Солнце за закрытой дверью

В начале мая первую неделю занимали каникулы, волейбольный клуб отправился в лагерь. Они жили в домике возле школы, целыми днями тренировались, готовились к игре в июне. Помимо прочего, Ячи готовила на них еду. Она уже задумалась о том, чтобы подыскать себе замену. Хинаты в лагере не было: он тратил каникулы на разбор школьного материла с репетитором. Вскоре предстоял экзамен. Всё же Шоё дважды был на тренировке и даже принял участие в одном тренировочном матче. Воспоминания пока больше не возвращались к нему. *** Они проводили Ячи домой и вернулись к Тсукишиме и Ямагучи в их небольшую двухкомнатную квартирку. Нужно было доделать уроки: Хината что-то решал под руководством Тсукишимы, а Ямагучи и Кагеяма разбирались с вопросами к какому-то огромному тексту по литературе. Когда они закончили, Шоё взялся за английский. – Хината сделай тоже перерыв, – попросил Кагеяма, складывая свои книги в сумку. – Тебя теперь от учебников вообще не оттащишь! – Это плохо? – улыбнулся Шоё. – У тебя голова заболит, если будешь без перерывов столько зубрить. – Перерыв, перерыв, – поддержал Тсукишима, снимая очки и прикрывая глаза. Шоё с готовностью отложил книгу. Встал размяться после долгого сидения, прошёлся по комнате, чуть коснулся ладонью пальцев Кагеямы, снова отошёл. Взгляд его привлёк книжный стеллаж. – Тсукишима, можно? – тот, не глядя, кивнул. Шоё вытащил какую-то тонкую книгу с яркими иллюстрациями. Кагеяма подошёл к нему и легонько постучал ему пальцами по лбу: – И опять книгу взял. Ты так не отдохнёшь совсем. – Ты посмотри, какие прикольные! – не обратил на его слова внимания Шоё. Кагеяма вчитался в текст под фото лупоглазого паучка. "Пауки-скакуны – активные дневные охотники. У них хорошо развита внутренняя гидравлическая система: возможность расширять свои конечности в результате изменения давления в крови. Это позволяет паукам прыгать на большие расстояния, от 20 до 60 см (расстояние, в 75–80 раз превышающее размер их тела)." – Они же меньше сантиметра, – воскликнул Хината. – Угу. Мелкие и прыгучие. Прямо, как ты, – фыркнул Кагеяма. Тсукишима и Ямагучи тоже захихикали. Хината не обиделся. – Мне ещё нужно много тренироваться. – Ты совершенно не умеешь отдыхать, – Тсукишима упёрся подбородком в ладонь. Без очков лицо его неуловимо менялось, будто исчезала какая-то агрессия. Кроме того, он опускал взгляд: ему совсем не нравилось видеть расплывчатым всё, что находилось дальше метра от него, и он предпочитал вовсе не смотреть тогда. Он барабанил кончиками ногтей по своей опустевшей чайной чашке и недовольно косился в сторону кухни. Ямагучи послал ему непереводимый для Хинаты и Кагеямы взгляд. Тсукишима нахмурился, глядя в свою чашку. Ямагучи склонил голову на бок. Тсукишима, будто сдавшись в какой-то внутренней борьбе, немного смущённо попросил его: – Ямагучи. Сделай мне, пожалуйста, чаю?.. Он не смотрел на него, но знал, что тот улыбнулся. – Конечно, Тсукки, – произнёс Ямагучи, поднимаясь из-за столика. – Кто-нибудь ещё хочет тоже? Кагеяма и Хината помотали головами, отказываясь. Они разглядывали пауков. Он вернулся, наполнив чашку напитком, а так же принёс плитку шоколада. – Я вот думаю, что лучше делать на ужин: рис или собу. – Собу! Я помогу, – просиял Хината. – У тебя ещё английский, – осадил его Тсукишима. – Но я тоже за собу. – А с чем будет соба? – С овощами, но можем добавить ещё мясо курицы. – Тогда я помогу, – Кагеяма оторвался от книги и Хинаты и с Ямагучи ушёл на кухню. Хината поставил "пауков" на место и вернулся к учебнику. Тсукишима молча пил ароматный чай и наблюдал за его чтением. Вскоре Хината задремал. С кухни тихонько доносилось звяканье посуды. Зашкворчала сковородка, загудела вытяжка. Открыли окно. Кагеяма вошёл в комнату, собираясь позвать их на кухню. Тсукишима приложил палец к губам. Поднялся и унёс чашку на кухню, оставив Кагеяму в комнате с Хинатой одного. Тот присел рядом с рыжиком, поправил его пряди на лбу и легонько поцеловал в щёку. У Хинаты дрогнули губы. Кагеяма подарил ему ещё несколько невесомых поцелуев. Шоё заулыбался и, не открывая глаз, потянулся к нему за объятиями. Слепо ткнулся в подбородок, нашёл губы, поцеловал. Счастливый и спокойный, он приоткрыл глаза. – Какой ты. А если б это был не я? – укорил его Кагеяма почти в шутку. – А кто? – засмеялся Хината, взяв его лицо в свои ладони. Поцеловал ещё раз. Губы у него были сладкими: он когда-то успел слопать кусочек шоколадки. Кагеяма обнял его и уткнулся носом в его плечо. Ранки Шоё зажили. Шрамы больше не были такими кричаще-красными, царапающими взгляд. Его можно было обнимать, не боясь надавить и сделать больно. Чем Кагеяма ещё не особо пользовался – после того "телефонного раза" у них всё ещё ничего больше не было. Шоё пытался ластиться к нему, но Тобио всегда останавливал его. Вытяжка замолкла. Окно закрыли. Их позвали из кухни. *** Шоё помогал вытирать посуду после ужина и чуть не выронил тарелку: – Фильм?.. Он явно занервничал. Соба казалась на редкость вкусной, он нахваливал еду и обещал в следующий раз непременно помочь с готовкой какого-нибудь блюда. Обещал, что будет так же вкусно, ну ничуть не хуже! Они быстро расправились с ужином, и Тсукишима предложил посмотреть фильм. Отказываться было глупо: их телевизор занимал практически половину стены. Но Шоё не любил телевизор. Он всё еще избегал лишней, на его взгляд, информации. А ещё боялся, что окажется слишком впечатлительным для просмотра фильма, и что это как-нибудь на него повлияет. Он долго отбивался, но Тсукишима учёл всё: фильм был лёгким, недолгим и вообще – они могли выключить его в любой момент. Где-то в середине Шоё попросил перерыв на туалет. Кагеяма двинулся было за ним, но был остановлен Тсукишимой: – Он сам в состоянии сходить в туалет, не находишь? – Я просто хотел спросить, не болит ли у него голова... – Какой вы гипер-заботливый, Ваше Величество! Ничего, что Хината этого не любит? Кагеяма сел обратно на диван. Он часто не знал, где была та грань между обычной лаской и гипер-заботой, как назвал её Тсукишима. Шоё действительно не любил такой опеки над собой, но Кагеяма ничего не мог поделать. Он боялся, что с Хинатой снова что-нибудь может случиться. Никакие "снаряд в одну воронку дважды не попадает" его не успокаивали. Шоё сердился, и они ссорились ненадолго. Но всегда мирились. Шоё приходил первым, чувствуя, что не может винить Кагеяму, задыхаясь от тоски без его прикосновений и поцелуев. Советы Ямагучи и Тсукишимы, пусть и с подколами, часто выручали связующего. – Голова у меня не болит, – возвестил вернувшийся Шоё. – Но если можно немного убавить звук, будет лучше. Они убавили. Фильм повествовал о какой-то компании друзей, путешествующих по горной цепочке, но без ужасов вроде внезапного падения с высоты или нападения медведя. С ними случались смешные мелочи; любовная парочка, оказавшаяся среди них, романтично смотрела на закаты; друзья беседовали о чём-то философском под звёздным небом. Фильм не давил на зрителя, предлагая ему самому решать, считать его мотивирующим или просто красивым и расслабляющим. Возможно, сюжет был не так блестящ, музыка и игра актеров, по мнению Тсукишимы, откровенно подкачали, но зато радовала съёмка. Операторы снимали потрясающие по красоте виды природы, от которых не хотелось отрываться. Шоё уютно устроился под боком у державшего его за руку Кагеямы, и не боялся больше.