В моей гостиной слишком много... байкеров!

Нельзя сказать наверняка, какое из чувств превалировало в душе Бильбо, когда он шёл к двери — удивление или досада. Он не мог придумать ни единого основания для того, чтобы кому-нибудь понадобилось на ночь глядя звонить в его дверь. Его близкие не имели привычки приезжать в гости без приглашения, да и у всех у них был номер его мобильного телефона. Заходить по-соседски за солью в посёлке было совершенно не принято, даром что почти никто не имел высоких заборов, утыканных камерами, да и калитки у многих не запирались. Вот как у Бильбо. «Наверное, это какая-то ошибка, — решил мистер Бэггинс. — К кому-то приехали друзья и ошиблись домом, вот и всё. Уже через две минуты я продолжу свой ужин. Не остыла бы форель...». С этими мыслями он отодвинул засов на тяжёлой деревянной двери, выкрашенной в приятный зелёный цвет, и потянул её на себя. На звук открываемой двери обернулся и визитёр, до того задумчиво наблюдавший, как рваные облака проносятся на фоне свежего июньского полумесяца. Перед Бильбо стоял высоченный коренастый мужик лет пятидесяти. Его гладкую, как головка сыра, лысину покрывали тёмно-синие татуировки. Остатки тёмных волос длинными струями спадали на пыльную чёрную косуху. Зато борода, как видно, компенсировала недостаток растительности на голове, ибо была на удивление густой и длинной. В каждом ухе гостя сверкали, отражая льющийся из дома свет, большие металлические серёжки, а в крыле крупного горбатого носа поблёскивало кольцо, которое Бильбо мог бы надеть себе на палец. — Двалин, — грубым низким голосом представился незнакомец, видимо, считая, что сообщил достаточно для первой встречи. Представьте себя на месте бедного мистера Бэггинса! Всю жизнь общаться только с правильными, достопочтенными, уважаемыми членами благополучных, уважаемых семей, высокомерно презирать неформалов всех мастей, жить-поживать в своём маленьком уютном мирке... и внезапно обнаружить у себя на пороге эдакое чудо! — Б-б-бильбо Бэггинс, — выдавил наш критик, стараясь сохранить последние остатки невозмутимости, и торопливо запахнул халат. Посетитель, не колеблясь ни секунды, шагнул в дом и протянул Бильбо гигантскую мозолистую клешню. В прихожей ощутимо запахло ядрёным табаком и машинным маслом. Хозяин дома ошалело пожал протянутую руку (ему показалось, что он здоровается с неструганой доской). На этом Двалин счёл обмен любезностями оконченным. — Куда идти? — нетерпеливо поинтересовался он, снимая косуху и топая залепленными влажной грязью великанскими сапогами на подошве, судя по всему, переделанной из тракторной гусеницы, внутрь дома. — Он уже готов? — Кто готов? О чём вы? — пискнул совсем сбитый с толку Бильбо. Он так и стоял у двери, не в силах сделать шаг. — Ужин, — пророкотал посетитель и с нескольких шагов запустил в хозяина дома снятой косухой. Тот едва удержался на ногах — с таким же успехом Двалин мог бы бросить в него тумбочку. — Он сказал, здесь будет еда, и много, — как ни в чём не бывало сообщил визитёр, пачкая любовно натираемый Бильбо паркет потёками глинистой грязи. — Что? Он? Он сказал? Кто сказал? — вопросы посыпались из мистера Бэггинса, как горох из порвавшегося мешка. Но ответить на них было уже некому — странный гость скрылся в недрах дома. Нашему критику ничего не оставалось делать, кроме как повесить на крючок его негнущуюся, тяжеленную косуху и проследовать за ним. Краем глаза он заметил, что на спине косухи красовалась потрёпанная нашивка со словами «Dwarves of Erebor MC» и изображением сурового коротышки на мотоцикле. «Только байкеров мне здесь и не хватало!» — простонал про себя Бильбо. Через минуту Двалин уже уминал любовно приготовленный хозяином дома ужин. Заметно было, что большого восторга он при этом не испытывал. Блюдо, которое Бильбо смаковал бы полчаса, после чего остался бы сыт и доволен жизнью, гость сожрал за пять минут. Душа ресторанного критика плакала, глядя, как посетитель хватает овощи, выдержанные в качественной пароварке ровно столько, сколько нужно, чтобы они сохранили цвет и витамины и приобрели особый мягкий вкус, заскорузлыми руками и отправляет в рот, не слишком заботясь о крошках, путающихся в его бороде. — Ошень вкуфно, — похвалил Двалин с набитым ртом, и маленький кусочек брокколи вывалился из его ненасытной пасти и повис на чёрной толстовке, оказавшейся под косухой. — Есть ещё? Бильбо не сразу понял, о чём его спрашивают — в таком шоке он находился с самого момента прибытия незванного визитёра. — О, да, да, — промямлил он, когда до него дошло, чего от него хотят. — А! — его взгляд наткнулся на тарелочку экологичных черничных кексов, испечённых не далее как вчера из первосортной просеянной муки и свежайших яиц, купленных у знакомого фермера. Мистер Бэггинс взял тарелку и, немного помявшись, незаметно для Двалина сунул парочку кексов во вместительный карман халата. Затем с полной любви улыбкой на лице он поставил тарелку перед едоком, радушно пригласив: — Угощайтесь! — Мням, — ничтоже сумняшеся, посетитель запихнул в рот сразу два кекса и, кажется, проглотил их, не жуя. «Вообще, — размышлял тем временем Бильбо, — ситуация даже забавная. Этот парень, наверное, ошибся домом. Скоро он это поймёт, извинится и уйдёт, может быть, даже оплатит ущерб. И на этом мои приключения закончатся. Можно будет рассказать в редакции — то-то Шон посмеётся! Он вообще весёлый парень, хоть и политический обозреватель». — Если честно, — доверительным тоном сообщил мистер Бэггинс, дружески наклоняясь к Двалину, — я вообще-то не ждал гостей. Этой фразой наш критик одновременно извинялся и за скудный ужин, и за своё молчание, в то же время намекая визитёру, что, очевидно, он явился не по адресу. И тут раздался... звонок в дверь. Бильбо нервно сглотнул и прирос к полу. Ситуация начинала выходить из-под контроля. — В дверь звонят, — чавкая, сообщил Двалин. «Спасибо, Капитан Очевидность!» — раздражённо подумал Бильбо и — что поделать! — отправился открывать.