Ближе, чем ты думаешь

Очередной холодный вечер. Собирается дождь. Реджина устало идет по тропинке к своему особняку. Почему так не хочется заходить в дом? Эта ночь, полная ощущений и взрывов эмоций, это утро, когда спящая Свон прижималась всем своим худеньким телом к Миллс и вздрагивала, о чем-то переживая во сне, и весь этот день крепко связаны с этим домом. Сейчас она войдет, увидит тот самый ковер у камина, почувствует запах, и хуже всего - услышит тишину пустого дома. Реджина, возвращаясь каждый день с работы, мечтала, что сейчас кто-то откроет ей дверь, кто-то поможет снять пальто, заварит чай и просто посидит рядом, помолчит. Генри – все, что у неё есть, единственный и любимый мужчина, её сын. Именно он не позволяет Миллс чувствовать себя одиноко. Но после того как Робин покинул Сторибрук, одиночество снова, как несколько лет назад, поселилось вместе с королевой. Наверное, все же главной человеческой потребностью является человек. И стоя перед закрытой дверью, не решаясь достать запасные ключи (так как те, которыми мэр привыкла пользоваться, она отдала Эмме), Реджина искренне надеялась, что Свон все-таки там, ждет её и тоже мечтает обнять. Но нельзя, не разобравшись с чувствами, кидаться в омут с головой, поэтому, поклявшись себе забыть об Эмме хотя бы на минуту, мэр открыла дверь и вошла в пустой особняк. Свон, закончив с работой, лениво потянулась, вытянув ноги под столом. Перед её глазами снова всплыл образ Реджины. Непреодолимое желание обнять поцелуем её упрямые губы, запустить руки в её густые волосы, почувствовать её пальцы, плавно скользящие вниз живота охватило женщину. Эмма знала, что значит быть одной и терпеть это одиночество, но сейчас терпеть казалось бессмысленным. Одна цель: все бросить и ехать к ней. Сомнения к чету! И вот Эмма уже «летит» в своем желтом «жуке», пересекая сплошные, забыв о существовании светофоров. К счастью будничные вечера в Сторибруке не особенно многолюдны. А вот и дом мэра. Свет горит в ванной. Должно быть, Реджина в душе. Представив на секунду её под горячими струями воды, Свон почувствовала легкое возбуждение, и желание ворваться в дом женщины стало еще сильнее. Эмма уже выключила зажигание, как вдруг перед её глазами всплыло лицо Миллс, чуть дрожащее от слез и потерянное, такое потерянное, что Свон словно застыла: «А не ошибка ли это все?» Былая решимость испарилась в секунды. Тем временем дождь уже давным-давно поливал уставший Сторибрук, остужая разгоряченные сердца и влюбленные души. «Нет, я не должна так поступать с ней. Завтра. Завтра я обязательно узнаю, как она», - подумала Свон и завела «жука». Прекрасные и Миллс младший уже заканчивали ужин, как в дом ворвалась Эмма. Бросив рассеянное «привет», женщина быстрым шагом направилась к холодильнику, вытащила плошку с салатом и плюхнулась на диван в гостиной вместо того, чтобы присоединиться к семье. Белоснежка и Дэвид многозначительно переглянулись. Генри тоже казался серьезно озадаченным. - Мам, что-то случилось? – спросил парень. - Нет, милый, - ответила Свон, не глядя на него. Генри и Дэвид, поймав взгляд Снежки, поспешно убрали посуду и направились к выходу. - Дед, ты думаешь что-то серьезное? – шепотом спросил Миллс, оглядываясь на Дэвида. - Не знаю, парень, надеюсь, бабушка разберется, - улыбнулся принц и шутливо подтолкнул Генри к выходу. Белоснежка подошла к Эмме и села напротив нее в большое, удобное кресло. Свон, догадавшись, что грядет разговор серьезный и душевный, все же решила быть вежливой и осталась сидеть на диване, угрюмо поедая салат. - Эмма, я не знаю всего того, что ты сейчас переживаешь и чувствуешь… И мне, правда, искренне жаль. Эмма посмотрела на неё, так заботливо, насколько смогла это сделать сейчас, несмотря на все чувства, одолевавшие ее. - Мэри-Маргарет, я разберусь с этим, и … мы потом тебе все объясним. - "Мы"? Киллиан и ты? – улыбнулась Снежка, "поняв" в чем дело. Свон боялась, что этот вопрос будет, и решила, что родной матери лучше сказать правду. Пусть не всю, но всё же… - У нас с Киллианом сейчас сложные отношения… - начала Эмма, но Белоснежка вдруг прервала её. - Да-да, мы с твоим отцом в начале наших отношений тоже часто ругались. Так всегда бывает, когда любимый человек открывается для тебя с новой точки обзора. И этот вид может оказаться не самым привлекательным, – сияла Мэри-Маргарет, удовлетворенная своим ответом. - Да, мама, ты права, - вдруг ответила Эмма и рассеянно улыбнулась, - а что, если этот вид открыл мне боль и страдания человека, отчаянно пытающегося скрыть это? - Посмотри с той точки обзора, с которой еще не смотрела, и тогда ты увидишь, что скрывается за этой болью, - ответила Мэри-Маргарет, еще больше улыбаясь. Тем временем особняк мэра и его единственный на сегодня обитатель уже готовились ко сну. Реджина, забравшись под тяжелые простыни и устало выдохнув, прикрыла глаза, стараясь вспомнить до мельчайшей подробности прошлую ночь. Она вспоминала белокурые кудри Свон у своих колен, её полные желания глаза и красивую грудь… Миллс неожиданно для себя сжалась в комочек и заскулила, сдерживая слезы. Должно быть, неправильно быть вместе, неправильно целовать друг друга, неправильно просыпаться в одной постели и дарить друг другу сонные и нежные взгляды... Подушка стала сырой от слез в считанные секунды, но, то ли от усталости, то ли от горя, мэр Миллс быстро погрузилась в целительный сон, сжимая в руке, поблескивающую в лунном свете, хрустальную звездочку.