Твои леденцы этой весной

В пробке мы с The Beatles поем I want to hold your hand. Иногда я еду на метро несколько станций, а потом иду пешком до офиса, чтобы подышать свежим воздухом. Но сегодня погода такое дерьмо - даже припарковавшись напротив офиса, я успеваю промокнуть за полминуты, пока перебегаю дорогу. Перед самым офисом привычно тянусь поправить челку – но, намоченная дождем, она неожиданно послушно лежит на своем месте. "У кого-то хорошее настроение?" - приходит в рабочем чате от Димы. "Норм" "От компа оторвись, дебил" Поднимаю глаза, надо мной стоит Дима, строчит мне сообщения с айфона. Улыбаюсь ему. Дима показывает себе на ухо, я вытаскиваю наушники, поняв намек. - Блин, мужик, ты сегодня в голосе? Наташка придет, услышит, голову тебе оторвет. Пожимаю плечами. - Короче, делай себе кофе, пойдем курить. - Ты не куришь. - Вы с Настей покурите, а я голову проветрю. С утра сижу над сверкой, уже челюсть сводит от этих подсчетов. Запрыгиваю на подоконник на лестнице, напеваю California dreaming, Настя быстро заражается настроением, насвистывает в такт мне. Черт, как жаль, что нам пришлось взрослеть - таким девчонкам надо плясать на барной стойке под Нирвану, а не отчеты по пятницам писать. - Ты чего сегодня такой рокенрольный? - улыбается она, прислоняясь бедром к подоконнику. - Челка не бесит, - безалаберно пожимаю плечами. - Слушай, а... - она наклоняет голову и со странным любопытством смотрит на меня. - У тебя в ухе пирсинг был? - Ага, туннель носил в универе. - А можно? - спрашивает она и зачем-то касается моего уха, рассматривая. Я приподнимаю брови и осторожно отодвигаюсь от нее. - Насть, ты чего? - фыркаю, пытаясь улыбнуться. - Это символ краха моей молодости, депрессивное зрелище. Она пожимает плечами, загадочно смотрит на меня. Тушу сигарету, спрыгиваю с подоконника. Мы возвращаемся в офис, Димка по пути толкает меня локтем вбок, многозначительно поигрывая бровями. - Чего? - шиплю я. - Ничего, - он вскидывает руки, самодовольно ухмыляется. - Интересненько тут у вас. Ох, Дима, знал бы ты, как у нас на самом деле интересненько. Дождь с новой силой падает вниз, затапливая город под нами, а нам некуда деться с этого корабля. Джордж Харрисон делает волшебство в моих наушниках, сверка никак не сходится, чувство весны. Чуть не падаю со стула, когда получаю папкой по затылку. Поднимаю голову от компьютера. На меня смотрит разъяренная Наташа Георгиевна, за моим стулом стоит невозмутимый Кирилл Дмитриевич с красной папкой в руках. Блять, музыка. Босс бесцеремонно выдергивает у меня из уха наушник, наклоняется и слушает битловскую Something. От него веет уличным холодом, мокрые от дождя волосы касаются моего уха. Наверное, сейчас он будет орать, но мне все равно - щеки вспыхивают, в груди разливается слабость, дыхание сбивается. Блять. Кладу ногу на ногу, придвигаюсь ближе к столу. Босс ржет. - Ты пой, не стесняйся, - Кирилл Дмитриевич отпускает меня, возвращая наушник. - Э, толпа, никому не мешает? Раздается невнятное мычание. - Ну и отличненько. Если у кого бухгалтер найдет ошибку в сверке - зарплату вычитаем с Кольцова. Что? Босс хлопает меня по плечу, чуть не ломая кости, и уходит к себе в кабинет. Наташа Георгиевна идет к своему кабинету, но под окрик "Наташка, тебя никто не отпускал" заходит к боссу. "Я тебе говорил" - пишет Дима. Но мне похер, у меня официальное разрешение от босса напевать рокенрол в офисе. И стояк. Приехали. Выхожу покурить, искренне надеясь, что за мной никто не увяжется. Но выходит Настя. Мы молча курим, я кое-как прихожу в себя. Когда уже тушу сигарету, она вдруг огорошивает меня: - Как думаешь, они спят? Она затягивается, прикрыв глаза от удовольствия. - Кто? - Директор с Наташей. Меня встряхивает, как от электрошока - тупая реакция, это же не первой свежести слух. Но прямо сейчас отчего-то больно. - Не знаю, - пожимаю плечами, глядя себе под ноги. - Нет, конечно, в сравнении с Кариной Наташка явно проигрывает. Маша говорила, что у Кири какая-то мутная история в прошлом была, типа трагическая любовь, и он теперь вообще на женщин не смотрит. Но мне кажется, это лажа. Он же с Наташкой постоянно таскается. Вот сейчас они засядут у него в кабинете "обсуждать". Что можно четыре часа обсуждать? Трахает он ее там. Я ошарашенно смотрю на нее. - Настя, блин, мужика тебе надо. - Ну, это тоже правда, - миролюбиво соглашается она. - Но ты подумай. Четыре часа. Что они там, смешные видео смотрят? И, блять, я думаю об этом все четыре часа до конца рабочего дня. "Пошли домой, страдальческая морда" - сообщение от Димы. «Иди без меня. Я задержусь» "Какие у тебя дела, блин? каждый день допоздна торчишь" Злюсь, смотрю на дверь генерального, и думаю - можно, я просто зайду, разведаю обстановку и перестану трахать себе мозг весь вечер? Чувство самосохранения останавливает. - Тем, подвезешь меня? - снова Настино бедро перед глазами. - Мне доделать надо, - хмурюсь. Она садится на мой стол, хотя знает, что так делать нельзя, отодвигает от меня ноутбук. - Сегодня под дождь попала, туфельки промокли. Не хочу брать такси. Могу ужином накормить в знак благодарности. Пока я придумываю отговорку, дверь генерального открывается, Кирилл Дмитриевич выходит, за ним Наташка. Глядя на их лица, мрачнею. Он выглядит расслабленным и довольным, она - уставшей и немного... блять, затраханной. Вашу мать, да не может быть. Босс замечает мой мрачный взгляд, усмехается, оценивая ситуацию. - Синицина, хватит перед Темкой коленями светить, - орет Насте на весь офис. - Распустились все, а. Скоро сверку сдавать, а у них весна в башке. Настя краснеет, встает с моего стола. - Наташка, едем ужинать, заслужила, - босс кивает Наташе Георгиевне, та слабо улыбается. Он берет ее под руку. Да ладно. Чувствую резкую боль в губе - прикусил до крови. Идиот, ну не семнадцать же мне, в самом деле. - Настя, - окликаю. - Одевайся, подброшу. *** - Темочка, вставай, - женский голос, полный насмешливого сочувствия. Резкий свет сквозь ресницы, боль в висках. - На работу опоздаем. Прикусывая срывающийся с губ стон, принимаю вертикальное положение. Ух ты. Медленно плетусь в ванную, понимаю, что не знаю, где ванная. Глаза фокусируются на женской фигуре. Растрепанная Настя в шелковом халатике, размазанная красная помада на губах. Хватаюсь за голову, сползая по стене. Осторожно проверяю наличие штанов - рука обнаруживает отсутствие данного предмета гардероба. Трусы на месте, хоть это оставляет простор для догадок. - Просто иди в душ, Тема, - Настя улыбается, берет меня за руку и куда-то ведет. Вручает какой-то металлический предмет и оставляет одного. Под струями воды я, наконец, вспоминаю свое имя, фамилию и место жительства. Таааак. Очень приятно, Тема, двадцать шесть лет, особые приметы: не умеет пить алкоголь. Стало быть, на ужин я вчера остался. Ну какой же ужин во вторник без Джека Дениэлса? Слышу, как эта Кортни Лав что-то напевает на кухне. Блин, да за столько лет как можно было не запомнить список жидкостей, которые не переваривает мой организм? Идиот. Завернувшись в полотенце, иду в гостиную, нахожу на стуле свою одежду. Застегиваю ремешок часов на руке, понимаю, что уже не успею заехать домой перед офисом. - Держи, герой, - Настя выдает мне таблетку аспирина и вчерашнюю кружку, от которой еще немного пахнет виски… Со стоном прячу лицо в ладонях. - Не поеду сегодня на работу. Скажу, что заболел. - Ага. Без справки от врача? Киря тебя по стенке размажет, если узнает. - Не узнает. У Наташи отпрошусь. - Думаешь, она не донесет? Смотрю на нее долгим грустным взглядом. Блять, Настенька, мне похер, пусть увольняют, работы лишают, прописку отбирают, паспорт жгут, мне надо просто в постельку. Настя вздыхает. - Честное слово, Тем, я ей завидую. Из-за меня бы кто так. - Кому? - Той, из-за которой ты вчера так нажрался, - она улыбается, замечая, как у меня лицо вытягивается. - Расслабься, я никому не расскажу. Да ты и не особо распространялся. Считай, я ничего не знаю. - А что все-таки знаешь? - сипло спрашиваю. - Ну... что она с кем попало трахается, а тебя просто за нос водит. Но тебе все равно, потому что даже так лучше, чем совсем ничего. Короче, что-то очень депрессивное, Кольцов. Я бы на твоем месте не зависала на этой девице, по рассказам - та еще сука. Начинаю ржать и со стоном хватаюсь за переносицу. - Та еще сука, Насть. Пока Настя вызывает мне такси, лежу лицом вниз на диване. Вдруг вспоминаю - мы же вчера целовались. По-дружески. Поддерживала Настя меня. Блять. На секунду приоткрываю глаза, пытаясь сосредоточиться - ничего же больше не было? Так, вот на мне расстегивается ремень, а потом... а потом я аккуратно останавливаю ее и иду спать на диван. И Кортни Лав все понимает. Хм. Улыбаюсь в подушку. Какая она хорошая. А я какой молодец. А если подумать, с хера ли я молодец? Отшил красивую умную девочку, потому что до помешательства хочу своего босса? Молодец, то самое слово. С самого начала босс мне понравился - красивый, уверенный мужик, быстро строит подчиненных, вопросы решает в щелчок пальцев. Потом он мне очень не понравился - неуравновешенный тип с криминальными наклонностями, хамит всем подряд, даже девочкам. А потом мне приснился сон, после которого я не мог смотреть ему в глаза, наверное, неделю. Помню: курю на улице перед работой, он подкатывает на своей бэхе, размером с херов паровоз, оглядывает улицу своим фирменным "недовольным" взглядом и направляется прямо ко мне. Я, конечно, здороваюсь, как ни в чем ни бывало - ну человек же не виноват в том, что у кого-то извращенные фантазии про него. Кирилл Дмитриевич оглядывается воровато и... просит у меня сигарету. До этого так старательно сосал леденцы и вдруг сорвался. Помню, был декабрь, холодно, у него на руках - черные кожаные перчатки. Я ничего не спросил, достал пачку, щелчком выбил для него сигарету. Я ему прикуривал, и он ладонью защищал зажигалку от ветра. Его пальцы в черной перчатке касались моего кулака. Наконец кончик сигареты вспыхнул красным, и босс отступил на шаг. Замерзшие пальцы не сразу отпустили колесико зажигалки. Я вдруг почувствовал странную пустоту внутри, а вслед за ней - давно забытую наполненность, осознание присутствия себя в этом дне, в этом городе, в этой зимней минуте. А потом я понял, что у меня стоит. Я улыбнулся в подушку, вытянул руку из-под одеяла, чтобы отыскать мобильник. В голове бурлила приятная легкость воскресного утра. Так, минутку. Что? Распахнул глаза и резко сел на диване. Мир слегка пошатнулся, но быстро встал на место. И в общем, чувствовал я себя нормально. Не мог же аспирин так быстро... Блять. Часы на тумбочке показывали первый час. Рядом белела записка: "Запасные ключи на столике в прихожей. Наташу предупрежу. Твоя легенда: отравился, еле живой, до больницы не дойти, завтра придешь на работу. Я об этом знаю, потому что ты ночевал у меня. И запомни: мы ужинали в ресторане, иначе меня весь офис застебет за кулинарные способности". Блин, а ведь можно было влюбиться в нее - но нет, мы не ищем легких путей! Выпендрился, умник. Кажется, именно это мне и сказал босс в ответ на признание. Улыбаюсь, больно прикусывая губу. Я бы хотел снова уснуть и, проснувшись, не вспомнить, что он трахается с Наташей Георгиевной. Вспомнить все остальное, а это просто забыть. Не могу стереть улыбку с лица, и очень хочется выть. Еще раз принимаю душ, съедаю полтюбика пасты, привожу себя в приличный вид - когда тебе хреново, лучше всего притвориться, что тебе зашибись. Если притворяться долго, можно и поверить. Громкая трель бьет по ушам. Домашний телефон? Не буду брать. Звук затихает, но вслед за ним раздается такой грохот, словно дверь выламывают. Ага, значит, соседи пришли побеседовать о вчерашнем. Мне, возможно, не стоит хозяйничать у Насти дома, но уж лучше я сам поговорю с такими агрессивно-настроенными гостями. Как мужик, типа. Кисло смотрю на свою только что умытую физиономию в зеркало. Ладно, если будет фингал, надену завтра синий галстук. Но за дверью оказываются не соседи. Кирилл Дмитриевич стоит в расстегнутом пальто, вальяжно засунув руки в карманы, и смотрит на меня с нечитаемым выражением лица. Видимо, Настя не шутила про "размажет по стенке". - Кирилл... Дмитриевич, - моргаю, неловко отступая на шаг. - Доброе утро. - Ты какого хуя работу прогуливаешь, Кольцов? - заходит, как к себе домой, снимает пальто и аккуратно вешает. Так, стоп, откуда он знает адрес? Он что, был тут уже? Так, минутку. - А с Настей вы тоже трахались? - слова вылетают прежде, чем я успеваю подумать. Ну я вообще не самый ловкий с похмелья. Босс смотрит на меня в явной растерянности. Но тут в серых глазах появляются нехорошие искорки. - А что значит "тоже", Тема? Сглатываю, отступая на шаг. Упираюсь спиной в стену. - Уходим от ответа? - хрипло рычу я. Да пошел он со своими правилами, не в офисе. - Наглеем? - наступает он, приподнимая бровь. - Блять, Кирилл, ответь. Он удивленно выдыхает, растерянным движением взлохмачивая волосы. - Нихера ты дерзкий с похмелья. - Это не похмелье. Я отравился. - Тема, когда травишься вискарем, это называется похмелье. Блин, проветрили бы хоть. Он идет на кухню, распахивает окна, затем проделывает то же самое в гостиной. Ледяной весенний воздух режет дыхание. Босс явно хорошо ориентируется в пространстве. На кухне он достает турку и молотые зерна, ставит кофе. Скептично оглядывает содержимое холодильника. - Голодный? - спрашивает строго, как провинившегося ребенка. - Нм... немного, - бормочу я, чувствуя себя, как провинившийся ребенок. Босс достает палку колбасы и сует мне. - Вызывает интерес? - Не очень. - А что хочешь? - Да как-то... а какие есть варианты? - Что хочешь? - повторяет он, закатывая глаза. Таааак, в офисе меня бы уже приложил парой ласковых. Кирилл Дмитриевич не любит переспрашивать. - Карбонару, пожалуйста, и свежевыжатый морковный сок. И рукколу с грушей. - Окей, - кивает он. Закрывает холодильник и заказывает все это по телефону. Ах черт, кофе! Быстро снимаю с огня, как раз вовремя. Протягиваю чашку боссу. - О, - удивляется. – И что, не заляпали всю плиту? Недурно. У меня так не получается. Вздыхаю, выхожу на балкон курить. Пепельница полна вчерашних окурков, рядом валяется открытая пачка с тремя сигаретами. Промокшая. Улицы размыты дождем, интеллигентная тишина сталинских дворов, весна тормошит волосы. - Держи, - голос босса и протянутая пачка сигарет. Удивленно смотрю на него. Грызет леденец, одновременно держит сигарету во рту. Улыбаюсь, ничего не говорю. - Ты зачем пришел? - спрашиваю после первой затяжки, кружащей голову в апрельском холоде. - Поухаживать, - пожимает плечами, прикуривает себе. - Проверить, не сбежал ли? - внимательно смотрю на него. Он усмехается. - Тема, хули ты бухаешь среди недели? По-моему, у меня есть все основания лично прийти и влепить тебе в ухо. - У нас с ней ничего не было, - зачем-то признаюсь и с болезненным вниманием вглядываюсь в его лицо, чтобы найти хоть какой-то отклик, чтобы хоть что-то понять. Кирилл наклоняет голову, и по его глазам ничерта, ничерта не разберешь. - Ты бывал у нее раньше, да? - спрашиваю, желая зажмуриться и провалиться сквозь землю. Но даже не моргаю. Он кивает, на губах появляется тень усмешки. - Карина сюда сбегала, когда мы с ней ссорились. Я по утрам ездил забирать. Подружки, блин. Тупая боль внутри становится немножко слабее. - Так ты с ней не спал? Он с улыбкой качает головой, выдыхает дым. Строит гримасу, сосредоточенно разгрызая надоевший леденец. Кто курит и сосет леденцы одновременно? Ну хорошо. А теперь еще одно усилие. Надо взять себя в руки и покончить с этим. - А с Наташей? - спрашиваю, как бы между прочим. Кофе горчит совсем чуть-чуть. Все-таки подгорел немного. Кирилл больше не улыбается и смотрит в сторону. - Снег не везде сошел, - удивленно говорит он, разглядывая приунывший от дождя сквер. Прошлогодняя трава, темные пятна земли, белые полосы нерастаявшего снега. Да, май уже через неделю, а снег еще не весь растаял. - Ой, сверка через неделю, - вспоминаю, сжимая рукой переносицу. - Попроси Мишу тебе помочь, он грамотно делает. - Он меня пошлет. - Скажи, что мое распоряжение. Забавно. Теперь я злоупотребляю расположением начальства. Но... почему он делает это для меня? Кирилл Дмитриевич упирается руками в ограду подоконника, капли воды остаются у него на ладонях. Дымится сигарета, зажатая между средним и указательным пальцами - так легко, точно вот-вот упадет. - Слушай, ты же абсолютный натурал, - не могу сдержать смешок. - Зачем тебе это нужно? Серые глаза прищуриваются, смотрят удивленно и долго. - Что нужно? - Почему ты не дашь мне уйти? - выбрасываю окурок в пустоту, кофе смывает привкус табака, смывает невысказанную боль. - А почему ты так хочешь уйти, если любишь? - он морщится, отбирает у меня кружку, допивает кофе. - Или как ты сказал... влюблен? - Разве это не понятно? Потому что не могу спокойно работать, когда ты за стенкой трахаешь кого-то. Блять, неужели это надо объяснять? Босс хмурится. - За какой стенкой? - В офисе. Я не могу, блин, нормально переписываться с клиентами, когда ты в своем кабинете... - Ты больной? - ошарашенно перебивает меня. - Я не трахаюсь на работе. И кстати, тебе не советую. Это типа правило. - Ну знаешь, у нас не все правила на тебя распространяются... - фыркаю я, замечая опасные огоньки в его глазах. И прежде, чем он снова перебьет меня, прошу, - Босс, отпусти меня. Мы молчим, холодный ветер теребит мои еще влажные волосы, и я равнодушно думаю, что, скорее всего, уже простудился. - Нет, - наконец, говорит он. Я отворачиваюсь, чтобы босс не видел, как сильно я ненавижу его в этот момент. Чувствую его пальцы на своих запястьях, удивленно поднимаю голову. Босс заводит мне руки за спину и обнимает. Я отступаю, пытаюсь вырваться из объятий, но он не пускает. Да что за черт... Его губы касаются моего уха, сначала будто случайно, а потом снова. Прикусывает мочку, проводит языком по шее, развязно, на грани жестокости. Не могу оттолкнуть его, говорю "хватит", пытаюсь вырваться, но он не отпускает. Касается губами моей щеки, шумно втягивает воздух, целует в губы. У меня вырывается жалобный стон - это не желание, это капитуляция, белый флаг, это просьба не добивать. Он не слушает. Позволяю ему делать языком то, от чего у меня мурашки по коже. Наконец, чувствую, как ослабевает хватка на запястьях. Грубо отталкиваю его ладонью и сам резко подаюсь назад. Ударяюсь копчиком о мокрую ограду балкона, на секунду теряя равновесие. Кирилл хватает меня за руку, не давая упасть. Я впервые вижу его таким - на щеках легкий румянец, губа прикушена, в глазах виноватое выражение. Я так сильно хочу ударить его и так сильно хочу обнять, словно холодная волна бьет в грудь, разбивая иллюзию крепости. Мне не изменяет предчувствие воды - мелкий дождь падает на плечи. Мы мокнем под дождем, молча глядя друг на друга. Даже так, он идеален, а я начну материться, когда мокрая челка упадет на лоб. Я уже чувствую, как она сползает, сука, даже не думай... Звонят в дверь. Накручиваю вилкой спагетти, включаю на телефоне расслабленное американское инди, поздние 90е. - Ты сам выступал когда-нибудь? - спрашивает Кирилл, таская мою рукколу. - Ну, - удивленно киваю. - В универе в группе пел. - Почему бросил? - Да как-то не хотелось к тридцати годам решать жилищный вопрос переездом из наркоманской общаги обратно к маме. - Типа повзрослел? - Типа того. Он задумчиво кивает, ничего больше не добавляет. У всех свой выбор. Каждый глупый шаг отучает тебя осуждать других. Чихаю, затем еще раз. - Будь здоров. Чихаю в "спасибо". На улице ливень, его машина припаркована недалеко от моей, мокнем насквозь, пока переходим двор. - Не вздумай завтра прогуливать, - голос босса тает в шуме льющейся воды. - А то что? - ору я. Он уже не удивляется моей наглости. - Сам приеду, доставлю в офис. Как хочешь, а с работы я тебя не отпущу. Он садится во внушительную бмв, я направляюсь к моему интеллигентному нисану, на ходу передумываю. Стучу ему в окно, промокший до нитки. Босс опускает стекло, лениво щурится. - Иди ты нахер со своим супер-тестостероном, - говорю, сглатывая капли воды, стекающей по лицу. - Хочешь, чтобы я на тебя работал - не трахайся с Наташей. Разворачиваюсь и ухожу. Вот теперь все. - Э! - босс высовывается из машины. - Ты кем себя возомнил, принцесса? Даже не оборачиваюсь. - Бля, Тема, - орет он. - Я с ней год трахаюсь, и вдруг "до свидания"? Как ты себе это представляешь? - Твои проблемы, - перекрикиваю дождь и сажусь в автомобиль. Джим Моррисон приветствует меня вопросом про ближайшие питейные заведения Алабамы. Я завожу мотор.