Отпусти - это всего лишь слово

Это в дешёвых сентиментальных книжках и сопливых дорамах, один парень отвешивает другому пощёчину, чтобы привести в чувство. Парни, ебашат жёстко, с плеча, прямым ударом в нос, потому что рука взлетает рефлекторно на автомате. Я улетел в сугроб и даже не понял, что произошло. Просто ощутил удар, лицо моментально онемело и заныло. Перед глазами потемнело, я остался лежать, на несколько секунд просто впав в состояние дезориентации, а когда попытался сесть, ладонь Вольха уже вытягивала меня на себя. - Охолонул? - спросил он жёстко и добавил, спустя паузу. - Снежок приложи. И сам же не дожидаясь моей реакции забрал в ладонь горсть снега, сжимая в комок, и почти впихивая мне в лицо. Белое моментально стало красным. Кровь закапала так густо, что мы не успевали, прикладывать к лицу многочисленные комки, пока Вольх тихо матерясь и чертыхаясь сквозь зубы, тащил меня к себе домой. Логика требовала, чтобы я ушёл, с гордо поднятым ебалом, но видимо он слишком сильно мне врезал, потому что я позволил ему вести. Соображалка включилась в подъезде. Он и Ника, досадное совпадение, жили практически по соседству, так что Вольху даже не пришлось тащить меня по длинному пути до нашего общего Терепитти. - Ты... - Я начал говорить, когда Вольх вталкивал меня в квартиру. Рванулся прочь, ослеплённый, теперь уже на самом деле ослеплённый эмоциями. Но наткнулся на жёсткое плечо. - Заебал, Ник, - тихо прошипел Вольх и это тихое "заебал" подействовало на меня как ушат ледяной воды. И ярость ушла, но осталась злость, и какое - то тихое тупое безразличие и... Может быть именно тогда, сознание дало первый тревожный звоночек? Почему, я его проигнорировал? Вольх заботливо стащил с меня куртку, расстегивая молнию, вытаскивая из рукавов. Я потянулся к ботинкам, но он махнул рукой, давая понять, что пустое. Подтолкнул по направлению к комнате, сам скрылся в ванной, для того чтобы вернувшись через минуту, брезгливо забрав из моих рук алую грязную кашу, заменить её мокрым полотенцем. - Садись. Я послушно сел на диван, прикладывая полотенце к лицу, и не зная как остановить кровь. Пытался дышать через рот. Вольх подсев рядом, принялся проделывать внушающие доверие манипуляции, досадливо матерясь сквозь зубы. Не знаю, что именно он сделал, ощупывая многострадальный нос на предмет перелома, пережимая, но практически сразу кровь остановилась. - Лежи! - Вольх зафиксировал мою голову подушкой, в вертикальном положении, кратко объяснил, что не надо запрокидывать затылок назад, что так делают только идиоты. Он ещё что - то рассказывал на тему медицинской терминологии, одновременно снимая с меня ботинки, перемещая ноги на диван, так, что бы мне было удобно лежать. Я понимал, что если играть в драму, то сейчас самое время, и в то же время ничего не мог поделать, буквально околдованный чужой заботой. Вольх присел рядом. Мы наверное забавно смотрелись. Я с полотенцем на лице и парень, который присев на край дивана, вдруг наклонился и обхватил меня руками, утыкаясь лбом в солнечное сплетение. - Прости, - прошептал Вольх, стиснув с таким отчаянием, что внутри снова всё перевернулось, от острого чувства жалости, стыда, раскаяния. Я ведь понимал, что он не шутит, но в то же время получается, что намеренно дразнил его. В голове всё смешалось, и я сам даже не осознал, как моя рука оказалась на его затылке, зарываясь в жёсткие волосы, перебирая их пальцами, успокаивая. Это получилось машинально, почти подсознательно. - Забей. За дело ёбнул. Но если ещё раз… Вольх стиснул сильнее, вкладывая в очередное "Прости!" - столько эмоций, что я заткнулся. Мы так и сидели некоторое время рядышком. Наверное, это было неправильно и странно, но почему-то нам было так уютно сидеть. А ещё я ощутил, что Вольх не двигается, что он замер под моими пальцами, словно боясь спугнуть. Осторожно потянулся, забирая тряпку, выпрямился. - Покажи. Я недовольно заворчал. Мне не хотелось прерывать этот момент, но Вольх уже сам прервал его, заставив меня откинуться головой на спинку, на предмет очередного изучения. - Задрал, - пробормотал я, прикрывая глаза/ - Всё в порядке. - Вижу, - тихо шепнул Вольх осторожно вытирая остатки крови, застыл. Я открыл глаза, потому что ощутил чужое дыхание на своих губах. Тёплое. Вольх впервые был так близко. Сузив расстояние между нами почти до миллиметров, осторожно отложил тряпку в сторону. – Носом дышать можешь? - Д -да. - Кажется у меня даже голос сел, превратившись точно в такой же шёпот. – Вольх? - Глаза закрой, - попросил мой друг напряжённо и я вдруг понял, что возбуждён. Что эта близость: его осторожная ладонь, в районе бедра, которая сейчас казалась почти обжигающей, как и всё его внезапно очень остро начавшее восприниматься тело, которое навалилось на меня совсем чуть - чуть, но я задышал в два раза чаще; что каждое ещё не родившееся движение, а может быть даже промедление, начинает сводить с ума, сворачивая внутренности в узел, заставляя штаны стать тесными, от сладкого отяжеления в паху. Не знаю, откуда во мне всегда рождается упрямство. - Не буду, - сказал я с вызовом и тут же добавил. - Зачем? Мне очень хотелось, чтобы он что-нибудь сделал, но я же сам разрушал любую его попытку предпринять шаги в этом направлении, прикидываясь дебилом, хотя ведь понятно было что сейчас произойдёт. - Всё ты знаешь, – он проницательно хмыкнул. В голове зазвенело и сделалось восхитительно пусто, как перед полётом. Хотя я никогда не летал, но уверен, что ощущение будет именно такое. Восхитительная звенящая пустота начинающегося кайфа. - Нет. - Я кажется даже предпринял попытку его оттолкнуть, но Вольх просто накрыл ладонью мой пах, сжал, усмехнулся понимающе и от этой усмешки мозги моментально встали на место, рисуя мне меня же со стороны. Я рванулся, но рука, до этого свободно лежавшая на спинке дивана, вдруг превратилась в объятие. - Ник… Никита, - зашептал Вольх, практически в губы, но всё ещё не касаясь. И может быть именно потому, что он не касался, у меня даже яйца начали ныть. - Расслабься. Я ничего не делаю. Только... Вот... Губы накрыли мои, скользнули, раскрывая, чтобы соприкоснуться с языком, но не давая толком понять и опробовать. - Просто поцелую. Ничего не будет, - пообещал Вольх, отстраняясь, пока я хватал воздух, пытаясь анализировать. – Расслабься. Тебе понравится. Губы вернулись на место, забирая, подчиняя и лишь сообразив, что в момент секундного отстранения он расстегнул мой ремень, я дёрнулся. Но говорить уже не мог, в сущности, я ничего не мог, потому что это было нереально, улётно. Ладонь скользнула в пространство ширинки. Когда его пальцы коснулись напряжённой влажной головки, я просто взвыл ему в губы, выгибаясь навстречу, давая ладони воспользовавшись этим движением проскользнуть внутрь до конца, загребая мошонку. Всё на что меня хватило это стонать в рот Вольха, пока он не прерываясь ни на секунду, ласкал меня пальцами, ладонью, обхватил член, начиная дрочить. Уверенно и в то же время трепетно. Именно это чувство. Ощущение, чужой нежности, бережности. Оно кажется, подкосило меня окончательно, потому что потянувшись Вольху навстречу я обнял его, разминая пальцами колючий затылок, крепкую шею. Не зная, что надо делать. Одно дело мацать мягкое женское тело, другое ощутить под своими ладонями, широченные плечи способные свернуть косяк и жёсткую спину. Вольх оторвался, вскинул голову, смотря так, как наверное на меня не смотрел ещё никто. Вы, когда-нибудь видели глаза, сияющие ласковой любовью и смутной невыразимой нежностью? Глаза, в которых стоят тысячи солнц, и одновременно блещут слёзы? Как будто кто-то умер, а затем воскрес. Как будто сейчас единственное совершенное мгновение счастья. Мгновение, которое нельзя выразить словами, в котором можно лишь задохнуться от полноты момента. Я и задохнулся, чётко осознав, что даже если Вольх для меня всего лишь миг, то наверное, я для него целый мир, потому что нельзя так смотреть на человека, который тебе просто нравится. И я уплыл, как жёлтый кораблик отдающий осени своё последнее прости, позволяя Вольху задрать толстовку, футболку, забираясь пальцами до ключиц, выцеловывать у горла. Лишь тихо постанывал от удовольствия, поощряя его поглаживаниями, умоляя сам не зная о чём. Вольх воспринял это как приглашение к активным действиям. Оторвался от члена, заставляя вздёрнуть руки, чтобы снять мешающуюся толстовку, целуя, целуя. Отстраняясь от губ, лишь для того, чтобы переключиться на тело, позволяя мне целовать себя в ответ, неуверенно скользнуть пальцами по рубахе. Я слегка занервничал, когда он приспустил джинсы, ласково поглаживая, расстёгивая собственный ремень и ширинку, перехватил мою ладонь, целенаправленно отправляя её вниз, и стащил с меня штаны до колен, стискивая за задницу с тихим рычанием. Меня отрезвило именно это. Есть вещи, которые я не мог принять, как бы не хотел...