Cafe Liegeois

Когда Эльза и Анна официально объявили себя парой, они услышали много воплей и визгливых вопрос от друзей, которые столпились вокруг и отчаянно желали деталей. Они жаждали историй о головокружительных ухаживаниях и романтических признаниях после насыщенного событиями дня, кульминацией которого стал чувствительный поцелуй под лунным светом. Общими усилиями было признано, что это Эльза робко пригласила Анну в парк, запинаясь и пытаясь выразить всю глубину своих чувств, пока Анна не взяла на себя контроль и, положив палец на губы девушки, не сказала «я знаю», прильнув к ней с нежнейшим поцелуем при свете полной луны. Конечно, как и случается с большинством догадок и сплетен, правда оказалась совершенно другой. День особо не отличался от других. Эльза и Анна, будучи полностью вымотанными после долгого дня игры со снегом, уселись у входной двери дома Эльзы. Зимние каникулы должны кончиться через неделю, обе вернутся в университет, а Анна - домой, чтобы начать новый семестр. Полдень был мрачным, небо затянуто серыми тучами, тяжело висящими над головой и обещающими позже снегопад. Не было не единого проблеска солнечного света, не говоря уже о лунном сиянии. Лили оставила чашку горячего шоколада для Эльзы, кружку кофе для Анны и тарелку со свежими сморами*. Обе сидели в молчании, потягивая напитки и глядя на кучку снеговиков, построенных на заднем дворе. В голове Анны крутился совет Лили. Мама Эльзы была мудрой женщиной с мудрыми мыслями, так что Анна ничего не могла поделать, но чувствовала себя увереннее, зная, что имеет полную поддержку Лили. Анна ощутила покалывающее тепло по всему телу, прекрасно понимая, что не кофе ему причина. Она счастливо вертела носками ног. После глубоких размышлений, Анна взглянула на Эльзу, приготавливаясь к разговору. Дыхание в виде прозрачного пара повисло между ними в воздухе. - Эльза? - М-м? - девушка вежливо повернулась в сторону, чему она училась с раннего возраста. Голова Эльзы с интересом наклонена вбок. - Что такое? - Я тут подумала... Понимаю, что мы знаем друга друга совсем недавно, точнее всего пару месяцев. Но мы уже стали так близки! Я имею в виду, я ведь даже осталась у тебя на все зимние каникулы! Это не сумасшествие? - Ну, я полагаю, - начала Эльза, но Анна, боясь запнуться в случае остановки, понеслась дальше. - Точно! Но вот, в чем суть. Мы знаем друг друга совсем немного, но за этот короткие период я так сблизилась с тобой, как никогда ни с кем в жизни! Звучит немного странно, но это правда! Поэтому я подумала, может, если ты хочешь... - Мой папа думает, что нам нужно встречаться. - Я хочу сказать, ты, конечно, не должна, все в порядке... Подожди, что? - Мой папа думает, что нам нужно встречаться, - повторила Эльза, ее губы украшала удовлетворенная ухмылка, пока она наслаждалась возможностью понаблюдать, как мотор во рту Анны неожиданно дал сбой. Анна моргнула. Ее губы усиленно работали, желая продолжить свою речь с помощью слов, которые полностью испарились из головы. Спустя несколько забавных секунд, пока Анна изображала золотую рыбку, она сумела прийти в себя и произнесла скрипучим голосом: - И что ты думаешь? Эльза раздумывала не больше полсекунды прежде, чем ответить. - Как ты и сказала, Анна, мы и вправду знаем друг друга недолго. Обычно я не сближаюсь с людьми и держу дистанцию. Не знаю, почему так случилось с тобой. Я хочу сказать, когда мы впервые встретились, ты показалась мне немного сумасшедшей, и я просто думала, что побуду с тобой немного и подожду, пока ты не заскучаешь от тихой и эмоционально сдержанной меня. Но как-то не получилось. Ты действительно заинтересовала меня, как личность, и я позволила себе открыться. Так что да, думаю, нам следует встречаться, даже, если все это ненадолго. Просто, чтобы увидеть, что будет. Я имею в виду, я никогда не делала этого раньше, но примерно знаю, как это работает, и думаю, что хотела бы разделить с тобой эти отношения. Что насчет тебя? И тогда Анна совершенно забыла о раздраженности по поводу своей несостоявшейся речи и восторженно ответила ей бессвязным радостным потоком, бросившись Эльзе в объятья и страстно ее поцеловав. Их первый поцелуй оказался далеко не сказочным, как заметила Эльза своим друзьям, пока Анна краснела и пыталась скрыться за стенкой. Он получился неуклюжим, когда довольно неопытная Анна энергично двигала губами, а слепая девушка, которая собиралась лишь чмокнуть ее, оказалась неожиданно атакованной Анной. К тому же, из-за того, что Анна всегда была слишком гиперактивной, а Эльза не могла видеть, они так и не смогли удержать нормальное расстояние, чувствуя, как их зубы стучали друг о друга, нос Анны врезался в нос Эльзы, из-за чего ее очки сползли с носа и попали Анне в глаз. То, что другие представляли романтическим моментом из кинофильмов, закончилось тем, что Эльза понеслась в дом за помощью, пока Анна сидела на скамейке, терла свой воспаленный нос и смахивала слезы со слезящегося глаза. Но не было нужды волноваться, сказала Эльзы собравшимся друзьям, демонстративно положив их соединенные руки с Анной на стол. После первой неудачи, у обеих было еще множество попыток, чтобы усовершенствоваться. Драматическое объявление тут же кончилось из-за того, что Анна в смущении пихнула локтем ухмыляющуюся блондинку, нечаянно задев суперзасахаренный кофе Эльзы, разлившийся по всей поверхности стола и, что более важно, на колени Жасмин. Любые мысли о романтике кончились тем, что собравшиеся девушки понеслись в поисках льда для Жасмин, которая шипела от боли. *** Пока их роман продолжался, отношения Анны и Эльзы так и не смогли обойтись без мелких, бытовых ссор. Большую часть времени они пререкались по мелочам, о которых спорили еще когда были друзьями (Анна пыталась объяснить, что «Сумерки», несмотря на все свои недостатки и ошибки, все еще являлись символическим отражением современной культуры и были созданы лишь для развлечения, в то время как Эльза тут же отвергла произведение, как литературу, и провозгласила, что так называемая книга стала лишь напрасной тратой бумаги с плохо выбранными и куда попало расставленными словами, которыми вырвало на страницы женщиной-ребенком, имеющей слишком навязчивую мысль исполнения собственных желаний). Или вроде тех вещей, когда Анна и Эльза «по-взрослому» приводили свои аргументы насчет собственных музыкальных предпочтений в непримиримой войне, включив колонки на полную громкость, в результате чего Пятая Симфония Бетховена яростно боролась с пульсирующим дапстепом в четыре часа утра. Маленькие конфликты и бесконечные споры, продолжавшие разжигать пламя войны, казались тогда серьезными, но на следующий день тут же забывались: по утрам на Эльзу нападала неистово извиняющая Анна, или же Анна приходила на свои утренние лекции и заставала у дверей блондинку, робко поджидающую с двумя чашками кофе. Эти моменты лишь укрепили их отношения и вновь подтвердили, что несмотря на свои различия, они вполне способны найти способ приспособиться друг к другу и сделать свою любовь еще сильнее. Но были и ссоры. Ссоры, приводившие к тому, что обеим сторонам необходимо было чуть отдохнуть друг от друга, чтобы присутствие одного не приводило к другому конфликту, который мог бы окончиться слезами и истериками. Были ссоры, приводившие к сомнению и заставлявшие задаваться вопросом о серьезных отношениях. Случались и такие, которые просто могли разрушить их любовь. В начале все началось с мелочи, как и всегда бывало с обычными спорами. Анна хотела увидеть Эльзу без темных солнцезащитных очков и взглянуть в ее глаза, чтобы, наконец, стать свидетелем одной из хорошо скрываемых слабостей девушки. Для Анны это было лишь подтверждением развивающихся отношений и физическим доказательством, что они стали ближе. - Просто тест на доверие, - говорила Анна. - Знаешь, это как было в самом начале, когда мы лишь пытались стать друзьями, и я позволяла тебе подержать мое лицо в руках, чтобы почувствовать все эмоции. Это просто позволит нам немного раскрыться, чтобы мы обе могли видеть слабые и сильные стороны друг друга. - Нет, Анна, - ответила Эльза, лишь рассмеявшись. Затем она склонилась вперед и, коснувшись подбородка Анны, нежно дотронулась ее носа, пальцы скользили по веснушчатой коже. Но время проходило, а Анна продолжала просить, не могла бы Эльза просто снять свои очки, всего лишь один раз, наедине в спальне. Ответ Эльзы всегда менялся от улыбок и смеха до недовольства и раздражения. Анна, отказываясь уступать в силу своей упрямой натуры, начала просить еще чаще, просьбы, которые были ежемесячными, стали практически каждодневными. - Но почему? - однажды пожаловалась Анна, сердечко, которое она вырисовывала на кофейной пене осталось незаконченным, когда девушка поднялась со стойки, чтобы встать напротив Эльзы, сидящей в кресле. - Слушай, если это все потому, что ты стесняешься своей слепоты, то я же говорю, что тебе не следует стесняться, потому что я думаю, что ты потрясающая! Не важно, о чем ты там думаешь о себе, просто скажи это! Скажи, в чем проблема, и мы сможем найти решение. Вот как работают отношения! Мы делимся всем: нашими надеждами и нашими страхами, так, чтобы мы могли помочь друг другу, неважно, что случится! - Может, ты уже просто перестанешь спрашивать, Анна? - Эльза откинулась назад, захлопнув в раздражении книгу. - Я сказала тебе, что просто не хочу снимать очки, понятно? А сейчас можешь просто забыть все это, пожалуйста?! Никто не учил тебя, что это грубо? - Кое-кто так же говорил мне, что отношения строятся на взаимном доверии, - возразила Анна, отказываясь сдаваться, как она делала каждый раз. - Чего ты боишься? Что что-то не так с твоими глазами? Ты сама сказала, что родилась слепой. Это ведь не какие-то ужасные шрамы или что-нибудь такое, чего ты не хочешь показывать миру! - Все нормально с моими глазами! - сердито крикнула Эльза, волосы на шее торчали как иглы, словно в защите, пока она крутилась на стуле, голова повернута в сторону голоса Анны. - Я просто не хочу снимать мои очки, понятно? Неужели так сложно понять?! - Да! - крикнула Анна. - Все потому, что ты даже не можешь объяснить почему! Я знаю практически все о тебе, и ты знаешь то же самое обо мне! Насколько это может быть плохо? Нужно просто снять очки! Это ничто по сравнению с тем, что мы знаем друг о друге! Ты думаешь, это действительно сравнимо с тем, что ты спишь голой или что я ужасно болтливая, когда нервничаю? Так что же может быть в этом плохого?! - Нет ничего в этом плохого! - Эльза буквально рычала. - С моими глазами все абсолютно в порядке! Они просто не видят. Ясно? Это мой большой секрет. Я боюсь показывать тебе мои глаза, потому что стесняюсь того, что не могу видеть. Мы закончили? - Нет, не закончили, потому что я знаю, что ты врешь! - Анна всплеснула руками в раздражении. - Как мы должны укреплять нашу связь, если ты не доверяешь мне? Я даже не могу взглянуть на тебя, не чувствуя эту брешь между нами! Потому что каждый раз, когда я смотрю на тебя, все, что я вижу - это себя, тупо уставившуюся на саму себя в этих чертовых линзах! - Ну и не надо! - разозлилась Эльза. Злоба и страх преобладали над ее рациональной и предусмотрительной натурой. - Не смотри на линзы, не смотри на себя и не смотри на меня! Молчание повисло в воздухе, когда последние слова щелкнули словно хлыст, наполняя атмосферу своей враждебностью. Эльза тяжело дышала, она чувствовала кровь, пульсирующую за тонкой кожей век, за проклятыми глазами, которые даже не нуждались в жизненно необходимой жидкости, которая текла сквозь них. Головой Эльзы овладели едва сдерживаемая ярость и отчаяние, злость на Анну за ту дурацкую просьбу, злость на саму себя за то, что она была слишком труслива, чтобы рассказать девушке правду... злость на весь мир, который сотворил с ней все это. В тишине Эльзы услышала что-то. Сопение. Тихое икоту. Она осознала, что Анна плакала. Анна плакала, но была слишком храброй, слишком злой и слишком гордой, что дать Эльзе понять, как сильно ее слова задели девушку. Даже Анна (смелая Анна, сильная Анна) не смогла спрятать свою грусть. Стереть слезы легко, но остановить всхлипывание, сопровождающее их, намного тяжелее. - Хорошо. Голос Анны, хриплый от эмоций и отчаянно пытающийся звучать сильнее, разбил Эльзе сердце. Она услышала всхлипы и поняла, что Анна злобно вытирает лицо, пытаясь избавиться от слез, которых она все равно не могла видеть. Потому что Анна ненавидела быть слабой. - Отлично. Ты доказала свою точку зрения. Я больше не буду умолять. Не буду больше просить. Даже смотреть не буду. Если это правда то, что ты хочешь, и говорить я тоже не буду. Я просто... просто сяду рядом с тобой и не буду тебя касаться. Или говорить, или просить снять очки. Будет так, как будто меня своем тут нет и ты можешь притворяться, что ты одна. Ты же этого хочешь, да? Чтобы тебя оставили в покое. Ну, хорошо. Я дам тебе и дальше притворяться одной. А вообще почему бы нам не сделать все по-настоящему? Не будет раздражающей Анны, которая постоянно просит тебя снять очки. Не будет надоедливой Анны, которая постоянно просит тебя объясниться. Не будет глупой Анны, которая притворяется, что хоть что-то знает о любви. Не будет Анны совсем. Может хоть раз это сделает тебя счастливее. Потому что в последнее время мне кажется, из-за моего присутствия, все, что мы с тобой делаем - это ссоримся. - Анна... - начала Эльза, ненавидя девушку, заставившую ее звучать и чувствовать так отчаянно, и ненавидя себя за то, что оттолкнула единственного человека, которого без промедления могла назвать другом. - Нет, все в порядке. Эльза слышала топот Анны на кухне, шелест ткани, когда Анны резким движением закинула сумку на плечо. - Я просто оставлю тебя, да? Не надо будет беспокоиться насчет Анны. Я просто... - и тут она подавилась. Эльза слышала, как она раскашлялась, пытаясь говорить сквозь ком в горле. Анна прочистила горло. - Я просто возьму свои вещи и уйду. Если бы Эльза лучше ладила с людьми, она бы окликнула Анну, пока та выходила из комнаты. Она бы позвала ее, возможно сказала бы что-то умное, чем заставила бы ее остановиться, засомневаться, а может даже и вернуться. Если бы Эльза была сильнее, она бы поднялась со стула и пошла за Анной, пока та открывала входную дверь. Она бы кричала ее имя, пока девушка бы не повернулась. Она бы извинилась за свои слова, крепче обнимая ее и целуя, пока губы не стали бы онемевшими и припухшими. Если бы Эльза была храбрее, она бы поднялась и побежала за Анной, будь проклята эта слепота, понеслась бы за девушкой, пока ты покидала ее крыльцо. Она бы схватила ее за руку, развернула бы к себе и поцеловала, показывая всю люблю, которую Эльза не могла выразить словами. Она бы доказала, как много Анна значит для нее, как сильно она ее любит. И тогда решительными (ну и дрожащими) пальцами Эльза сняла бы свои большие очки, скрывавшие пол лица, и обнажила бы себя, поведав свой самый темный и заветный секрет. Если бы Эльзы лучше ладила с людьми, если бы Эльза была сильнее, если бы Эльза была храбрее... но Эльза никогда не была такой. Эльзе всегда было тяжело с людьми. Она всегда была слабой. Всегда была трусливой. Анна ушла. Эльза сидела на стуле и слушала, как она уходит. *С’мор или смор (англ. S’more от англ. some more — «ещё немного») — традиционный американский десерт, который едят в детских лагерях обычно по вечерам у бивачного костра. S’more состоит из поджаренного маршмэллоу и куска шоколада, прослоенных в два куска крекера «грама».