Кровный слуга

Если кто-то думает, что иметь у себя в няньках принца Сирении Чарльза Хилла круто, то он ошибается. Мало того, что Чарли не выпускал меня из комнаты вообще, ещё и помогал ухаживать за мной целых три дня, и этих дней мне хватило, чтобы понять, что этот дурачок может убить человека, даже не поняв этого. У меня, как ему показалось, поднялась температура, поэтому он сбегал за градусником и только переступил порог моей комнаты, как тут же споткнулся на недавно помытом полу и уронил его, разбив вдребезги. Я подпрыгнул на кровати как ошпаренный, а Чарли поражённо поднял перепуганный взгляд, медленно переступил через осколки, подбежал к кровати, схватил ничего не понимающего меня и выбежал из комнаты с криками: «СРОЧНО ПРОВЕТРИТЬ ПОМЕЩЕНИЕ!» Потом был ещё один разбитый градусник — выскользнул из его скользких от мази, которой он упорно пытался намазать мою рану на лбу, рук. Были и разбросанные вещи, и пара опрокинутых подносов с едой (это принц покормить меня пытался), и неправильно перевязанный лоб. Однако Чарльз всегда выглядел таким невинно-виноватым, что я, притворяясь злым, на самом деле быстро прощал его. Похоже, отравление газом повлияло на мою терпимость к его выходкам. Странно. Но было весело наблюдать за тем, как он вину заглаживает. И приятно, потому что заботится. Но факт остаётся фактом — руки у него из задницы. Эти три долгих дня закончились, и наступила среда выходной недели. И я, стоя перед зеркалом, ощущал прилив свободы и радости. Наконец-то у меня была возможность походить по всему замку, а не только до ванной и обратно. Большую роль в этом играло моё нетерпящее отлагательств обучение у Джефа. Абигейл была вынуждена на пару дней уехать вместе с королевой Мирандой в Сегестику. Королева просто не смогла сидеть на месте, когда её муж в таком опасном сейчас городе. Она, по словам Абигейл, с тяжёлым сердцем оставила замок на Чарльза, Джефа и советников. На моём лбу красовался пластырь, скрывающий заживающую довольно медленно рану. Но выглядел я здоровым, да и чувствовал себя так же. Что не могло не вызывать ухмылку. Приятно было снова вернуться к повседневному потоку жизни. В дверь громко постучали, открыли и высунули свою рыжую голову из-за дверного проёма. Приветливо улыбнулись и сказали саркастическим таким тоном: — Собой, красавчиком, всё не налюбуешься? — Чарльз закрыл за собой дверь и весёлой походкой подошёл, встав за моей спиной. Принц был одет почти что официально: чёрные строгие штаны, туфли, белоснежная рубашка с расстёгнутым воротом. — Нет, просто проверял пластырь, — бесстрастно ответил я, скрывая удивление и поворачиваясь к нему. Натягиваю на ладонь белоснежную и чистую, до скрипа, перчатку, затем вторую. — И как? Всё в порядке? — принц, откинув несколько моих белых прядей, начал рассматривать и пальцами, едва касаясь, по коже проводить. — Более чем, — подтвердил я, терпеливо позволяя ему гладить меня теперь уже по голове. Чарльз скрестил руки на груди, скептически вглядываясь в моё лицо. Тёмно-синие глаза изучали малейшие детали, признаки, эмоции, а я всем видом пытался скрыть ту лёгкую нервозность, которая возникала с ним в моменты вот такого вот молчания. Как в душу смотрит, зараза. Эта неконтролируемая кровная связь стала меня смущать что-то в последнее время. — Господин Чарльз, Вас уже давно ждут, и пришло письмо от Его Величества, так что не могли бы Вы поторопиться на встречу и оставить мистера Кайси на меня? — послышался холодный голос Джефа и мы с принцем молниеносно повернулись к нему. Слуга короля выглядел как всегда. Всё то же надменное выражение лица, светлые зачёсанные волосы, руки сложенные за спиной, внимательный взгляд, от которого хочется поёжиться. — Конечно, Джеф, — кивнул Чарли и похлопал меня по плечу. Затем хитро подмигнул с таким выражением лица, как будто где-то напакостил. — Мы с тобой ещё поболтаем сегодня, Майки. Под пристальным и слегка недовольным взглядом Джефа принц удалился из моей комнаты и быстрым шагом направился по делам, одарив нас напоследок широкой улыбкой. Джеф покачал головой, устремил на меня ледяной взгляд, который я сумел выдержать и кивком попросил меня следовать за ним. Я покорно пошёл следом, но мне было немного неприятно. Этот мужчина ни с кем не церемонился, никому не улыбался. Я понимаю — обязанности слуги всё такое, но он как будто без чувств совсем. Как будто рассказывать мне, в чём состоит моя работа, ему вообще нисколько не хочется. Но выбирать не приходится, поэтому я просто, со вздохом, иду за ним. *** На этот раз мы начали с четвёртого этажа — этажа для развлечений. Джеф говорил почти без остановки, показывая мне каждую комнату, позволяя хорошенько рассмотреть все секреты и тайники, которые хранили кровати, стены, книги и всё остальное. Так же он отдал мне аккуратную мини-карту всего замка, строго наказав выучить расположение главных входов и выходов, маленьких комнат-бункеров и комнат королевской четы, на первый раз. Я с замиранием сердца восхищался красивыми до безумия комнатами: от самых простых до самых экзотических и интересных, украшенных колоннами, лестницами, шторами и всем другим, от самых маленьких до огромных и светлых, как бассейн, вода в котором лазурная и словно бархатная. Картины, разрисованные стены, иностранная мебель и восхитительны цветы. Я поднимался по винтовым лестницам нескольких самых больших башен дворца, из окна любуясь восхитительным видом с большой высоты. Трудно было держать серьёзное и сосредоточенное лицо, когда так переполнял восторг. На третьем этаже мы задержались дольше. Так как здесь находились комнаты всей королевской семьи и гостевые комнаты для родственников, бункеров было намного больше. Даже пара потайных ходов. Все гостевые комнаты, по словам Джефа, были почти что одинаковыми, немногие из них переделывали полностью, как, например, мою, только по желанию членов королевской семьи. Дверь в покои короля и королевы бесспорно отличалась от других. Она была более высокой, широкой, более красивой, с какими-то светлыми замысловатыми рисунками на тёмном дереве. Что удивительно, покои находились далеко от покоев Чарльза и моих. Я нахмурился и задумался. Чарли так сильно не хотел заниматься своими делами в такой близи с родителями? — Его Величество принц Чарльз иногда любит пошуметь и тем самым мешает своим родителям нормально отдыхать, поэтому они решили, что принцу будет лучше переехать в другую комнату, — ответил Джеф бесстрастным тоном, когда я осмелился его спросить, побаиваясь, что мой вопрос посчитают глупым и неподобающим нашей сегодняшней задаче. Но обошлось. Я задумчиво скрестил руки на груди. Шумит, значит. И почему меня это не удивило? Со вторым и первым этажом мы закончили быстро. Я вообще мало понимал, зачем было тратить время, чтобы ещё раз показать мне замок. Но спорить с Джефом мне не улыбалось, так что я просто делал то, что он велит. Мы много наблюдали за слаженной и быстрой, отточенной до совершенства работой слуг. Все они казались сильными, умными, опытными и преданными своему делу. — В выходной, по приезде Абигейл, мы с ней подберём тебе пару человек, — шагая быстро и уверенно в одинаковом ритме и всё так же холодно смотря вперёд, говорил Джеф, — чтобы ты смог попробовать командовать. Два — начало, и пока ты с ним не справишься, больше людей под твою опеку не определим. Я хмуро кивал, морально готовясь ко всему этому. Я вообще предпочёл бы ни над кем опеку не брать, не командовать никем, но не могу. Джефу и Абигейл нужны были помощники, новые рабочие руки, свежие мысли и идеи, чтобы держать порядок в замке под контролем. Немного пугала такая ответственность, и я могу не справиться сразу, но пытаться придётся, ради короля и королевы, ради слуг, ради Чарли, ради себя, в конце концов. Джеф открыл передо мной дверь своего кабинета, пропуская внутрь первого, затем зашёл следом за мной и сел за массивный деревянный рабочий стол. Кабинет не был просторным, стены ничем не завешаны, нет ни кресел, ни подушек, ни слишком ярких вещей. Такой же холодный, простой, строгий кабинет с бежевыми, почти белыми, стенами. Такой же, как и сам Джеф. — Садись, — он кивнул на деревянный стул, и я быстро присел на него, наблюдая за тем, как Джеф перекладывает толстые пачки бумаг на край стола. Ни одной прядки его светлых зачёсанных волос не выбивалось, и не падало на глаза, как бы он не крутил головой. — В связи с недавними происшествиями в вашей академии положение Его Величества стало весьма затруднительным, — Джеф бросил быстрый взгляд на мой лоб и снова опустил, перебирая бумаги. — Его Величество всеми силами хотел и пытался скрыть от большинства людей новости о бунтовщиках. И то, что они хоть насколько-то залегали на дно — это, естественно, было ложью, — мужчина, наконец, отложил бумаги и перевёл на меня потяжелевший в несколько раз взгляд. — Наши солдаты следили за ними в Сегестике и часто предотвращали их нападения, но ни одного их приспешника поймать пока не удалось. Удавшиеся деяния бунтовщиков удавалось замаскировать под простые действия каких-нибудь уличных хулиганов, но после такого откровенно открытого нападения на академию скрывать это теперь невозможно, — рассказывал Джеф, а я слушал внимательно, с замиранием сердца, стараясь не выдать съедающее меня беспокойство. — Но! То, о чём мы с тобой будем разговаривать здесь, ни в коем случае не должно выйти наружу. Некоторой информацией не обладает даже принц Чарльз. Король считает, что молодой господин сам должен догадаться или ему просто не нужно об этом знать до поры до времени. — Догадаться? — я непонимающе смотрел на Джефа, сцепив пальцы с крепкий замок. — Но если информация уже известна, зачем хранить её от господина Чарльза? — Он будущий король, — многозначительно и холодно ответил Джеф, — и Его Величество должен научить сына управлять страной, учиться слушать собственное чутьё, видеть людей насквозь и никому не позволять обманывать себя. К счастью, принц Чарльз нередко делает успехи, приходя к правильным выводам и предлагая хорошие стратегии. Так что, как ты, надеюсь, понимаешь, говорить ему обо всём, чего он временно не знает, нельзя, — Джеф замолчал, вглядываясь мне в глаза. — Я понимаю, — спокойно ответил я, а внутри всё нутро так и стянуло от напряжения. — Но если он что-то заподозрит? Разве я смогу ему солгать? — Тогда попытайся терпеть, — имея в виду жжение от кровной связи, отвечал Джеф, — и скажи, что я или король Томас запретили тебе говорить об этом. Принц должен это понимать. — Но ведь господин Чарльз в первую очередь мой хозяин, разве я не обязан… — Нет, — резко оборвал меня Джеф леденящим до костей тоном. Пронзительно смотря на меня, он чуть подался вперёд, заставляя нервно сглотнуть. — В первую очередь ты обязан королевству и Его Величеству королю Томасу. Всё ясно? — Ясно, — стараясь не поддаться нервозности, покорно ответил я. Мне не нравилось, что придётся недоговаривать, а то и врать Чарли. Хоть систему обучения короля Томаса и можно считать логичной и эффективной, но кровную связь во время неподчинения я буду ощущать острее, чем раньше. Если стоит Чарли подойти ко мне вплотную, я уже нервничаю, то что будет, если он прознает про мою ложь? — А если я не смогу терпеть и принца не будет волновать приказ Его Величества короля или Ваш? — В таком случае тебе придётся ему рассказать, — едва заметно кивнул Джеф. — Но и нам придётся хранить от тебя эти секреты, чтобы больше такого не повторилось. — Ясно, — повторил я. И что мне теперь выбрать? Недоговаривать Чарли или самому не знать совершенно ничего о бунтовщиках? Недоговаривать собственному господину это, определённо, плохо, но и новости о бунтовщиках были важны для меня. Я просто чувствовал, что должен знать, следить за ними, я должен быть в курсе всех нападений и всеми силами помогать предотвращать их. Комок в животе стянулся ещё туже, отдаваясь сильным до боли напряжением во всех мышцах. Нельзя так больше. — Кое-что ещё, — Джеф взял в руки средних размеров и такой же толщины папку и отдал её мне. Я с интересом повертел в руках белую папку, прежде чем открыть. Первая страница начиналась с названия: «Правила поведения и речи». — Думаю, ты понимаешь, что тебе придётся всё это досконально изучить, — скрестив сухие пальцы, продолжал Джеф, — и выучить. Не относись к этому легкомысленно, Майкл. После нескольких дней ты должен будешь уже много знать и отчитываться мне. Так же, — резким движением руки мужчина взмахнул небольшим одинарным листочком, — я буду ежедневно, с завтрашнего дня, давать тебе такие бланки с вопросами, а ты будешь при мне письменно на них отвечать. Но и устных вопросов будет не меньше, — Джеф положил бланк и пронзил меня долгим и пробирающим до нервного тика взглядом. — А теперь можешь идти к себе. Но не отдыхать, а изучать материал. Завтра я должен буду подробнее рассказать тебе, в чём состоит наша работа, как главных слуг. Иди. Я вышел из кабинета и обречённо вздохнул, едва за мной захлопнулась дверь. Как в школе, честное слово! Он мне потом, может быть, ещё и экзамены устроит? Я крепко прижимал к груди белую папку, проходя мимо слуг по широким светлым коридорам замка, которые становись мне всё привычнее и роднее. Мне внезапно стало спокойно, несмотря на то, что всё моё существо возбуждённо предвкушало новую работу, новые обязанности, новые знания. Даже мысли о бунте на время отпустили. С одной стороны одолевала лень, и маленькая мысль ничего не читать сегодня хитро проскользнула в моё сознание. Но долгий, для меня, отдых и тяга к действию легко преодолели её. Весь оставшийся вечер я усердно, неспешно и внимательно изучал статьи, написанные, вероятно, не только Джефом и Абигейл, но и предыдущими главными слугами. Их наблюдения и опыт. Как нужно обращаться к хозяину, как к его родне, как понимать малейшие намёки господина и лучше чувствовать его настроение через кровную связь — всё это было написано здесь. Однако всё было с точки зрения слуги королевской семьи. Да-а-а, думал я, будь я слугой обычного парня из обычной семьи, ответственности было бы в десять раз меньше. Но я не жаловался, нет. Знакомое мне чувство интереса накрывало с головой, заставляя вчитываться, энергично листать, заинтересованно ухмыляться и даже вслух проговаривать отдельные словосочетания. Я отвлёкся на минуту и тут же заметил, что солнце уже село, и ночное небо заволокло густыми тучами, отчего оно казалось каким-то тёмно-коричневым маревом. Со вздохом отложил папку и медленно размял уставшую шею. В этот момент я вспомнил, что до церемонии все мои вечера проходили подобным образом. Так же, за учёбой, в одинокой комнате и чувством пьянящего умиротворения. Но теперь я чувствовал ещё и лёгкую скуку. Привык к весёлому принцу возле себя, к тому, что разговариваю теперь не только с Саймоном и учителями. К этой новой, превратившуюся в какую-то бурную и шумную, жизни. Снял галстук, пиджак и жилетку, аккуратно положив на кровать. Оглядел комнату, не зная, чем заняться, потому что возбуждённый мозг ещё совсем не хотел спать. Но тихий и нерешительный стук в дверь вывел меня из задумчивости, и я открыл. На пороге стояла служанка, хорошо мне знакомая. Именно она приходила помочь мне, складывала и забирала в стирку мои вещи, интересовалась, не нужно ли мне чего-нибудь. Можно сказать, моя личная служанка, но это звучит странно, учитывая, что я сам слуга… Девушка смотрела мне в глаза, но как будто бы с трудом, несмело, не равнодушно, как обычно. Я удивлённо оглядел её, пропустил в комнату и спросил: — В чём дело? — Извините за беспокойство, — стараясь говорить спокойно, начала девушка. — Просто в мой последний визит я повела себя неподобающе хорошей служанке. Я позволила себе много вольности и ожидала, что меня в тот же день выгонят из замка, — она на минуту притихла, всё-таки отводя глаза. — И меня мучает вопрос: почему я всё ещё здесь? — Вольности? — поразился я. Сложив руки на груди, попытался вспомнить её последний визит. Ах да, она приходила, когда мы с Чарли сидели на кровати… Я закрыл глаза, почувствовав, как щёки совсем немного зарделись. Неудивительно, что она так отреагировала, учитывая странную картину, которая предстала перед ней. — Не беспокойся. Ни я, ни принц тебя ни в чём не обвиняем. Понимаешь, просто, — я от неловкости сжимал и разжимал ткань рубашки, не зная, куда себя деть, — это до нелепости глупая ситуация… Это всё господин… В общем… Твоей вины точно нет. Можешь быть спокойна, — я улыбнулся ей. Служанка расцвела и немножко покраснела от радости. — И да, можешь не сдерживать эмоций, когда ты рядом со мной, если хочешь. — Спасибо! Это очень-очень щедро с Вашей стороны! — девушка слегка поклонилась, едва заметно улыбаясь и так невинно заглядывая мне в глаза. И тут я внезапно понял, что даже имени её не знаю. — Как тебя зовут? — мягко спросил я, жестом предлагая присесть в кресло. — Меня зовут Джейн. Нет, спасибо, — помотала головой благодарная девушка. Я тоже остался стоять, а то невежливо бы выглядело. — Приятно познакомиться с тобой, Джейн, — кивнул я. Девушка смущалась, но в силу привычки продолжала смотреть в глаза, больше не позволяя себе их отводить. — Я тоже очень рада, но уже поздно. И я пришла помочь Вам, — напомнила она. — О да, конечно! Я позволил ей раздеть меня и сложить все вещи в шкаф. Теперь, когда я познакомился с ней ближе, мне стало ещё неуютнее представать перед ней без одежды. Успокаивало то, что ей было не привыкать к этому, а я и потерпеть могу. Я же не девушка, в конце концов! Решив после душа одеться самому, я отправил Джейн в комнату отдыхать. Она ещё раз улыбнулась мне, поклонилась и пожелала спокойной ночи, перед тем как совсем неслышно затворить дверь и исчезнуть, словно её тут и не было. Я успел надеть только нижнее бельё и штаны, перед тем как в дверь постучали снова, причём требовательно и громко так постучали для двенадцати часов ночи то. Я дёрнулся и слишком торопливо стал натягивать пижамную рубашку, отчего она вся перекрутилась и смялась, параллельно с этим подлетая и открывая дверь. Чарльз собственной персоной стоял передо мой, весь растрёпанный и усталый. При виде меня, всего такого нелепого в перекрученной на ещё влажном теле одежде, принц удивлённо присвистнул и расплылся в дьявольской ухмылке: — У тебя ураган в комнате прошёлся? — весело и устало спросил, бесцеремонно заходя в комнату и закрывая на замок дверь. Повернулся ко мне, наблюдая полузакрытыми синими глазами за моими жалкими попытками поправить пижаму. Чарли хмыкнул и перехватил мои руки. — Ты рубашку наизнанку, да ещё и задом наперёд надел! С чего такая невнимательность, Майки? — Просто кто-то слишком громко в дверь стучит, — тихо ответил я, удивлённо позволяя ему поднять мои руки вверх. Чарли быстро снимает с меня белую рубашку, а я не успеваю возразить. Шутливо улыбаясь, цокает языком, выворачивая приятную ткань, затем встряхивает и опять смотрит на меня. Два тёмно-синих озера замирают на моей голой коже, заставляя меня вопросительно вскинуть брови. Тёплые пальцы Чарли касаются моего плеча, проводят дальше — по ключицам, шее, кадыку, вынуждая спину покрываться мурашками от легкой щекотки и приятного ощущения ласковых пальцев на горячей после душа коже. Непроизвольно сглатываю, и вскоре вспоминаю, на что он смотрит. — Почти прошли, — довольно констатирует факт Чарли, имея в виду синяки, оставленные им же в тот вечер, когда он вышел из себя. Укусы, к удивлению, проходили очень быстро, и сейчас там осталось всего лишь два или три бледных пятна. — Мне всё ещё стыдно за это… — Всё в порядке, — вздыхаю я, позволяя принцу сжать моё плечо. Даже не морщусь, показывая, что уже совсем не больно и теперь это просто неприятное происшествие, когда-то случившееся с нами. Я, перестав хмуриться, чуть улыбаюсь Чарльзу для пущей убедительности. Чарли верит моей улыбке, ведь она правда была искренней, чуть усталой. Как и его улыбка, точно такая же усталая, сонная, но довольная и весёлая. Искорка блеснула в его глазах, усталых до невозможности глазах. Мне даже тревожно стало. Неужели он на самом деле всегда до такого состояния работает вместе с отцом? И один? Даже до появления бунтовщиков? Неужели все мои выводы о том, что Чарльз Хилл простой избалованный мальчишка оказались ложными? Я ответил сам себе, со стыдом и красными кончиками ушей — да. Да, я очень в нём ошибся. Принц наклонился и коснулся своими губами моего плеча, оставляя едва ощутимый, почти невесомый извиняющийся поцелуй. Он опять оказался так близко, заставляя нервничать, теряться. Заставляя кровь циркулировать быстрее, и ничего не замечать вокруг. Даже губы пересохли от глубокого дыхания. Я выдохнул, уже не пытаясь понять его действий, остановить, сопротивляться, просто позволяя делать то, что хочет. А он делал. Гладил плечи, волосы, ключицы, приобнимал и снова отпускал. Я не отвечал ему, я просто стоял, отчего-то боясь пошевелиться. Я уже ни на что не обращал внимания, ни к чему, кроме себя и Чарли, не прислушивался. Были только мы двое. Странные, оба уставшие до жути и чувствующие неразрывную связь. Нашу связь, притягивающую друг к другу. Я бы никому не позволил так долго себя касаться, но руки принца продолжали сжимать мои плечи, такие тёплые и сильные, несмотря на усталость. Это необъяснимое чувство привязанности, которое рождается где-то внутри, с каждым разом, с каждым словом и прикосновением всё больше раскрываясь и опьяняя сознание. Чарльз поднял голову и взглянул на меня тёмными в полумраке комнаты глазами. А затем крепко прижал к себе, слегка поглаживая по лопаткам. Его нежные прикосновения волнами тепла отдавались по всему телу. Его дыхание где-то над ухом, ровное, но быстрое, обжигало кожу через белоснежные волосы. Я медленно обнял его в ответ, скорее инстинктивно, не осознавая, что делаю. Его запах ударил по обонянию, приятный, знакомый. Тот запах, который хочется ощущать, и которому сопротивляешься, не позволяешь себе обращать внимания, но, в конце концов, обессилено сдаёшься и вдыхаешь полной грудью. И я вдыхал фруктовый запах, стараясь делать это как можно медленнее и тише. А самому от собственных мыслей стыдно до краснеющей кожи и стука крови в висках. Принц внезапно громко выдохнул мне в шею, что-то неразборчиво бормоча, заставляя вздрогнуть всем телом. Затем снова отстранился и вытянул мои руки вверх, правильно надевая пижамную рубашку. Белая ткань мелькнула пред глазами, на мгновение закрывая лицо принца. Мне резко стало холодно, отчего мои руки и ноги вновь покрыли лёгкие мурашки. Странно выглядит, учитывая то, что слуга должен одевать хозяина, а не наоборот. — Так намного лучше, — одобрительно кивнул Чарли, улыбаясь от уха до уха и поправляя мою рубашку. — Я думал, всё должно быть наоборот, — не отводя от него глаз, сказал я, всё ещё ощущая холод. — Наоборот будет на следующей неделе, — подмигнул принц, говоря тихим и усталым тоном. — А теперь, спокойной ночи, Майки, отдыхай, — и улыбнулся по-доброму. Одарив меня хитрым усталым взглядом, вышел из комнаты и, тяжело ступая, направился в свою. Этой ночью, несмотря на усталость и жуткую потребность во сне, я долго не засыпал, не мог спокойно лежать, не мог не думать о своих ощущениях от близости Чарли. С каждым разом всё сильнее, всё ярче, всё крепче чувствую его. Эта связь, бесспорно, подпитывается от наших отношений друг к другу, от настроения и чувств. Неужели она в столь короткий срок стала настолько сильной, что голову просто невероятно, так неистово кружит? Так кружит, что я до сих пор чувствовал тепло на моих плечах от его рук, холод по спине и быстрый стук собственного сердца. Что за чёрт…