The Devil Within

Джону снились вороны. Они окружили его плотным кольцом, их острые клювы были полуоткрыты, сломанные, покрытые засохшей кровью крылья волочились по черной земле. – Зачем ты пришел? – спросила одна из птиц. – Вспомни свое имя! Черные перья начали опадать, обнажая белый скелет. Морозный воздух запах кровью и гнилью. – Я должен спасти его, – ответил Джон. – Ты же мертва. – Я оставила тебе все, что могла, – сказала Кейтилин Старк (теперь Джон понял, что у вороны – ее лицо). – А ты так ничего и не понял. Бесполезный, почему ты не уберег моего сына? – Зато убережет моего, – сказала другая ворона. У этой было лицо Русе Болтона. – Мальчика все равно не спасти. – Мальчика не спасти! – загалдела стая. – Не спасти! – Джон, проснись, – сказал кто-то над самым ухом. – Открой глазки! У меня для тебя подарок. И Джон проснулся. Он послушно открыл глаза, но увидел только сияющий шар света прямо перед собой и немедленно зажмурился снова: яркий белый свет причинял настоящую боль. – Что, – пробормотал он, – что… Вонь исчезла. Остро пахло каким-то дезинфицирующим средством, словно Джон находился в больнице. Кто-то застонал. Джон попробовал открыть глаза еще раз, на этот раз медленно и осторожно. – Ну, привет, – сказал Рамси, наклоняясь над ним и заслоняя собой источник света. – Пока я думаю, что с тобой сделать, можешь поздороваться со своим маленьким приятелем. Улыбающееся лицо Рамси, покрытое мелкими алыми каплями, исчезло из поля зрения, и все вокруг снова стало белым. Некоторое время Джон лежал, не двигаясь, и ждал, но ничего не произошло. Потом где-то хлопнула дверь. Стон повторился. Кажется, это был не просто звук, а некое слово, но очень неразборчивое. Джон попробовал сесть. К его удивлению, ему удалось. Судя по всему, находился он на чем-то вроде больничной койки на колесиках. Жесткий матрас был застелен клеенкой. Кто-то снял с Джона всю одежду, не оставив даже трусов. По некоей причине Джон не ощущал холода, но тревожило сейчас не это. Настоящую тревогу вызывал металлический стол рядом с койкой, где стояло несколько металлических кювет, полных разноцветных мотков шерсти. Яркие краски резко выделялись на фоне белых стен. Джон сначала даже подумал, что ему что-то вкололи, и он галлюцинирует – так дико смотрелось все это. Он вышивал на трупах вместо подушечек. Сейчас, когда глаза уже немного привыкли, Джон увидел, что белизна поверхностей не была абсолютной – как и на лице у Рамси, здесь всюду была кровь. Много крошечных капелек крови, будто кто-то специально разбрызгал, стараясь не пропустить ни одного участка. Джон спустил ноги с каталки и попытался встать. Колени подкашивались, а еще, стоило ему кое-как выпрямиться, на пол закапало красное. Джон почти сразу понял, что это уже его собственная кровь, но никак не мог понять, откуда. К тому же он не чувствовал боли, мог двигаться… – На груди, – хриплый знакомый голос раздался так неожиданно, что Джон чуть было не упал. – Слева. Джон машинально коснулся левой стороны груди и обмер, нащупав очертания нитей, врезавшихся в кожу. Рамси вышил на нем что-то. Скорее всего, вколол обезболивающее... Пожалуй, это было самой меньшей из проблем. Джон медленно обернулся на голос и зажал себе рот рукой, прикусив указательный палец. Это не помогало, потому что чувствительности почти не было. Огромная, в человеческий рост, косая крестовина стояла у дальней стены. Человек, чьи руки и ноги были привязаны к деревянным балкам, смотрел на Джона в упор. Его глаза казались остановившимися, почти неживыми, но он только что говорил – значит, был жив. – Зачем ты пришел? – повторил Теон Грейджой. – Не терпелось сдохнуть? *** Кожа Теона представляла собой сплошную рану. Где-то алая, свежая кровь выступала в порезах и трещинах, где-то бугристая корка сочилась желтым гноем. Джон совершенно машинально схватился за карман джинсов, чтобы достать телефон и позвонить в полицию… но коснулся только собственной влажной кожи. Конечно. Рамси ведь забрал его одежду, телефон, нож. Рамси забрал у него все, что было. А скоро и жизнь заберет. – Ты ничего не сможешь сделать, – сказал Теон. Слова явно давались ему с трудом, в уголках губ пузырилась розовая пена. – Отвязывать не нужно. Хуже будет. Джон, не слушая его, подошел ближе и ухватился за узел на веревке, обхватывавшей правую руку Теона. Распутать узел удалось на удивление быстро, но когда веревка упала на окровавленный пол, рука осталась на месте, будто была приклеена к кресту. – Там гвоздь, – прошептал Теон, глядя перед собой. – Обратно, блядь, завяжи... идиот. Так больнее. Джон сглотнул и подчинился, не размышляя. Пальцы дрожали. – Я тебя вытащу, – он посмотрел на Теона и попытался улыбнуться. – Все будет хорошо. – Серьезно? – произнес Теон с издевкой и на миг стал похож на себя прежнего. – Прекрати… Джон. Здесь не ловит телефон, которого, – он закашлялся, – нет. Никто не услышит. Джон огляделся в поисках чего-нибудь, что помогло бы вынуть гвозди. Но ничего, похожего на инструменты, не нашел. Как и ничего похожего на оружие (если не считать таковым цветные нитки – теоретически, ими можно было задушить). В противоположной стене находилась дверь или что-то вроде нее – белый прямоугольник, чуть вдавленный в стену. Никаких намеков на ручку или замок. Окон в комнате не было. Джон подошел к предполагаемой двери и попробовал нажать – полотно ожидаемо не поддалось, но едва заметная струя прохладного воздуха, которая шла из щели под дверью, заставила его вздрогнуть. Джон почувствовал радость: значит, действие того, что дал ему Рамси, заканчивалось. Солоноватый, животный аромат крови и сладковатый запашок гнили тоже начинали пробиваться через химическую преграду. Но одновременно Джону показалось, что заканчивается помутнение его разума: мозги соображали быстро и четко, как уже давно не бывало. С каждой решенной загадкой, с каждой раскрытой тайной Джону становилось лучше – несмотря ни на что. Вот и Теон нашелся – живой, вменяемый. Дело было за малым: выбраться. «Состояние аффекта, – подумал Джон про себя, пытаясь сдержать рвущийся наружу беспричинный смех. – Так даже лучше» Становилось все холоднее, и Джон начал дрожать. Что-то на груди почти не кровило больше, зато болело довольно сильно. Джон заставил себя не касаться этого. – Теон, – Джон повернулся к нему, – расскажи мне про Робба. Сейчас скрывать нечего. – Да, – сказал Теон и снова замолчал. Он явно был так измучен, что не проявил никаких эмоций, услышав имя Робба. – Ты знал про него с самого начала? Даже если нас слушают, мне плевать. Я хочу знать правду. – А вдруг я совру? – безразлично спросил Теон. – Я не знал, Старк. До того момента, как… не стало поздно. – Когда ты ночевал у меня, ты знал? – Нет. Тогда я знал только про Рамси. Какая теперь разница? Джон пару мгновений обдумывал его слова. – Ты помогал Рамси убивать людей? Теон глухо застонал. – Нет, – сказал он с ощутимым раздражением. – Ты ждешь исповеди прямо сейчас? – А ты больше ничего не боишься. – Мне некого больше бояться, – Теон снова начал надсадно кашлять. – Мы умрем здесь. У меня был план… когда-то. У меня были мечты. Я хотел отомстить – ему, себе… лучше бы я пошел в полицию. Не знаю, почему я не сделал этого. Хочешь услышать красивую историю? Попроси Рамси, и он тебе все расскажет. Он замолчал. Джон ждал продолжения, но через некоторое время глаза Теона закрылись. Грудь едва заметно вздымалась. То ли он спал, то ли потерял сознание. Джон вздохнул: трясти Теона за плечи или делать что-то еще, уместное в такой ситуации, было нельзя. Без воды, без лекарств и телефона, без возможности снять его с креста – не помочь. Джон решил осмотреть комнату повнимательнее, но и на второй раз осмотр ничего не дал. Звать на помощь было наверняка бесполезно – Рамси это только развлечет. Не стоит доставлять ему подобного удовольствия. Неожиданно Джон понял еще кое-что: раньше он никак не мог связать имя Рамси со всеми зверствами, с которыми сталкивался. Тот Рамси, что приходил к нему в общественный центр, робко улыбался, смотрел, будто на последнюю надежду, никак не ассоциировался с Дредфортским портным, жестоким извращенцем. Но теперь, увидев Теона, Джон окончательно сломался: два образа, наконец, соединились в один, и жалость, – Джон был в этом практически уверен, – больше не мешала думать и действовать. Сложно испытывать жалость, когда от запаха крови хочется разбить голову о стену. Боль становилась сильнее. В результате Джон решил снова сесть на каталку и немного отдохнуть – ноги буквально подкашивались. В тишине было слышно, как трудно, неровно дышит Теон. Если бы Джон послушал его! Если бы Джон отказался от вакансии в Дредфорте. Если бы Джон остался в Винтерфелле. Если бы интересовался жизнью своего брата… Джон не знал, сколько просидел, глядя в стену. Перевозбуждение снова уступило место апатии. Сначала он сидел на узкой койке, потом переместился на пол – так можно было хотя бы к стене прислониться и дать отдых усталым мышцам. Покрытая уже подсохшей кровью поверхность не вызывала ни брезгливости, ни страха. Просто кровь – жидкость не хуже любой другой. Было бы невероятно, если бы Рамси решил просто заморить их голодом и жаждой. Скорее всего, он вернется. На всякий случай Джон взял один из мотков шерсти, ярко-зеленого цвета, и положил рядом с собой. Хотя он сильно сомневался, что сможет пустить это своеобразное оружие в ход. И поднять металлический стол ослабевшими руками он бы, наверное, тоже не сумел. Наверное. Раньше Джону не приходило в голову, что он сможет не обращать внимания на чужую кровь и на полуумирающего человека на кресте, погрузившись в собственные мысли. Раньше, наверное, и Джона не было – такого, который почти сошел с ума. Или наоборот – раньше-то был, а теперь весь вышел. Наконец, дверь распахнулась. К этому моменту Джон так замерз, что прижал колени к груди и обхватил их руками, скорчившись в позе эмбриона. На человека в проеме он посмотрел исподлобья и почти равнодушно, представляя, как выглядит сейчас: окровавленный, голый, съежившийся на полу. Рамси смотрел на него с нескрываемым удовлетворением. Видимо, увиденное его устраивало. – Кажется, ты замерз, – сказал он мягко и сел рядом с Джоном на корточки. – Вставай, я тебе помогу. Совсем о тебе забыл. Холод мешал бояться. Вместо того, чтобы тратить драгоценные силы на страх, Джон подумал о другом: в руках у Рамси не было никакого оружия. И если он не убил Джона до сих пор, значит, и дальше не убьет. – Пошли, – Рамси помог ему подняться и повел к двери. На Теона он даже не посмотрел. – Сейчас станет теплее. *** Снаружи белой комнаты действительно было тепло и очень нормально. Это помещение выглядело точь в точь как полуподвал, в котором хозяин дома устроил еще одну гостиную и комнату отдыха. Никакой крови, ничего ярко-белого или слепящего: светло-розовые стены, добротный кожаный диван, гигантский телевизор во всю стену, резной буфет с какими-то безделушками за стеклом. Узкие окна находились под самым потолком и были забраны толстыми решетками, но они были. Робб сидел на диване, перебирая какие-то бумажки; при виде Рамси и Джона он вскочил на ноги и кинулся к ним. – Я же сказал, что он замерзнет! – воскликнул Робб возмущенно. – Ты должен был поторопиться. – Были проблемы, – коротко сказал Рамси. – Ну, видишь, он жив. – Ладно, – кивнул Робб и взял Джона за руку. Джон вгляделся в лицо брата: морщин за несколько лет стало куда больше, и весь он как-то усох и осунулся, но это все-таки был Робб, никаких сомнений. – Садись ко мне. Я заверну тебя в плед. На диванных подушках лежала россыпь фотографий – их, видимо, Робб и рассматривал. И это были те самые, что исчезли из тайника. Джон узнал несколько изображений Рамси, Робба и Теона – в самых разных комбинациях. – Чай! – весело сказал Робб и взял расписной чайничек с низкого столика. – Тебе необходимо выпить чаю. Джон опустился на диван. Шерстяной плед был мягким и немного колючим, в красно-зеленую клеточку, и он отлично согревал. Фотографии были совсем рядом, но взять их под взглядом Рамси, который небрежно облокотился на стену напротив них, было невозможно. Джон принял чашку, она приятно горячила ладони. Робб будто не заметил, что двоюродный брат абсолютно голый, и что на его груди кто-то поупражнялся в вышивании. Будто все происходящее абсолютно Робба не удивляло. – Спасибо, – выдавил Джон. – Что происходит? – Мы пьем чай, – пояснил Робб. – Я тебе сахар забыл положить. Подожди. Он нагнулся над столиком, длинные, до плеч, волосы упали на лицо. – Робб, ты давно здесь? – снова попытался Джон. Рамси, глядя на него неотрывно, едва заметно качнул головой. – Ты меня узнаешь? – Конечно, Джон, я узнаю тебя. Почему ты так нервничаешь? – Робб аккуратно насыпал ему в чашку одну за другой три ложки сахара. Джон попытался размышлять рационально. Итак, Робб был определенно жив и определенно не в себе. Он спокойно разливал чай в двух шагах от комнаты, где умирал его лучший друг, в компании убийцы и насильника. И с чего бы нервничать, действительно? – А Теона ты давно встречал? – Несколько дней назад, – Робб перестал улыбаться. – Я был ему рад. Мы очень давно не виделись. – И я даже знаю, почему. Тебя все считают мертвым! Мы… мы оплакивали тебя, пока ты здесь пил чай! Робб смотрел на него растерянно. Джон подумал, что еще немного, и он сойдет с ума по-настоящему, окончательно и бесповоротно. – Принеси пирог, – сказал вдруг Рамси. – Пожалуйста. В его голосе звучали какие-то необычные нотки. Когда Робб вышел – не в ту дверь, которая скрывала белую комнату, а в другую, – Рамси подался вперед, глядя на Джона с ненавистью. – Он мой. Даже не думай, что ты умнее. Что бы ты не сказал сейчас – ты отсюда больше не выйдешь. Но от твоих слов зависит, какой станет твоя смерть – быстрой и легкой, или… – он кивнул на дверь в белую комнату, – как у него. – Что ты с ним сделал? – тихо спросил Джон. – Если я все равно умру, то, может, расскажешь? – А ты не догадался? – Рамси довольно осклабился. – Забрал его себе. Что тут сложного? Джон нахмурился. – Почему Робб? Что в нем такого? – Да не знаю я, – сказал Рамси будто бы с досадой. – Всегда мне было плевать на вас… это ему хотелось с вами дружить, нравиться. А тут – зацепило. Мне нравятся рыжие, – он мечтательно прищурился. – Баб я обычно трахал, прежде чем закончить с ними. Но твоего брата я не тронул и пальцем. Просто меня бесила его собака. И вы меня бесили. Что вам всем было от него надо? – Робба постоянно приходилось вытаскивать из полицейских участков. У него были такие шутки… на грани фола. Этим он тебя зацепил, да? Ты решил, что он похож на тебя? – Джон заговорил быстрее. – И ты не удержался. Но что ты сделал с Подриком Пейном, что Кейтилин… – он замолчал. – Ты начинаешь понимать, – Рамси усмехнулся. – Я не убивал Пейна. Робб сделал это сам. Да, я дал ему кое-что… для веселья. Сам я не могу принимать ничего такого, но для Робба ничего не жалко. Я не знал, что оно так подействует. Не сдавать же его копам? Как думаешь? – Думаю, что ты врешь, – сказал Джон. Его снова начала бить дрожь. – Ты все подготовил. Выключил освещение парка, и когда Пейн пришел к Роббу, ты тоже был там. Ты убил и его, и собаку, а Роббу что-то дал, чтобы он ничего не помнил. – Отличная теория, но я не вру, – Рамси сделал шаг вперед, и Джон инстинктивно отодвинулся в дальний угол дивана, хотя расстояние между ними было достаточно большим. – Зачем мне врать, если я так и так тебя убью? Просто хочу, чтобы ты умер, зная, что твой маленький брат – убийца. Я же его, почитай, спасал от тюрьмы! Подумай, стала бы твоя тетка спешить мне на помощь, а? – Она спустилась по лестнице, а я видел кровь на обоях. На площадке. Откуда там взялась кровь? Рамси выдохнул шумно, через нос, с видимой досадой. – Ты слишком умный, мистер психолог. А разума ни на грош. Твой последний шанс угадать, ну? Угадаешь – и я не прибью тебя к кресту. Каким-то образом Джон догадался, что это не шутка. – Робб увидел, что Пейн мертв, и пошел наверх, в свою комнату, – медленно сказал Джон. Перед его внутренним взором появилась лестница и рыжий парень, который идет, качаясь и хватаясь руками за стены. – Спрятал… все, что мог, и вернулся назад. Иначе не объяснить, когда ты успел поупражняться в швейном деле. И Робб бы никогда не убил Серого Ветра. Вас увидела Кейтилин – стоящих над трупом с волчьей головой. Только Теон в эту картину не вписывается. – А я ему фото показывал, – похвастался Рамси. – Просто так. Дай, думаю, порадую. Люблю радовать людей. Теон когда-то мне… нам нравился. На слова о тайнике он никак не отреагировал, из чего Джон заключил, что новостью это для него не было. Вернулся Робб. В руках у него было блюдо с каким-то пирогом. Судя по запаху – яблочным. – Спасибо, – поблагодарил Рамси. Робб ответил ему улыбкой. – Почему так долго? – Извини, – Робб поставил пирог на столик и нервно вытер руки о штаны, прежде чем сесть. – Я забыл… забыл. Джон заметил, что на лице Рамси мелькнула и исчезла досада. Очевидно, сломанные игрушки его мало интересовали – а Робб был сломан, это было заметно. И, скорее всего, сломался давно – может, сразу после убийства и сломался. В любом случае, Робб был совершенно не похож на помощника злодея. Странным было то, что Рамси до сих пор его не убил и не покалечил – может, и правда был привязан, на свой странный лад. – Робб, – сказал Джон, решив, что терять ему нечего, – хочешь уйти отсюда? Этот человек опасен. Он хочет меня убить. Робб посмотрел на него с удивлением. – Рамси – друг. Он не причинит мне вреда, однажды он спас мне жизнь и свободу. Джон, ты что, не понял? Я не пленник. Я могу ходить, куда захочу. Навещать Сансу, например. Тихонечко. Просто не хочу покидать Рамси надолго. Это мой дом. И с тобой тоже все будет хорошо. Рамси тебе ничего не сделает. – Так это был ты, – пораженно сказал Джон. – Я чувствовал твой запах, это не галлюцинация! Твой любимый одеколон. Ты приходил домой? Почему не остался? – Здесь мой дом, – повторил Робб строго. – Рамси обо мне заботится. Я просто проверял кое-что. Тут он замолчал. – Проверял свой маленький тайник с фотографиями и документами? Робб, а как эти фотографии оказались здесь, ты не думал? Судя по лицу Робба, этот вопрос стал для него неожиданным. – Ты спрятал улики от Рамси – зачем, если вы друзья? Лицо у Робба сделалось озадаченным. – Не помню. Я просто… – он потер лоб ладонью. – Джон, кажется, со мной что-то не так, – сказал он более нормальным голосом. – Ты мне поможешь? – Ты бы хотел выйти отсюда, Робб? – ласково спросил Джон. – Увидеть снова Сансу, побывать дома? Мы можем это сделать. – Я скучаю по маме, – признался брат с робкой улыбкой. – Но Рамси обещал, что мы с ней увидимся. Он даже передал мне от нее кое-что. – Рисунки на газетных полях, – сообразил Джон. – Робб, Кейтилин умерла. – Ты врешь. Врешь! – Она умерла несколько дней назад, – повторил Джон. – Мне жаль. Рамси убил ее. Робб повернулся к Рамси всем корпусом. – Это правда? – Конечно, нет, – успокаивающе сказал Рамси. – Я никогда тебе не лгал. И спас тебя от тюрьмы, помнишь? – П-помню. – Только я могу защитить тебя. Джон не в себе. Он повредился рассудком. Мы отправим его в больницу. – Нет, пусть Джон останется! – Джону пора. – Ты можешь уйти от него, посмотри на меня, – заговорил Джон, схватив Робба за руку. – Тебя оправдают. Помоги мне. – Замолчите оба, мне больно! Робб обхватил голову руками и начал раскачиваться взад-вперед. «Не может справиться с полученной информацией, – отметил Джон отстраненно. – Рамси, наверное, не пришло в голову, что встреча со мной станет триггером. Он ошибся. Значит, может ошибиться и еще раз» Рамси некоторое время наблюдал за Роббом, нахмурившись, а потом подошел к ним и схватил Джона за плечо так грубо, что тот едва удержал стон. – Джонни, Джонни. Не смог удержаться? Если ты думал, что у этой сказки будет счастливый конец, то ты слушал невнимательно*. Вставай, иначе я убью тебя прямо здесь. Джон в отчаянии посмотрел на Робба, но тот находился в полной прострации и вряд ли их слышал. Помощи от него ждать не приходилось. – Теон за этой дверью, – предпринял он последнюю попытку. – Он еще не умер. Тебе нужно… Рамси сжал пальцы, и от боли перед глазами заплясали белые пятна. – Шагай. Джон кое-как встал на ноги и двинулся вперед. Рамси открыл перед ним дверь, и Джон зашел внутрь. Рамси убьет тебя. Совсем скоро. И вот «скоро» наступило.