Любовь моя, печаль моя

Даниэла проснулась от того, что во рту все пересохло. Голова болела как никогда. Она с трудом поднялась на локтях и огляделась по сторонам: камин в гостинной давно потух, в окно даже cквозь расписные узоры слепил яркий дневной свет. Она лежала на полу под тяжелым теплым пледом. Пахло вином и корицей. - Проснулась, наконец! - звонкий голос гулом отдался в голове и Даниэла, тяжело выдохнув, снова легла на пол. - Малышка, ты заставила меня поволноваться! Рядом появился Джек. Он присел на корточки возле нее и положил на голову что-то холодное. Даниэла открыла глаза - голубые глаза с присущим им весельем наблюдали за ней, и ей внезапно захотелось изчезнуть, только бы не видеть их. - С Рождеством, любимая. - Прошептал Джек, наклонившись и поцеловав ее в щеку. Это легкое прикосновение словно огнем обожгло ее кожу и Даниэла поморщилась. - С Рождеством, Джек. Можешь принести мне воды? - ее голос звучал будто вдалеке. - Ты слишком много выпила вчера. - Спокойно проговорил он, поднимаясь, и направился на кухню. - Я бы не пила, если бы ты был рядом. - Бросила Даниэла ему вслед, но он уже не услышал. И внезапно в ее мыслях вспыхнули яркие картинки: вино, мрак, огонь, Кромешник... его поцелуи, его прикосновения - неужели это все не сон? К горлу подступила тошнота, а сердце бешено заколотилось в груди. Толи от плохого самочувствия, толи от паники у нее задрожали руки. И хотя по телу пробежала приятная дрожь при мыслях о прошедшей ночи, Даниэла почувствовала ужас. Неужели это действительно произошло? - Откуда у тебя синяки на теле? - осторожно спросил Джек, подавая ей стакан воды. - Я не помню... - промямлила Даниэла, стараясь не смотреть в его глаза. - Не помню, что вчера было... Джек снова улыбнулся и погадил ее по голове. - Бедная моя Малышка, ты так по мне скучала... Даниэла не слышала его слов. В голове роились мысли о ночи с Кромешником. Что она натворила? Что делать теперь? Она жадно пила воду, в надежде, что та вместе с облегчением принесет хоть какие-то идеи, но увы - запечатлилось лишь то, что она предала своего возлюбленного. Если бы только можно было вернуть все назад, она бы никогда не позволила Кромешнику прикоснуться к ней. "Ты нужна мне!" - прозвучал в голове его голос, и сердце будто остановилось. - Эй, ты меня совсем не слушаешь? - вопрос Джека словно ударил ее по голове. - Прости, плохо соображаю... - проговорила она. - Тебе стоит еще немного передохнуть, я вернусь позже. Даниэла схватила его за руку: - Нет, пожалуйста, побудь со мной... Она подумала о том, что вряд ли имела теперь право прикасаться к нему, но он так ей был нужен, всегда, из-за того, что его не было рядом, она подумала о Кромешнике. Джек молча сел рядом, облокотившись на диван, и она положила голову на его ноги. Он принялся гладить ее волосы, но это прикосновение приносило отнюдь не облегчение, тело ныло и голова лишь разболелась еще сильнее. Даниэла закрыла глаза и уже через несколько секунд провалилась в глубокий сон, словно в забытие. Джек с улыбкой наблюдал, как она, словно котенок, свернулась у его ног. Так было и тогда, когда она была еще ребенком, уже тогда он отличал ее от других - маленького ангелочка с золотыми волосами и искрящимися глазами. Она так заразительно смеялась и больше всего на свете любила его метели и рисунки на стеклах. Как же злился Кролик, когда она, бросив погоню за его пасхальными яйцами, предпочла веселиться под снегопадом. Она всегда предпочитала его, с самого детства, и это завораживало. Он вспомнил, как впервые позволил ей увидеть себя, ей было уже 17, и она кокетливо расспрашивала его о любимом времени года, с восторгом рассказывая о замерзших прудах и ледяных скульптурах, но не о Рождестве, которым так гордился Ник. Она покорила его своей страстью к тому же веселью, которое обожал и он. А потом был первый поцелуй и рассказ о том, кто он есть на самом деле, и еще столько всего, но с ее губ никогда не сходила улыбка при виде него, она преданно ждала и верила, и это чувство добавляло ему силы. Перебирая ее волосы, он внезапно замер. За ухом среди ее волос была тонкая седая прядка. Он нее веяло жаром, и он чувствовал, что не может к ней прикоснуться. - Что это? - спросил он вслух. В позапрошлое утро, когда они виделись в последний раз, этой пряди не было, она не была похожа на модную тенденцию обесцвечивать пряди волос, уж слишком незаметной она была. Он поднес руку ближе, и ее словно обожгло огнем. - Что за черт? Джек взглянул на Даниэлу, она спокойно спала. Лицо было бледным и уставшим. Что случилось? Он слышал, что люди седеют в старости и когда до смерти напуганы, но ведь ни то, ни другое не беспокоило Даниэлу. Он собрал ее волосы на одну сторону, накрыв прядь, и решил во что бы то ни стало расспросить ее, как только она проснется. Легкое чувство тревоги все же не давало покоя.