Сказка про принца

Ами никак не могла понять, что ее может любить кто-то, у кого нет хвоста и тело не покрыто густым мехом. Кто-то на двух ногах. Ни от одного человека она не видела столько искренности – именно это сбивало с толку. Отец с братом любили девушку по-своему, жива, одета, обута, в доме прибрала и приготовила – ну и хорошо. Ами постоянно болталась с друзьями брата и была для них «другом в юбке», от которого и секретов-то не водилось. Но такой настоящей и искренней поддержки она не чувствовала все равно никогда. Это – поболтать, выпить, развеяться… А те, кто не боялись разглядеть в Ами симпатичную девушку, так вообще ничего кроме отвращения не вызывали. Ее, конечно, целовали парни, не в монастыре жила. Но она никак не могла прекратить чувствовать фальшь за каждым словом и каждым поступком. И Ами непривычно было осознавать, что она нужна кому-то не с какой-то целью, а просто так. И чтобы это понять, нужно было время. И вообще – думается легче, если переставлять ноги. Ами вылетала из дома словно на крыльях. Как будто выбралась из ямы. Ами решительно шла в темноту, за ней грозной тенью следовала Тана. Ами не могла выбрать, кого взять с собой, Шеля или ее, но потом решила, что Риене безопаснее оставаться с рыжим. Ему она - своя, а Тану приходится держать на привязи. И не объяснишь Риене, как легко можно об нее убиться. Ами уводила Тану на длинной веревке – но иначе с ней никак. Никогда и никто не был хозяином этой собаке, так уж сложилось. Четыре года из восьми она ходила по рукам. Имя ее переводилась как «любовь и удача» с какого-то древнего языка. Но никто никогда ее не любил. И удачи эта собака никому не принесла, кроме пожалуй предпоследнего хозяина, который успел продать ее брату Ами прежде, чем она перекусила бы ему горло. Эй не первая черная собака в доме Рибсов. Отцом Таны был сам легендарный Черный Райг – тот самый, о котором еще при жизни слагали легенды. Пес охотника на драконов, самая бесстрашная и отмороженная тварь, которую можно было найти. Слава отца позволила продать щенков за безумные деньги. Они обещали вырасти прекрасными боевыми собаками, совершенными бойцами, не способными на предательство. Это – машина убийства. Это – берсерк на лапках. Тана стоила пятнадцать золотых – целое состояние. Обратно забрали за горсть медяков, Баллир отсыпал не считая. В родной дом Тана вернулась подобной дикому зверю. Немалых усилий стоило убедить ее снова поверить людям, подпустить. Но это доверие было хлипким, как наспех залатанная лодка. Возьмешь палку или взмахнешь рукой – вмиг становишься ей врагом. Брат и отец Ами тогда работали в шахтах, и большая часть их собак запрягалась в тележки. Но работать с Таной так и не смогли: она яростно бросалась и на людей, и на других собак. Она никого не слушалась, хоть до смерти бей – Тане плевать. Прошлые хозяева поплатись жизнью за попытку ее сломать. Несколько раз с ней ходили «проучить чужаков», Баллир говорил, что страшнее собаки он не видел. Тана не лаяла и не рычала, она могла вцепиться, мило виляя хвостиком. Когда живешь с ней долго – учишься различать малейшее напряжение мышц, стеклянный взгляд – это всегда выдает собаку. Ами не раз думала, что если бы Тана таскала телегу хоть даже в наморднике, она оказалась бы с отцом и братом в шахтах в тот день – она бы точно смогла защитить. Но она удачи не приносила, что поделать… Сильная собака в руках людей, которые себя таковыми только считают – почти всегда кончается трагедией. Мир полон слухов. Первым ее хозяином был один из местных лордов, но замок пал, пока она была еще щенком. Так она оказалась в руках капризной женушки какого-то южанина-военачальника. Пугала она подчиненных своей собакой до тех пор, пока ее страшное оружие не обернулось против нее же. Разгневанный вдовец хотел убить Тану, но ему сделали наверняка выгодное предложение. Появилась у южан забава – травить людей зверьми. Эдакая игра в правосудие. Дают провинившемуся меч – и в клетку, победит – свободен. От Таны живым никто не возвращался, включая ее тогдашнего хозяина. Потом ее след и вовсе пропал. Но в одном Ами была уверена – у нее было достаточно причин ненавидеть весь род человеческий. И как раз сейчас эта ненависть была на руку. Дождь зарядил с новой силой – как чернила с неба. Мокрая шерсть потеряла пышность и собака уменьшилась ровно вполовину. Никогда еще Ами не было так стыдно и так больно смотреть на свою стаю. Никогда они не были еще в такой ужасной форме, когда кажется, что к мощной медвежьей голове приделали костлявое тело борзой. Дозор не пережил бы эту весну, точно… Ами убеждала себя в этом в очередной раз. Теперь важно не потерять остальных. Они шли по лесу наугад, срезали путь по крутому склону и попали на тракт. Зимой здесь всегда было безлюдно, но теперь казалось, что мир вокруг и вовсе вымер. Ами прислушивалась, но за шумом дождя так и не поняла, что же настораживало Тану. Болтаясь на конце веревки, Ами начала понимать, что остановиться не получится. Собака тянула все настойчивее, шерсть на загривке становилась дыбом, но Ами никого так и не видела. И с каждым шагом по пустынному тракту ей все больше хотелось достать нож, но одной рукой Тану не удержать. Даже на ошейнике с шипами она тащила, как лошадь. Зрения не хватало понять, что там в темноте, дождь мешал как повязка на глазах, которую хотелось сдернуть. Под ботинками скользила и хлюпала грязь, и ноги давно промокли. Но холода тело не чувствовало. Вдруг Ами услышала крик. Хотелось убедить себя, что просто померещилось. Но слишком близко и слишком отчетливо. Умом Ами понимала, что надо сваливать отсюда, и чем быстрее, тем лучше. Она схватилась за дерево, едва не упав. - Тана! Стой! – шикнула девушка. Собака лишь повернула одно ухо, напряженно вглядываясь в сплошную стену дождя. Встала, вытянувшись струной, готовая в любой момент рвануть в неизвестность. Глухо затрещали размокшие в грязи ветки, Ами вглядывалась, но не могла понять, что за зверь вышел из леса на обочину тракта с другой стороны. Он приблизился на несколько осторожных шагов. И стало понятно – не зверь… И человеком уже больше не станет. Логд стоял сгорбившись, почти на четвереньках, опираясь на растопыренные пальцы. Жалкая, под ледяным дождем, одетая не по погоде и в одном ботинке. Когда-то это была женщина, если судить по обрывкам висящей одежды и свалявшимся в мокрый колтун волосам. Теперь ее кости изгибались под неестественными углами, а худые жилистые руки вытянулись, словно пытаясь дорасти до ног. Черты человеческого лица исказились так же безобразно: челюсти выдвинулись вперед и губы уже не прикрывали острых зубов. Нормальная собака летела бы отсюда, поджав хвост. Но Тана застыла в своем зловещем молчании, готовая в любой миг атаковать. Ами судорожно прикидывала, что можно сделать. Ничего. Вот логд, вот Тана – сейчас сцепятся. Справится ли собака с такой тварью? Скорее нет, чем да. Время тянулось мучительно медленно, настолько медленно, что Ами начала узнавать черты лица логда. Кажется, это женщина торговала на ярмарке тканями и разными вещицами для дома. Но ужаснуться Ами не успела. Логд бросился не на Тану, а на стоявшую за спиной хозяйку. Рванул, одним прыжком перелетев через собаку, примял Ами к земле, выбив дыхание. Искры посыпались из глаз. Что-то больно впилось в спину, они неудачно упали то ли на камни, то ли на ветки. Но напал логд как-то совсем по-бабски, неумело хватал когтистыми пальцами за одежду, успел щелкнуть зубами у самого лица, прежде чем Тана вцепилась логду в ногу и буквально сдернула его с Ами. Логд заверещал, вскочил и попытался стряхнуть с себя собаку. Тана волочилась за ним, вцепившись как клещ, и логд тащил ее за собой, мечась между деревьями. И все же ему удалось выскользнуть из этой хватки, упав в овраг вместе с собакой. Ами с трудом поднялась и, как могла быстро, рванула за ними. В темноте она не сразу смогла разобрать, кто есть кто в клубке из логда и собаки. Пригляделась и с ликованием в душе увидела, что Тана подмяла монстра под себя и кромсает зубищами. Тот яростно рычит, пытается ответить, но практически не может. Эта зверюга даже логду не оставляет шансов. Завораживающее, до мурашек пугающее совершенство. Осознание того, насколько на самом деле страшна Тана, окатило резко, как ледяная вода из ведра. Человек бы давно уже умер, а логд – тварь живучая. Ами спрыгнула вниз, достав кинжал, вонзила его в логда со спины. Как могла она старалась не попасть под зубы Таны, и ударить при этом максимально смертельно. Кинжал должен был пронзить сердце, на руку брызнула кровь, но логд словно и не заметил. Ами ударила еще и еще, а ему плевать, просто плевать. И горло ему не перерезать, Тана уже изорвала всю шею – без толку. Наконец логд рванул из оврага, Тана попыталась его удержать, но только вспорола брюхо, размотав кишки по склону. Несколько неуклюжих скачков – и он упал. Ами с Таной поднялись, переглянулись. - Молодец, собачка! Судя по довольной улыбающейся собачьей морде – на ней могут быть разве что царапины. После встречи с логдом! Тана родилась, чтобы убивать. Но кто знал, что собака вообще может так. Ами бы не поверила, если б не видела этого своими глазами. Вот она - совершенная собака, о которой грезил брат Ами - стоит над поверженным логдом в лесу, тощая, грязная. Если б он сейчас видел это из Небесных Чертогов, рвал бы на себе волосы, что когда-то продал Тану. Что ждал и не дождался этого совершенства в ее щенках. Или не разглядел просто, даже отец их соглашался, что Ами лучше "видит" собак. Брат так хотел себе еще одного Черного Райга, что когда родилась Эй, сложно было удержаться от иронии. И сейчас сложно, хоть средний палец в небо показывай. Но глупости ведь. Сердце все еще рокотало в груди, и мышцы сжимались в напряжении, на случай, если бой еще не окончен. Девушка осторожно приблизилась к логду, пнула его ногой – умер, можно выдохнуть. Только дышать-то больно, это погано, хоть и чувствуется это еще приглушенно. И мертвый логд пока волнует больше. Тана просто изорвала его: не распознать уже ни лица, ни шеи, от головы до паха – сплошные непонятные ошметки мяса, на руках плоть свисает с голых костей. Сколько бы раз умер человек в ее зубах – не сосчитать. И кости она просто перемолотила бы, а логду ничего не сделалось. Надо будет учесть это на случай, если встречи снова не удастся избежать. А еще - собаки не едят логдов. И пахнет мясо как-то неправильно, резко, бьет в нос, как давно не убранный навоз в сарае. Тана даже не подходит - брезгует. Главное, чтоб не отравилась. А ведь кто-то кричал, и это был не логд, человек. И вряд ли он остался жив, а значит, надо проверить. - Пойдем? Ами вернулась к Тане и подобрала веревку.