Любовь моя, печаль моя

      Одиночество, глубокое и безысходное, - вот все, что осталось у него после последней битвы с Хранителями. С собственными кошмарами справиться удалось довольно быстро, но от одиночества сбежать не удалось. А еще была злость... Злило торжество Ледяного Джека и всех его приятелей: дети в них верили, и они веселились, говоря о нем, о Кромешнике, как о жалком создании, дрожащем теперь даже перед лицом собственной тени. Какой сладкой могла бы быть месть, но он действительно был беспомощен перед ними сейчас: никто не боялся тьмы, как раньше, а дети перестали быть надежным источником энергии. Все, чем приходилось довольствоваться, - остатки страхов, приходящих во снах ко взрослым, и ужасы жизненных проблем, а это так чертовски мало! Уже долгие месяцы он влачил это существование, ненавидя себя за собственную слабость. Отчаяние медленно душило его: казалось, что вернуть былую славу невозможно, и это злило еще больше.       Этой ночью он бессознательно брел на запах страха. Пустынные улочки раньше казались такими манящими, но теперь это всего лишь пустота, от которой, увы, не было никакого толку. Этой ночью запах, влекущий его, был достаточно сильным. Впервые за последние пару месяцев он ощущал что-то подобное, но это ничуть не радовало - ночные кошмары мимолетны, и ему этого хватит лишь на то, чтобы не зачахнуть.       Легко пройдя сквозь стены, он оказался в просторной спальне. На кровати бесспокойно спала девушка. Кромешник подошел ближе и с жадностью вдохнул сочащийся из каждой ее клеточки ужас. Горячее тепло наслаждения волной накатило на его тело - как же это было приятно. На тонких губах выступила улыбка:       - Какое блаженство... - прошипел он, вглядываясь в лицо девушки. Она была довольно красива, на человеческий вкус. Золотые волосы рассыпались по подушке, а на красивом лбу выступили капельки пота. Кромешник облизнулся и наклонился к ней ближе. - Что же так мучает тебя, прелестное создание? - Он взмахнул рукой, и над ее головой из мелких черных песчинок собралось черное облачко, в котором отчетливо мелькали картинки из ее сна. Она бежала по дому в полной темноте, на глаза навернулись слезы, она молила о помощи, кричала "Джек, помоги", но вокруг не было ничего кроме мрака. Внезапно, она остановилась у какой-то двери и несколько секунд смотрела на нее. Кто-то прошипел что-то, но даже Кромешнику не удалось понять, что это было, и она открыла дверь. Посреди комнаты стоял высокий мужчина, чьего лица она не могла разглядеть, он протянул к ней руки и сказал: "Наконец-то ты пришла ко мне, я ждал!". И тут облако развеялось. Кромешник в недоумении смотрел на свою руку - неужели силы оставили его настолько,что он уже не способен даже смотреть чужие сновидения? - Кто вы? Что вам нужно? - прошептал дрожащий голос. Кромешник отпрянул. Вот в чем дело - она проснулась. Но... она обращается к нему? На всякий случай, он оглянулся - в комнате больше никого не было. Девушка смотрела точно на него, в ее глазах, точно как во сне, выступили слезы, что вызвало его улыбку. - Ты меня видишь? - осторожно спросил он. - Пожалуйста, уходите. Я никому ничего не скажу. Не трогайте меня! - ее слова были похожи на молитву. Это умиляло его. Она его видит, смотрит прямо на него - это было потрясающее чувство! - Я не причиню тебе вред. Как тебя зовут? - улыбнулся он, но кажется, его улыбка еще больше напугала ее. Ее ужас был настолько сильным, что ему хотелось немедленно вызвать Ледяного Джека на сватку - если она будет рядом, он не победит. - Даниэла. Что вам нужно? - она прижалась к спинке кровати, страх сковал ее настолько, что она даже боялась пошевелиться. Это волнительное знакомство настолько возбудило Кромешника, что он не мог больше оставаться рядом с ней - не стоило говорить ей лишнего. Он наклонился к ней, и широко улыбнулся - Рад знакомству, Даниэла. Еще увидимся! Он резко отступил в тень и расстворился в ней. Кромешник знал, что теперь она, возможно, не заснет до самого утра, но какая разница. Он снова силен, пока есть хотя бы один человек, который в него верит! В своем сне она звала на помощь Джека, интересно, кто это... Какое-то чувство подсказывало ему, что разгадка очевидна - иначе, почему она смогла увидеть его. Теперь у него снова был план. Какое же это великолепное чувство!