Грозовой перевал

                           — Ты остаёшься в академии.       Знакомый решительный тон не внушал надежды. Лорд Ванер не меняет приказы.       Двадцать семь всадников в алых плащах прибыли на третий день. Кавалькада пронеслась ветром через половину королевства, загнав породистых скакунов до полусмерти. В свободные спальни вселили бывших адептов, а Ванер, пыльный с дороги, потребовал Айрона и Эраса на важный разговор. Незваной тенью Товир проследовал за другом и замер за бархатными портьерами. Ванер выслушал доклад, сверля взглядом учёного.       Потом лорд коротко объявил о решении.       Айрон молчал, лишь глаза прищурились.       — Дваржем займётся Эрас Полатер, — продолжил капитан Гвардии. Скрипнул дубовый стул. За последние года Горсихельд Ванер раздобрел вширь, и жеребцу капитана приходилось несладко. Сильнейший светлый маг королевства подошёл к Эрасу, возвышающемуся над ним исполином, и похлопал по плечу. — Я доволен, мой друг, что ты не только задираешь все юбки в академии, но и хоть немного приносишь пользы Гвардии. Пора бы отличиться в настоящем деле.       Прищур серых глаз не изменился. Поджались губы.       А лицо Эраса озарилось широченной улыбкой. В порыве счастья он едва не обнял капитана.       — Свободен. — Чеканя каждый шаг, верзила покинул кабинет. Капитан уставился на притаившегося слушателя: — А ты, там у стенки, выйди и сядь!       Под насмешливым взглядом лорда Ванера Товир заробел смущённой девицей. Айрон оглянулся на капитана и опёрся ладонями в стол, разделяющий их теперь.       — Почему остаюсь я, а в Соулс едет Эрас? — раздражённо поинтересовался молодой человек.       — Ты мне нужен тут, — без тени улыбки сказал капитан. Товир вздохнул и устроился за длинным полированным столом. — Вы двое хоть понимаете, что натворили?!       Айрон мрачно уставился на капитана. Товир удивлённо моргнул и едва не свалился со стула.       — Мы нашли тёмного. Самого Дрейра Каунского, — неторопливо ответил Айрон.       — Вот именно! — Ванера раздражало тугодумие лучшего архимага его Гвардии. — Вы нашли тёмного, за которым стоит не просто род. За ним стоит вся сила тёмной магии! Скажи Дваржу, что отыскался отпрыск Каунов, и он из-под земли найдёт не просто стаю химер, а полчище драконов! А светлые? А Магическая Гильдия? А Глинерд, в конце концов?! Даже эти ряженые «чёрные» прознали о Кауне! Вы устроили такой переполох, что скоро в Академию нагрянут все! Они глотки перегрызут друг другу за Кауна! Не могли работать тише?!       Айрон выпрямился, сцепив зубы.       — Этот тёмный значит слишком много, — спокойнее продолжил лорд Ванер, угрюмо набычившись. — Больше, гораздо больше, чем Дварж. Потому ты нужен мне тут. И не думай, что я оставляю тебя, потому что недоволен. Ты молодец, но вам с другом просто повезло. Вы целились в таракана, а убили гадюку.       — Но убили, — процедил Айрон. Они с Ванером ссорились по десять раз на день, больше привычно, чем с поводом.       — И растревожили змеиное гнездо, — хмыкнул капитан. — Сядь. Сядь, я сказал! — рявкнул Ванер. Айрон плюхнулся на стул. — У нас мало времени. Гильдия сразу потребует Кауна в Обитель. И мы не сможем ничего сделать.       — Ничего? — нахмурился Айрон. — А что ты хочешь сделать?       Отношения между светлыми магами давно перешагнули через уставное «вы». Лишь Товир, елозя за столом, удивлённо прислушивался к странному разговору. Хорошо хоть никому дела не было до него.       — Имея козырь в рукаве, мы сможем договориться с любым живым тёмным, — ответил Ванер.       — И что будет, если мы договоримся, ты думал? — с насмешкой поинтересовался Айрон. — Тёмные соберутся под новым стягом — двуличным стягом дружбы и ненависти. Мы формально выполним свою задачу и станем не нужны Гильдии. Она отсчитает дюжину светлых в охрану, а всем остальным предложит заняться земледелием. А тебе подарят замок подальше от столицы, чтобы ты не вмешивался в их дела.       — Не заносись! — грозно посмотрел Ванер. — Я не желаю новой войны.       — Ты живёшь войной! — возразил Айрон.       — Как и ты! — отрезал Ванер и указал на сжавшегося Товира. — Если бы ты мог жить без войны, то осел и давно женился вместо того, чтобы ползать по зловонным катакомбам!       Маги задыхались в удушающем, вскипевшем от злости воздухе. Особенно не повезло Товиру. И хотя он предпочитал тень друга, но не всегда. Пока Ванер и Айрон переводили дыхание, столкнувшись взглядами, как два упрямых быка в загоне, учёный втихомолку прошёл к окну и распахнул настежь. Прохладный воздух хлынул в комнату и остудил пыл спорщиков.       — Что мне делать? — смирился Айрон с неизбежностью.       Смерть Дарины грызла молодого человека днём и ночью. Не меньше тревожила вина за содеянное Маристелем Стрином. Айрон хотел сбежать подальше от светской жизни, от её язв и желчи. Стоило взглянуть на людей после войны и хотелось стать охотником или дичью — пройти путём, где важно не думать, а бежать вперёд.       — Не отходи от Кауна ни днём, ни ночью. Поставь его на ноги поскорее, — приказал Ванер. Айрон сдержанно кивнул, и капитан повернулся к Товиру. — А теперь ты. Значит, изучаешь смерти тёмных магов?..       Айрон ухмыльнулся, выходя из кабинета.       Товир сглотнул.       Каун поправлялся слишком медленно. С последней встречи он не изменился, лишь тени под глазами стали менее заметны, а кожа не казалась старым пергаментом. На приветствие Айрона тёмный не отозвался.       Накануне Кауна нашли распластанным на полу. Он свалился, пытаясь встать без посторонней помощи. Ноги ослабели за десять лет плена, а сил, которые набралось за несколько дней, не хватало для одного-единственного шага. Нетерпение сломило волю тёмного, взгляд тонул в бездне равнодушия.       В очередной раз Айрона обуяло раздражение на себя и на тёмного. Каун замкнулся, хотя тогда в погребе светлый мог бы поклясться — пленник готов зубами перегрызть цепи, чтобы уйти вместе со спасителями. И спустя несколько дней тёмный бесчувственной тряпкой лежит в кровати. Увядающее растение и то живее Кауна.       Айрона злило это. И больше злил он сам. После десяти лет плена и издевательств человек имеет право на отдых. Но кто собирается дать тёмному хотя бы ещё день?       — Дрейр Каунский! — позвал Айрон мага. Он помнил, какое впечатление произвело собственное имя на тёмного в их первую встречу. Возможно, последние воспоминания об имени восходили к жизни в клане. И они же могут помочь Айрону в выпавшем ему деле.       Судьба улыбнулась. Тёмный моргнул, в бездонном взгляде под отяжелевшими веками мелькнул свет. Айрон пересёк комнату и оседлал стул у кровати. Руки легли на резную спинку, и архимаг изо всех сил пытался принять благодушное выражение лица. Вряд ли удачно.       — Вы меня слышите? — мрачно поинтересовался Айрон. Ванер не подсказал, как ставить на ноги тёмного. Для восстановления всех способностей тёмному понадобится не менее года. А за душу и сознание Айрон не ручался ни головой, ни плащом Гвардии. Маристель Стрин вполне мог успеть разрушить тёмного изнутри. — Дрейр Каунский!       Маг скривился, словно звук имени жалил ядовитой змеёй.       — Что вам? — жутким, севшим голосом прохрипел Каун. Спину обжёг мороз — услышь в темноте такой голос, и даже храбрецы дрогнут.       — Вы помните меня, Дрейр? — продолжал архимаг. — Я вытащил вас из погреба Маристеля Стрина.       Тёмный подслеповато прищурился. Целители предупреждали — зрение у Кауна ослабло, да и царивший в комнате сумрак цинично играл светом и тенью. Поразмыслив, тёмный кивнул. Без единого намёка на благодарность, но Каун больше не казался бесчувственной куклой. Пробудился едва ощутимый интерес — то ли к разговору, то ли к собственному спасителю.       — Я уже рассказывал, что мир не стоял на месте, пока вас держали в плену, — переходил ближе к делу Айрон. Он не жаждал повторять историю десяти прошедших лет, но по взгляду прочёл неумолимый приговор. Следующие полчаса светлый распинался заново, с раздражением знакомя мага с событиями войны. Когда голова тёмного склонялась к подушке, Айрон резко обрывался на полуслове и звал его по имени. Каун хмурился, позже — смотрел с разгорающейся ненавистью.       — Сейчас мы разыскиваем тёмных, чтобы восстановить справедливость, — не совсем искренне подытожил Айрон. Ни малейшего желания исповедоваться в грехах или делиться планами Ванера у архимага не возникало. Менее всего он бы хотел, чтобы тёмный осознал свою ценность для общества. — Очень жаль, что вас взяли в плен.       «...а не убили».       Не произнесённый конец фразы пробежал по комнате шипящий молнией. Десять лет назад единственное, что ожидало повергнутого тёмного из рода Каунов, — смерть. Короткая и неминуемая. Возможно, лучше бы Дрейра и правда убили — безболезненно, не мучая годами.       — Я буду ухаживать за вами, — разрушил повисшую тишину Айрон. Он поднялся, осматривая комнату. — Надеюсь, мы с вами подружимся.       Ванер не отдавал двусмысленных приказов — сказал не отходить от Кауна ни днём, ни ночью, значит Айрону нужна кушетка, иначе придётся спать прямо на полу.       Если раньше Каун не ненавидел его, то к концу дня желал убить всеми фибрами души. Тёмный ослаб настолько, что не принимал никакую пищу, и целители боялись насильно его накормить. Может быть, Каун и мечтал отойти в другой мир, но Айрон упорно впихивал ложку за ложкой наваристый бульон в скривившийся рот. Ванеру нужен живой и здоровый тёмный.       Вечером вся академия судачила с лёгкой руки Эраса о новой службе Айрона. Гвардеец мельком заглянул в комнату и тут же скрылся, сотрясая хохотом стены. Архимаг пожелал ему провалиться в пропасть к Чирхану и продолжил кормить тёмного. Глаза Дрейра, уставшего даже от простого чувства ненависти, слипались. Айрон дождался, пока дыхание тёмного успокоится, и вышел в коридор с одним-единственным желанием. Увы, Эрас Полатер уже уехал к Соулсским холмам, взяв с собой с десяток гвардейцев.       Посреди ночи Айрон вскочил. Кровать скрипела под метаниями тёмного, хриплые стоны походили на рычание дикого зверя. Айрон встал с лежанки у дверей, поднял руку, и на кончиках пальцев загорелись огоньки. Дрейру снился кошмар, но горло не могло выдать пронзительный крик — лишь слабые, но жуткие хрипы, словно некто невидимый душил тёмного. Не желая будить мага, Айрон положил руку на грудь, собрал силы и направил по венам. Не успел. Хрипы оборвались, чёрные глаза распахнулись в диком ужасе, тело дёрнулось прочь от светлой магии.       — Нет! — взревел Дрейр. Айрон отшатнулся и уставился на ополоумевшего тёмного. Свет угас, и прошелестел едва слышный вздох облегчения. Айрон молчал, молчал и Дрейр. Потом светлый сделал шаг назад, второй и отвернулся. Возвратившись к двери, свалился на тонкий тюфяк и закрыл глаза. Зубы скрипели, пока тёмный не заснул беспокойным, но мирным сном.       Утром Айрон накормил тёмного в том же духе. Дрейр прожигал ненавистью всех светлых, но берёг горло, любой звук драл наждачкой по сорванным связкам. Когда Айрон раздвинул тяжёлые портьеры и решил проветрить комнату, тёмный истошно захрипел. Мысленно костеря всё сущее, архимаг вновь окунул комнату во мрак. Гробовой мрак.       Тёмный ненавидел солнце, светлую магию и всех магов, ею владеющих. И больше всех ненавидел Айрона.       Ненавидел, когда архимаг помогал ему по нужде, а потом уходил с ночным горшком в коридор.       Когда обтирал пенной тряпицей сухопарое, изуродованное шрамами тело.       Когда у тёмного каждый раз подкашивались ноги и он не мог устоять без поддержки светлого.       Айрон почти не говорил, чтобы не слышать зловещий хрип. Он наблюдал за мельчайшими свойствами бледного лица. Среди стиснутых зубов зияли сколы и пара выбитых. Давно зажившее, разорванное в клочья ухо. Длинный шрам, тянущийся от паха до выпирающих рёбер. Из-за худобы влезала мысль, что какие-то органы из тёмного всё же вынули.       Глаза быстро привыкли к темноте, но Айрону хотелось выбраться поскорее из душной мрачной комнаты. Едва тёмный в измождении задремал, как светлый выбрался в коридор. Под ногами мелькнула тень, Айрон вытянул руку, но промахнулся. Почти сразу выставил ногу, и Салар растянулся на животе, стукнувшись носом о дощатый пол.       — Попался! — схватил Айрон за локоть мальчишку и поднял. Салар встал, хлюпая и держась за нос. Алая струйка стекла по губам, и мальчик ловко слизал её языком. — Ну-ка, покажи.       Айрон притянул ладонь, накрыл магией, и боль медленно унялась. О разбитом носе напоминала лишь кровь, которую мальчишка тёр рукавом.       — Спасибо, — хмуро бросил Салар, потупившись. Он дёргал локоть, видимо мечтая удрать.       Вдруг пронзила неожиданная Айрону мысль. Мальчишка знал об отце — а может знать и больше!       — Ты не хочешь зайти? — спросил светлый, покрепче перехватив локоть. Вовремя. Мальчишка запаниковал, упёрся свободной рукой в мага, изо всех сил пытаясь выскользнуть.       — Нет! Не хочу! — замахал головой Салар. Гвардейцы озадаченно косились в их сторону, но ума хватало не влезать.       — Почему? Ты его боишься? — спросил Айрон.       Мальчишка шмыгнул носом, яростно принялся тереть слезившиеся глаза.       — Нет, — повторил Салар. — Я... я... кое-что сделал. Ну... давно.       Айрон кинул взгляд на любопытствующих гвардейцев и недовольных целительниц. Он прошёл дальше по коридору, к распахнутому настежь окну. Весенний ветер доносил сочный запах сада, сена, брызги фонтанов. Айрон вдохнул воздух и ощутил свободу. Свободу от тьмы, окружавшей Дрейра Каунского.       — Так, — Айрон подсадил мальчишку на узкий подоконник. — А сейчас расскажи мне. Что у тебя произошло с отцом?       Он предусмотрительно держал запястье мальчишки, но побега уже не боялся. Салар успокоился, хотя вновь и вновь переживал нечто из прошлого. Щёки блестели от слёз.       — Я... хотел освободить нас, — пробормотал чуть слышно Салар. Айрон наклонился ближе, вслушиваясь и стараясь не пропустить ни слова. — Я хотел, чтобы мы сбежали. Это было... Прошлой весной. Я не знаю, как у меня получилось, — мальчишка задохнулся от чувств, и Айрон отпустил руку. Салар принялся кулаком тереть глаза и глотать сопли. — Мы выбрались. Зашли в лес. А потом...       — Вас догнали, — догадался Айрон. Руки чесались свернуть шею Маристелю Стрину. — Что потом случилось?       — Меня выпороли, — хрупкие плечи под рубахой дрогнули. — А... А отца... после этого у него рука... умерла. И он сказал, чтобы я к нему не подходил. Чтобы никогда. Даже если хочу поделиться едой. Он из-за...       Мальчишка выглядел настолько подавленным, что Айрон сделал нечто, совсем непривычное для себя. Он обнял тощее тельце и погладил по голове. Мальчишка ещё как-то держался, но теперь его прорвало. Салар разревелся в голос, спрятав лицо на груди почти незнакомого человека.       — Ты всё-таки спас его, — утешал ребёнка Айрон. Под раздражённым взглядом архимага потрясённые гвардейцы развернулись и молча уставились в другой конец коридора. — Ты его спас. Так что всё хорошо.       — Он сказал, что не знает, откуда я взялся. У него нет сына, — бормотал мальчишка. — Я «неправильный». Он всегда говорил, что я «неправильный». И хозяин так говорил, и мама...       Одна догадка страшнее другой мелькали в голове Айрона. Жалость к тёмному из-за бессилия и испытанных мучений уступили негодованию. Только дрожащий от обиды, цепляющийся за него мальчик сдерживал злость. Айрон шептал бессвязные утешения, потом отпустил Салара и позволил ему уйти. И даже сказал взять на кухне кусок пирога, передав, что архимаг Дорн разрешил.       Мальчишка убежал.       Айрон долго размышлял над услышанным. Из окна он наблюдал, как Товир выбрался на свежий воздух, протёр глаза и потянулся. После разговора с Ванером учёный стал страдать кошмарами и прятался от них сутками в библиотеке.       За стеной розовых кустов послышался мелодичный голос. Товир оглянулся и широко улыбнулся миловидной девушке с ямочками на щеках. Та вышла с корзинкой полевых цветов. Учёный отобрал тяжесть, и они с девушкой всё говорили и говорили, словно не могли остановиться. Их смех дребезжал по стёклам, поднимался по макушкам кипарисов и башенок, растворялся в безоблачном небе.       Со вздохом Айрон закрыл ставни и вернулся к тяжёлой дубовой двери. Толкнул её и вошёл в полумрак, которым отгородился от мира Дрейр Каун. Маг не спал. Устроившись на подушках, он вытянул здоровую руку, и над ней метался разряд молнии, вытягивая в воздухе полчища сверкающих щупалец.       Стоило скрипнуть половицам, как молния разъярённо зашипела. Метнулась волком в клетке, вырвалась из хозяйских рук и бросилась под ноги Айрона. Архимаг едва отскочил. Запахло палёным, пол разъел чёрный круг с обуглившимися краями.       Тёмный раздражённо спрятал руку под одеяло. Айрон кликнул целителей и гвардейцев, указал на пятно и потребовал привести комнату в порядок. Дождавшись исполнения приказа, а затем когда все уйдут и оставят их наедине, архимаг сорвал занавес с окон, пустив внутрь бархатный вечер. Он и ухом не повёл, когда тёмный захрипел. Распахнув пошире окно, Айрон вернулся к кровати и уселся на стуле.       Прямо взглянул в чёрные глаза Кауна.       — Это за то, что вы едва не поджарили меня, — произнёс Айрон.       — Я тебя убью, — пообещал с ненавистью тёмный, чем только насмешил светлого.       — Сначала научитесь на ногах держаться без моей помощи, а потом попробуйте, — поддёвка задела гордость Кауна. Но позже, к удивлению, на губах тёмного промелькнула улыбка.       За окном загорались огни факелов, слышались переливы гуслей и звонких голосов. Из углов комнаты выползала чернота, пожирая пол, сорванные занавеси и сбившийся тюфяк у стены. Айрон молчал, вспоминая тронувший его мальчишечий рассказ. Он не сразу услышал хриплый зов.       Очнувшись, светлый склонился над кроватью. Он не мог разобрать, чего хотел Каун — от воды отмахнулся, качал головой, когда Айрон подумал о нужде. Здоровой рукой тёмный притянул его ближе, аспидные глаза казались сверкающими в бездне звёздами.       — Что? — разозлился архимаг в растерянности.       — Я должен... вернуться... — выжал из себя Дрейр нечто членораздельное.       — Как только Магическая Гильдия вернёт ваши земли, мы сразу...       Каун замотал коротко стриженной головой.       — В тот дом. Я должен вернуться... в тот дом, — осилил наконец тёмный и устало откинулся на подушках.       — Дом Маристеля Стрина? — недоверчиво уточнил Айрон. Каун кивнул. — Не...       Здоровая рука тёмного с неожиданной ловкостью сомкнулась на горле Айрона. Слишком слабая, чтобы стать опасной, если бы не молнии, с шипением впившиеся в кадык.       — Клянись, — прохрипел тёмный, едва удерживаясь на грани беспамятства. — Клянись, светлый, что отвезёшь. Завтра.       — Клянусь, — выплюнул, наконец, обещание архимаг. Рука отпустила горло и бессильно упала поверх одеяла. Айрон потёр саднящую кожу и посмотрел на бледного, потерявшего сознание Кауна.       Он сплюнул.