Музыка тишины

Боромир боялся, что, стоит ему открыть глаза, все исчезнет. Растворится, как яркий предрассветный сон. Он старался не двигаться, даже почти не дышать, чтобы в полной мере почувствовать, понять – это действительно происходило с ним. Его рука действительно покоилась вокруг теплого тонкого тела, которое на ощупь оказалось не таким уж хрупким, как на вид. Светлая макушка действительно прижималась к его щеке, а ровное, едва слышное дыхание щекотало его шею. Если бы пару недель назад ему сказали, что он будет лежать вот так, среди ветвей огромного ясеня, а эльфийский принц прильнет к нему так доверчиво и нежно, гондорец, конечно же, не поверил бы. Да и как было в такое поверить? Боромир прожил всю жизнь, считая, что эльфы – существа, конечно, неописуемо прекрасные, окутанные вечным сиянием волшебства. Но насколько они были красивы, настолько же и далеки и недоступны. И потому в человеческих глазах их красота была красотой звездного неба, а не чем-то таким, до чего можно было бы дотронуться рукой. А мечтать о близости с таким существом было все равно, что мечтать заглянуть под одеяния мраморных статуй в галереях королевского чертога в Минас-Тирите. Но то были эльфы вообще. Леголас же сейчас лежал в его объятиях – такой близкий и теплый. Все произошло нежданно и стремительно, но при этом так естественно и просто, словно чья-то мудрая рука записала это в книги их жизней, и теперь им обоим не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться судьбе. И будто не было вокруг больше ни зла, ни страха, ни тьмы. Когда поздним утром Леголас, одетый в одну светлую тунику и бриджи – простоволосый и босой – подошел к нему, взял за руку и повел за собой, Боромир даже не стал его спрашивать, куда они идут. С тех пор, как он, набравшись смелости – или следуя своему року – поцеловал эльфа, для самого Боромира все встало на свои места. Возможно, на пороге войны, когда миром правили сила и осмотрительность, подобные чувства были совершенно неуместны, но это все потеряло значение ровно в тот момент, когда там, под сенью шепчущего дерева, их губы разомкнулись, и гондорец взглянул в чуть затуманенные синие глаза. Он увидел эльфа так, как не видел его прежде - да и никого больше не видел. Конечно, Боромир бросал на него взгляды и на Совете в Ривенделле, и позднее, когда они пробирались сквозь льды Карадраса и сквозь тьму Мории. Взгляды любопытствующие, заинтересованные, иногда даже восхищенные – несмотря на свой внешний облик, Леголас был отличным бойцом. Но по-настоящему рассмотреть его, кажется, Боромир смог только сейчас. - Ты заснул? – Леголас пошевелился в его руках и посмотрел ему в лицо, Боромир чуть приподнял веки и взглянул на него сквозь ресницы. - Я пока не понял,- честно признался он,- но, надеюсь, что нет. Здесь, посреди сплетенных между собой ветвей, они лежали, как на широкой постели. Казалось, дерево услужливо придерживало их тела, укрывало от чужих глаз и дарило полное ощущение одиночества друг с другом. Леголас улыбнулся в ответ, медленно моргнул, словно его самого поклонило в сон, потом, немного поерзав, уткнулся носом ему в шею – чуть ниже уха. Боромир невольно вздрогнул. Ощущение было приятным – даже, можно сказать, опасно приятным. Гондорец был достаточно хорошо воспитан, умел сдерживать свои порывы и не ставил физические удовольствия во главу угла… но все же он был всего лишь человеком. С его стороны было бы лицемерием сказать, что он не понял, зачем Леголас привел его сюда, подальше от мест, где их могли увидеть. Но, даже зная это, он боялся спешить. Да, Леголас был не таким, как другие эльфы – он был здесь, в его руках, и прижимался теперь так доверчиво. Но он все же был эльфом, и Боромир осознавал, что вообще ничего не знает про эльфов и то, что нужно их телам. Разумеется, он подозревал, что рождались эльфы оттуда же, откуда и все, но при этом он не был до конца уверен, что устроены они также, как простые смертные. Он ни разу не видел представителя этого народа обнаженным – даже Леголас, с которым они прошли вместе уже такой длинный путь из Ривенделла, оставался для него загадкой. К примеру, волосы у него были светлыми и гладкими, а брови и ресницы – очень темными, и мимолетные размышления о том, где еще на теле и какого цвета у него волосы, и есть ли они вообще, были столь же неуместными, сколь возбуждающими. - От тебя пахнет солнцем,- дыхание Леголаса обожгло кожу, и Боромир вздрогнул, вырванный из своих мыслей. На секунду ему стало стыдно – что если эльф почувствовал, о чем он думал? Но даже если он не умел читать мыслей, реакция тела человека становилась с каждым мгновением все однозначней. Здесь, в Лориэне, Боромир, конечно, не носил ни кольчуги, ни тяжелого пояса, но даже в широкой легкой рубахе ему уже было жарко, а в простых штанах – тесно. А что если у эльфов контакты ограничиваются объятиями и возвышенными разговорами о деревьях и звездах? От одной мысли дышать стало еще труднее. Ладонь Леголаса легла Боромиру на грудь и осторожно погладила сквозь ткань. Замерла под ключицей, и воину теперь казалось, что от кончиков пальцев эльфа расходятся покалывающие волны тепла. Легче от этого не становилось – даже напротив. Гондорец пошевелился, стараясь устроиться так, чтобы эльф не заметил, что с ним творилось. Леголас же, то ли не обращая внимания, то ли намеренно мучая его, подался чуть вверх, и губы его мазнули кожу под ухом. Случайное ли это было касание или намеренный поцелуй, Боромир не понял, но невольно сжал объятия сильнее, прижал Леголаса к себе ближе. От его волос пахло дождем в распаренном светлом лесу в самом начале лета, но на то, чтобы высказать это вслух, у воина просто не хватало слов. Он почувствовал, как эльф, немного изогнувшись, закинул одну ногу поверх его бедра и замер так. Губы его снова коснулись шеи, и на этот раз это был настоящий поцелуй. Боромир напряженно выдохнул. - Тебе неудобно? – вопрос звучал как риторический - Леголас не сделал ни малейшей попытки отодвинуться, даже пошевелиться. - Нет,- откликнулся Боромир, почти отстраненно чувствуя, как рука его блуждает по спине эльфа, чувствуя жар его кожи сквозь тонкую ткань,- но если ты продолжишь так делать, я за себя не ручаюсь. - И что ты сделаешь? – поинтересовался Леголас. В его тоне не были ни капли кокетства – на этот раз он задавал вопрос, чтобы получить ответ, с искренним любопытством, и Боромир смутился еще больше. Описать ему что ли, что он хотел бы с ним проделать?.. - Продолжай, и увидишь,- он вложил в эти слова достаточно вызова, чтобы заставить эльфа снова поерзать. Колено его поднялось выше, он почти откровенно потерся о гондорца. Боромир застыл – игра становилась по-настоящему опасной. Выдержки – и на поле боя, и в путешествии, и в постели – ему было не занимать, но сейчас воин испугался, что еще немного, и все мыслимые границы терпения будут пройдены. Леголас скользнул выше – его губы оказались на уровне щеки Боромира – тому стоило чуть-чуть повернуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Зрачок эльфа так расширился, что лазурные глаза казались черными. Темные ресницы едва заметно трепетали. - Я чувствую себя странно,- сообщил он, и Боромир похолодел – ну, разумеется, он ошибся. Перевозбудился, обнимая это воздушное создание, и Леголас почувствовал опасность или – того хуже – отвращение, когда понял, что Боромир вел себя как… человек. - Странно? – переспросил он,- что с тобой? - Не знаю,- Леголас попустил ресницы, а рука, гладившая до этого грудь Боромира, стремительно метнулась вниз – туда, где их тела почти не соприкасались. – мне жарко и сложно дышать, но в то же время в голове такая легкость и свет… и еще там… так тесно. Он смолк, а Боромир не мог поверить своим ушам – он что, говорил серьезно? Это древнее существо, которое родилось на свет, кажется, раньше самого первого наместника Гондора, правда не знало, что с ним происходит?.. - Хм,- глубокомысленно отозвался Боромир. Сам он пережил этот этап еще много лет назад, но освоился довольно быстро. Не сказать, чтобы с тех пор он скопил огромный опыт, но какой-никакой, все же имелся. Как порадовать девушку, Боромир знал точно, что делать с другим мужчиной, тоже представлял… но как объяснить эльфу, что с ним? Может, проще показать?- ты что же, никогда раньше ни с кем… Он почувствовал, как Леголас отрицательно покачал головой. - И твои родители тебе не рассказывали? – на всякий случай уточнил Боромир. - Боюсь, у нас с этим все немного иначе,- в голосе Леголаса слышалось смущение. Ну конечно – досадливо подумал Боромир. Значит, придется все же обниматься под звездами и ничего более. - Мы не вступаем в физический контакт, пока не приходит правильное время,- продолжал эльф. Он говорил теперь тише, с легким придыханием, и Боромир уже начал проклинать все на свете за этот его волнующий тон. - А как вы узнаете, что оно пришло? – сглотнув, спросил он. - Почти сразу,- был ответ,- и подготовить нас к этому не может никто. Хорошо устроились эльфийские родители – отстраненно, чтобы отвлечься хоть немного – подумал Боромир. Никаких неудобных разговоров, никаких смущенных вопросов. Просто приходит правильное время, а потом – поступай, как знаешь. - Если хочешь,- отважился сказать гондорец наконец,- я могу показать. Если, конечно… время правильное,- неуверенно закончил он. Растерянность и любопытство ничуть не остудили его собственного возбуждения, хотя теперь, услышав, что за несколько сотен лет Леголас ни с кем не «вступал в физический контакт», ему стало стыдно за свой небогатый опыт. - Ты знаешь, что это значит? – спросил эльф, и, хотя Боромиру меньше всего на свете сейчас хотелось продолжать беседовать, он ответил честно: - Не совсем,- он вздохнул, сел повыше, не выпуская Леголаса из рук, посмотрел на него очень внимательно,- но если хочешь, я уйду, чтобы тебя не смущать. - Не уходи,- Леголас прижался к нему так, словно боялся, что гондорец уйдет прямо сейчас, не сказав больше ни слова,- мы вступаем в физический контакт только с теми, кому отдаем свое сердце,- Боромир чувствовал, как, произнося эти слова, он напрягся всем телом – кажется, волновался совершенно по-человечески,- вместе с ним, мы отдаем и все остальное, без остатка. Между ними повисла звенящая тишина. У Боромира в голове роилась тысяча вопросов, но ни один из них он так и не сумел озвучить. Леголас смотрел на него – зрачки его глаз теперь сузились, а радужка стала почти прозрачно голубой. Еще секунда, и эльф, видимо решив, что получил свой ответ, подался в сторону, намереваясь уйти. Боромир удержал его в объятиях. - Я буду все делать медленно и аккуратно,- пообещал он серьезно,- если станет неприятно – останови меня, хорошо? Ресницы Леголаса стремительно опустились и взлетели обратно, он поспешно кивнул. Ох, проклятье – Боромир, кажется, и сам не понимал, во что себя втягивал, но пути назад уже не было. Да ему и не хотелось его искать. Он наклонился вперед, и Леголас, следуя по уже хоженой тропе, подался навстречу. Их губы слились в поцелуе, и на этот раз Боромир позволил себе запустить пальцы в волосы эльфа, придержал его за затылок, словно направляя, контролируя его движения. Он разомкнул его губы языком, проник внутрь. Тогда, в первый раз, под деревом, они тоже целовались довольно глубоко и долго, но тогда это было как разведка на чужой территории, первая проба. Теперь же поцелуй вышел влажным и шумным, и от того, как безоглядно Леголас бросился в него, Боромир почувствовал, что обещание кажется все менее выполнимым. Медленно и аккуратно – напомнил он себе – медленно и аккуратно. Когда они наконец оторвались друг от друга, Леголас слегка дрожал, но улыбался – куда уверенней, чем несколько минут назад, словно с каждой секундой правила новой игры становились ему все яснее. - Пока мне очень приятно,- сообщил он, как прилежный ученик, отвечающий урок. Боромир кивнул. Сам он уже задыхался от желания, но старался держать себя в руках. Леголасу же, по всей вероятности, выдержки пока хватало с лихвой, и следующий поцелуй он начал первым. Боромир прошелся свободной ладонью по его спине вниз, до поясницы, почувствовал, как эльф прогнулся и задышал чаще. Кажется, правы были эльфийские родители – тело Леголаса само знало, как реагировать на прикосновения. И это невероятно воодушевляло. Немного отстранив его от себя, Боромир перешел ладонью обратно вверх по спине, а потом на грудь эльфу, пошарил по ней, немного суетливо. Наконец нашел маленький твердый сосок, погладил, а потом сжал его сквозь тонкую ткань туники. Леголас тихо всхлипнул, но поцелуя не прервал, наоборот даже. В нем появилась какая-то неведомая прежде жадность, он даже легко прикусил нижнюю губу Боромира. Вдохновленный этим, гондорец потеребил его пальцами сильнее, потом снова накрыл ладонью и погладил. Очень не хватало контакта с кожей – ему хотелось ощущать под пальцами самого Леголаса, а не его, пусть и очень легкую, одежду. Рука, меж тем, двинулась вниз, по животу к подолу туники, но Леголас, отодвинувшись, отпрянул. - Подожди,- выдохнул он, и Боромир замер. Он чувствовал себя шпионом, застигнутым врасплох – провал был оглушительно близок. – я сам. Леголас вывернулся из его объятий, как тогда – в день их первого прикосновения. Боромир чуть не взвыл от неприятного ощущения пустоты. Но на этот раз эльф, кажется, не собирался никуда идти. Он встал и выпрямился. Тонкие пальцы пробежали по шнуровке у ворота туники, и она ослабла, кажется, сама собой. Одним долгим движением Леголас стянул ее через голову – Боромир уперся затылком в ствол дерева и смотрел на эльфа, забыв дышать. Губы, еще горящие от поцелуев, пересохли, и он судорожно облизнул их. Еще одно мгновение, и участь шнуровки на тунике постигла и бриджи Леголаса – он позволил им соскользнуть по бедрам вниз, потом переступил их и остался совершенно обнаженным. Если бы прежде у Боромира спросили, что самое прекрасное он видел в жизни, список получился бы длинным, начиная с позолоченных рассветом шпилей Минас-Тирита и заканчивая танцами рохирримских дев вокруг праздничного костра. Но все это показалось ему незначительным и обычным по сравнению с тем, что он узрел сейчас. Опасения его, конечно, не оправдались – тело эльфа было устроено совершенно также, как его собственное – за исключением того, что на нем не было больше ни единого волоска ни на груди, ни ниже. Линия туловища была длинной и тонкой, но при этом в этом теле чувствовалась тренированная сила. Точеные руки, созданные, чтобы натягивать тетиву и орудовать кинжалом, белоснежная грудь с темными сосками, неглубокая бороздка, идущая от солнечного сплетения к пупку, и ниже – уже полностью вставший аккуратный потемневший от прилившей крови член. Леголас стоял совершенно прямо, не прикрываясь, давая Боромиру полный обзор, словно хотел, чтобы тот запомнил каждую его черту, и тот жадно запоминал, не в силах поверить, что еще мгновение, и он прикоснется к этому совершенству по-настоящему. - Покажи мне,- глухо попросил Леголас. Его веки, казалось, отяжелели, и от этого взгляд подернулся пеленой. Дрожащими пальцами Боромир принялся бороться с собственными застежками и шнурами, проклиная свою человеческую слабость. Справляться с собой стало почти невыносимо. Он сел, потом поднялся на колени – после долгих бесплодных секунд борьбы рубаха наконец сдалась, и, вынырнув из нее, Боромир встретился взглядом с эльфом. Тот следил за ним все теми же томными глазами. Боромир никогда не стыдился собственного тела. Он был хорошо сложен, крепко сбит, на коже его остались шрамы прошлых сражений, и внешне он был полной противоположностью Леголаса – загорелый, мускулистый, с завитками черных волос на груди и в паху. И только сейчас ему пришло в голову, что для Леголаса, выросшего среди совершенства эльфийской красоты, его вид может показаться непривычным или даже уродливым… но отступать было некуда. Он тоже поднялся на ноги, чтобы избавиться от брюк, но в этот момент эльф шагнул к нему, оказавшись вплотную, накрыл пальцами его руку, уже дернувшую свободный край шнура. Отвел ее в сторону и осторожно развязал узел сам. Боромир пожалел, что не мог прислониться спиной к дереву – когда пальцы Леголаса ослабили шнуровку, а потом погладили его, колени воина чуть не подкосились – и откуда взялось столько уверенности в том, кто никогда не трогал чужих тел вот так?.. Леголас, меж тем, стянул его штаны вниз, помог Боромиру выбраться из них и отступил на полшага. Взгляд эльфа прошелся вниз от его груди к бедрам и обратно. Леголас выдохнул что-то на своем языке, но разобрать смысл Боромир, конечно, не смог. Вместо него говорила появившаяся на губах эльфа улыбка. Он снова шагнул к нему, но на этот раз гондорец решил перехватить инициативу. Все-таки учителем все еще был он, хотя с каждой минутой все больше казалось, что уроков Леголасу никаких не требуется. - Давай попробует вот так,- предложил он, взял Леголаса за плечи и развернул так, что тот оперся спиной о ствол дерева. В глазах эльфа мелькнуло непонимание, которое тут же сменилось любопытством. Боромир, конечно, больше всего сейчас хотел взять то, что было ему предложено, овладеть этим обманчиво хрупким телом. Но он решил начинать с малого. Убедившись, что Леголас не свалится с дерева или с высоты собственного роста, гондорец мельком скользнул по его губам поцелуем, потом опустился перед эльфом на колени, погладил внутреннюю сторону горячих стройных бедер, разводя их немного в стороны. Леголас непонимающе смотрел на него сверху вниз, не решаясь задать вопроса. Боромир послал ему воодушевляющий взгляд. Сам он в том, что собирался сделать, был не самым искусным мастером – не хватало практики. Но раз уж тело, никогда не знавшее физического контакта, подстраивалось под него так легко и охотно, то уж он-то постарается не ударить лицом в грязь. Сперва Боромир накрыл член Леголаса ладонью, провел по нему вверх и вниз. Эльф с шумом втянул воздух, выдохнул с негромким стоном. Гондорец погладил его по бедру, будто успокаивая. Он обхватил его у основания, большим пальцем погладил горячую головку, на которой уже выступила маленькая мутноватая капля. Боромир почувствовал, как рука Леголаса легла ему на голову – пальцы его трепетали, но это не был жест недовольства, скорее напротив – эльф, кажется, боялся, что человек отступит. Но Боромир был не из тех, кто отступает. Продолжая придерживать его рукой, он сперва слизнул первую каплю, подразнил эльфа языком, вызвав еще один всхлип – на этот раз громче. Мелькнула мысль, что в золотом лесу звуки разносятся далеко, и едва ли кто-то в округе не догадается, чем они были заняты. Но и плевать – решил Боромир. Он обхватил пульсирующую головку губами, пососал секунду, потом выпустил и снова облизал. Снизу воин видел тонкую четкую линию челюсти эльфа – Леголас закинул голову назад и тяжело дышал. Маленький кадык дернулся вверх и вниз, когда эльф трудно сглотнул. У Боромира и самого уже все плыло перед глазами, но останавливаться он не собирался. На этот раз он сразу погрузил член эльфа в рот глубже, действуя настойчивей и решительней. Да, он был не большим умельцем этого дела, но сейчас тело, кажется, решило, что справится со всем самостоятельно. Член Леголаса скользнул глубже – Боромир легко пропустил его в горло, потом медленно выпустил почти целиком, снова пососал головку. Его собственное естество уже разрывалось от необходимости разрядки, и воин коснулся себя одной рукой, но тут же отпустил, поняв, что долго так не продержится. Леголас, между тем, дрожал под все ускоряющимися ласками. Боромир забирал его в рот так глубоко, как было возможно, освободив, ласкал языком, обводил им вздувшиеся пульсирующие вены, чтобы через мгновение забрать обратно в рот. Леголас дрожал и старался не стонать слишком громко. Краем глаза Боромир заметил, что он закрыл рот ладонью и вцепился в нее зубами. Гондорец снова погладил его по бедру. Привкус у эльфа был терпким, глубоким и опьяняющим – Боромир чувствовал, что еще немного, и Леголас достигнет пика. Тот, кажется, тоже это понимал. Он буквально вцепился пальцами в волосы на макушке Боромира, но воин не обратил на это внимания, теперь лаская его, не давая освободиться или отодвинуться. С внутренней стороны бедер он переместил ладонь между ними, погладил, сжал и потянул напрягшиеся аккуратные яички. Леголас выдохнул что-то невнятно и жарко, и в следующий миг излился, крупно задрожав всем телом. Боромир испил все до капли. Он поспешил подняться с колен и поддержать эльфа – тот, обессиленный, пораженный остротой и силой своих ощущений, начал сползать по стволу вниз. - О, Элберет…- прошептал он, позволяя Боромиру усадить себя к нему на колени так, что теперь они оказались лицом к лицу. Ресницы Леголаса дрогнули, глаза распахнулись. В глубине почерневших зрачков плескалось удивление. Боромир ободряюще ему улыбнулся. Эльф выглядел оглушенным и растерянным, словно не знал, что сказать. У самого гондорца от собственного возбуждения уже отчаянно стучало в ушах. Большим пальцем он нежно погладил Леголаса по щеке. Тот неуверенно улыбнулся. - На секунду мне показалось, что я умираю,- сообщил он. Голос его звучал возмутительно хрипло. - От такого не умирают,- заверил его Боромир, хотя сам сейчас был совершенно в этом не уверен. Леголас, держась за его плечи, приподнялся и, потянувшись вперед, снова поцеловал его. Боромир закрыл глаза и все силы сосредоточил на том, чтобы не застонать слишком отчаянно. Пытка становилась невыносимой. Он опустил ладони ему на бедра – все еще подрагивающие и липкие от испарины. Леголас послушно качнулся вперед и снова двинулся назад, не отрываясь от его губ – поцелуй все длился и длился. Когда наконец они смогли оторваться друг от друга, и Леголас посмотрел на человека, тот уже тяжело дышал, словно был смертельно ранен. Дрожащие руки снова огладили бедра, и эльф посмотрел на Боромира тревожно и пристально, потом пробежал взглядом вниз, по его груди, будто и правда опасался увидеть кровоточащую рану. - Ох...- выговорил он, когда взор его наконец достиг источника страданий гондорца. Тонкие пальцы сомкнулись вокруг его изнывающего, уже влажного от смазки стержня, и Боромир закрыл глаза и тихо зарычал, больше не боясь напугать эльфа. - Что мне сделать для тебя? - спросил Леголас, и даже сквозь багровое марево нетерпения гондорец понял, что он не заигрывает и не кокетничает - он задает вопрос, готовый слушать пожелания. О, с каким бы удовольствием Боромир велел эльфу встать на локти и колени, задрать бедра повыше, а потом бы... но он все еще не был уверен, что мудрая эльфийская природа создала своих прекрасных существ именно для этого - ведь Леголас был, конечно, эльфом. Но при том мужчиной. Что если подобное вторжение будет неприятным, болезненным - причинять боль Леголасу Боромир не хотел ни за что. - Продолжай вот так,- прошептал он, сглотнул и вздрогнул. Судя по всему, овладевать эльфом тело его не считало необходимым - одной руки было достаточно. Леголас принялся послушно двигать ладонью, не сводя глаз с лица гондорца. Тот смотрел на него в ответ сквозь мутную пелену надвигающейся разрядки. - Тебе нравится? - и снова ни капли кокетства. Леголасу хотелось доставить ему удовольствие, и он не был уверен, что делает все правильно. Боромир коротко кивнул, толкнулся бедрами вверх, подсказывая эльфу двигаться быстрее. Тот повиновался, но даже, почти ослепнув от возбуждения, человек видел, что он хмурится. Правда, уже через пару мгновений это наблюдение потонуло в первой волне ослепительной разрядки. Боромир рыкнул, дернулся, и белое горячее семя оросило пальцы Леголаса. Тот не вздрогнул, не отстранился и еще некоторое время сжимал Боромира в руке. Потом осторожно выпустил его, с любопытством осмотрел свою запятнанную ладонь. Когда горячий прибой наконец отступил, гондорец неуверенно открыл объятия, и Леголас устроился в его руках, положив голову человеку на плечо. - Я что-то сделал не так,- эльф не спрашивал - утверждал, но Боромир покачал головой. - Для первого раза этого достаточно,- отозвался он,- позже, если захочешь, попробуем что-нибудь еще. Ему ужасно хотелось спросить, согласится ли Леголас отдаться ему целиком - но вопрос этот был настолько вопиюще человеческим, что Боромир не решился его задать. Леголас же, кажется, прозревал его мысли. - Я хочу,- сообщил он твердо, и в тоне его слышались требовательные нотки. - покажи мне все - я хочу дойти до конца. От этой решительности, от этого царственного тона, и от того, как теперь Леголас пах его, человеческим, мускусом, Боромиру стало вдруг так спокойно и хорошо, что он позволил себе негромко рассмеяться. - Знаешь ли ты, о чем просишь, эльфийский царевич? - спросил он с шутливой торжественностью. - О, вполне, сын наместника,- в тон ему отозвался эльф,- я взвесил это в руке и нашел подходящим. Боромир засмеялся громче, и Леголас подхватил его смех, уткнувшись носом ему в шею. - Ладно,- наконец согласился он,- мы все успеем - у нас еще много времени. Звонкий тихий смех эльфа вдруг оборвался. Боромир услышал едва различимый вздох, потом теплая ладонь погладила его по груди. - Да,- отозвался Леголас глухо,- много времени...