Clarity

Найти сестру было несложно, казалось, весь город пропах ею, а он как порядочная ищейка просто пошел по её следу. Фобос был в ярости. Грязные уродливые свиньи. Он знал, что сделает с ними, в этом не было сомнений. Но сейчас на это не было времени, девочку нужно было увести поскорее прочь из этого пыльного заброшенного сарая. Он предпочитал не анализировать в тот момент, откуда взялись его чувства. Но смутное беспокойство зашевелилось в нем. Ему ведь должно быть все равно, что там станет с честью и гордостью маленькой дряни, желающей отобрать у него престол. Даже лучше, если ее сломает кто-то другой. Грязную работу Фобос не любил. Просто никто не смеет делать ей больно, кроме меня, — сомнительное оправдание для той гаммы чувств, накрывавшей его каждый раз, когда он думал о Элион. Да, он должен своими руками уничтожить ее, разбить ее гордость в осколки. Фобос мог бы бросить ее на складе или улице. Конечно, у неё были бы проблемы. Но мысль о том, что кто-то еще захочет воспользоваться его сестренкой, снова вызывала плохо контролируемую волну ярости. Вспоминая вновь и вновь руки тех ничтожеств, скользящих по телу Элион, Фобос до скрежета зубов сжимал челюсти. Она была немного угловатой, милой девочкой, но сияние, исходившее от нее, не могли не заметить даже обычные люди, иначе как объяснить то, что среди двух сотен девочек-подростков, эти ублюдки выбрали именно ее? — Тебе это снится, Элион, — прошептал Фобос, не сомневаясь, что уже утром, очнувшись в собственной постели, девчонка ничего не вспомнит. Фобос подавил смешок. Он так долго ненавидел ее, готовился к их встрече, проматывая в голове все то, что он захочет ей высказать… Но сейчас он не испытывал ни капли злобы. — Пора вернуть тебя домой, Элион, — пробормотал он, открывая портал и оказываясь в комнате, которую видел много раз в магическом зеркале. В полутьме комнаты он нашёл глазами софу, и осторожно опустился вместе с Элион на неё. Элион не разжимала объятий, тогда Фобос мягко оттолкнул её от себя. Пора было уходить, но неожиданно слабой рукой она коснулась его щеки и открыла сонные, равнодушные глаза. Её сознание было где-то далеко, все движения были всего лишь приступом лунатизма. Блестящие глаза, растрепанные волосы, розовеющие щеки — все это представляло невыразимо манящее зрелище. И Фобос знал, что эти чувства были ему очень знакомы. Они и раньше появлялись, когда он смотрел на нее из замка. И совсем не вовремя он отметил, что Элион уже не ребенок. И совсем не поздно было открыть новый портал. Пусть она уже открыла глаза, она ведь даже об этом не вспомнит, но Фобос не мог двинуться с места. Но никто ведь не узнает, — тихонько прошептало ему тот самый голос, что звучал всё время. — Она об этом даже не вспомнит. Он ведь мог втолкнуть её в портал-однодневку одну, он мог быть уже в замке, так почему он до сих пор здесь? У Элион было всё: любящие родители, друзья, понятное будущее и мечты. Перед ней открывался целый мир возможностей, она верила, что может стать кем-угодно, в то время как он был заперт в тесном сыром королевстве без возможности что-то изменить. Она сочилась счастьем, разбрызгивая его на всё, чего касалась её рука, а Фобос был чертовски несчастен. Магия в ней струилась на кончиках пальцев, в ее волосах и в светлых голубых глазах, она переполняла ее, переливалась через край. Ее было так много, что Фобосу было почти больно находится с ней рядом. Вместо того, чтобы исчезнуть в портале, он рывком преодолел небольшое расстояние между ними и впился в мягкие губы Элион требовательным поцелуем. Она покорно приоткрыла рот. Послушная. Расстояние между ними сократилось донельзя, но и этого было мало. Свет Меридиана, который его почти оставил, был сейчас так близко, но добраться до него Фобос не мог, даже таким необычным способом. Фобос, с трудом сбрасывая наваждение, отстранился. Лучше ему не стало, мелкая дрожь колотила его. Ноги Элион касались пола, а сама она полусидела-полулежала. Фобос осторожно уложил ее на кровать, а затем не удержался и аккуратно поправил упавшие на лицо серебряные пряди. На ощупь они были совсем как его собственные. Фобос присел на кровать, прислушиваясь, как сбивчивое дыхание Элион переходит в ровное сопение. Лунный свет серебрил ее волосы, а ночная тьма делала черты лица еще острее, еще беззащитнее. Мучительно хотелось задержаться рядом с ней, безотчётно рассматривая её улыбку: Элион была так похожа на него. В ней он видел, каким мог быть и он сам, если бы обстоятельства сложились иначе. Если бы мир был устроен справедливее. Только вот его сестра на самом деле была невинной и чистой, Фобос был исчадием ада, как ласково назвала его однажды матушка, а в мире справедливости не находил в конечном счёте никто. Очень скоро об этом узнает и Элион. Близился рассвет, пора было уходить. У Фобоса было ещё много дел, и связанные ребята на заброшенном складе его уже заждались.