Отпусти - это всего лишь слово

Наутро, Вольх как ни в чём не бывало, ожидал у подъезда. Шагнул навстречу, предлагая рукопожатие, заговорил, всячески избегая упоминаний о вчерашнем. Но по его глазам я понял, ответ не засчитан. Не принят такой ответ. Значит всё по - прежнему. А может и не совсем. Старые игры по новым правилам. Светлые стёкла обиды, наполненные красными прожилками вчерашнего будуна. Узкие слезящиеся щёлочки, почти прорези среди опухших век. Жуткий запах перегара, помятая морда, разбитые в драке губы и лиловый фонарь, украшающий опухшую скулу. Заклеенные костяшки пальцев говорили сами за себя. Где он провёл эту ночь? С кем подрался и сколько литров бухла пропустил через себя, чтобы явиться наутро, как ни в чём не бывало, с незамутнённым видом, полнейшей прострации пофигизма. Это не его, это ни к нему, это не о нём? Меня это отныне не касается. Я чётко сказал своё собственное Нет, значит меня это теперь не касается. И не надо голимых расспросов о душевном самочувствии, блядских попыток сочувствия. Меня это не касается… - Тебя это не касается, Ник… Вольх впервые мне это, сказал, криво ухмыльнувшись, вскинув шальные глаза. – Забей. Забил… Мне очень остро хотелось спросить: "А что меня тогда касается? Зачем, ты здесь? Что мы теперь будем делить с тобой, Вольх, чем станем мерить, впервые имея замки и тайны на территорию, куда отныне не будем пускать?" Почему я не ушёл? Боялся друга терять? Раунд ноль, в котором я победил и мог диктовать свои собственные условия. Позволить нам быть, именно так как я хочу, по моим правилам. Я хотел дружить, просто чтобы мы по - прежнему оставались друзьями, а эти чувства… Они просто хрень, случайно стукнувшая ему в голову. И эта хрень пройдёт, сама по себе. Если не давать ей подпитки и повода, однажды она пройдёт. Туча омрачившая светлую дружбу…Мне не приходило в голову задуматься над очень простой вещью. С чего началась наша дружба? Была ли у нас когда-нибудь дружба? Как эти отношения выглядели в его глазах... Спустя время, Вольх скажет, что я его использовал. А может быть, он был прав? Оглянись это драка без права на отдых, Лишний день. Днём больше - днём меньше Ночь окурок с оплавленным фильтром, Брошенный тем, кто хочет умереть молодым. Верь мне, я сделаю всё, что ты хочешь! Верь мне нам надо быть вместе! Верь мне! Я буду с тобой в этой драке Дай мне всё, что ты можешь мне дать. Мы продолжали видеться и общаться. Не каждый день, но довольно часто. Февраль плавно сдал свои позиции, международному женскому дню. И я познакомился с Вероникой. Хотя если честно, знакомиться с ней мне не пришлось, я знал её. Она училась на параллельном потоке, и являлась девушкой, при взгляде на которую, мыслям в голове становилось легко и просторно, зато в штанах очень тесно. У неё была потрясающая уютная фигура. Не идеальная, но именно это слово - уютная. Стоило мне оказаться рядом с ней, как голова начинала идти кругом, а руки покалывало от желания коснуться. Причём если честно, коснуться с пошлой стороны. Кажется на её грудь, я пялился как заворожённый. Но Вероника, привыкшая к такому вниманию, делала вид, что не замечает какими взглядами пялят её парни. Скорее всего, ей это нравилось. Дразнить. А потом собственно оказалось, что она прикольная девчонка, с которой весело, всегда находится, о чём поговорить, и в ней нет ни капли жеманного кокетства или наигранности. Может быть и есть, но языком Ничка молола что лопатой, умея задвигать такие перлы, что у меня живот болел от хохота. Остроумная, простая, весёлая, красивая. В общем, то, что я влюбился в Нику, не казалось мне удивительным. Скорее удивительным оказалось другое. Когда я пригласил её на свидание (ну как это водится нейтральным полушутливым тоном, готовый в случае отказа свести всё к шутке), она сказала. - Да. И на пятках у меня выросли автономные крылья. И в общем, хрен его знает, что там выросло ещё, но когда мы вышли из училища, Ника смеялась, вполне серьёзно пообещав сходить со мной в киношку. Я помог ей одеть, короткую курточку. Изредка, словно бы случайно касаясь её, но на самом деле пробуя реакцию, и реакция мне понравилась. А потом, когда мы вышли, распахивая двери навстречу миру и солнцу, Ника вдруг повернулась и, посмеиваясь, над моими попытками изображать из себя брошенного голодного птаха, принялась завязывать и поправлять мой шарф. Я кайфовал и честно балдел от внимания. Даже Никины подружки моментально рассосались, желая удачи и оставляя нас в покое. Солнце лениво прижигало асфальт. В воздухе пахло наступлением марта, когда на пороге всё ещё царит зима, но небо в солнечные дни, уже удивительно голубое, а потемневший снег, радует глаз начинающейся темнотой проталин. От Ники пахло духами: ландышами, сиренью и ещё чем-то цветочным, невыразимо приятным и сладким. Этот аромат кружил голову, исходя от её хрупких запястий, торчащих из чёрной курточки. От розового шарфа, обмотанного вокруг шеи, даже от длинных пумпонов озорной шапки, под которыми скрывались короткие чёрные волосы. Ника красила глаза сиреневым цветом, и я не мог отвезти взгляда от её пухлых губ, гладкой бархатистой кожи, капельки пирсинга в носу. Есть такие люди, которых мне нестерпимо хочется трогать, целовать, касаться, потому что их энергетика совпадает с моей. Ника замерла, вопросительно задерживая пальцы на капюшоне. Она улыбалась. Я улыбался. Я даже протянул руки, слегка шутливо сграбастав её за талию, а затем вздрогнул, потому что на моё плечо опустилась неожиданно тяжёлая, знакомая ладонь. - Дароф, студенты, - поприветствовал Вольх, улыбаясь и не убирая своей руки. Голос звучал бодро, приветливо. Я радостно повернул голову, знакомя Нику и Вольха и осёкся, потому что в глазах Вольха не было ни капельки нашего весёлого тепла. - К девушкам пристаёшь, Никитос? - пожурил он насмешливо, притягивая меня к себе за шею в захвате . - Тебя не спросил. - Правильно. Такую красивую девушку я бы тебе ни за что не отдал. И принялся дружески тормошить. Это выглядело бы нормально, если бы не затянулось так надолго. - Сдурел? - начал я, икая паузами, потому что обычно паузы заполнялись здоровым русским матом, но материться при Веронике представлялось верхом идиотизма. Ника смотрела напряжённо, вопросительно. - Познакомишь? - жёстко спросил волк, сжимая так, что я крякнул. При желании, Вольх наверное мог сломать мне рёбра. Дури у него было не занимать. - Знакомься, Ника, этот придурок - Вольх, - обречённо начал я. – Ты не бойся, он вообще адекватный… иногда бывает, когда спит зубами к стенке. Ника кажется, тоже расслабилась, вот только Вольх даже не думал меня отпускать. Держал притянув за шею и ему это, в сущности, давалось легко. Вольх не отличался особо высоким ростом, но сильнее оказался однозначно раза в два. Ощущение возникло такое, словно попал под ковш трактора. Мне стало неуютно, Нике очевидно тоже. По моему лицу было слишком хорошо, понятно, что другу я не рад, и окажусь признателен, если он уберётся, туда, откуда пришёл. Возникла напряжённая пауза, и очевидно понимая, что увлёкся, Вольх медленно убрал с меня лапы. А затем, словно случайно оттолкнул назад, вставая между мной и Никой, разбивая нашу пару и игноря мою реакцию целиком и полностью, принялся обрабатывать Нику на предмет: «Что такая девушка забыла в обществе такого оленя как Никитос?» Я чуя, что злюсь, торопливо влез в разговор, отвлекая внимание Ники на себя, а затем повиснув на Вольхе, попытался его заломать со словами: - И никто не узнает где могилка твоя. - Ёжик сильный, но лёгкий? – Без усилий взвалив меня на плечо, Вольх принялся уговаривать Нику показать пальчиком, место выброса предполагаемого соперника. Ника предложила оставить труп у деканата. В общем, когда мы пёрли до дома Ники, хохот стоял такой, что прохожие шарахались по сторонам. Ника позволила Вольху нести свои вещи, и подала ему руку, когда Вольху пришло в голову помочь девушке перешагнуть через лужу. А затем, когда мы карабкались через сугробы, Вольх помог ей спуститься, попросту подхватив и придержав за талию. И хотя Ника звонко смеялась, и я тоже улыбался и делал вид, что мне, бля, зашибись как весело, на самом деле я дико ревновал, ощущал раздражение и бешеную злость. Оказалось, что я ни хрена не знаю Вольха. А мой приятель оказывается, умеет быть очень разговорчивым, остроумным и мега креативным человечищем, когда дело доходит до баб, и похоже, не только до них. Манеры у него появились как у профи пикапера, чуть - чуть галантности, немножко наглости. Ника пала к его ногам, даже не заметив, что рядом нахожусь я. И что это именно со мной, она собиралась пойти на свидание. Когда довольная собой и жизнью, слегка раскрасневшаяся Ника, прощалась с нами у подъезда, а Вольх приложив руку к груди кривлялся, обещая отдать ей своё сердце, почки и печень алкоголика, я понял, что у меня больше нет девушки, по той причине, что даже если очарованная Вольхом Ника опомнится и пожелает вспомнить о моём существовании, я этого больше не захочу. Не прощу. Моя девушка должна быть единственной, выбравшей только меня, а Ника... Ника в сущности, была очень интересной девушкой и парней видимо предпочитала поинтереснее и покруче. Ну не чмокают парня, который тебе нравится дружески в щёку, перед другим парнем. А Ника наклонилась и поцеловала меня, томным голосом сообщив, что приглашение остаётся в силе, но она не любит ходить в кино вдвоём. При этом она смотрела на Вольха, а Вольх смотрел на неё и улыбался, бля, такой многозначительной улыбочкой, что мне захотелось пиздануть его не сходя с места. - Конечно Ника, с удовольствием, - пообещал мой заклятый друг, вдребезги разбивая мои мечты. Когда за Никой закрылась дверь, мы ещё некоторое время стояли у подъезда. - Ну что, двинули? - как ни в чём не бывало, предложил Вольх. - По пивасику? Я заметил напряжение в его голосе и со злорадством, решил, что он испытывает чувство вины. - Да пошёл ты, - со злостью бросил я и отбросив его руку, торопливо пошёл вперёд, понимая, что не имею права психовать, но ничего не могу с собой поделать. Что меня крутит от ревности, от обиды, от досады на Волка, который пришёл так не вовремя и всё испортил. От злости. - Ник. Не дури! Ну, ты чего? - Вольх догнал меня через несколько шагов, попытался приобнять за плечи, я разумеется, взбрыкнул, скидывая конечности нах. - Это была моя девушка! - начал я заводясь. Мне не хотелось ссориться с Волком. Мелочь, ерунда, ревность. Но нужно было выплеснуться, разобраться с этим, выяснить до конца, чтобы что-то поняв для себя раз и навсегда, он больше так не делал. - Хорошо, - волк оказался таким покладистым, что я разозлился ещё больше. – Напрягаю? Не вопрос. Могу не напрягать. Хочешь, больше не буду приходить? Интересно на что он рассчитывал делая это заявление, что я ему в ноги брошусь и прощения просить начну? - Хочу! - заявил я вспылив окончательно. - Раз ты планируешь уводить у меня девушек... - Вольх не дал мне договорить. Только что шёл рядом по дороге, а в следующий момент, не сбиваясь с шага, обнял за плечи и притянул к себе. - Тебя, чебурашка, ты мой недогадливый, - шепнул он, наклоняясь к моему уху. И как бы мне этого не хотелось признавать, но что - то внутри, перевернулось от этих слов. - Я планирую уводить ТЕБЯ у них. Усёк расклад? Он шутливо натянул мне капюшон на нос. Кажется, тогда я жутко разозлился. Что-то орал, говорил что-то оскорбительное, оттолкнул его от себя. Я уже даже не помню, что именно, я тогда наговорил. Но меня душила злость, и "грёбанный пидор" - было не самым худшим словом в моём лексиконе. А внутри всё сжималось и тяжелело и ныло, от непонятного ощущения, предчувствия. И это было так странно, ново, непривычно. Я орал, потому что пытался спрятать собственный страх. На свою собственную реакцию. Так бывает. Говорят, лучший способ защиты - нападение. Вот и я, не разобравшись, подсознательно напал на Вольха, требуя вендетты, разрыва отношений, требуя всего. - Слова, имеют свойство ранить, - спустя время скажет Вольх. - А иногда слова могут убить. Всё это будет потом. А в ту секунду, слетев с катушек, я орал на растерявшегося, кажущегося не волком, а щенком Вольха, который пытался защититься, пытался говорить, оправдаться, но какое там. Я не желал его слушать. А затем после очередного едкого словца, которое я не сказал, а плюнул ему в лицо, он размахнулся и ударил меня.