***
Сказать, что у Сакуры сердце кровью обливалось — значит, не сказать ничего. От одного лишь взгляда на совершенно разбитого в моральном плане Хаку она сама принимала вид ещё более несчастный и, сгорая от чувства вины, предпочитала держаться подальше от него и, везде и всюду сопровождавшей его, Наруто. Последней должно было быть гораздо тяжелее, учитывая, что она принимала в операции, кардинально изменившей жизнь Хаку — ещё непонятно в какую сторону — самое непосредственное участие и испытывала ещё большую вину за то, что ему приходится переживать. Несмотря на всё вышеперечисленное, она привычно скрывала всю боль и переживания за широкой улыбкой и, неприлично ярко сияя, прыгала вокруг Юки неугомонным зайцем, пытаясь поднять ему настроение и вернуть прежний боевой дух. Получалось с переменным успехом, но иногда Хаку, выныривая из темных глубин сознания, проникался внутренним светом Наруто, щедро одаривавшей им всех окружающих, и на его губах в эти моменты расцветала слабая улыбка, стиравшая с лица печать скорби. Саске смотрел на всё это со стороны и ограничивался хмыканьем, довольный, что всё обошлось без каких-либо нежелательных последствий и других осечек. Особенно приятно было то, как в сравнении с прошлым увеличилась его сила, ведь когда-то в результате этого боя ему пришлось долго восстанавливаться. К счастью, даже если у Какаши были какие-то подозрения насчёт их темных делишек, он предпочитал отмалчиваться и не предпринимать никаких конкретных действий, выбрав стратегию наблюдателя и даже позволил им решать дальнейшую судьбу Юки. Тазуна и Цунами особо никак не отреагировали на то, что, вроде как враг жил под одной крышей с ними, рассудив, что шиноби лучше знать, что делать, тем более, что Хаку вовсе не производил впечатление опасного преступника даже на архитектора, должного видеть его в боевой готовности. Цунами просто была исключительно вежлива и добра, впрочем, как всегда. Инари же, почувствовавший себя героем, вдохновившись примером Наруто, вовсе пребывал в полном восторге. — Настоящий герой даже к злодею может проявить милосердие! — важно заявил он, довольно блестя глазами, пока Сакура занималась ещё не успевшим прийти в себя после боя «злодеем», а потом хмуро выдал: — Если это не кто-то, подобный Гато! — Наруто согласно закивала и одобрительно подняла большой палец вверх. Учиха, уставший от разговоров про героев, лишь закатил глаза и направился к выходу из комнаты. О милосердии Наруто он знал не понаслышке. Хаку о судьбе своей не волновался и даже не думал. Жизнь потеряла для него смысл и что делать дальше он не знал, ожидая решения шиноби Конохи. Как бы Наруто не хотелось просто утащить Хаку с собой в деревню, она понимала, что это не выход даже без чужих наставлений, ведь у их команды были определенные планы на будущее и постоянное просиживание в деревне вовсе не было его частью. И отпускать его на все четыре стороны было глупо, ибо тот вовсе не был приспособлен к жизни в одиночестве. Кажется, с этим могла возникнуть проблема…***
Солнце слепило в глаза невыносимо. Он зашипел сквозь зубы, пытаясь закрыть лицо рукой, когда понял, что конечность его не слушается. В то же мгновение пришло осознание и он поспешно раскрыл глаза. Яркий свет заставил поморщиться, но не закрыть глаза. Напрягся, приподнимая голову, чтобы понять, где он оказался. На одно это действие у него ушли почти все силы и с громким болезненным стоном он свалился обратно. Совершенно ему не знакомая поляна, освещённая, проходящими сквозь кроны деревьев, солнечными лучами. Меча рядом не было, и даже если бы и был, не хватало сил на то, чтобы встать, не говоря уже о большем. — Очухался, наконец-таки? Слава Ками, а то я уже начала переживать. Думала, что помрешь, — напрягся, услышав женский голос, но через секунду заставил себя расслабиться. Ему уже нечего бояться, он распрощался с жизнью ещё тогда, на мосту. Незнакомка подошла ближе, нависнув над ним и закрыв от солнца. — Больно ты молчаливый для одного из Семи Мечников Тумана — слышала, вы, народ, любите потрепать языком, особенно во время боя. Неужто слухи врут? Ты хоть моргни, если слышишь! — куноичи щелкнула пальцами перед его лицом и он еле сдержался, чтобы не дернуться в сторону. Слабость накатывала волнами и больше всего хотелось провалиться обратно в небытие. Он собрался с последними силами и выдохнул: — Женщина… заткнись, — Забуза постарался оставить последнее слово за собой, пропустив мимо ушей нечеловеческий рык разъяренной и не в меру болтливой незнакомки. Момочи ошибся, решив, что его история закончилась, ведь… … кажется, его проблемы только начинались.