Солнце за закрытой дверью

Шоё лежал на кровати Тобио и смотрел, как он читал, склонившись к пятну света от настольной лампы. Аккуратный профиль, тонкие губы, бегающие по строчкам глаза с темными ресницами, иногда хмурящиеся брови, тень от челки, чёрные гладкие волосы... Кагеяма красивый, подумал Шоё. Брюнет с шорохом перевернул страницу, поморгал, тени от его ресниц метались на щеках. Шоё тихо выдохнул. Оторвался от разглядывания Кагеямы, который кожей чувствовал его взгляд, и улёгся на спину, случайно коснувшись голой ногой волейбольного мяча, лежащего тут же в постели. Этот Кагеяма такой же повернутый на волейболе, каким когда-то был Хината Шоё. Вернулась Кагеяма-сан, велела сыну принести Хинате гостевой футон. Она заглянула в комнату, как пришла, улыбнулась Хинате, задержала взгляд на его рыжих волосах. Она не знала его раньше, не ждала, что он её узнает – и этим очень понравилась ему. – Она красивая. Твоя мама красивая, – сказал он потом Кагеяме. – И так хорошо улыбается. Тот удивился и, смутившись, кивнул. Он был очень похож на неё внешне. Она очень обрадовалась, увидев этого рыжего паренька в комнате своего сына. Футон был расстелен на полу возле кровати Кагеямы. Уже умытый перед сном Шоё стоял у окна в тёмной комнате и смотрел на небо, когда из ванной вернулся хозяин комнаты. Он не стал включать свет и тихо прошёл к Хинате. Тот обрадованно развернулся и очень счастливо прошептал: – Я вспомнил! Звёзды! Они называются звёзды, Кагеяма!! Тому пришлось шагнуть ближе, чтобы выглянуть в окно наверх. В небе сияли крохотные точки звёзд, действительно неуловимые для камеры в телефоне. Два парня с минутку с совершенно детским восторгом разглядывали небосвод. Внизу под окном светил уличный фонарь, ещё голые ветви деревьев не закрывали его. Шоё вдруг вздрогнул и отстранился от стекла, на котором появилось мутное пятно. Он непонимающе уставился на него. Потом придвинулся и дыхнул на стекло. Пятно снова расширилось. Он радостно посмотрел на Кагеяму, но тут же смутился некоторой глупости своего занятия. Кагеяма приблизился к стеклу, касаясь своим плечом и грудью левого плеча Хинаты, и тоже подышал на стекло. Затем приложил к пятну сжатый кулак левой руки и поставил указательным пальцем пять отпечатков поверх него. Получился как будто след от детской голой ножки. У Шоё от удивления дрогнули губы. Он посмотрел на Кагеяму широко распахнутыми глазами и осторожно проделал то же самое, только правой рукой. Вышла вторая ножка, но немного меньшего размера. – Натсу... – прошептал вдруг Хината. – Мы.. делали так с Натсу... Я.. держал её на руках, в кухне... Мама что-то готовила, и окно запотело. И мы рисовали на нём пальцами. Ножки... И что-то ещё... Он держался пальцами за виски, отошёл от окна и сел на футон. Кагеяма присел на коленки рядом, тихо, боясь спугнуть внезапно всплывшее воспоминание. Шоё смотрел вперёд невидящим взглядом. Перед глазами у него нечётко вырисовывалась картинка из прошлого. – Она была меньше, чем сейчас... Когда же это было?.. Она смеялась.. Глаза у него забегали по сторонам. – Капли вниз текли... Он вдруг схватился за голову и страшно закричал, зажмурившись. Кагеяма перепугался. – Что с тобой?! Голова болит? – он попытался оторвать его руки от висков, но не вышло. – Хината, ты слышишь меня? Хината дёрнул головой, пытаясь хотя бы кивнуть в ответ – произнести слова не получалось. Он завыл и вцепился Кагеяме в футболку, потом в предплечья у самых локтей, сильно сжимая чужие руки пальцами. Зажёгся свет – Кагеяма знал, что это зашла мама. Он не мог отвести взгляда от наполнявшихся слезами глаз Шоё. – Говорит, голова болит. – Тошнит? – Хината, тошнит? – Та.. Таб.. таблет.. – Таблетку просит, мам. – Аллергия, непереносимость есть? Шоё мотнул головой. Она вышла и быстро вернулась, но не с таблеткой, а со шприцем и ампулой. Шоё тошнило от боли. Укола он даже не почувствовал. – Сейчас пройдёт, слышишь? – прошептал ему Тобио. – Сделали укол, сейчас подействует, сейчас перестанет болеть. Потерпи немножко. Ему хотелось прижать Хинату к себе и гладить по волосам, чтоб тот успокоился и перестал дрожать. Но Шоё так и не отпускал его рук, вгоняя ногти в его кожу. От этого могли остаться царапины и мелкие синяки, но Кагеяме было наплевать. Он искусал себе губы. Шоё совсем опустил голову, касаясь ею ключиц Кагеямы, всхлипывая на каждом вздохе. Тот подался вперёд, стараясь быть ближе. Как хорошо, что мама врач и что она дома. Паники он теперь не чувствовал. Она сделала, что было нужно, и скоро его Хинате станет легче. – Его телефон? – она подняла со стола его мобильник. Тобио кивнул. – Я должна сказать его родителям. И его лечащему врачу. У Хинаты-куна есть его номер? Как его зовут? Какая клиника? Хината выдавил из себя фамилию, клинику назвал уже Тобио. Она кивнула – знала этого врача. Знала и о том, что случилось с Хинатой около полутора месяца назад. – Тобио, не отходи он него, слышишь? – она взяла мобильник и вышла, оставив открытой дверь. Шоё закрыл глаза. Он не слышал ничего больше, зато Кагеяме было слышно, как его мать беседовала с лечащим врачом Хинаты, дозвонившись до того со второго раза. После – с родителями. Хинате скоро восемнадцать, почему-то подумал Тобио. Минут десять спустя хватка Хинаты ослабла. Он огляделся, не совсем понимая, что произошло. Потом отпустил Кагеяму, заметил красные следы от своих рук, испуганно поднял голову. Кагеяма провел ладонью по его волосам. Только сейчас Шоё почувствовал, что весь взмок. Придерживая его за плечо одной рукой, Тобио вытер ему слёзы. Хината шмыгнул носом и, чувствуя слабость, попытался лечь. Кагеяма накрыл его одеялом, в которое Шоё с благодарностью вцепился. – Болит где-нибудь? – спросил его Кагеяма, не удивляясь тому, что рука Шоё вместе с одеялом держала и его пальцы. – Нет. Уже нет. Ты не представляешь, как хорошо, когда не болит, – слабо отозвался Шоё. – Посиди так ещё, ладно? – попросил он. Кагеяма свободной рукой снова провел по его волосам. Он не знал, уснул Хината или нет, и почувствовал ли лёгкий поцелуй на своём виске. *** Утром Шоё отлично себя чувствовал, завтракал и препирался с мамой по телефону: не хотел снова в больницу. Когда Кагеяма присоединился к его матери, ему пришлось сдаться и согласиться на осмотр. Вместо утренней пробежки Тобио прокатился с Шоё до центра и там собирался посадить его на электричку в Юкигаоку. Они стояли перед стендом с расписанием. Вокруг кишели дети с огромными рюкзаками всевозможных расцветок. – О.. Отправишь мне смс-ку, когда доберёшься, – потребовал Кагеяма. – Ехать десять минут. Я в порядке. Давай ты не будешь так переживать, а? И потом, вокруг люди. Ничего страшного не случится. – Уверен? – хмуро спросил Кагеяма. Хината почему-то совершенно не боялся повторного приступа. – Уверен. – отрезал Шоё. Он жуть как боялся возможной боли, но признаваться в этом не хотелось. Кагеяма и так волновался предостаточно.