Сделка

В следующие дни, пытаясь проанализировать то, что случилось с ним в среду вечером, Грег неизменно впадал в растерянность. Поведение Холмса ставило в тупик. Грег пытался совместить внимательность, заботу и нежность в постели с шантажом и угрозами, из-за которых он в ней оказался, и не мог. Он также не понимал, почему Холмс отказался от идеи проникновения, ведь Грег готовил себя по его заказу. А еще — почему, до того как они занялись сексом, так настойчиво его гнал. В конце концов Грег бросил эту затею, стараясь просто забыть о случившемся до следующей среды. Холмс не проявлялся ни смсками, ни письмами, но Грег ловил себя на том, что уже почти не боится их. Вряд ли человек, который в постели при таких обстоятельствах думал в первую очередь о его удовольствии, а не о своем, мог проявить себя как садист. К среде жизнь вошла в свою колею, и Грег вспомнил о том, что это среда и день Холмса, только когда тот позвонил ему в середине дня. — Инспектор, — сказал Холмс, сделав после обращения паузу, и Грегу мгновенно захотелось оказаться на другом конце земли, где-нибудь, где Холмс его не достанет. Он уже предвидел, что в постели он снова забудется и будет чувствовать себя хорошо, но в эту постель он по-прежнему не хотел. — Слушаю вас, — отозвался Грег, опустив обращение вовсе. Он и вправду не знал, как называть Холмса теперь. «Мистер Холмс» явно изжило себя благодаря их слишком неформальному общению, а просто «Холмс» — так называют хороших приятелей, но не тех, кто заставляет с собой спать. — Не могли бы вы составить мне компанию за ужином? — Эээ, — протянул в который раз обескураженный его словами Грег. — А это войдет во время сделки? — Нет. Это, так сказать, вне ее. — Ааа. Тогда нет. — Не хватало еще, чтобы он сидел с Холмсом за одним столом, как какой-нибудь добрый друг. Тот что, правда не понимает, что делает? — Жаль, очень жаль, — отозвался Холмс, и в его голосе явно слышалось это самое сожаление. — Тогда до встречи в клубе. Мой водитель заберет вас в шесть часов. Холмс положил трубку. Грег откинулся в кресле, вытирая пот со лба. Что, черт возьми, происходит, может ему кто-нибудь объяснить?! Салли сделала попытку войти в кабинет, но Грег так посмотрел на нее, что она отложила свое намерение до другого раза. Черт возьми… Может, он зря отказался? Может, это был шанс хоть что-то понять? Грег потянулся к телефону и нажал на недавний вызов. *** В ресторане он о своем решении крупно пожалел. Нет, все вокруг было безупречно —обстановка, обслуживание, еда. Даже музыка и тем более то, что, когда Грегу она надоела и он сообщил об этом Холмсу, тот мгновенно попросил выключить звук. Просто, несмотря на все это, Грег никак не мог расслабиться, и разговор совершенно не клеился. Блядь, ну о чем разговаривать с человеком, который навязывает подобную сделку и просит сделать клизму перед походом в ресторан?! Конечно, он пытался спрашивать о том, что происходит, но Холмс вновь, вместо того чтобы дать какой-либо внятный ответ, только раздраженно сказал: — Неужели я каждый раз, как маленькому, должен напоминать вам, что вы в любую минуту можете уйти? Вы, кажется, не сильно пострадали после прошлого раза, так что сейчас самое время… — Зачем вы это делаете? Вы сказали, что хотите получить меня, вы меня получаете, но все время пытаетесь прогнать… — Потому что мне, в отличие от ваших представлений обо мне, не все равно, какой я это получу ценой, — выплюнул Холмс. Он явно злился, голубые глаза потемнели и сверкали. В них не хватало, пожалуй, только молний. Но Холмс тут же сделал вдох и выдох и спокойным, почти безразличным тоном предложил сменить тему. В напряженном молчании, время от времени прерываемом неуклюжими попытками разговора, Грег кое-как доковырял свою еду, и Холмс выложил карточку, чтобы расплатиться. В этот момент Грег впервые подумал о сексе с Холмсом как о чем-то, что могло принести облегчение. Секс был понятен, и Холмс во время секса был гораздо понятней, чем вне его. Поднявшись вслед за Холмсом в квартиру, он уже не испытывал неприязни или неловкости, не думал о том, чтобы все это поскорее закончилось, и вообще поймал себя на мысли, что чувствует что-то сродни любопытству. Например, ему хотелось знать, позволит ли Холмс дотронуться до него. Как и в прошлый раз, они переоделись в халаты, но от виски Грег отказался. Сейчас ему расслабляться не требовалось. Он встал посреди комнаты, и Холмс подошел к нему с таким видом, словно бы спрашивал разрешения поцеловать. Грег на секунду подумал, что ответить, а потом решил — почему нет? Большой беды от этого явно не будет. Холмс толкнулся языком в его рот, сначала робко, потом сильнее, но Грег перехватил главенство, положил руки ему на плечи… — Достаточно! Это прозвучало как окрик. Холмс отстранился, тяжело дыша. — Ложитесь, — бросил он резко. Грег мысленно вздохнул. Кажется, с выводами относительно того, чего ему стоит опасаться, а чего нет, он поспешил. Сегодня Холмс, в отличие от прошлой среды, долгую прелюдию не устраивал, раздвинул ноги коленом сразу, и в том, как нависал над Грегом, не было ни заботы, ни нежности. Словно мстил за недозволенное прикосновение. В шею целовал зло и быстро, потом торопливо поласкал яйца и, взяв в рот член, который вначале и не думал вставать, стал двигать губами так интенсивно, что тот окончательно затвердел секунд за двадцать. Продолжая полизывать головку, Холмс надел на два пальца презерватив и, щедро полив их и задницу Грега смазкой, принялся растягивать его. Это не было таким уж неприятным, но пару раз Грег вскрикнул от боли — движения Холмса стали чересчур грубыми. Когда Грег сделал это во второй раз, Холмс вдруг будто опомнился, остановился, посмотрел на него и как-то странно весь осел и сгорбился. Потом склонился опять к паху, но не взял член в рот, а уперся лбом в бедро и застыл в такой позе, тяжело дыша. Его лоб вспотел, и от него делалось мокро. Грег вдруг, неожиданно для себя самого, протянул руку и погладил Холмса по сырым волосам. Тот вскинулся, зло глядя ему в глаза — словно бы ожидал насмешки, но, конечно, не нашел ее, кивнул и, склонившись, опять взял в рот, и на этот раз двигал пальцами уже медленно, осторожно, явно боясь причинить боль. И потом, перед тем, как ввести щедро сдобренный смазкой член, остановился, будто спрашивая разрешения. — Да что уж сейчас-то позволения просить? — хмыкнул Грег. — Давай. Раньше войдешь — раньше кончишь. Холмса от его слов передернуло. А Грегу было все равно. Он словно бы отстранился от происходящего и наблюдал со стороны. Он не чувствовал к Холмсу ненависти, только злое превосходство. Если бы не отстраненность, это могло бы сойти за поединок, но внешне Грег свое отношение, он знал, никак не показал. Холмс несколько мгновений вглядывался в него, Грег видел, что член Холмса уже начал опадать, и сам скомандовал: — Давай уже. Кто бы ему сказал еще пару недель, что он будет управлять собственным почти изнасилованием, схлопотал бы по морде, не иначе. Он ожидал, что Холмс послушается, но тот не сделал попытки войти, наоборот, стянул презерватив и бросил его на пол, продолжая смотреть на Грега. «Передумал?» — мелькнуло в голове Грега. Он свел ноги, ощущая какую-то странную незавершенность. Но Холмс при этом его движении судорожно, неловко дернул шеей и сказал: — Если вы рассчитываете, что я поведусь на ваше поведение и отменю сделку, то этого не будет. Холмс сделал несколько движений по члену рукой, и Грег мысленно вздохнул, видя, как у того встает. «Ладно, — подумал он. — В конце концов, я затем сюда и пришел, разве нет?» Он позволил развести себе ноги. Холмс надел новый презерватив. — Я предпочел бы, чтобы вы встали в коленно-локтевую позицию, — неловко покашляв, таким тоном, каким, вероятно, говорили о сексе в викторианскую эпоху, сказал он. Грег посмотрел на него с недоумением, потом заржал, пытаясь перекрыть смехом обостряющуюся злость. — Хотите отыметь меня как собаку? — Вы идиот! — зашипел Холмс. — В любой другой позиции в первый раз гораздо больнее. — Ну нет уж, — ухмыльнулся Грег. Он чувствовал, что сейчас Холмс ему уступит. — Я хочу во время секса смотреть в твои бесстыжие глаза, дорогая. Холмс вздрогнул, сделав такое движение, словно пытался уклониться от удара. Потом, сощурив глаза, посмотрел на Грега. А потом быстро и молча подсунул под его поясницу подушку, приподнимая, и, закинув ноги Грега себе на плечи, стал входить. В первые мгновения резкие движения Холмса напугали Грега. Он выругал себя за несдержанность. Но Холмс, казалось, не делал попытки мстить. При соприкосновении головки с анусом Грега вся резкость движений кончилась. Холмс просто давил, равномерно подаваясь навстречу тазом, но не сказать чтобы грубо. В глаза Грегу он не смотрел, скорее уж куда-то в себя, и Грег почему-то не выдержал первым — закрыл глаза и попытался расслабиться, коли уж сопротивляться и провоцировать было бесполезно. И тут же почувствовал, как давление ослабло. Холмс отодвинулся и снова взял его в рот. Касание языка, горячая теснота рта возбудили в несколько мгновений. Грег чувствовал, как поджимаются ноги и живот, а Холмс принялся обводить языком яйца и вдруг пару раз лизнул под ними, скользнув к анусу. — Аааа! — изверг из себя Грег, а дальше у него не получалось произнести ни одной буквы. Холмс хотя и не пытался проникнуть внутрь, но лизал настойчиво, Грег извивался под ним, пытался сучить ногами, но Холмс перехватывал их, позволяя делать движения только задницей. Грег всхлипывал, скулил, стонал, выкрикивал что-то невнятное, непонятное ему самому. Потом Холмс отпустил его. Грег смотрел в потолок, тяжело дыша. — Нравится? — тихо спросил Холмс. — Ты же знаешь, что да, — выплюнул Грег. Он злился на Холмса за то, что тот смел доставлять ему такое удовольствие, и на себя — за то, что сам этого хотел. — Дальше будет еще лучше, — пообещал Холмс. — Не сомневаюсь, — буркнул Грег. — Давай уже. Он знал, что это была сдача. Окончательная. Но сейчас он действительно хотел еще. А с собственными моральными принципами он разберется. Как-нибудь потом.