***
Дверь не заперта и легко приоткрывается, даже если лишь слабо толкнуть, что пугает ещё больше. Стоит Веркзёку переступить порог особняка Льда и Тени, как всё происходит, словно в каком-нибудь классическом ужастике про дом с привидениями – дверь тут же, со смачным треском и пронзительным скрипом захлопывается за спиной Хайрама, отрезая путь к отступлению. Как по команде по очереди начинают вспыхивать синим пламенем свечи в старинных серебряных канделябрах, освещая весь гигантский зал с широкой мраморной лестницей, десятками коридоров и дверей. Что-что, а у обеих ветвей Тени явно было семейное порой выпендереться перед кем-нибудь. Что Эксплорэр, что его старший брат, ей Богу… Весна убито вздыхает – теперь точно деваться некуда. И чего это Хэлмиту ни с того, ни с сего так приспичило перекинуться словечком? Тем более так срочно? Удивительно, но в рабочем кабинете они не одни – на диванчике для посетителей уже нервно мнётся Осень, что на одну тысячную, но поднимает настроение… -Чего?! – Хором восклицают Промежуточные Сезоны, не веря своим ушам. -При всём уважении, господин Иемс – это невозможно! – С неожиданным для себя пылом вскрикивает Веркзёк. – Даже нам двоим такое не под силу! -Врёшь. – Фыркает Зима, с трудом, но удержав маску полнейшего хладнокровия на лице. – Ты весьма наивен, дорогой Фруйлин*, если считаешь, что я забыл, кто был создателем первого автоматона. – Весна осекается, даже рот захлопнув. – Я так же прекрасно помню, что сделал ты его сам, без чьей-либо посторонней помощи. Более того – ты даже жизнь в него вдохнул. -Так и вы меня поймите правильно. – Вновь пытается отпарировать изобретатель. – Я уже не так молод, как и все мы тут. У меня больше нет столько сил, как было раньше. – Хэлмит судорожно вздыхает, прижимая сложенные ладони к переносицы, едва ли не в умоляющем жесте. Видит Тьма, он этого не хотел, ох как не хотел… -Я готов заплатить любую цену… -Да то, что вы просите, нельзя… – Весна осекается, когда Зима резко поднимает руку, жестом приказывая замолчать. В кабинете ощутимо похолодало, что явственно означало, что Лунный Рыцарь потихонечку начинает сатанеть… -Пожалуйста, успокойся. – Тихо-тихо протянули над ухом Веркзёка. Хайрам вздрогнул, когда на руку ненавязчиво легла ладошка лучшего друга, а потом и вовсе скосил глаза в пол, стоило ему натолкнуться на умоляющий взгляд Эксплорэра. -Ладно, я попробую в другом русле. – Неожиданно угрюмо протягивает Зима, заставляя оба Промежуточных Сезон вздрогнуть. Тон Уильяма носил не оттенок злости и раздражения. В голосе отчётливо читались нотки грусти и безысходности, так для самого Холодного Сезона нехарактерные. -Ты меня, мягко говоря, слегка напрягаешь, особенно рядом с моим младшим братом и! Видит Тьма это взаимно, но выбора у меня сейчас нет. Я делаю это для Явления ужасно мне дорогого и важного. Тоже самое я сделал бы, наверное, только лишь для Свинни. – Осень вздрогнул, неверяще вперившись в чуть сгорбившую фигуру старшего брата, нервно простукивающего пальцами лакированную древесину стола. – За ценой я не постою… -Но… -Ты снова не дослушал. Итак, моя плата. – Торжественная пауза. – Ваша встреча. В этому году не будет зимы, если согласишься. Рядом ошалело охает Свиннипэг. У Веркзёка же просто отваливается челюсть – Зима попал не в бровь, а в глаз. Хайрам и в самых сокровенных мечтах себе не мог представить, что ему когда-нибудь доведётся хотя бы просто увидеть Осень в роли Сезона, передающего обязанности – ритуал же проводится строго наедине и был нерушим миллиарды лет. Что уж говорить, про то чтобы участвовать в передаче обязанностей вместе с лучшим другом! -Но это же против правил! – Всё ещё дёргается Весна, тщетно пытаясь вывернуться, но уже давным-давно поздно. Ловушка захлопнулась. -А не мы ли с Летом эти правила составляли, напомни-ка мне? – Невозмутимо парирует Хэлмит, откидываясь на спинку кресла. -Вы. – Буркает себе под нос механик, окончательно стушевавшись. – Но неужели вы готовы переступить собственные законы, которым следовали миллиарды лет? Зачем? -Я всё же не понимаю твоей ослиной упёртости, дорогой Фруйлин. – Позволяет себе снисходительную улыбку Иемс. – Смена двух Сезонов, которые по идее уже никогда не должны сменить друг дружку, слегка завышенная цена за пару крыльев, не находишь? Так чего же ты так мурыжишься сам, да и мне нервы так нещадно жрёшь? Или я чего-то не так прошу – объясни мне. -Что вы, господин Иемс. – Тихо шепчет себе под нос Веркзёк. – Просто эта цена… она действительно кажется мне неприемлемо высокой… меня это не только смущает… -Я, кажется, тебя понял, друг мой. – Мягко улыбается Хэлмит вновь. – Поставлю вопрос несколько по-другому снова – а ты бы так смог сделать для Дмитрия? -Для брудера**?! – Ошалело протянул Веркзёк. -Для брата. – Кивает Иемс. И снова не в бровь, а в глаз: -Конечно бы смог! – Мигом вспыхивает Весна, с места всё же вскочив, но тут же усаживается на место, понимая, что вновь попался. -Теперь-то понял? -Ja… – Убито тянет немец. Бой проигран… – Я… я сделаю. Я сделаю вам эти крылья. -Не мне. – Хайрам даже дар речи потерял. – Я же сказал, что делаю это для дорогого мне Явления. Дороже только Свинни. Кстати о маленьких рыжих занозах в одном месте. – Эксплорэр тихо фыркает, но улыбку скрыть не может. – Ты-то сам согласен? – С удивительной даже для себя мягкостью и осторожностью интересуется Зима, едва не заставив младшего брата отскребать нижнюю челюсть с пола. – Я всё ещё не слышу твоего ответа, раздолбай. – Отрезвляет вновь холодеющий тон, который на этот раз не колет сотней ледяных иголочек под сердце, а греет его словно жаркое летнее солнце. Потому что тон-то всё-таки родной, привычный, а ещё, хоть на лице Иемса вновь застывает маска ледяной непроницаемости, он специально, даже не старается скрыть от брата так и пляшущее в малиновых глазах лукавство. -А ты сам-то как думаешь, бро-бро? – С лёту выпаливает Эксплорэр. – Только ещё хочу маленький довесок! – Иемс скептически изгибает рассечённую бровь, но лёгкой улыбки всё же скрыть, как бы не старался, не может. -И? Ваш запрос? -Хочу новый альбом и краски! – Капризно заявляет веснушчатый Сезон, блестяще разыгрывая им же созданный спектакль. – Ну и разрешение нормально общаться с Хаем. – До селе пребывающий в состоянии культурного шока Весна, после этих слов, плавно перешёл в состояния культурного ***я, по-другому не описать было состояние в коем перебывал тогда Веркзёк. -Бесстыжая ты моська, Свиннипэг. – Закатывает глаза Зима, но всё же согласно кивает. – Смотри – уйдёшь к этим Тёплым хренам – из дома пробкой полетишь, я лично тебя выгонять буду! Веником. Как грызунов всяких Смертные гоняют, усёк? -Усёк. – Довольно улыбается Осень, едва не сиганув старшему в объятия. Прямо с дивана. – Проблема в том, что от меня ты никогда уже не отделаешься. Так что даже не надейся найти предлог. – Хэлмит фыркает, но снова усмехается. – Что по поводу крыльев, – подражая манере Зимы, делает паузу веснушчатый Сезон, – считай, что их дизайн уже сделан! И поверь мне, ты с ног упадёшь, когда увидишь, что же до… – Эксплорэр осёкся, громко закашлявшись в кулак, вовремя вспомнив о конфиденциальности некоторых деталей. – В общем, я более чем уверен, что она будет в восторге…***
-Идёт? – Гейл напрягается всем телом, слыша, как эхом отдаётся стук каблуков солдатских сапог брата, отскакивая от ледяных стен, при звонком марше Зимы. -К-кажется д-да… – Тихо бормочет себе под нос Ночь, стыдливо отводя взгляд. -Хэ-э-эй, что это с тобой, мисс Джи? – Явление вздрагивает, когда Шуйский аккуратно подцепляет пальцами остренький подбородок, как бы невзначай очерчивая большим пальцем чёткую линию тонкой нижней губы. – Ты не обязана это делать, ты в курсе? -Дмитрий, блин… – Окончательно стушевалась Повелительница Неприкаянных, старательно разглядывая причудливый шрам на лице Сезона. – Ты же прекрасно знаешь, что должна. – Недовольно бурчит себе под нос девушка. Лето чуть вздрагивает, удивлённо следя за тем, как руки Ночи, не спеша проходятся по его собственным. Немного погодя они возвращаются к его ладони, но не убирают, а наоборот, распрямляют согнутые пальцы, прижимая руку к щеке, как бы ища своеобразной защиты. Маленькая слабость мисс Смит – слишком уж ей нравится запах бывшего русского князя. Только Шуйский не знает, как на самом деле влияют на неё эти проклятые прикосновения… так спокойно, легко, ей не было ещё никогда… -Поддержал бы хоть морально. Чисто из приличия. -А я чем, по-твоему, занимаюсь? – Мягко тянет Дмитрий, с лёгкой полуулыбкой на губах. -Даже и не знаю. Может быть внаглую лапаешь девушку, без просу? – Уже бодрее замечает Гейл, но руку не отпускает, довольно прикрывая глаза. -Как это без просу? А держишь тогда чего? – Уже шире улыбается Сезон. Контакт вновь налажен. -Чтобы не выходить из образа. Он уже близко, ты в курсе? -Насколько близко? – Чуть обеспокоенно интересуется Шуйский, тщетно пытаясь убрать руку. -Ба! Да теперь трусишь ты, княже! – Улыбается Явление. -Нет, меня просто до сих пор удивляет подобное твоё поведение. – Невозмутимо парирует Дмитрий. – Неужели оно тебе действительно так надо? -Неужели ты столь плохого мнения обо мне? – Вопросом на вопрос переспрашивает Ночь. -Что ты. Просто я не привык… -А может, ты просто дурак, Дим? Такой дурак… – Перебивает Смит, неожиданно привстав на носочки. Всё таки Лето говнюк. Полнейший. Их разделяют каких-то чёртовых пара сантиметров, даже когда Гейл на самых высоких своих шпильках. И это при всём при том, что Ночь по праву является одной из самых высоких Явлений! В любое другое время для неё эти пара несчастных сантиметров, были бы непреодолимой преградой, но только не сегодня, только не сейчас, когда слишком многое поставлено на кон и только не тогда, как от Лета умопомрачительно веет рожью и почему-то земляникой… У Хэлмита буквально падает челюсть, глядя, как сестра блаженно улыбаясь, привстаёт на цыпочки, нагло прижимаясь к губам Шуйского, попутно, запутывая пальцы в пшенично-русых волосах, притягивая Сезон. Ещё каких-то пару мгновений Дмитрий перебывает в ступоре, но после, сам склоняется ближе, перехватывая Явление за талию и послушно, но издевательски медленно размыкая губы. Пара самоотверженно терпит ещё с минуту, после спешного отступления Иемса, а после, наконец, отрывается от «увлекательного» занятия, стоит французской нецензурной лексике стихнуть где-то, вдалеке. -Ушёл? -По-моему да… – И это служит своеобразным сигналом – оба тут же отлетают друг от дружки, словно одинаково заряженные магниты. -Ну и мерзость!.. – Кривиться Смит, старательно строя страдальческую мину. Надо же восстанавливать статус злейшего врага! А то, того и гляди ухлёстывать ещё начнёт, зараза… При этой мысли Ночь аж краснеет, но со стороны кажется, что со злости и это Гейл только на руку. – Словно тряпку с пылью поцеловала! Бе-е-е… -Сама-то. Тины комок, блин… – Фыркает Шуйский, морща крупный нос. Не стоит подавать Повелительнице Неприкаянных лишний повод, а то ещё и не то подумать может. Хотя… чёрт с ней. Пусть думает. Только пусть про себя, а не на людях. – Ужас! -Ублюдок! – Со всей вселенской злобой. Всё должно быть как обычно… -Стервочка. – Насмешливо. Всё должно быть как обычно… -Гадость полная! – Хором тянут оппоненты, старательно пытаясь заглушить тихий-тихий внутренний глас, не менее тихо пищащий о том, что им всё-таки понравилось. Как тогда понравилось… Из кабинета лучшего друга Шуйский выходит с как нельзя довольной рожей, в буквальном смысле слова, излучая ауру света и радости, напрочь перебивая ауру нечеловеческого холода, злости и безысходности, вязким сиропом выливающуюся едва ли не из всех щелей и, понятное дело, излучаемую Зимой. Весело напевая себе под нос какую-то песенку непонятного содержания, Лето бодро зашагал в лишь ему известном направлении… -Years ago, when I was younger, I kind of like a girl I knew. She was mine and we were sweethearts. That was then, but then it’s true… – Блаженно бубнит себе под нос Дмитрий, совершенно не обращая внимание на настойчивые наскоки разъярённой едва ль не до белого каления Гейл. -Кня-я-яже-е-е-е-е!!! – Истошно вопит Ночь, едва не срывая себе голос, но эффект, как и до этого, нулевой. – Какого ж лешего на тебя нашло?! -I’m in love with a fairy tale! Even though it hu-u-urts. ‘Cause I don’t care, if I lose my mind I’m already cu-u-ursed! *** -Дмитрий, мать твою! – Всё-таки срывает горло Смит, живым грузом повиснув на руке вышеупомянутого, мёртвой хваткой вцепившись во всепогодный свитер Шуйского. – Скажи мне уже, как прошло, б**ть!? Он согласился?! На донельзя довольной роже самого Тёплого Сезона растягивается широченная улыбочка во все, в прямом смысле, тридцать два зуба. Только от этой самой улыбочки у Ночи пробегает целый табун мурашек по спине. Дмитрий выглядит, словно чёртов маньяк. Ведёт себя примерно так же… -Шуйский!!! – Истерически взвизгивает Явление, (неожиданно ещё и голос возвращается!) через минуту оказываясь на руках, весело пританцовывающего Солнечного Воина. – Пусти, мля!!! Немедленно!!! – Лето усмехается с каким-то странным звуком, но «настоятельную просьбу» явно выполнять не собирается. – Это, мать твою, не просьба, коли ты ещё не понял!!! -А я уж и забыл, как ты очаровательна, когда краснеешь, Гала. -Завались, *ля! И опусти меня!!! Немедленно!!! – Упрямо повторяет Повелительница Неприкаянных и впрямь краснея, а так же всячески извиваясь на руках Лета, словно только что пойманная щука, тщетно пытаясь вывернуться. – Какого Света с тобой творится?! -А ты догадайся! Я его всё-таки уломал!!! Гала, танцуй!!! Скоро наши подопечные осчастливят друг друга!!! – На минуту по всей округе раздаётся невероятной высоты и длительности визг, несколько отрезвивший даже Дмитрия. Оно и понятно – в успешность операции Гейл не верила, ни на миг, а тут такое счастье! -Княже!!! Ты всё-таки сдержал слово, альтруист проклятый!!! – Радостно взвизгивает на той же высоте Смит, стискивая закадычного врага в поистине удушающих объятиях. – Чёртов дворянинка!!! Ты всё-таки смог, полюшко ты пшеничное!!! Дописал-таки композицию, меломан недобитый!!! Сводник недоделанный!!! -Сама-то. – Блаженно мурлыкнули Ночи куда-то в шею. – Аристократка, развязная. Искусительница, блин, несведущая. Мисс Невинность вселенной! Во! -Развратник… -От гетеры слышу. -Ммм. А чем это тебе незамужние хорошо-образованные женщины не угодили-то, а, Дмитрий Евгеньевич? -Мне? Ничем. Мне не угодили современные словари часто не дающие второго значения этого чудесного слова.**** -Я же говорю – извращенец. – Тихонько смеётся Гейл, поправляя светло-русую прядь. -У меня не было женщины вот уже который миллиард лет. Что ты от меня хочешь? -Что? Хочу помочь. Чисто по-дружески. Считай это подарком за удачное сведение нашей парочки. И да… кажется, твой жуткий альтруизм всё же передаётся воздушно-капельным путём, княже… А глаза у Ночи золотые-золотые, словно вновь отполированный диск луны, губы мягкие и удивительно тёплые, да и повадки, как у дикой, неприрученной пумы. Даже коготки есть. Острые-острые… -«К чёрту всех…» -«К чёрту всё…»***
Зима делает глубокий вдох, тщетно пытаясь собраться с мыслями. Он уже который час мнётся под дверью, будто робкий Смертный подросток, ей богу! Чёртов Дмитрий… чёртова “любимая” сестрёнка… чёртов спор доисторической давности!!! И главное, как это Шуйский смог уломать непоколебимую Ночную Королеву на проклятый поцелуй?! Про спор он ей явно не говорил. С чего подобный вывод? Гейл в жизни бы не согласилось на подобное желание! Или?.. Нет! Конечно же нет! Быть может, Лето просто-напросто обвёл её вокруг пальца? Тоже отметается – проклятый русский человек (точнее Сезон) чести! Не раз доказывал. От следующей мысли, резво ударившей в голову, словно молния, Хэлмит пошатнулся, тяжело приложившись головой к тяжёлой дубовой двери. -«Да быть того не может!» – В унисон истерически взвизгивают тоненькими, пронзительными голосочками Здравый Смысл и Реалистический Взгляд на жизнь, в голове Иемса. Логика, Рассуждения и немного Абсурдность же оглушительным, низким басом предлагают совершенно иной вариант развития событий, начисто перекрывая тонкий писк своих оппонентов, заполняя своим дружным могучим гласом едва ли не всю черепно-мозговую коробку. -Кто там? – Неожиданно раздаётся за дверью, отрезвляя за доли секунды. – Эй! Ответьте уже! -Я… – И Билл с неожиданным, ледяным ужасом, таким новым для себя, понимает, что слова комом застревают в горле, а вылезать оттуда не желают и явно не собираются даже под страхом смертной казни… -Господин Иемс?! – Тихо и ошалело выдыхает Сандер, распахнув дверь. – Ч-что вы здесь делаете?.. -Я? – С интересом тянет Зима, скорее самому себе, нежели изумлённой Погоде. Интерес-то настоящий, неподдельный. – Понятия не имею. -Но должна, же быть причина… – Тихо начинает мямлить себе под нос Явление, нервно подрагивая, непонятно отчего. -Ты не заболела? – Удивлённо произносит Сезон, осторожно протягивая руку ко лбу бывшей подопечной – Сандер и без того бледная, как Смерть, бледнеет ещё больше… -Нет!!! – Чуть ли не на уровне ультразвука взвизгивает Стелла, отшатываясь от ладони, словно от куска калёного железа. Хэлмит и сам отдёргивает руку, вовремя вспомнив про предыдущий печальный опыт, но и частично от неожиданности. – Со мной всё просто замечательно! – Дрожащим голосом бормочет девушка, старательно не глядя Иемсу в глаза. – Так что вы хотели-то?.. -Что с тобой, Звёздочка? – Не на шутку обеспокоившись, пропускает вопрос мимо ушей, Зима. – На тебе лица нет. -Я же сказала, что ничего! – Уже истерично пищит Погода, про себя просчитывая все возможные варианты побега. – Если вы пришли для того, чтобы спросить о моём самочувствии, то это не смешно! Ни капли! Совсем! -Звёздочка, я… -Хватит!!! – Взрывается Погода. – Я вам больше не подопечная носиться со мной, словно с малолетним дитём, это раз, а два, простите меня!!! -За что? – Ошалело произносит Уильям и тут же получает ответ… Хлобысь! Смачно хлопает дверь прямо перед носом Сезона, пока за оной вдруг начинают раздаваться тихие, сдавленные всхлипы. -За это. – Всхлип. – Хотя бы за это… -Étoile,***** послушай… -Уходи… – Резко перебивают Лунного Рыцаря, прежде чем голос Явления снова срывается, на тихий плач. Стелла вновь тихо всхлипывает, а потом, спешно поправляется. – Те. Уходите… нам не о чем говорить, какая бы на то не была причина. -Глупая девчонка… – Усмехается себе под нос Иемс, не спеша, сползая вниз по двери. Ничего себе гостеприимство! Хочет поломать трагедию? Пусть. Он никогда в жизни не ребячился, быть может, это его шанс… – Не уйду. Буду сидеть здесь пока не откроешь. – Бодро заявляет он, прислоняясь спиной и затылком к шероховатым, массивным доскам, из которых сколочена дверь. -Вы без своих отчётов и документов и дня не протяните, мистер Трудоголик. – Раздражённо всхлипывают за дверью. Зима закатывает глаза – правду говорят, что с кем поведёшься от того и наберёшься. Влияние Гейл тут чувствовалось великолепно. -Не протяну. – Не спорит Хэлмит. – Но и отсюда не уйду. -Зану-у-уда, вы, Grande Chevalier Lunaire. -От истерички слышу… Зима – последняя падаль. Выносливый, собака, как чёрте что! За прошедшие две недели с крыльца не сошёл ни на шаг! Даже с насиженного места не вставал. Стелле порой становилось страшно представить, что стало с её маленьким аккуратным крылечком – мирские потребности есть у всех и нужда не исключение. От угрюмых мыслей отвлекает уже приевшееся совиное уханье и волчий вой. Счастливое порыкивание раздаётся уже совсем недалеко и, скорее больше напоминает задорный собачий лай, нежели грозный рык дикого зверя. Так приветственно «лает» только Вьюга. Метель же либо молчит, либо низко, гортанно рычит, да так, что поджилки трясутся даже у Лета. Всегда. На коробках с документами и провиантом, чинно восседает, уже знакомый Стелле филин-автоматон Курье, гордо напыжившись и распушив перья, изредка поухивая на варгов, чтоб тащили сани быстрее и/или осторожнее. Каждый день эта маленькая компашка любимых зверушек Зимы собиралась в дорогу к хозяину, снарядив небольшие ездовые сани документацией первой важности и продуктами, вроде сухпайка и консервов. Интересно о чём думают варги, таща на себе всё это обилие макулатуры… Стоит Курье ловким движением лапы отстегнуть несколько простеньких креплений, высвобождая варгов из великого множества ремешков и карабинов, как первой тут же несётся «здороваться» Вьюга. Метель же, ворча что-то себе под нос, (явно нецензурное, если переводить с волчьего языка) великим усилием дотаскивает сани к самому порогу, а после терпеливо начинает ждать своей очереди на объятие хозяина, пока филин занимается разгрузкой. -Привет, девочка. Неужели ты и впрямь умудряешься так сильно соскучиться по мне за день, м? – Позволяет себе лёгкую полуулыбку Хэлмит, почёсывая варга за ушами. – Ты посмотри! И сразу целоваться лезет! Ну, перестань! Перестань, говорю! Ты от кого такого набралась, бесстыдница, а? А? – Волчица, казалось бы и не слышит, старательно вылизывая хозяину лицо, помахивая пушистым хвостом от удовольствия. Метель же сидит в сторонке, угрюмо поглядывая на Зиму и Вьюгу исподлобья, обиженно ворча, прижав уши. Правда завидовать варгу приходится недолго – волчица вдруг переключает своё внимание. Короткий прыжок и, белоснежному волку тут же приходится пятиться назад, чтоб не столкнуться с Вьюгой. -Попался! – Варг вздрагивает от неожиданности, когда натыкается на что-то сравнительно мягкое, а уже через минуту, на его шее смыкается кольцо любимых, чуть прохладных рук. – У-у-у, морда обиженная! Чего дуешься, гордый ты мой? Чего дуешься? – Метель ворчит, но уже не от злости, а скорее от смущения, случавшегося с ним весьма и весьма редко – так много ласки руки хозяина не дарили уже совсем-совсем давно. – Так чего дуешься, м? – Удивительно заботливо интересуется Уильям, прижимаясь щекой к густой, тёплой шерсти варга. Обиженное ворчание. – Ах, ревнует он. Нашёл к кому, тоже мне! Нашёл на кого дуться! Не пара я твоей благоверной, успокойся. – Вновь ворчание. Сандер ошалело прикладывается к двери, не веря своим ушам – Метель и Вьюга не брат и сестра?! Всё то время, что Погода провела у Зимы, девушка свято верила, что эти двое близкие родственники, как минимум! А иначе как объяснить нерушимый стоицизм ворчливого варга к белоснежной волчице, порой даже Хэлмита доводившей до нервного тика и/или белого каления? -Не веришь? А у меня, между прочим свои планы есть на одну особу, знаешь ли! – Падает сердце у Стеллы после этих слов. Где-то в глубине души неожиданно просыпается змея-ревность, медленно начиная впрыскивать свой жгучий яд в кровь, буквально уничтожая всё изнутри… больно. – А где, кстати, сама виновница? Из открытого окошка неожиданно раздаётся радостный «лай», заставляющий невольно вздрогнуть. Вьюга стоит на задних лапах, положив передние на подоконник, заливаясь звонким воем, стараясь привлечь к себе внимание. Как-никак, а воспитана немного данная «особа» всё-таки была. Сандер тяжело вздыхает, закатывая глаза и потирая переносицу, чем-то напоминая белоснежному варгу хозяина. -Заходи уж, чего ждёшь. – Делает лёгкий жест рукой Явление, отчего Вьюга, не теряя ни минуты, легко запрыгивает в окно, приветственно виляя пушистым хвостом. – Держи, прохвостка. – Ласково бормочет под нос Сандер, ставя перед гостьей миску с молоком и кусок парной говядины. Вьюга, благодарно порыкивая, принялась за угощение. Правда, только за молоко. Погода всё же ужасно умиляется, глядя, как варг, словно маленький щенок, радостно повизгивая, лакает оное молоко шершавым языком. -Мне б твою беспечность… – Протяжно вздыхает девушка, глядя на мелькающий туда-сюда белоснежный, пушистый хвост. И действительно, у Стеллы уже кончаются запасы еды и со дня на день может начаться взятие дома Погоды настоящим измором. Упёртая до чёртиков Сандер не откроет бывшему опекуну теперь и под страхом смертной казни, тем более предпочтёт ожидать Смерть в гордом одиночестве, пока её собственный организм будет съедать себя изнутри. Они же почти как люди, только наделённые устойчивостью ко времени и особыми способностями… Возле окна слышится шум. Вьюга, прихватив кусок мяса с собой, уже вылезала обратно, смешно шаркая задними лапами по стене, стараясь поскорее вылезти в окно. -О! А вот и виновница торжества. – Усмехается Зима, почёсывая уже разомлевшего на руках варга между ушами. – Глянь. – Метель не спеша приоткрывает один, глаз, за ним и второй, а потом и вовсе приподнимает голову с колен хозяин. – Она тебе кое-что принесла… – Ошалело произносит Иемс, разглядев в зубах второй своей питомицы внушительный бифштекс. Вьюга клубком белого меха, неиссякаемой энергии и безграничной радости налетает на обескураженного волка, на ходу роняя несчастное мясо и, тут же оказываясь на Метели, смачно лизнув оного в морду. Огорошенный варг и сделать ничего не успел, как с него уже кубарем слетели вниз, вновь вернувшись к куску мяса, который Вьюга тут же поспешила предложить другу. Ещё с минуту Метель ошалело пялится на кусок мяса, а потом, презрительно фыркнув, отворачивается, спрятав большую голову за спиной Иемса. Зима закатил глаза, невольно усмехнувшись – страсти, как у людей, ей Тьмы. Варг вовсе не от того отказался от «подачки», что слишком гордый, а от того, что на самом деле больно стеснительный с Вьюгой. Сама же волчица, передёрнув плечами в совсем человеческом жесте, ещё с полминутки попыталась уговорить Метель угоститься легко сдалась и, подхватив кусок, удалилась в дальний угол, принять трапезу в одиночестве… Шла середина четвёртой недели. Эта до дурости упёртая курица всё не открывала… Зима ещё никогда так много раз не закатывал глаза, не вздыхал, долбился головой (в частности шлемом) о дерево и вообще не выказывал такое количество эмоций, за обе свои жизни. Что уж и говорить про нецензурную лексику во всех вариация и разновидностях, как про себя, так и вслух, на английском, французском, латыни и даже русском(!!!) (спасибо Шуйскому). -Откроешь, может, уже? – Кисло интересуется «Шлемофон», слыша уже совсем слабое копошение за дверью, обычно обозначающую проверку Стеллы на наличие за дверью назойливого Холодного Сезона. -Даже не думайте. – Едва слышно, тихо почти что шепчут за дверью. – Мне нужно беречь силы, чтоб протянуть ещё хотя бы пару дней… -Ты сколько уже не ела-то? А, дурочка моя? – Тяжело вздыхает Зима, прикрывая глаза. – Неужели нельзя просто взять и открыть дверь? Я же не потроха пришёл неверным выпускать. -Откуда мне знать. – Слабо огрызается Стелла, уже сползая вниз по всё той же двери. В месте, где предположительно прижимается телом Сезон, древесина уже насквозь «пропиталась» холодком. Приятно… -Tu me donnes du fil à retordre, ma petite Etoile adorablee.****** – Тихо бормочет Уильям, прекрасно зная, что его и так слышат. – Ладно. Попробуем с другой стороны… Видит Тьма, я этого не хотел… Стелла тихо взвизгивает, когда по двери неожиданно начинает расползаться во все стороны иней, расцветая причудливыми узорами то тут, то там. -Ты же знаешь, что оледеневшее вещество гораздо проще ломать, нежели в его обычном состоянии, правда? – Ехидно интересуется альбинос, невозмутимо продолжая методично промораживать насквозь каждый миллиметр двери. -К чему это вы? – Впрочем, Сандер уже знает ответ… -Не впустишь сейчас же – вышибу дверь. Вместе с тобой заодно. Это не блеф. – Флегматично звучит за вышеупомянутой. В подтверждение данного высказывания мороз усиливается… Слышится раздражённый вздох. Хэлмит зевает и потягивается, до хруста позвонков, не спеша, вставая с изрядно насиженного местечка, а уже после разворачиваясь к поверженному оппоненту, с усталым до нельзя лицом, стоящему в дверном проёме. -Это самый оригинальный из способов напрашиваться в гости, который я когда-либо видела. – Ядовито произносит девушка, скептически оглядев вполне бодрого и довольного, а главное(!!!) сытого Сезона, даже с некой завистью что ли… -А это – самый оригинальный способ попытки на самоубийство, который когда-либо видел я. – Сил нет уже даже на то, чтобы уворачиваться от его прикосновений. На удивление щёки не обжигает почти, что адским холодом… Хэлмит же слегка кривиться – ему никогда ещё не было так больно сдерживаться. Больно едва ли не на физическом уровне. – Не надо так больше, хорошо? -Я вам больше не дитё малое, чтоб носиться со мной, как курица с яйцом. – Устало повторяет Погода, тщетно пытаясь убрать прохладные ладони с налившихся краской щёк. -Это уже прерогатива Гейл. – Хмыкает Зима, подступая чуть ближе. – Тут скорее, как Свин с маленькой, глупенькой Птичкой. -С каких пор ты стал так часто общаться с Извержением и Землетрясением? -Финны тоже неплохие собеседники, знаешь ли… -А я устала… – Но фразу так договорить и не удаётся, из-за окончательного расхода последних энергетических ресурсов, «предполагавшихся» на день. Наступает блаженное небытиё. Оно же в простонародье – обморок. -Ну, я вижу, что устала. – Тихо вздыхает Иемс, когда маленькое, хрупкое тельце собеседницы неожиданно обмякает, а после и вовсе валится на него, утыкаясь прямиком в грудь самому Холодному Сезону. Со стороны выглядит мило, даже очень, а на деле ситуация может легко принять дурной оборот. – Ну что ты будешь делать… Просыпается Сандер уже на кухне, от Их умопомрачительного запаха. Видимо от длительного голодания и впрямь начались галлюцинации – Они и впрямь гордо стоят на столе, подставив сладкие бочка под солнечные лучи, так и просясь в рот. Самая любимая сладость Стеллы – фирменные печённые яблоки Зимы, облитые карамелью, шоколадом или каким-нибудь восхитительным сиропом, да ещё и с какой-нибудь присыпкой, вроде кокосовой стружки, сахарной пудры или ещё чего-нибудь в этом роде, сверху, на палочке. Рай для языка и желудка во плоти… Стелла аж глаза протёрла – не исчезают. Не далеко от тарелки стоит уже запотевший стаканчик с жидкостью, напоминающей брусничный морс, и кубиками льда. Правда, по лёгкому, едва ощутимому, душистому запаху Погода тут же определяет, что это её любимый фруктовый красный чай с шиповником. Только это всё выглядит, будто в сказке, только настоящей. Девушка робко протягивает руку, но тут же отдёргивает по старой привычке, заработанной ещё в детстве – чтоб не получить лёгкий, совсем безболезненный хлопок по руке от Уильяма. У чопорного Сезона всегда всё по порядку – сначала основное, а потом уже десерт… Зима. Явление вздрагивает, быстренько припоминая события минувших трёх с хвостиком недель. Блаженное неведение, как рукой снимает. Сандер специально терпеливо выжидает с минуту и действительно – кубики льда в стаканчике не уменьшаются, ни на миллиметр. -Может, уже попробуешь, наконец, Звезда моя проблемная? – Подаёт голос и сам Хэлмит, тем самым демонстрируя свою локацию в комнате заодно. – Я старался. -Да неужели. – Скептически тянет девушка, с недоверием оглядывая предложенное угощение. – А сдалось оно вам? -Сдалось. – Кивает Билл, спешно прихлёбывая яблочный сок со льдом. Сандер ошалело оглядывает бывшего опекуна, неверящим взглядом – Зиме неимоверно жарко, но он вовсе не собирается регулировать температуру в комнате или хоть немного её просто понизить, скорее наоборот – Сезон старательно сдерживается. -Вам душно. Опустите температуру. – Резко меняет тон Явление. Обиды обидами, а Иемс, во-первых, гость, а, во-вторых… не важно. В ответ лишь лёгкий смешок. Теперь наступает очередь Лунного Рыцаря выражать свой искренний скептицизм. -Даже не подумаю. – Ехидно тянет Хэлмит. Прямо, как три с хвостиком недели назад… -Но почему?! – Возмущается Погода, даже привстав со своего места. -Потому что не смогу. – Трогает губы Уильяма снисходительная улыбка и Стелла замирает, возвращаясь на место от внезапно накатившей слабости. Она помнит. Они оба помнят. – Не смогу навредить тебе, даже если заставят… Я, ведь, и так перед тобой ужасно виноват. -Так об этом вы пришли поговорить. – Спешит сменить тему Сандер, снова надевая маску раздражения. – Я же сказала, что… -Не дитё малое, чтобы носиться с тобой, как Свин с Птичкой. – Передразнивает девушку Хэлмит, слегка переправив выражение на свой манер. Погода же шокировано захлопывает рот – Зима ребячится. На горе скоро должен свистнуть рак… – А мне, может, просто приятно о тебе печься. Не думала? -И не подумаю. – Напыжившись, фыркает девушка, подтянув колени к подбородку. -Просто возьми уже чёртово яблоко. Я целый день у плиты корпел. – Несколько обиженно и раздражённо просит Сезон, откидываясь на мягкую спинку кресла. -Не могу. – Упрямится Погода, глядя перед собой. -Pourquoi? – Скептически вскидывает бровь Уильям. – Я знаю, что после всего того, что случилось между нами всеми в эту дурацкую бойню, ты меня… кхм… не перевариваешь. Но не повод, же это отказываться от всего на свете, только чтобы мне назло. Одно дело, если бы это было просто так, без последствий, так сказать. Но ты упрямо идёшь вперёд, прекрасно осознавая, что подобные отказы и тебе во вред! Чем тебе не угодили несчастные яблоки? -Да какие к лешему яблоки?! – В который раз вскидывается Сандер. – Я не заслужила! -Чего не заслужила? – Удивлённо переспрашивает Хэлмит, не веря своим ушам. -Всего этого! Всего! – Продолжает распаляться Стелла. – Я предала тебя! Не раз! Почему?! Почему же ты продолжаешь печься обо мне, словно ничего этого не было?! Из всех дурацких поступков в её жизни, (а их было немало, это точно) такую дурость Сандер ещё не совершала, это точно. Будучи не в состоянии даже ходить нормально от голода и усталости, Погода ещё и рвануть куда подальше решила. Опять. Ноги предательски подкашиваются и, успешно споткнувшись о складку ковра, Стелла, умудрившись при этом ещё, и крутануть маленькое сальто, не менее успешно растянулась на вышеупомянутом ковре, чуть-чуть пропахав носом. Ворсяной монстр добродушно встретил хозяйку пылью, грязью и мелким, почти, что микроскопическим сором, неприятно «запорошившим» и без того слезящиеся глаза. -Ох, ну что ты будешь делать… – Шаги у Иемса удивительно для него лёгкие – отнюдь не привычный солдатский марш. Девушка вздрагивает, тщетно пытаясь вывернуться, из осторожных, цепких рук, аккуратно приподнимающих её над полом. – Вот же дурное создание. Ей богу Птичка – мозгов столько же. – Уильям шокирующее тёплый… и сердце у него бьётся, так… часто-часто… -Упёртый Свин… -Правильно. Шлема-а-ак. – Ласково тянет Зима. Стелла вздрагивает, когда ей осторожно убирают мешающиеся прядки со лба, целуют в ушибленное место, плавно спускаясь ниже, к щекам, собирая солоноватую влагу слёз. – Не плачь… пожалуйста… -З-зачем? Зачем ты всё это делаешь? Снова и снова… -Я виноват. Виноват перед тобой, как ни перед кем другим. Я не смог защитить тебя и тех, кто был тебе дорог, когда это было так нужно. От этого и пошла эта дурацкая череда наших с тобой злоключений… – Зима усмехается, тихо-тихо, едва слышно, но так добродушно… -Но… -Сандер так и не сказал тебе, что был заговорённый, правда? -Н-нет… – Её заботливо гладят по бокам, плечам, спине, стараясь успокоить, и от этого становится так хорошо… но, ведь, так больно слышать очередную горькую правду… -Ну и дурак. – Тихонько фыркает Иемс. – Столько каши получилось из-за этого… но это даже не его вина. Со своей работой не справился я. Сезон-защитник и всё такое… -Да не мог ты быть во всех местах одновременно. – Пытается оправдать бывшего опекуна Погода. -А надо бы… – Закатывает глаза Хэлмит. – Столько нервных клеток регенерировать бы не пришлось… думаю, ты уже догадалась, что я не чаи сюда распивать пришёл. -А кто вас знает… – Судорожно выдыхает Погода, прикрывая глаза, ощутив на щеке прохладную, шершавую ладонь. – Может и чаи… хотя вы больше любите какао с молоком, пятью ложками сахара и зефиром. И я после этого ещё сладкоежка… -Согласен, в этом мы похожи. – Хмыкает себе под нос Хэлмит, поймав на себе ошарашенный взгляд Стеллы. – Пошли. Мне в тебя ещё эти дурацкие яблоки запихивать… – Сандер тихо, возмущённо пискнула, стоило собеседнику подняться с земли, утягивая с собой, наверх её собственную изрядно похудевшую тушку… Доедая последнее яблоко в карамели Погода с грустью думала, как же хорошо было ей до чёртовой Войны, как не ценила она всё это и какие же, мать их, у Иемса получаются великолепные яблоки... Сам же Хэлмит с нескрываемой улыбкой наблюдает, как уплетает его творения любимая, во всех смыслах, подопечная. Помимо этого зрелища, очередной сладкой наградой служит кружка горячего шоколада с молоком, зефиром и пятью ложечками сахара… всё как он любит и даже лучше – где Стелла научилась так великолепно заваривать какао, Уильям у неё так и не выпытал. Сандер смешно шамкает и поминутно возится под тёплым пледом – да, она всё-таки уговорила Зиму отрегулировать температуру и оно того стоило, хоть и приходится копошиться под неудобным тяжёлым одеялом… Стоит последней, обгрызенной до состояния зубочистки, палочке остаться на тарелке, а небольшому тёмному осадочку из не растворившегося какао остаться на дне кружки, Стелла, как по команде, решается завести разговор первой: -Вот, а говорили, что не чаи распивать пришли. -Шоколад, а не чай. – Усмехается Зима. – И я, действительно, пришёл сюда не чаи гонять. -Так зачем же? -Извиниться. – Сандер вздрагивает, отнюдь не от холода, неприятно куснувшего оголившейся спины – одежду со специальным вырезом для крыльев он может носить теперь только дома, предаваясь горьким воспоминаниям и несбыточным, казалось бы мечтам. -Г-господин Иемс?.. -Просто Уильям, хорошо? – Легко, едва касаясь чувствительной кожи, скользят точно по шрамам холодные пальцы. – Помнишь, ты постоянно возмущалась, что я слишком распускаю руки в плане прикосновений к твоим крыльям? Прости за это – даже спустя столько тысячелетий мне не описать это дурацкое приятное ощущение, что я чувствовал под ладонями… – Сандер охает, когда её с нежностью притягивают ближе, прижимаются высоким лбом к спине, аккурат между лопаток, дарят нежный поцелуй, разгоняющий по коже табун мурашек. – Прости меня за то, что я последний дебил, да ещё и умудрился весь мой чёртов дебилизм пронести сквозь века. – Стелла всем телом ощущает, как неожиданно начинает повышаться температура, машинально бросает короткий взгляд на старенький термометр, к удивлению своему подмечая, что оный вовсе не собирается показывать каких-либо изменений. Воздух же продолжает нагреваться, особенно в районе шрамов, даря неприятно духоту и ощущение жара. – Прости, что был так холоден и невнимателен к тебе и не только. Я знаю, что виноват, но ничего не могу поделать со своим проклятым темпераментом… – От следующего ощущения Погода буквально теряет дар речи, едва ли не вытягиваясь в струнку – то неповторимое, ни с чем несравненное чувство приятной прохлады, сопровождавшее её во время своего пребывания во владениях Зимы. То самое чувство, хорошо регулируемое за счёт… крыльев. – Прости меня за то, что лишилась частички себя, из-за моих ошибок. Я возвращаю долг… Спину резко пронзает чудовищная боль, от которой сами собой наворачиваются слёзы на глазах, но Погода отважно терпит, прекрасно понимая, что заслужила эту боль, а потом у неё перехватывает дыхание из-за любимого, давно забытого ощущения привычно тяжести за спиной… -Вопрос в том, сможешь ли ты простить меня за то, что я вновь возьму очередной кредит… – С губ невольно срывается тихий, блаженный стон, стоит длинным, узловатым пальцам Лунного Рыцаря зарыться в потеплевший пух, добираясь до опорного каркаса «протеза» с чувствительными сенсорами. Тело само, против воли отвечает на каждое касание, едва ли неслышно звеня от напряжения. Из кухни удалось выбраться только спустя час, а то и два – хрен ты его пойми, это проклятое время. При этом разломан в хлам был чёртов стол, так и не выдержавший столь мощного напора со стороны двух существ, столь могущественных, заискрил старенький холодильник, лопнул термометр и заледенел проклятый кактус, мирно стоящий на окошке… По пути в спальню были так же уничтожены: новенькая плазма, диван, фикус, декоративная пальма, (замёрзли), люстра и был слегка заляпан ковёр. Хэлмит по возможности старается не смотреть на противоположную сторону кровати вообще. Сандер же ужасно умиляется, глядя, как полыхают алым пламенем уши самого Холодного Сезона – зрелище, которое явно не доводилось видеть даже Свиннипэгу, Дмитрию или даже Гейл. -Не знал, что ты… -Это был подарок. Для кое-кого особенного. – Мечтательно вздыхает девушка, с чувством выполненного долга откидываясь на подушку. Так хорошо на душе не было уже так давно… -Угх… – Уильям кривиться, краснея ещё пуще, неловко потирая шею. Ну, не думал он, что дело примет подобный оборот. – Тьма-прародительница, какой же я… -Вообще-то он дошёл до отправителя. Хоть я уже и не надеялась. – Радостно сообщает Стелла, лучезарно улыбаясь удивлённому до глубины души Иемсу. – Спасибо. Большое-пребольшое. – Уже зардевшись добавляет она, отводя взгляд. -Твою ж Природу… – Ошалело выдыхает Сезон, наконец, опустившись уже рядом. – Пожалуйста, скажи, что шутишь. -Н-нет. – Неловко улыбается Погода. – Вы, кажется, сделали меня самым счастливым на свете Явлением… -Хватит тебе уже дурачиться. – Ласково улыбается Зима. – Давай-ка уже на «ты», раз на то пошло. -Давай… – Всё так же неловко улыбается Сандер, с неподдельным интересом разглядывая шрамы на фарфорово-белой коже. – И сколько уже у тебя?.. -Без понятия. – Невозмутимо сообщает Иемс. – Такое чувство, будто всю жизнь в тебя был влюблён… по уши. А ты? -С самой первой встречи. – Робко произносит девушка, утыкаясь в подушку. На минутку воцаряется неловкое молчание, неожиданно прерванное странным, чуть клокочущим звуком, который Стелле ещё не доводилось. Подняв глаза, Явление со смесью удивления и страха обнаружила, что этот странный звук издаёт Зима, как-то часто-часто подрагивая и широко улыбаясь. -М-мастер Иемс? – Ошалело тянет Погода, неверящим взглядом уставившись на Сезон. Да быть такого не может… – С вами всё в порядке? -Лучше не бывает! – Радостно сообщает Лунный Рыцарь, сжимая девушку в едва ли не удушающих объятиях, вместе с одеялом и всем остальным, что попалось под руку. – Полсердца в одной груди не забьётся! Первый падёт – второй рассмеётся! Теперь я понял! Я, Свет его, понял, Стелла. – Сандер вздрагивает, не веря своим ушам – за всю её жизнь Зима лишь однажды назвал её по имени, когда давал его. То, что произошло теперь и чудом-то мало назвать будет. – Теперь я понял, что значит это чёртово пророчество… правда смеяться нормально, как видишь, у меня пока не выходит… – Погода неверяще поднимает голову, тут же получив очередной поцелуй, а затем, неожиданно даже для себя заражается проклятым смехом, падая обратно на подушки, да заодно и Сезон за собой утягивая. А Зима? Зима смеялся… впервые за обе свои жизни, Зима по-настоящему смеялся… Смеялся он ещё громче, после того, как девушка, пунцовея, словно помидор ещё и сказала торжественное «да»… -Билли … -Ммм? -А как это мой холодильник оказался битком набит разным провиантом, а? – Хэлмит тихо посмеивается, щелчком пальцев, приоткрывая окно, впуская в комнату свежий воздух, ночную прохладу и заливистый лай-вой Вьюги. -Теперь-то ясно? -Несомненно… 1. Фруйлин (Frühling) – с немец. Весна. 2. Брудер (Bruder) – с немец. Брат. 3. <…> I’m already cu-u-ursed!.. – Fairy Tale. В своё оправдание могу лишь сказать, что я просто без ума от данной песенки, а так же из-за партии скрипки в самой мелодии. 4. Гетера – значения: 1. Незамужняя образованная женщина, ведущая свободный, независимый образ жизни (в Древней Греции) . 2. Женщина легкого поведения. 5. Étoile – с фр. Звезда. 6. Tu me donnes du fil à retordre, ma petite Etoile adorablee… – с фр. «Горе мне с тобой, моя маленькая, очаровательная Звёздочка…» / «Вьёшь ты из меня верёвки, моя маленькая, восхитительная Звезда…»