Сказка про принца

Ами с трудом разлепила глаза и несколько минут лежала, тупо пялясь в небо. Крупные снежные хлопья сыпались на нее сверху, тяжелые серые облака плыли над сосновыми кронами. Надо бы замерзнуть, но почему-то не холодно. Она долго не могла понять, жива она или уже все. А потом услышала все те же насмешливые, гадкие голоса усатого командира и его дружков. Обсуждали, как людишки смешно мечутся и ведрами свои дома тушат, как какой-то старухе голову надвое разрубили. И сразу Ами почувствовала себя живой, сердце заколотилось и в душе разгорелась ярость. И про нее саму говорили, спорили, сдохла или еще в себя придет и можно будет повеселиться. Про себя Ами пообещала им безудержного веселья, но вставать пока не спешила, осторожно оглянулась. Ни руки, ни ноги не были связаны, и это хорошо. Только голова кружилась как никогда в жизни. Вечерело, солдаты в синем сидели у костра и выпивали. Ами заметила на их одежде зловещий рисунок распахнувшего крылья дракона с раскрытой зубастой пастью. Будто важно запомнить картинку, которую следует ненавидеть всю оставшуюся жизнь. Праздновали победу, удачно повоевали, против вдов, стариков да детишек. Смеялись над тем, как их же соратники разбежались при виде какой-то тени. Другой осадил его: — Ты знаешь, что с ними потом стало? — Да-да, я видел. Сдохли они как-то странно. Будто разорвало. — Говорил я вам, проклята эта деревня, нечего туда соваться, — поддержал третий. — То псина черная, то логды, теперь вот это. — Да нет деревни, — оборвал их командир. — Все. А нам хорошо заплатят. Нет больше ни деревни, ни собаки твоей. От этих слов перехватило дыхание. Ами не верила в то, что Эй уже нет, не хотела верить. Но сама же видела, как пылает дом. Сама же привязывала. А теперь от досады и боли хотелось просто выть. У Ами не было плана, как отомстить. Не было оружия, была только она сама да слепая ярость. Еще раз убедившись, что до нее никому дела нет, Ами осторожно поднялась на ноги и шмыгнула в лес. Шатаясь как пьяная, она шла к дому наугад, прорываясь через чащу. Места казались незнакомыми, но внутреннее чутье вело в нужном направлении. Никто за ней не гнался, это и спасало. Ами вышла к мосту и не узнала родные места. Все вокруг казалось пьяным бредом. Дальше по улице несколько домов сгорели дотла, а вот ее почти уцелел, только обвалилась крыша да не стало стены там, где раньше была кухня. Ее останки лениво лизало догорающее пламя. Живых людей не осталось, зато полно было мертвых. Ами шла мимо, не вглядываясь в лица. И по одежде узнавала, и по фигуре отлично всех узнавала. Брела к дому как в самом страшном кошмаре, от которого не проснуться. Ами застыла на пороге, не решаясь войти в свой бывший дом. Пахло паленой шерстью. Боялась зайти и увидеть там их всех. Она глубоко вдохнула, собираясь с силами, но тут забыла обо всем, услышав шорох из дома. Голыми руками схватилась за горелые доски, обожглась, зашипела и начала пробивать себе путь ногами. — Блоха? Блошка! Иди сюда! Как ты уцелела, маленькая? Ами чуть не расплакалась, увидев, как комочек меха лезет к ней сквозь обломки ее жизни. Подхватила Блоху, покрутила в руках, цела и невредима, только вся в грязи и копоти. Прижала к себе, подставляя лицо под маленький шершавый язык и царапучие лапки. — А где же остальные? — спросила Ами, еще не веря в то, что самого страшного чудом не произошло. В доме было пусто, она пролезла сквозь обломки, понимая, что, наверное не стоит туда идти вообще… Крюк, что держал Тану был вырван из стены. Веревка, которой она привязала Шеля, прогорела. Звеза, очевидно, вылезла из ошейника. Сокол и Эй просто оборвали свои ржавые цепи. Ами не верила своим глазам. Растерзанное тело солдата все еще лежало посреди гостиной, словно напоминая: все произошедшее — реальность. Где-то в этом мире еще есть ее стая. Где-то еще есть ее Риена. Осталось найти. Солдаты пусть живут дальше и катятся к фреллам. Ами подобрала меч чужака, пригодится. Пролезла дальше, к спальне, взяла свой лук, накинула теплую куртку на плечи. Воняла гарью она просто невыносимо. Ами взяла вторую — для Риены, а пока завернула в нее Блоху. Уже отправилась на выход, но вспомнила про кошель с деньгами под половицей. Хорошо спрятала, надежно, сама еле достала. Повесила кошель на пояс и ушла, стараясь не оглядываться. Больше ничего тут не оставалось, кроме безысходности. Ами не знала, где и как искать собак, свежий снег заметил все следы. Риену найти было реальнее и нужнее, еще б голова не гудела и ноги слушались бы получше. Собаки сами о себе позаботятся, ничего им не сделается. *** — Мы не трусы. Мы здравомыслящие, — резко остановился Шаман, оглядывая все вокруг. Ошметки человеческой плоти были разбросаны не только по земле, кое-где висели на ветках. Лес вокруг выглядел так, будто на него обрушился смерч. Риена зажала рот, чтобы не вскрикнуть от ужаса, остальные тоже затихли, оглядываясь и пытаясь понять, что здесь вообще произошло. — Я говорю с этим драконом лучше не связываться, — авторитетно заявил Шаман, подъехав к дереву. Встряхнул ветки. Голова одного из несчастных с глухим стуком упала на землю. У Риены от увиденного помутилось в глазах. — А вы как дети малые, повелись. Нас повоевать позвали! Бежим быстрее, Ура! Вот они и как хорошо повоевали… Ни у кого не нашлось возражений. Риене было горько осознавать, что он прав. Не стоило туда ходить, больше никогда. За лесом виднелись скелеты сгоревших домов. И ничего больше. Она сидела в седле впереди Риона, и теперь даже радость от встречи с другом не перебивала того бесконечного ужаса осознания того, что все пропало. Несколькими минутами ранее она рыдала у него на груди просто от бессилия совладать с эмоциями. Бросилась обниматься, слезы брызнули из глаз от радости. Потом нахлынуло осознание, что может быть теперь Рион — единственный оставшийся в мире самый близкий человек. Она гнала от себя эту мысль, убеждала себя, что у Ами девять жизней, как у кошки. Или даже больше. Риена верила в это на полном серьезе, каждый раз ее любимая возвращалась оттуда, откуда, казалось, возвращаться не должны. Но сегодня что-то треснуло и сломалось. Риене страшно было думать что нет ее, любимой и самой родной. И она больше никогда не обнимет, не поцелует, не скажет, что любит, и не простит все, что можно простить. Больше не будет этих теплых и ласковых, нежных и милых слов и касаний. Больше не посмеешься над дикими повадками. Она пыталась не раскисать, ухватить хоть частичку этого боевого настроя от мужиков, но не могла. «За кого не боюсь, так за нее и за ее монстров», — пытался приободрить ее Рион. Но стало лишь понятно, что он тоже не особо надеется. Все, что оставалось — жить здесь и сейчас, следя за перепалкой белых воинов. — Нэр, ну ты-то нормальный человек. Что меня не послушал? У нас безумный один Рион, а спятили будто все разом. — Ты охренел? — тут же рявкнул на него незнакомый мужчина. — А че я не так сказал? — насупился Шаман. — Так, прекратили, — перебил их Нэр. — Пробежались, посмотрели, молодцы. Но Шаман прав, отсюда надо валить. И чем быстрее, тем лучше. — Драконов, кажется, перебили за нас, — другой незнакомый воин довольно покосился на останки. — Не всех, наверняка не всех… — Нэр оглядел лес, будто ища подтверждение своих слов. — Шаманка старая одна, а этих вот сколько было. Вряд ли они дружной толпой все вместе пришли… — он не договорил, поднял глаза на небо. — СЪебываем! В снежной пелене вдалеке угадывался драконий силуэт. — Согласен с тобой! — выкрикнул Шаман, посылая коня вперед. — Валим! Риена изо всех сил держалась на огромном тряском коне, думая, что если она сейчас не упадет и ее не прикончит дракон — будет очень даже хорошо. Только на пороге собственной смерти начинаешь так яростно отрицать чужую.