Отпусти - это всего лишь слово

Где моё чувство вселенской справедливости, интересно, было в тот момент?Я назвал Вольха гомиком, а у самого стояло так, что было даже смешно, если бы не было противно. Крепко так стояло. Чётко. До боли. И сам я себе казался противным в эту секунду. От того, что отталкиваю, то, что находится выше моего понимания. Нечто, что нельзя вместить в это грязное оскорбительное слово. «Пидор». Я отталкивал что-то очень большое... Самое паскудное заключалось в том, что я это понимал. Что это не секс. Не желание подрочить. Я понимал, что делаю Вольху больно. И нельзя было, по-человечески, ни в коем случае нельзя было говорить такое, светлому взгляду который подарили мне, уроду и отморозку. Я вывернулся, торопливо натягивая штаны. Трусы сбились и резинка давила на задницу и стоящий торчком член, который в отличие от меня оказался более честным. А Вольх сидел окаменевший, одеревеневший, смотрел. А потом, когда я матерясь доскакал до двери, он поднялся. Боже, это напоминало волну. Чужая человеческая энергетика, давящая, убивающая, Вольх начал подниматься, и в этом было что-то очень страшное, неотвратимое. Я даже не знаю, с чего я так испугался. Но я испугался до дрожи в коленях, буквально присел от страха, ощущая чужое желание убить. Тогда я не знал, чем занимается Вольх. По сути, я ничего о нём не знал. Не знал, что он связан с криминалом. Спустя время, я не буду желать узнать о его жизни, о том, чем он зарабатывает, и он не будет стремиться рассказать, куда, срываясь, уезжает по ночам. Он не станет посвящать меня в свои дела, и всегда будет уберегать от этой стороны, но в тот момент я увидел его лицо. Оскал, гримасу, маску, на которой горели яростные глаза, и скалились клыки. Я думал, что он меня убьёт сейчас. Я просто рухнул на дверь, вывалился задницей в коридор, в страхе понимая, что всё, пиздец котёнку. Не будет больше наших отношений, не будет дружеских посиделок, безобидных подначек и трёпа вперемешку со стёбом. Не будет прогулок по ночам и обещанных безумных гонок по трассе, когда Вольх будет выжимать под триста не боясь ни чёрта ни бога, ни ментов от которых имея друзей байкеров, мне не раз приходилось удирать, чтобы потом хлестать пиво и хвастаться как реально мы их поимели. А чем ещё подросткам хвастаться? Не будет посиделок у костра и обещанной совместной поездки на майские праздники. И ещё множества вещей, которые мы могли с ним создать, если бы остались друзьями. Не будет. Ничего не будет. Как не было у нас с Вольхом ничего общего. Даже общих друзей не было, а те что были, не подходили Вольху, потому что он был среди них как волк среди безобидных, но очень желающих показаться крутыми, щенков. - Боишься? - хмыкнул Вольх, глядя на меня сверху вниз. Он не был высоким, да и старше-то всего на тройку лет. Но сейчас он казался огромным, страшным, с безумным взглядом и ощеренной пастью. Разве что слюна не капала. - Правильно боишься. Сука! - Вольх подхватил меня с пола, рывком, швырнул вперёд, мордой в диван, в секунду скручивая руки, очень больно, жёстко. Я просто задохнулся от боли, от страха, от понимания. Вольх сдёрнул с меня штаны, отлетела пряжка разорванного ремня. Думаю, если бы я в тот момент сопротивлялся, он бы меня изнасиловал. Но я и сам не понял, что на меня нашло. Почему вместо того чтобы драться, я стиснул зубы и уткнулся лицом в диван, позволяя ему сминать своё тело, причинять боль. Джинсы и трусы валялись на полу. Колено Вольха жёстко вклинилось между раздвинутых ног. Я лежал и не дёргался, просто закрыл глаза, стараясь дышать через рот, думая о том, что наверное будет очень больно, но кричать, не стану. Не доставлю ему такого удовольствия слушать как я ору под ним. Может мной двигало чувство вины? Не знаю. Просто не помню. Чужая рука исступлённо гладила тело, мяла задницу, выкручивала яйца, проходясь по упавшему члену. А я лежал и представлял себя где-то очень далеко, не здесь. Если закрыть глаза и позволить своему сознанию улететь, ломая перегородки привычного восприятия, то можно отключиться, находясь одновременно здесь и не здесь. Вольх упал на меня сверху. Обнял, стискивая двумя руками. Он больше не держал меня, только содрогался, и плечи его тряслись. - Не могу так, бля. Не могу! - повторял он как заведённый. - Сука. Сука, ты, Никитос. Вольх матерился так, что половину слов я просто не понимал. В какой-то момент он развернул меня к себе лицом, кусая в губы и я понял, что он плачет. - Проиграл я, да?! Проиграаал! - Вольх вздрагивал, растягивая слова, издавая гортанные звуки, тряс меня за плечи, укачивая, обнимая, прижимая и отталкивая одновременно, заглядывая в лицо. - Что с тобой делать? - спрашивал, почти выл он. – Что для тебя сделать? Скажи, что надо сделать, чтобы ты стал моим? А? Скажи, Ник, вот чего ты хочешь? Я же без тебя, бля, нахуй жить не могу, сволота. Болею тобой. Твою мать. Думаю только о тебе. Спать не могу, член нахуй до пупа стёр. Я же не пидор, Никит. Не гомик, никогда не был, но бляя, ты как наваждение... 24 часа в сутки… Ты… Ты… Только ты в голове!!!!! Почему ты? Почему так? Забыть не могу, избавиться не могу. Из бошки тебя блядь, выбросить . Не видеть тебя не могу. Ничего не могу!!! Я жить без тебя, сука не могу!!!!! Понимаешь?!!! Ты хоть понимаешь, как меня скрутило?!!! Что ты сделал со мной?!!! Что же ты со мной сделал? - последние слова он уже не кричал, прошептал хрипло, зарываясь лицом в моё плечо, сгребая в охапку, размазывая слёзы, баюкая, стискивая пальцами до боли. – Я люблю тебя. Люблю… Почему ты этого нихуя не понимаешь? Нихуя не чувствуешь ко мне… Почему? Нихуя не справедливо. Я ощущал его кожу, сквозь сбившуюся на животе толстовку. Вольх был в рубашке, а теперь она оказалась распахнутой, и ничто не мешало нам соприкасаться друг с другом. Это прикосновение обжигало как кипяток и одновременно леденило, словно живот Вольха превратился в криоген. - Убирайся, нахуй! - устало сказал Вольх отталкивая меня в какой - то момент. Кажется, он просто выдохся. Провёл по лицу рукавом, стыдясь своей слабости. - Вали нахуй, отсюда, живо! - прибавил он, снова повышая голос и начиная заводиться. - Съебись. Из моей жизни, из моей памяти… раз и навсегда. Съеби нахуй. Будь оно проклято!! Вольх поднялся, швыряя в меня моими джинсами, заматерился выдёргивая и пытаясь приделать пряжку ремня обратно. Ладони его дрожали, пряжка в руках ходила ходуном и никак не желала вставляться на место. Кажется, он принял решение и теперь изо всех сил, старался удержать себя в руках, не дать слабости снова вырваться на поверхность сознания. Потому что в этот раз, он уже не будет умолять. Он придёт и возьмёт. Почему-то я понимал это очень чётко. Но сидел и не двигался. - Хуй ли, смотришь? - от моего безучастного вида, Вольх снова начал орать. - Хочешь, чтобы я тебе по самые гланды засадил? Съебись отсюда к хуям собачим, мать в бога душу красну армию... я за себя не отвечаю... Я продолжал сидеть и смотреть. Все его слова проходили мимо меня, не достигая сознания смыслом. Жалко наверное смотрелся. С распухшей мордой, на которой ещё оставалась засохшая кровь, с растрёпанными волосами и сбившейся наверх одеждой. Голая жопа, худые ноги с острыми выпирающими чашечками коленей. Интересно, что Вольх в этом нашёл? Прикрытый только джинсами. Вольх снова принялся материться и угрожать, черпая силу в ярости. Кажется, он готов был надвинуться на меня с твёрдым намерением запихать в джинсы и выбросить из собственной квартиры, жизни или что он там планировал. Я молча отбросил штаны в сторону, посмотрел как они летят приземляясь на табуретку и соскальзывая по ней. Вольх заткнулся, будто кто-то разом вырубил питание от сети. И на секунду стал маленьким и жалким. Напоминая не взрослого самостоятельного парня, а обозлённого пацанчика, подростка лет четырнадцати, а может младше. Лицо очень детское, беспомощное по-мальчишески, напуганное. А я ощутил себя каким-то взрослым, мудрым, всезнающим. Нихуя я на самом деле не ощутил. Думал бы я мозгами, всё бы закончилось уже тогда, а я поддался чувствам, которые не смог ни проанализировать, ни даже обосновать. Это был просто порыв. Потом я не раз буду сожалеть о нём. Я протянул Вольху ладонь, расставил пальцы. Ещё бы секунда и я бы поднялся к нему сам. Но я просто позвал. Мягко, успокаивающе. Кажется, эта способность укрощать ярость Вольха в одну секунду, родилась у меня именно тогда. - Иди ко мне. И Вольх пошёл, словно загипнотизированный, как на ниточке, встал на колени перед диваном, обхватывая за запястье, целуя ладонь, зарываясь в неё лицом, касаясь губами. - Ник. Что ты со мной делаешь, малыш? Наизнанку выворачиваешь. Я погладил его по волосам, жёстким, стоящим ёжиком, и зарывшись пальцами в короткие прядки, с силой потянул на себя. Я не целовался с парнями раньше, и не представлял, что с ними делать, мне вообще ничего подобного в голову не приходило. Один раз в школе, перед выпуском, Зидан затащил меня к себе домой. Мы смотрели порно, а потом он предложил погонять шкурку напару. Я стремался, но он меня развёл на слабо. Мы дрочили, сначала сами, потом друг другу. Я смущался, но Зидан уговаривая, что ничего такого в этом нет, уломал на эксперимент, от которого нам обоим было по кайфу. Это запретное удовольствие не оставило никакого следа в душе, точно также как и осадка. Мы развлеклись типо, не особо заморачиваясь составляющей этого действа. Все в детстве играют в доктора, и никто об этом не говорит. Иногда парни могут подрочить вместе, а иногда друг другу и не только подрочить - и это тоже остаётся тайной за семью печатями, которая не обсуждается вслух. Это было нормой. Немного выходящей за неё, но такое же бывает. Зидан втолковывал мне это, предлагая очередную встречу, уговаривая согласиться. На самом деле мне понравилось, то что мы делали. Да и Зидан, неделю ходил и пыхтел за мной как паравоз, с таким многозначительно загадочным видом, словно у нас есть общий секрет на двоих. Саня поинтересовался у меня, что мы не поделили или наоборот поделили с Зиданом. Я разумеется не сказал, скорее попытался выведать нужную мне информацию окольными путями, но очевидно дипломатия не моя стезя, Сашка заинтересовался, плавно раскручивая на разговор, и в какой-то момент я сел в лужу, как неуклюжий бегемот, проболтавшись, что мы с Зиданом погоняли шкурку на пару. Ничего такого, но ошарашенное выражение Саниных глаз мне запомнилось надолго. Странное такое выражение. Как будто серое озеро затянуло морозным стеклом, а затем оно внезапно треснуло, и во все стороны посыпались осколки. Кажется, Саня мог представить, всё что угодно, но вот оказался таким наивным, что ему даже в голову не приходило, что парни могут делать ЭТО. Но может быть, это было правильным. Сан... Он просто не мог быть другим. И когда Зидан после уроков предложил мне завалить к нему с домашкой, Саня посмотрел на Зидана и сказал, что свою домашку Зидан, будет делать сам. Он сказал это вроде бы в шутку, но таким тоном, что всех, кто сидел рядом покорёбило. И пацаны долго не могли врубиться: Саня и Зидан поцапались что ли? А потом Сашка увёл Зидана в курилку, и у меня было мерзкое ощущение, что во время перекура они говорят обо мне. И возможно говорят о чём-то гадком, что-то вроде того, как мы обсуждали Дёму. Мне было очень стыдно. Может это тоже, было причиной, по которой я упорно доказывал, что я не такой. Я даже не знаю, о чём они говорили. Ничего ведь не изменилось после этого. Но Зидан стал держаться от меня за километр, старательно избегая под всяческим предлогом любых совместных похождений куда-либо. Я в общем-то и не настаивал. Хотя подозревал, что Сан наговорил гадостей. И это было неприятно. Мне-то за что? Не я это начал, между прочим. - Не заморачивайся. Я ему сказал, чтобы он к тебе не лез, - безмятежно поведал Саня, когда измучившись, чем же он меня так опустил, я поинтересовался у него прямо. Я вообще способен прямо спросить о самых нетривиальных вещах. - Или славу Дёмы я ему лично обеспечу! - Саня посмотрел на свой сжатый кулак, потом на меня. Недавно Саня болел, его не было почти три недели, а когда появился, на руках образовались эластичные повязки, которые со временем заменили браслеты. Очень круто смотрелось. - Потянул мышцы на треньке. Ничего серьёзного. - Так он сказал. Сейчас Саня задумчиво смотрел на повязку, стягивающую широкое запястье, потом улыбнулся непринуждённо, дружески. - Расслабься Ник. За мной тебе должок, вот я и вернул его. За несколько месяцев до этого, мы с Сашкой случайно столкнулись в магазине. Пока я закупался продуктами на соседнем прилавке, до Сани доеблись три солдатика. Было в Сане что-то такое, от чего его нельзя было не заметить. Красивый парень. Реально красивый. Непонятно было, что сказал им Саня. Кажется, вклинился в разговор, когда они словесно домогались до запаренной молоденькой продавщицы. Но в общем, Сане предложили прогуляться и Саня, расплатившись, пошёл. Против них у Сани, ясень пень, не было ни шанса. И похеру, что Сан ходил на таэквондо и даже имел какой-то там пояс. В драке обычно это мало помогает непрофессионалу. В уличной драке киношные приёмы бесполезны, особенно когда давят массой. Я мог бы уйти. Сделать вид, что не заметил. Саня бы даже не обиделся, потому что занятый отморозками и продавщицей он меня походу и не видел даже. Мы просто кивнули друг другу когда встретились, и разошлись. Желания подходить и трепаться о жизни не было, даже несмотря на то, что учились в одном классе. Это от Зидана мне обычно было не отъебаться, Сан же считал ниже своего достоинства подходить ко мне первым, точно так же как мне не приходило в голову общаться с ним. Если честно. Я бы хотел, чтобы меня там не было. "Ёжик сильный, просто лёгкий" – это Вольх верно подметил. Костей во мне всегда было больше, чем мяса, но говорят в драке, самое важное это бойцовский дух. Так вот. У меня его не было. Я вообще не люблю драться, до тех пор пока меня не трогают. Это если тронуть, крышу у меня срывает и сносит на очень далёкое далеко и я превращаюсь в берсерка, способного порвать и убить. А вот когда не трогают. Мне даже ударить первым трудно, приходится себя накручивать. Дальше всё было как в кино. Саню успели завести в ближайший лесок. Подталкивали в спину. Саня покорно шёл, незаметно растирая плечо, которое ему выбили месяц назад на тренировке. И тут налетел я как взбешенный заяц, не разбираясь, начал бить направо и налево. Толчком к драке, послужило именно это грёбанное Санино плечо. Я просто представил, что сейчас он по-настоящему не сможет драться и всё. Это было нечестно. Неправильно. Свет погас, а я очнулся ожесточённо избивающим прикрывающегося руками солдатика, раза в два выше и здоровее, орущего. - Пацан, бля, охуел? За что? А рядом Саня приканчивал остальных. Меня как-то скинули. Я свалился в сугроб. В общем они драпали от нас как пацаны первогодки, а мы сидели на снегу, перемазанные кровью, своей и чужой (содержимое пакетов было убито намертво), и смотрели как они удирают, сообщив нам, что мы уёбки, и отморозки и ещё что-то там. - Пива хочешь? - спросил Саня, посмотрев на меня заплывающим глазом. Из рассечённой брови хлестала кровь, я выглядел не лучше. Правой стороны лица даже не ощущал. Отрицательно качнул головой, вытирая лицо снегом. Потом услышав вой сирены, мы поднялись и тоже дали дёру и уже сидя в рощице, на скамейке когда смогли отдышаться и прийти в себя, Сан толкнул меня в плечо. - Никитос, ты в курсе, что ты псих? Партизан. - Ога! - радостно сказал я и зашипел. Улыбаться оказалось больно. Мы так и не стали друзьями. Кажется, Саня даже стеснялся того, что я ему помог. Но уходя сказал: - Спасибо. И сообщил, что будет должен мне. А в должниках Сан не любил ходить, да и не ходил никогда. Это мы знали точно. И тогда я не понял, что он имел в виду про Зидана, но ощущал шестым чувством, что с этого дня между мной и Саней, вновь что-то изменилось. Раньше мы негласно соперничали, и соперничество продолжилось снова, но теперь я чётко знал, что Саня, как бы это сказать... Опекает меня? И на самом деле это было приятно, знать, что я могу позвонить ему, в любое время дня и ночи и он придёт. Я бы не позвонил. В голову бы не пришло. Но от этого знания, как-то теплее становилось на душе что ли. В общем, не считая эксперимента с Зиданом, зарубленного Саном в самом зародыше, у меня не было никакого опыта в отношениях с парнями. Да и кто бы пожелал себе ТАКОЙ опыт. Но... Я неумело поцеловал Вольха сам, притягивая на себя. Потыкался губами в шею, в ухо, пытаясь понять, что чувствую. Но никакого отвращения не было, наоборот трогать его оказалось удивительно приятным открытием. И Вольх, он словно взорвался и рассыпался сияющим серпантином. Он ответил. Смеялся, плакал одновременно, целовал... Даже ноги пытался целовать. Вёл себя как идиот. Ничего не было такого в тот раз. Мы целовались как безумные, словно у нас одновременно сорвало тормоза, дрочили друг другу. В какой-то момент Вольх обхватил наши члены сводя их вместе и я кончил от того, что он делает, от самой мысли о том, как он это делает. Не верю в такую красоту. Но это было правда красиво. Безумно, завораживающе, возбуждающе красиво. Вольх - поджарый, мускулистый, с мокрыми от пота, торчащими во все стороны волосами; с глазами, сияющими от счастья. Он двигался уверенно, неторопливо, как боец, в отличие от моих суетящихся нетерпеливых движений. И боже, как же он был невероятен в этот момент. Никогда не смотрел на парней с эстетической точки зрения. Но Ника ведь "впёрлась" в Вольха вполне заслуженно. Я и сам впёрся. Реально влюбился в него именно в эту ночь. В смеющиеся полные губы, с твёрдой линией, в ямочку на подбородке, в нереально металлический оттенок глаз, в острые прижатые к голове уши, в косую, жёсткую чёлку падающую на лицо, когда он склонялся надо мной. - Подожди. Дай посмотреть на тебя! - Вольх смеялся отбирая у меня покрывало, которым мне захотелось прикрыться. Хотя неумно было его пачкать. А вставать и топать в ванную, чтобы помыться - было лень. Вольх решил проблему, губами и языком, ничуть не стесняясь того, что берёт у другого парня в рот, и собственно говоря, я сначала офонарел, а потом как-то естественно у нас с ним всё получилось. Вольх не парился, и я не видел смысла париться самому. Мы напоминали двух возившихся щенков, тискались вовсю, целовались, пока не стало хватать воздуха. В эту ночь, всё ограничилось дрочкой и минетом со стороны Вольха. Скажу честно, большее - я бы не потянул. Не так сразу. И Вольх очевидно понимая, не просил о большем. Пока не просил. Это я тоже понимал. Просто его пальцы словно случайно оказались там где их не ждали, и я так напрягся и закаменел, что они деликатно исчезли, найдя себе другую территорию. И уходя от него на утро, прямо в училище (предкам не было дела где я шлялся всю ночь), я находился в идиотски приподнятом настроении. Хотя, мне и было жутко стрёмно от всего произошедшего. Я краснел, бледнел, лыбился от уха до уха. Вольху никуда не надо было идти. Зажав меня в прихожей, он заматывал шарф вокруг моей шеи и жадно лапая, целовал в губы, попутно застёгивая собственную рубаху и прося подождать. Он хотел проводить. Я еле отбился. Попросил слона на ужин и пообещал, что прилечу на крыльях, но Вольх сказал: Не надо крыльев, я тебя сам встречу и отнесу. Честно говоря, побаивался, что с него, придурка, станется, именно поэтому, я и предпочел отправиться на учёбу один.