Маферат mode on

– Милорд, вы сегодня чудо-хорошо, как выглядите! Леди Монтилье опорхнула вокруг Травельяна, приметив каждую деталь, каждую мелочь его безукоризненного туалета. – Думаю, вы готовы принять наших гостей. Прошу в тронный зал. Жизнерадостный голос посла с напевными антиванскими переливами казался музыкой богов, в нем слышалось все солнечное тепло ее родины, и Травельян мог бы слушать его бесконечно. Если только не вникать в суть. – Леди Лелиана сегодня не в духе, – голос леди Монтилье весенним ручьем прозвенел по Комнате со столом. – Она не обидится, если мы начнем без нее. Каллен хотел возразить, что без донесений шпионской сети картина не полна и сложно будет принять решение, но Жозефина, ласково улыбаясь, вынула из планшета ворох пергаментов. – Она передала со мной все самое важное, генерал. Травельян возражать не хотел. – Генерал, ваша милость, у вас найдется минутка? Сегодня леди-посол была самим воплощением жаркой Антивы – золотистый тон кожи подчеркивали роскошные одежды, а из прически выбивались кокетливые прядки, манящие и недоступные. – Конечно, миледи. Чем могу помочь? – У Каллена было очень много дел, и он надеялся, что леди Монтилье его не задержит надолго. – В последний совет я заметила, вы были не в восторге от принятого решения? На лбу генерала выступила легкая испарина. – Ну что вы, миледи. Я ничего такого не сказал. – Конечно, не сказали, – словно тепло северного солнца осветило сумрачную башню. – Но я хорошо разбираюсь в людях, ваша милость, и я знаю многое о многих. Но впрочем что я вам рассказываю? Так значит, не желаете повстречаться с леди Амелл? – Я... – Не переживайте, генерал. Героиня Ферелдена вряд ли найдется, хотя мы все этого очень ждем. Но вам не следует больше переживать из-за принятых решений, ваша милость. Думаю, это непродуктивно. – Да, миледи. Думаю, этого больше не повторится. Легкой походкой леди-посол покинула башню, щедро одаривая встречных доброжелательной улыбкой. – Я записываю, ваша святость. Жозефина замерла с занесенным пером в руке. Случись рядом скульптор, он непременно возжелал бы запечатлеть это изящество, эту грацию, это совершенство в мраморе. – Ну что вы, дочь моя. Не стоит так официально. Я просто хотела попросить вас связаться кое с кем в Вал-Руайо. Из Скайхолда так трудно отправить письмо, мне сказали, все, что касается корреспонденции, решаете вы. – Так кому вы хотите написать, мать Жизель? – Преподобной Эмилии. Она не слишком жаловала политику Джустинии, но всегда всей душой радела за дело Церкви. Может быть, она примет идею Инквизиции? – Мать Эмилия из Монфора? Которую перевели в столицу как раз перед Конклавом? Еще когда молодой Сирил так некуртуазно попался на горячем? – Вы очень хорошо осведомлены, леди Монтилье. Я думала, это внутренние дела Церкви. – Ну что вы, мать Жизель. Теперь это всё – дела Инквизиции. Я посмотрю, что можно сделать, чтобы связаться с Преподобной Эмилией. Но на многое я бы не рассчитывала. Дружелюбием, источаемым леди-послом, можно было бы накормить средних размеров делегацию из не очень богатой страны. – Милорд, вам следует немедленно оказать внимание гостям. Травельян, которого в очередной раз застало врасплох полное несоответствие сердечного тона и непререкаемого содержания, в него облаченного, растерянно хлопал глазами. – Посыльные от императрицы! Кажется, у нее есть для вас просьба относительно судьбы Серых стражей. Хорошо, что вы отложили решение этого важного вопроса. Дипломатические последствия скоропалительного вердикта могли бы быть катастрофическими. – А, да. Жозефина, надеюсь, вы не оставите меня на растерзание этим чудовищам? – Ну что вы, милорд, разве бы я смогла. Пойдемте, по дороге я расскажу вам, чего они хотят и что вы должны им ответить. И как... Напевные антиванские мотивы неслись по коридору, вызывая у Инквизитора мурашки по коже. – Господин Солас. – Я не господин, посол. Леди Монтилье совершенно не обескуражил холодный тон отступника. – Вы хотите провести измерения. Она смотрела прямо ему в глаза, улыбалась легко. Невозмутимо ждала, когда эльф подтвердит ее слова. Немного помолчав, он все же соизволил ответить. – Вы знаете, что да. – Но вы ведь помните, каким трудом достались нам маги? Мы не можем раскидываться таким ценным ресурсом для не совсем ясных целей, – теплый голос посла, медовый, был наполнен легкой укоризной и толикой сожаления, что приходится разъяснять столь очевидные вещи. – Они не ресурс, – голос Соласа был наоборот глухим и невыразительным. – Ну что вы такое говорите, господин Солас! Конечно, я не это имела в виду. Но и вы должны понять, придется отложить ваш запрос. Надеюсь, вы не расстроены?.. Экзотическая яркая бабочка порхала по Скайхолду. Каждый был рад получить сердечную улыбку леди Монтилье, всякий гордился добрым словом, что услышал от нее в свой адрес. Все были буквально очарованы прекрасной Жозефиной, никто не мог устоять перед ней или – упаси Создатель! – возразить. – Поверьте, ваша милость, так будут лучше для нас всех. – Милорд Инквизитор, настало время поговорить о действительно важном деле, – мелодичные переливы в очередной раз заворожили Травельяна. – Конечно, леди Жозефина! Я весь внимание. Ему хотелось бы сказать «Я весь ваш», но ее милость леди-посол не любила фамильярности и банальных комплиментов. – Прежде, чем мы начнем, хочу кое-что прояснить. Вы ведь знаете, милорд, что я всем сердцем радею за дело Инквизиции? – О чем речь, милая Жозефина! – Травельян решил, что можно слегка пренебречь требованиями этикета. В конце концов, они наедине, а он давно собирался... – Тогда вы также должны понять, милорд, – к счастью, она не стала заострять внимание на его вольности, – что то, что я скажу, я говорю не просто так. – Конечно, любовь моя! А вот это вырвалось помимо воли. Травельян чуть не зажал себе рот рукой. Только осознание, что это будет еще худшей бестактностью, остановило его. На мгновение ему показалось, что леди Монтилье поморщилась, но он знал, что это невозможно, поэтому просто проигнорировал данное наблюдение. – Именно об этом нам нужно поговорить. Ваша фигура, во многом такая удобная, – Вестник Андрасте недоуменно оглядел свое тело, не понимаю, для чего оно так уж особенно удобно, – перестала удовлетворять ключевые фигуры Инквизиции. Мужчина растерянно пялился на самую прекрасную женщину в мире, с трудом понимая, что ему говорят. – Так что нам придется подыскать вам замену. А пока рука с меткой есть только у вас, нам придется решить, как быть, – Жозефина улыбнулась самой доброй, самой обаятельной и самой потрясающей улыбкой из всех. – Вы предпочтете лишиться руки или свободы?