Маферат mode on

− Хей, босс! Мне надо отлучиться на некоторое время. Не теряй, − Железный бык, по сведениям Лелианы, уходил на встречу с кунарийской жрицей, что прибыла на Штормовой берег на одном из дредноутов. «Он колебался, в момент выбора между Кун и Быками. Кунари это видели, и это недопустимо. Бык теперь − важный посредник между нами и Пар-Волленом. Они хотят убедиться в его верности Кун и укрепить ее, если необходимо. Не вижу в этом ничего опасного или вредного для нас» − гласила записка от Сенешаля. *** Бык шагал к просторному шатру на берегу моря с каким-то странным чувством. Предвкушение? Опасение? Нетерпение? Страх?.. Возможно, гремучая смесь всего вместе. − Тамассран, − поприветствовал он, откинув полог. − Хиссрад. Жрица была ему незнакома, но это было неважно: она была тамассран. Она была миниатюрней средней кунарийки и на фоне более крупного, чем сородичи, Быка выглядела почти человеком. Только небольшие, как все в ней, аккуратные рожки и серая кожа не позволяли окончательно поверить в это. − Присаживайся, − она повела рукой, указывая на ворох подушек. Бык сел, тамассран устроилась напротив и с легкой улыбкой взяла его руки в свои маленькие ладошки. − Ты не устал с дороги? − спросила она, поглаживая огрубевшую от мозолей кожу. − Может, ты голоден или хочешь пить? − Спасибо, тамассран, ничего из этого. У меня было достаточно запасов в дорогу. Она снова улыбнулась. Некоторое время они посидели в тишине: Бык чувствовал, как напряжение, охватившее его при приближении к шатру, спадает, жрица массировала его кисти, с любопытством рассматривая мозоли и шрамы. Наконец она подняла голову, оценивающе оглядела его и произнесла: − Некому было позаботиться о твоих рогах. Позволь мне? Она уселась на топчан, Бык привалился спиной к ее коленям и приготовился получать удовольствие. − Спасибо, Тамо. Ты права, очень давно мне некого было попросить об этой услуге, − заговорил Бык, чувствуя, как ослабевает давление наглазной повязки. Когда шнурок скользнул по его плечу и упал на пол, он облегченно вздохнул. Когда же по основанию правого рога скользнуло лезвие ножа, снимая отмершую стружку, Быку показалось, что он сейчас заурчит как кот. Тамассран плавными движениями чистила его рога и мелодичным голосом рассказывала о доме. Не о политике и войне, а о жизни. О том, что площадь Триумвирата выложили новой цветной плиткой. Что Праздник Обновления прошел в этом году особенно хорошо и костюмированные представления произвели фурор, потому что рассказывали не историю переселения кунари, а историю повторного обретения Писания Кослуна. Что у кунарийских женщин в этом году мода сменилась с легких туник на расшитые сарафаны. Что в столице стали печь новый хлеб, который не столько хлеб, сколько лакомство, и ходят слухи, что это новый Аришок привез из своих странствий рецепт. Бык слушал эти рассказы и млел в умелых руках тамассран, даже не заметив, как от чистки она перешла к натиранию. Бальзам живительной влагой впитывался в обновленную, а от того особо чувствительную поверхность рогов. Когда ловкие, сильные пальцы принялись разминать мышцы шеи и плеч, Бык осознал, что безоговорочно счастлив. Впервые с того дня трудного выбора. И дело было даже не в физических ощущениях, а в том, что движения эти были родными, знакомыми чуть ни с детства. Он почти почувствовал себя дома. Он отодвинулся, давая жрице доступ к своей спине. И тамассран принялась за нее, попутно смазывая чем-то шрамы и обрабатывая еще не до конца зажившие раны. Ну и рассказывая, конечно. Что урожай грецких орехов в том году был настолько велик, что их только что в воду не добавляли, и они всем до отвращения надоели. Что Аригена, кажется, настолько безумна, что решила, что разводить континентальных друффало выгоднее, чем мелких островных, и сейчас идут переговоры с Ривейном и Антивой на поставку нескольких сотен голов. Они смеялись, представляя, что дредноутам придется перевозить скот. Когда тамассран закончила со спиной, она обошла Быка и уселась перед ним на корточки. Бык дернул головой, не желая демонстрировать женщине свою пустую глазницу, но жрица не стала смотреть в его лицо. Она склонилась к широкой груди и продолжила массаж. Все так же разминала мышцы, все также мазала шрамы мазью, зачерпнутой из баночки, все также в незажившие раны втирался порошок из другой баночки. Также, но не совсем. Движения тамассран стали более плавными, в них появился откровенный сексуальный подтекст. Расстегивая широкий пояс его штанов, жрица неожиданно спросила: − Говорят, ты убил дракона, Хиссрад? Быку, который и так был весьма возбужден умелыми ласками женщины, внезапно стало жарко. − Не в одиночку, − хрипло выдохнул он. − И ты пил его кровь? Напряжение в паху стало невыносимым. Он после боя рассказал Травельяну в шутку про память о сражении и самоудовлетворение. Но для тамассран это не было шуткой, как и для него. − Значит, в тебе есть частичка дракона? − она, наконец, посмотрела ему в лицо. Бык видел, как расширены ее зрачки, почти целиком закрывая фиолетовую радужку, и его уже не волновала дыра на месте собственного глаза. − Надеюсь, ты еще помнишь, что значит быть с женщиной твоего народа? − спросила она, стягивая свои одежды. Бык забыл. И вспоминал на ходу эту легкость, беспечность и раскованность: не нужно бояться, что причинишь вред, что боль может быть нежеланной и что чужие крики и укусы − это непонятые просьбы остановиться. Этой ночью впервые за много лет он спал на животе, зарывшись лицом в подушку. Приятно саднящее тело напоминало о юности и доме. *** Бык уходил счастливый. Строил планы, что после победы над Корифеем попросит возвращения в Пар-Воллен, хотя бы на несколько месяцев. Он ведь даже не понимал, как ему не хватало родины. Все эти годы. − Хиссрад! − Да, Тамо? − Для тебя есть задание. Бык остановился. Затем медленно обернулся и уставился на тамассран. Почищенные рога блестели под холодным полуденным солнцем юга. − Когда Корифей будет повержен, Инквизиция должна объявить войну Империи. «Сегерон, − понял Бык. − Если имперцам станет не до него... Что ж, возможность наладить на острове нормальную жизнь стоит многого. Но...» − Но Инквизитор всей душой ратует за мир. Он не станет объявлять войну никому. − Значит, этот Инквизитор не подходит нам. Ты знаешь, что нужно будет сделать. Так требует Кун. Asit tal-eb. Бык сглотнул. Что ж, все имеет свою цену, даже благополучие родного дома. Он почти забыл свою родину, но ему напомнили. О нем не забыли. − Прощай, Тамо. Надеюсь, мы еще увидимся, когда я вернусь домой.