Грозовой перевал

                                  Развязанная Глинердом война удивила многих, но не всех. Дрейра ни капли не взволновало, что по другую сторону от церкви и короля оказались не только тёмные, но и светлые маги. Задёрганный стремительными событиями и постоянной опасностью, Каунский лорд любое известие готов был встретить с одинаковым беспокойством, почти переходящим в панический ужас.       А вот Дваржа мальчишечьи слова заставили злорадно усмехнуться:       — Пусть перебьют друг друга. Надеюсь только, что Ванер достанется мне, — и с величайшим подобострастием обратился к Дрейру, чтобы они немедленно атаковали гвардию, остановившуюся на отдых в деревне. Тогда у них будут и лошади, и оружие, и даже одежда гвардии, чтобы войти за стены Обители, которая охраняется не слабее, чем Каунская долина защищена безумной грозой.       Удовлетворение Дваржа войной пропало тотчас. Дрейр возражал. Не соглашался ни на какую авантюру, хотя даже Айрон, взвесив «за» и «против», настаивал на неожиданной облаве, только предлагал устроить её дальше по дороге. Обитель не должна получить подкрепление ни в коем случае, говорили они. Дрейр, за которым всегда оставалось последнее слово, упирался...       — ...как осёл, — себе под нос проворчал Айрон.       Салар и тёмные следили за ними сначала в беспокойном оживлении — молодёжь, как и Дварж, рвалась в бой со светлыми. Потом, видя чрезмерную осторожность своего лорда, они впали в уныние.       — Поговори с ним! — потребовал Дварж, когда Каун, сжав губы и окончательно сказав «нет», ушёл от них.       — Я? — переспросил Айрон, удивлённый тем, что старик рассчитывает на него. Но тёмный не ответил и отвернулся к Салару. До этого мальчишка растерянно, с раскрытым ртом, слушал взрослых. Он привык уже к распрям между Дрейром и Дваржем, но каждый раз не знал, на чью сторону встать. Розенгард увёл его к магам, мрачно перешёптывающимся под деревом. Салар оглянулся на отца — ему казалось, что он виноват в его подавленном настроении.       И снова Айрону пришлось уговаривать Дрейра, настаивать и напоминать о договоре. У них оставалось слишком мало времени — вот-вот сорвутся в галоп лошади гвардии, и тогда они потеряют выгоду неожиданности. В конце концов Дрейр послушался, но лишь потому, что преумножившая силы Обитель внушала страх из слов Айрона. А страх и опасность больше всего владели тёмным.       Салара оставили с Вивал и Товиром. Последний пообещал защищать девушку и оставаться на месте. Розенгард не особо верил светлым, но ему пришлось уступить.       Их было мало — трое молодых дворян-недоучек, Дварж, Айрон и Дрейр.       Только Айрон забыл. Один тёмный настолько силён, что стоит десяти светлых, а то и больше.       На их стороне была неожиданность нападения, разъярённая стихия и чистая, давно сдерживаемая магия. Дрейр, почти не пользуясь тростью, и Розенгард шли по полю, едва заметно спотыкаясь на кочках распаханного поля, но не прячась от взглядов со стороны деревни. Старик-воин по клановой традиции закрыл нижнюю часть лица тёмным шарфом. Айрон держался за спиной Дрейра, призывая свою силу до капли. Потому он не сразу заметил, как над головой небо заволокло чёрными грозовыми облаками. Молния рванула с небес и вскинула рыхлые комья земли. Айрон вздрогнул от вспышки и ударившего грома. Тьма клубилась под его ногами, стелилась лилово-чёрной дымкой.       Дварж и Каун призывали древнюю тёмную мощь.       Облака сгущались в помрачневших небесах, вращались над деревней зловещей воронкой. Всё стремительнее и сильнее — опустилась крепостная стена вокруг деревни и ближайших полей: капкан захлопнулся и сжимался висельной удавкой. Шум ветра и гром заложил уши, земля летела в глаза, и Айрон поднял руку, прикрывая лицо и стараясь не потерять впереди чёрный плащ Дрейра, развевающийся в когтях урагана. Он не оглядывался. Никто не оглядывался назад.       Сквозь вой ветра впереди послышались новые звуки. Крики людей, гомон домашнего скота, истошное ржание лошадей. С небес потянулись нити вихрей и, извиваясь точно заколдованные змеи, нависли над деревней, срывая крышу, раскидывая сено и ломая жалкий плетень. Идти было не только сложно, но и страшно. Знакомый липкий ужас тьмы проникал в кожу, в кости, бил по нервам и жилам. Айрону казалось, что окружающая сила высасывает из него весь свет.       Гвардия быстро поняла, с кем имеет дело. Впереди засиял мягкий просвет защиты. Полупрозрачный купол навис над деревней, отгоняя стихию от напуганных крестьян, забившихся в лачуги, будто в грязные норы. Сорванный плетень получил вторую жизнь — гибкие прутья взвились змеёй, разрастаясь и встречая тёмных. Дварж отмахнулся от них огнём — и пожар быстро разбежался по сухим соломенным крышам. Крики стали громче и отчаяннее.       Тёмные вошли в деревню. Земля под их ногами хлюпнула и стала засасывать. Дрейр успел шагнуть в развернувшееся болото и провалиться по колено, но Айрон заметил ловушку мгновенно, немедленно догнал и дёрнул мага на себя, на ухабы твёрдой дороги. Дваржу так не повезло. С проклятьями старик оказался по пояс в трясине. Гвардейцы попытались добраться до него, но с криком отступили. Одному из светлых огненная стрела опалила щёку, и он упал на землю.       Дрейра сильно потряхивало. Дрожь не нравилась Айрону, не нравилось и сбившееся дыхание, злые блестящие глаза, аура тьмы, исходящая и колющая под кожей больной руки. Но маг с раздражением высвободил руку из его хватки. Металл засверкал, и громыхнуло прямо в ушах. Айрон отвернулся, почти ослепнув от яркой вспышки молнии и оглохнув от звука. Когда он пришёл в себя, Дрейр уже исчез. Несмотря на дикий ужас после долгих лет плена, лорд не отступал перед светлыми.       На мгновение гордость и уважение к Дрейру смогли вытеснить страх. Но ненадолго. Айрон замотал головой, выискивая чёрный плащ и короткие взлохмаченные волосы. Сердце буквально выпрыгивало. Он нигде не мог отыскать тёмного, хотя и пытался пробраться за накренившиеся лачуги, над проломившейся крышей которых плясали языки пламени и вспышки молний. Не стихающий ветер раскидывал огонь по соломе, сухой после жаркого лета, и та горела легко и быстро. Где-то блеяли козы, кричали дети. В неразберихе всё спуталось и рушилось.       К счастью Айрона, гвардия не успевала разглядеть его лицо и смотрела лишь на плащ, принимая за своего, однако увлёкшийся молодой Крайвен из тёмных едва не похоронил его под стенами единственного каменного строения в деревушке — под стенами храма трёх богов и трёх богинь. Смерч, поднятый магом, отшвырнул Айрона с дороги и поля боя, но уже под булыжным дождём он проскользнул и откатился в зловонную канаву. Рот наполнился грязью, сапоги и одежда намокли и потяжелели. Айрон вскочил, сплюнул и оттёр губы, морщась от запаха. Руку пронзила острая боль, но времени на исцеление не было.       Лишь одна мысль заполняла Айрона: нужно найти Дрейра Каунского.       Выбравшись из канавы, молодой человек едва снова туда не упал. В пылу схватки кто-то оттолкнул Крайвена, и тот теперь занял место в грязной яме. Грязь брызнула во все стороны, и погодя Айрон обернулся. В плече парня застрял по рукоять кинжал, и никакие усилия не помогали Крайвену его вытащить.       Сквозь завывания ветра и магии послышалось собственное имя. Айрон обернулся и увидел огромного, несломленного бушующими стихиями верзилу. Он мгновенно его узнал. Эрас Полатер держал меч наготове и магию в другой руке. Он был в ярости и с криком набросился на Айрона. Ноги скользнули по жиже, и они вместе свалились на Крайвена. Кинжал ещё глубже вошёл в плечо тёмного, он завопил и схватился за упавших, пытаясь сохранить равновесие и подавить боль. Айрону повезло, что он упал сверху. В неразберихе Крайвен вцепился в Эраса и невольно выпустил на волю тёмную магию. Красный гвардейский плащ вспыхнул, но тут же был затушен в грязной канаве. И всё равно огонь успел проникнуть под одежду и сильно обжечь самого мага.       Эрас быстро пришёл в себя. Собрав всю дюжую силу, он вышвырнул Крайвена из сточной канавы под стены падающего храма. Айрон только встал, как светлый вновь ринулся на него с диким криком. Обхватил колени и обрушил вновь в грязь. Эрас был в ярости и явно знал, от чьей руки погиб его дядя. Айрон отбивался, но не мог владеть магией. Да и вообще в этой схватке решала только сила. И сила была на стороне Эраса.       Огромные ручища сомкнулись на шее и сдавили. Айрон пытался отцепить пальцы, но слабел под натиском. В глазах темнело, лёгкие горели, пока наконец он не сдался. Сознание ещё теплилось, но двигаться Айрон не мог. Будто со стороны наблюдал двух бывших друзей, двух товарищей, барахтающихся в грязной яме.       Почему-то Айрон был уверен, что ещё жив. Эрас придушил его, но остановился. Раскрасневшееся лицо гвардейца заливали грязь и пот, на правом плече обуглилась одежда и выступала обожжённая плоть. Эрас хрипел, как разъярённый бык, но ослабил хватку на шее, а потом и вовсе поднялся, прихватив безвольную тушу. Айрон напряг все мышцы и пошевелился, но верзила обрушил кулак ему на затылок.       — Держись!       Знакомый голос просочился в туманное сознание. Айрон пошевелился, и голова загудела колокольным набатом. Ураган вокруг не стихал ни на миг, но стал слабее, и светлый догадался, что деревня осталась где-то далеко. Тряхнув головой и моргнув, архимаг смог увидеть уходящую дорогу. Ветер гонял пыль и сухое перекати-поле под копытами коня. Айрон лежал связанным поперёк седла, и кто-то давил на него, хрипя и дрожа. Ещё чуть-чуть повернув голову, светлый увидел и Эраса Полатера, который вёл под уздцы испуганного норовистого коня, шарахающегося от каждой молнии и грома. Морду животного закрывал плащ, превратив в слепое послушное существо.       — Мы уже вышли за черту урагана! Сейчас рванём в Обитель, а там тебя подлатают! — добавил нарочито весело гвардеец. Он заметил взгляд серых глаз, и лицо его омрачилось, оскалилось, словно у злобной собаки. Эрас потянул коня вперёд и вздрогнул. Вздрогнули все. Над деревней поднялся густой дым вперемешку с пеплом и, клубясь, напоминал чудовище с горящими от ненависти глазами. Это чудовище смотрело на уходящих светлых — последних выживших в деревне.       Тьма давила настолько сильно, что рука Айрона заныла, боль перешла по всему телу и вновь накрыло спасительное бессознание.       Эрас Полатер, стиснув зубы, принялся подгонять коня рьянее.       Он ненавидел всех в этой деревне.       Людей и светлых магов, собравшихся под мирным небом и смеющихся за кружкой славного эля. Впервые после плена Дрейр Каунский не боялся, а отдался на волю этой ненависти. Даже само это ощущение всесилия и всевластия, долгожданной свободы и мести охмеляли крепче самого выдержанного вина в местном кабаке.       И он так осмелел, что забыл о самом важном. Он совершил страшную ошибку. Ошибку, после которой зверь под названием Страх вырос в десятки раз и стал ещё ужаснее.       — Где он?       Дварж равнодушно пожал плечами, поначалу не придав важности пропаже Каунского Пса. Наоборот, старик только порадуется, если в сгоревших дотла лачугах найдутся кости светлого мага. Но прожитые годы и чутьё заставили его напрячься и с опаской отступить подальше от своего лорда. Дрейра била крупная дрожь, словно он находился в студёной пустыне.       Старик не мог даже представить, какие тиски сжимали сердце его лорда. Как поднимало голову уродливое дикое чудовище, которое взрастил за долгие годы проректор Академии Бранса. Дрейр чувствовал, как мурлычет и скалится этот зверь, терзая душу и сердце.       Страх лишал его разума. Ему нужен Айрон. Ему нужен его Верный Пёс, который дарит жизнь и надёжное плечо.       — Никто не знает, где он... — более осторожно сказал Дварж. На дороге, чуть дальше от храма, свалены были вперемешку тела светлых и жителей, раненых и мёртвых. Дрейр покосился на груду и отвёл взгляд. Среди них не было Айрона. Дрейр не ощущал его там. Они почти не понесли потерь, кроме Крайвена, с глубокой ножевой раной, причинявшей ему сильную боль. Молодому тёмному не повезло — на него напали сразу четверо, один из которых оказался проворен и силён не столько в магии, сколько в обычной воинской силе. Это и подвело Крайвена.       — Я видел его.       Почти беззвучно. Но Дрейр услышал. И рванул к тёмному и вцепился в его плащ, презрев глубокую рану и отлетевших в стороны других магов. Дварж закричал и приказал всем отойти. Дрейр понимал, что он сходит с ума, что молодые тёмные, идущие за ним в жизнь и смерть, сейчас с недоумением смотрят на него. Но всё было неважно. Кроме него.       — Где? Где он?! — спросил Дрейр. Его голос снова сорвался, потерял бархатные нотки и походил на крик раненого быка. Этот крик поднял осевшую на крышах тёмную магию, зашипевшую на хозяев.       — Его уволок... — дыхание Крайвена сбивалось, глаза закатились от боли. — Светлый. Огромный. Верзила.       — Эрас Полатер, — догадался Дварж, прищурив взгляд. — Ещё один «медведь». Они направились в Обитель.       Обитель. Дрейр отвернулся, не видя ничего вокруг. Кто-то взял за руку, начал говорить и успокаивать. Он попытался вырваться, но его отводили куда-то дальше, где становилось тише и тише.       — Дрейр, возьми себя в руки.       — Мы едем в Обитель. Немедленно, — как сквозь сон сказал Каунский лорд. Он боялся потерять Айрона. Светлый принадлежит ему. Они могут ранить Айрона. Могут казнить за предательство и побег. Дрейр может никогда его не увидеть.       И что тогда станется с ним, с Дрейром Каунским? Он станет ничем. Он умрёт.       — Послушай...       — Немедленно.       Старик исчез. Всё вокруг исчезло. Наползала темнота, наползали белые стены старого погреба. Под кожу, будто мелкие насекомые, пробиралась светлая магия. Ненавистная магия, которая была чужда ему и причиняла дикую боль столько лет. Дрейр дёрнулся, попытался стряхнуть её с себя и вздрогнул, осознав, что ему лишь мерещатся воспоминания и видения.       Часть лошадей потерялась или пострадала в сражении. Местный люд разбежался, как только рухнула стена, ограждающая ловушку для светлых. В кабаке отыскалось несколько бочонков доброго вина, в брошенных лачугах нашлась еда. На костре зажарили барана, попавшего под обвал, и несколько кур. Немедленно они не могли пойти: Вивал нужно было наесться и отдохнуть, отряду — разделиться, Крайвену — хоть немного прийти в себя. Товир, пленённый светлый, вынужден был лечить их. Он сопротивлялся, но ничем не мог помочь убитым в бою: тёмные в плен берут редко, а в этот раз Дрейр был не в себе, чтобы защитить кого бы то ни было. Ночевать пришлось в храме с разрушенной стеной, но с вполне целой крышей.       Дрейр не присоединился к пиршеству. Старик Дварж даже не стал настаивать, рассказывая Салару байки прошедших войн, хвалясь одной из первых побед в новой. Наутро его вместе с Вивал отправят к Сорну, а пока раскрасневшийся мальчишка веселился и отхлёбывал из кружки красное вино.       Легли спать после полуночи, когда небо полностью закрыли серые тучи. Дрейр отгонял сон до последнего, а когда закрыл глаза, увидел вновь белые стены погреба и занесённый над ним кинжал. Светлого мага, раздвигающего ноги и насиловавшего его раз за разом с безумным криком: «Ты мой!»       Проснулся Дрейр в холодном поту и долго приходил в себя, дрожа под тонким одеялом. Выбрался из руин в серую промозглую ночь накануне рассвета. Трость в руках тряслась, а ноги едва ходили.       Дрейр прислонился спиной к руинам и взглянул в небо.       Пока он не найдёт Айрона, он не сможет спать. Ему нельзя спать, иначе нападут чудовища. Когда они снова будут вдвоём, только тогда...       — Отец?..       Тёмный вздрогнул от неожиданности и с ужасом посмотрел на мальчишку. Серые, удивительно чистые глаза на темнокожем лице. Заглянув хоть раз в их глубины, не сможешь забыть никогда. Салар насторожённо смотрел на отца, выглядывая из-за каменной кладки. Он волновался.       — Уйди, — прохрипел тёмный. Этот мальчишка его пугал самим своим рождением. Дрейр признавал в нём сына, но не понимал и не хотел понимать, как мог этот ребёнок появиться на свет. Те отрывки воспоминаний, которые иногда всплывали в прореженной пытками памяти, ужасали жестокостью и невероятностью. Никогда Салар не должен узнать об опытах Маристеля Стрина.       Никогда Салар не должен узнать, кто он.       Какое он чудовище.       Мальчишка повесил голову. Дрейр сглотнул, сжимая руки в кулаки до побелевших костяшек.       — Мы ведь найдём господина Дорна? — тихо спросил Салар. Дрейр не сразу осознал, о ком говорит сын. А потом сердца коснулся слабый огонёк. Холод стал не таким ледяным.       — Найдём. Обязательно, — прохрипел Дрейр. Салар поджал губы, молча кивнул и шмыгнул обратно внутрь.       Облегчение накрыло уставшее и разбитое тело. Дрейр сполз по стене и закрыл глаза, но тут же распахнул. Сон пытался утянуть в свои кошмары, манил пустотой и забвением, но он понимал, насколько обманчивы его дары. Ни в коем случае нельзя засыпать.       Утром Вивал наконец отправилась с тёмными к Сорну. Двое сопровождающих подняли руку на прощанье и подстегнули лошадей. Крайвен, подлатанный Товиром за ночь («Миранда бы сделала всё лучше», — сокрушался светлый всё время), старался не морщиться и стоял рядом с Дваржем. Салар смело встал между стариком и отцом, больше никто бы не решился, зная, какие распри возникают между тёмными.       Пятеро. Трое магов, один из которых старик, другой ранен, а третий не в себе. Никудышный в схватке мальчишка и светлый, который даже не на их стороне. Отряд, который собирается войти в Обитель и вывести из него десятки тёмных. Даже со всей силой старших клана эта задача казалась невыполнимой.       По крайней мере раньше Дрейру она такой казалась. Но сейчас он готов был не есть, не пить и не спать, пока не отыщет Айрона.       За два дня он почти высох. Под глазами появились тёмные мешки, руки часто дрожали, и Дрейр их прятал под плащом. Дварж молча поджимал губы и качал головой, бормоча себе под нос. Товир один раз предложил помочь, успокоить его и исцелить, но Дрейр панически боялся хотя бы раз вновь ощутить светлую магию в себе.       Разве объяснишь им, что невозможно соединять несоединимое? Тьма и Свет существуют рядом, но не могут быть едиными. Дрейр помнил наставления своего отца о магии, о её нерушимых законах и правилах, которые создали иерархию.       Свет и Тьма приносят друг другу только боль.       В ком-то её больше, в ком-то её меньше. Маги Каунской долины поколениями взращивали тьму в своих детях, уничтожая малейшие проблески света. Потому чистота крови настолько важна, потому настолько важен старший в семье, в чьих руках соберётся вся сила клана. Дварж знает древние законы, потому хочет поставить Каунов во главе всех оставшихся тёмных.       Потому хочет вызволить своих из застенков Обители, иначе тёмным придётся собирать магию по крупинкам.       А Дрейру нужен только один человек за стенами Обители.       Айрон.