Кровный слуга

Обратная дорога показалась быстрее. Не слишком спешное собирание вещей прошло под напевание Чарли неизвестной мне, и по интонации явно детской, песни. На другом языке. Я нервно косился на него, ведь голова у меня всё ещё болела, но просить перестать не решался. Да и пел он не так и плохо, правда, до оперного певца ему всё равно ой как далеко. Принц был в привычном для него приподнятом настроении и не упускал возможности поддеть меня. Служанки удивлялись такому спешному отъезду, но мы оба, извинившись, объяснили, что на наших шеях, помимо собраний, ещё множество других дел. Мы уехали из заснеженной Сегестики вечером. К нашему счастью, на вокзале не было той толпы, которая встречала нас пару дней назад. Не было давки, криков, удивлённых и красных от мороза лиц и уж тем более папарацци. Не совру, сказав, что это подарило мне настоящее облегчение. На вокзале вообще почти не было людей, как и на улицах всего остального города. Здешняя погода поражала, ведь в Каралисе, на моей памяти, никогда не было такого большого и продолжительного снегопада. И пронзительно холодного, до стука зубов, завывающего ветра. Тот же самый неприметный с виду поезд вёз нас домой. Вёз быстро, разрывая собой почти непроглядную снежную стену. Он нёсся в Каралис, дабы успеть доставить принца и его слугу домой к сроку. Однако звук его движения оставался глухим в том вагоне. В том самом вагоне, где я впервые попробовал спиртное. Солнце садилось, от чего жёлтые колыхающиеся в такт движению поезда шторки будто бы светились, заряженные, как батарейки, красно-жёлтыми лучами солнца. Да и сам уже знакомый мне вагон в закатном свете выглядел живее. Узорчатый потолок поблёскивал от лучей, случайно отражающихся от зеркальных поверхностей и попадающих на него. Бокал в руке Чарли, наполненный водой, бросал солнечных зайчиков на красное дерево пола. Они играли на нём, принимая разнообразные, порой и смешные формы. Сам Чарли долго сидел в небольшом ярко-красном кресле и наблюдал за кровавым диском, скрывающимся за горизонтом, и пролетающими мимо со скоростью света снежинками. Они, хрупкие до невозможности, разбивались о поезд, ненадолго оставляя после себя снежные следы на стекле. Солнце вырезало искры на огненных и чуть завивающихся волосах Чарли, а глаза его казались светлее, чем есть на самом деле. Жёлтый пробивался в эту тёмную синь, что казалось невозможным, ведь глаза принца, словно чёрная дыра, поглощают всё, что видят. Дорожки веснушек на его коже, которые смешивались с редкими родинками, казались ярче. Безмятежная улыбка на смоченных водой и блестящих от этого губах была направлена тому же солнцу, как старому другу. И я невольно смотрел на неё, не зная, куда перевести взгляд от этой яркой, но в тоже время мягкой и спокойной картины. Принц одним своим видом волновал и успокаивал, щекотал нервы и дарил чувство защищённости. Мне нравилась созданная им тишина. Очень нравилась. Чарльз пил из бокала, того самого бокала из-под вина. Простой предмет удивительно навевал воспоминания. Почему же Чарльз выбрал именно его, чтобы попить воды? Хотя принца можно понять, простой стакан ужасно скучен. А бокал предавал обычной воде какой-то интересный и элегантный вид, что напрочь отбивал мысли о воде, как таковой, заставляя думать о дорогом алкоголе. Прозрачном, как хрусталь. Я вспоминал то вино со смешенным чувством. То невероятно вкусное красное, как сок вишни, вино, которым Чарли напоил меня и позвал неизвестно зачем плясать по всему вагону. Ощущение головокружения, слабых ног и быстро летящих мыслей. Вспомнил, как же это было непривычно, неуютно, но… легко. А затем в памяти, словно свечка, вспыхнул и сумасшедший совершенно сон, который более не вызывал такого смущения, а скорее сжигающее любопытство. Сны – отражения наших мыслей и скрытых в нашей глубине желаний. Но верить в это было трудно, да и не хотелось совсем! Я что, думал и желал… такого? Ничего подобного! Это ведь совсем странно, а может даже дико. Так почему же?.. Наверняка бывшие возлюбленные Чарльза испытывали сильную боль после расставания с ним. Ведь как бы принц меня не раздражал, не признать его очарование, ум и какое-то природное, бесспорное влечение к себе, я не имел права. Так же не могу отрицать, что я и сам к нему привязался. Да, я привязался к Чарли, иначе как можно по-другому объяснить то, что лезет в мою голову? Но с какого перепуга моя скрытая фантазия рисует такие картинки? Почему именно такие и именно с Чарли? Я уронил голову на ладони, пряча своё олицетворяющее стыд лицо, и постарался быть максимально тихим. Но именно это и привлекло Чарли, который прокашлялся, призывая взглянуть на него. Я поднял голову, встречаясь с взглядом Чарли. Принц медленно поставил бокал на стол, жестом подманил меня к себе и попросил сесть на соседнее кресло точно такого же ярко-красного цвета. Я без слов выполнил просьбу и сел напротив в ожидании его дальнейших слов или указаний. Но ничего такого не последовало. Лишь долгий и мягкий до бесконечности взгляд, которым он часто в последнее время одаривал меня. Я никогда не мог понять такие взгляды и его мотивы, не мог разглядеть в этой глубине чёткие слова и мысли. Возможно, я зря волновался, ведь в этом взгляде совершенно не было издевки. И этот взгляд постоянно заставлял меня чувствовать себя… странно. В который уже раз. И это не опишешь, не поймёшь до конца, а лишь прочувствуешь. Лицо Чарли приобрело нежное выражение, и руки его так же легко коснулись моей ладони, приподнимая, и положили на стол рядом с наполненным водою хрустально чистым бокалом. Вода колыхнулась и задрожала сильнее, а затем затихла. Руки Чарли перевернули мою ладонь тыльной стороной вниз. Тонкие и длинные, покрытые веснушками музыкальные пальцы ловко расстегнули две небольшие пуговицы моей белоснежной перчатки, которую я всегда так сильно боялся порвать, а затем медленно стянули её с ладони. Принц повторил то же самое со второй и вновь взглянул на меня исподлобья всё с тем же выражением. Я вздохнул, не осмеливаясь что-то сказать. – Не стоит носить их круглосуточно, – сказал принц голосом низким, но не хриплым, а даже наоборот. Отложил перчатки и стал поглаживать бледную кожу на костяшках, заставляя неотрывно следить за этим. – Привыкнешь ещё. – А что такого? – с любопытством спросил я, чувствуя, что это всё становится чем-то обыденным. Тем, к чему привыкаешь совершенно несознательно. – Если привыкнешь – когда же я ещё смогу почувствовать? – ответил Чарльз, и это прозвучало так загадочно, что я всё же взглянул ему в лицо и наткнулся на всю ту же нежность. Нескончаемую и глубокую, как океан, нежность. На том и закончился один из наших небольших диалогов. Легли мы раньше, чем в прошлый раз, не выпив ни капли этого злосчастного вина. Отчего-то создавалось впечатление, что принц видит меня насквозь. Знает мои мысли, невысказанные слова. И про сон тоже знает. Благо, я заснул быстро, что было неудивительно, ведь последние два дня я, грубо говоря, не спал вообще. В тот самый момент, когда меня необратимо увлекала в себя безграничная бездна забвения под названием сон, я вздрогнул от прикосновения пальцев Чарли к своей щеке. Мягкие и тёплые. Но повернуться к нему и спросить в чём дело я не мог, тотчас проваливаясь в эту бездну, сорвавшись в неё, словно с обрыва. А было ли прикосновение настоящим? Было ли это видением или реальностью? Без понятия. Совершенно никаких догадок. Может, оно и к лучшему. Однако эта ночь пролетела незаметно, словно пара каких-то скудных секунд. Или даже меньше. Вот мы сидели в зале заседаний, а вот мы уже в Каралисе. Столь скоротечно время и столь неуловимо. Хотелось бы иметь возможность остановить его и передохнуть, в конце концов. Впрочем, эта мысль быстро ускользнула от меня, уступая место образу встречающей нас в замке королевы Миранды. Её Величество была спокойна, как безжизненная пустыня или зимняя безветренная ночь. Она больше не источала беспокойство, тёмные глаза были чисты и рассудительны, улыбка, с которой она обнимала своего сына, была еле-еле заметной. Она стала такой, как всегда. Сдержанной. Правда, сдержанность Её Величества проявлялась не только в этом. Единственный раз я видел королеву в роскошном наряде на королевском семейном ужине, устроенном специально в честь моего приезда. А всё остальное время Миранда не вылезала из простых до невозможности платьев. Юбки нежных, бледных цветов, вроде светло-серого или бежевого, тянулись за ней недлинным шлейфом. Никаких вырезов, всегда закрытая шея и рукава никогда не бывали короче, чем до локтей. Об украшениях и роскошных высоких причёсках, с выпущенными нарочно прядями и речи не шло. Как и о короне, которая наверняка хранилась где-то в глубине замка, под охраной, инкрустированная до безумия дорогими камнями. Я очень много путешествовал по замку, наблюдая за работой прислуги, и очень-очень редко встречал просто так гуляющую Её Величество. Казалось, Миранда не правит страной, не помогает мужу устанавливать порядки и доносить до народа новые законы. К ней не приезжают подруги или родственницы. Она не устраивает балы и званый ужин без повода. Казалось, она живёт здесь не по своей воле – как драгоценность, личная драгоценность короля. Или как призрак. Призрак древнего и высокого готического замка, прямо как в драматических романах-ужастиках. Сумрачный призрак женщины, когда-то покончивший жизнь самоубийством, который так и не смог успокоиться и теперь только и делал, что встречал гостей заботливо и тихо, а после исчезал непонятно в каком направлении, невидимкой бродя по коридорам. Но, тем не менее, королева была живым человеком, красивой, опытной, стойкой, и была хозяйкой этого замка. Должно быть, эта тихая и спокойная, но в то же время внимательная, до жути, женщина очень скучала по мужу. Как-то раз, во время первых дней моего здесь проживания, возвращаясь к себе в комнату, я шёл в одном из высоких коридоров третьего этажа с широкими окнами, которые занимали почти всю стену и выходили на прекрасный сад. Вдруг ненароком заметил тонкую, облачённую в светлую одежду фигуру, и остановился посмотреть. Эта была Её Величество. Она одиноко сидела в небольшой беседке из лакированного дерева, окружённая увядающими кустами каких-то неизвестных мне, но красивых, напоминающих звёзды цветов и читала. Тогда наступал вечер, и Миранда куталась в тёплое, явно зимнее, пальто с высоким воротом, быстро переворачивая страницу за страницей. Почему она в не такую и жаркую погоду решила посидеть в саду? Одна? Без служанок? Возможно, королеве просто осточертело сидеть в этом замке. Словно взаперти. А радовалась ли Миранда тому, что она – королева и первая, самая уважаемая женщина в Сирении? И кем она была, прежде чем стать королевой? Принцессой другой страны? Обычной девушкой из какой-нибудь богатой семьи? Или небогатой семьи? Такими вопросами я задавался, незаметно наблюдая за Её Величеством, но ответов, к сожалению, не знал, и узнать права не имел. Абигейл настаивала, что королева всегда была мягкой и улыбчивой женщиной, просто она тщательно скрывала это от посторонних и ни в коем случае не показывала эмоций, оставаясь практически онемелой. И я невольно проникался пониманием к королеве. Но что же её заставило скрывать свой внутренний мир от всех? Неужели бунт? *** Любопытство терзало меня и сейчас. Я заметил секундное изменение в её темных, почти чёрных, глазах, когда она увидела широко улыбающегося ей Чарли и обняла его. Обняла с чувством, после чего тут же отпустила, и лицо её приняло обычное выражение. Мне она улыбнулась и ласково погладила по плечам. Прикосновение нежных материнских рук пусть и через ткань показалось мне таким знакомым, таким похожим на прикосновения Чарльза. Принц гладил точно так же ласково, точно с такой же уверенностью и непринуждённостью. А может даже и смелостью. Всё-таки была в нём частичка и от матери. Отставив мысли о королеве на второй план, я мигом отправился в свою комнату, приводить себя в порядок и готовиться к новому дню в академии. Выспаться мне всё же удалось, поэтому и душ, и легкий завтрак не заняли много времени и сил. А с помощью уже знакомой мне миленькой служанки Джейн все дела пошли быстрее! Услышав, что я тороплюсь, девушка не растерялась, натасканная годами своего рода тренировок, и быстро собрала книги в мою сумку. Пока я мылся, она ловко орудовала утюгом, быстро и аккуратно расправляла, и вскоре мой идеально выглаженный костюм слуги уже лежал на идеально заправленной кровати. Поразительно. Костюм, ботинки, перчатки, сумка и вот я уже спешным шагом спускаюсь в сопровождении взволнованной отчего-то Джейн на первый этаж, где ждали другие слуги, готовые застегнуть нас в тёплые одежды, дабы уберечь от метели. Не такой сильной, как в Сегестике, но всё же метели. Зима настала, как-никак. Чарли был там и энергично махал нам ладонью, одетою в перчатку из тёмной кожи. Живая энергия и привычная нескончаемая жизнерадостность плескалась в синих глазах. У него всегда была своя атмосфера. На рыжей макушке виднелась белая крупной вязью шапка, из-под которой во все стороны торчали завитки огненных волос, напоминая множество свечных огоньков. И выглядело это так забавно, что я не удержался от смешка. – Вы уже здесь? Быстро, – в ответ сказал я, отдаваясь в руки служанкам, которые тут же надели на меня длинное пальто и поверх белоснежных перчаток ещё одни – тоже кожаные. – Я не помял свой костюм, поэтому переодеваться мне не пришлось, – ответил Чарли, забирая из рук лакея чёрную шапку. Не успел я подумать, зачем ему вторая, как её бесцеремонно и резко надели на мою голову. Я отпрянул от неожиданности, но далеко мне уйти не дали. Принц поправил её, скептически осмотрел меня, затем снова поправил, опустил, приподнял, спрятал некоторые белоснежные пряди и, наконец, довольно улыбнулся. – А тебе идёт, красавчик Майкл. Тебе вообще всё идёт. – Я мог бы и сам… – начал упираться я, и был, конечно же, перебит. – Всё-всё-всё! Мы с тобой скоро опоздаем! – отмахнулся от моих возражений Чарли и возбуждённо направился на выход, навстречу учёбе. Такой счастливый, словно под венец идёт. Я закатил глаза, но тут заметил, как усмехнулась Джейн. Девушка быстро спрятала улыбку в ладонь, притворяясь, что чешет нос. Невольно вспомнилось её шокированное и красное, как закат летом, лицо, когда она застала нас с принцем в весьма комичном и непонятном положении. Что же она с тех пор думает о нас? Да, наверняка, что идиоты. Как иначе-то? Я потряс головой в попытках отогнать назойливые картинки, поправил шапку под своё удобство и поспешил вслед за Чарли. Надо спешить. Мне наверняка светит выговор от Саймона. *** Мои догадки оказались верными. А вот Чарли ошибся, утверждая, что мы опоздаем. Совсем наоборот. Мы прибыли за двадцать минут до занятий и, оба запыхавшиеся, влетели, словно ураган, в академию, чуть не сбив на лестнице группу девушек в форме второго отделения. Они вздрогнули и проводили нас вплоть до гардероба своими большими и удивлёнными девичьими глазами. Все дело было в том, что часы Чарльза спешили. Он специально настроил время на десять минут вперёд, чтобы не опаздывать. Своего рода мотивация, только вот помогало не всегда. Саймону я попался на переходе между лестницей со второго этажа и лестницей на третий. К форме парень всегда относился небрежно. Постоянно расстёгнутый пиджак, наполовину расстёгнутая жилетка, небрежный ослабленный галстук. Да и походка друга такому виду соответствовала. Иссиня-чёрные волосы пока что не торчали, ведь ещё только раннее утро, а его кружки и тренировки (во время которых Саймон не то, что усердно занимался, а гонял себя до седьмого пота и изнеможения, не заботясь о внешнем виде) начинались днём. Друг постоянно ныл и донимал меня вопросами, мол, почему же девушки так мало обращают на него внимания? И я всегда думал, что проблема в том, что Саймон совершенно не следит за собой, за внешностью, за привычками, за словами. Иной раз даже помыться забывает, будто это что-то совсем не важное. Саймон прекрасно понимал, что рассеянный, но не думаю, что он знал, насколько. А какая девушка будет встречаться с парнем, который может громко чихнуть, провести по носу тыльной стороной ладони, да ещё и эту самую ладонь потом о собственный пиджак вытереть? Но была в Саймоне отличительная черта – его мимика. Она была даже лучше, чем у Чарли. Парень мог выгнуть уголки губ вниз так сильно, подражая герою какого-нибудь мультфильма, что повторить было невозможно. Мог пощуриться и сойти за азиата, мог спокойно шевелить ушами, выгибать брови и «играть» ими. Да чего только Саймон не умел! Парнем мог вести себя как ребёнок, был общительным и имел достаточно много друзей и знакомых, как в своём классе, так и в других, и возраст для него был совсем не важен. Только совершенно не понимал, как общаться с девушками. Ну, вот никак! Однако я в этом деле не был Саймону помощником, так как знал не больше его самого. Когда Саймон заметил меня, мы застыли. Его лицо из скучающего вмиг преобразилось и стало таким радостным, что я сам невольно начал улыбаться в ответ. Только вот моя улыбка вышла скорее нервной и испуганной. Тёмно-зелёные, всегда напоминающие мне зрелый плод авокадо глаза расширились и заблестели. Саймон понёсся на меня с радостными воплями, чему я мало удивился, но успел немного отвыкнуть за время, проведённое вдали от друга. Перескакивая через три ступеньки сразу, парень настиг меня и сбил с места, прижав к стене, обнимая нечеловечески сильно. Весь воздух выбило из лёгких, пришлось часто хватать его ртом, чтобы не захлебнуться источаемой Саймоном волной радости. Шокированные ученики вокруг нас застыли, и все разговоры на пару минут затихли, пока Саймон прижимал меня к себе. – С-Саймон… прекрати, – хрипел я, пытаясь от него отлипнуть. Но мои усилия успехом не увенчались. Краем глаза я заметил насмехающийся взгляд Чарли, направленный на нас очень пристально. Руки принц в привычном жесте сложил на груди, поглаживая локти подушечками больших пальцев. Казалась, Чарли смеялся над глупой ситуацией, но в тоже время смотрел так внимательно, будто пытаясь прожечь нас глазами. Но когда наши взгляды встретились – это вмиг испарилось, будто не было ничего. Принц подмигнул мне. – Ну и где тебя мотало два дня? – резко отстраняясь и напоминая тем самым о себе, строго спросил друг, встряхивая меня за плечи. Его обиженный тон не терпел возражений и уж тем более вранья. – Меня не было в городе… – нерешительно ответил я, неуверенный в том, могу ли рассказать другу больше, поведать о собрании и обсуждаемых на нём вопросах. Тем более зная, что даже в академии, оказалось, не так безопасно, как все думали. – Не было? В городе?! – сильно удивился парень. Конечно же, это было для него чем-то странным и непривычным, ведь я никогда до этой поездки не покидал города. Да не то, что города, района академии! – И где же ты был? – Позволь мне объяснить тебе всё самому, – послышался рядом голос Чарльза, не давая мне ответить. Одна ладонь с длинными пальцами легла на плечо Саймона, приобнимая его, а вторая на одну из его рук, которой друг до сих пор сжимал моё плечо. Улыбающиеся лицо возникло рядом с головой Саймона, синие глаза пристально всматривались в парня, от чего тот невольно сглотнул, явно чуть-чуть испугавшись. – Я взял своего слугу, Майкла, с собой на особое собрание, которое проводилось в экстренном порядке и, так уж вышло, в другом городе. Не злись на своего друга, быть рядом со мной – его обязанность. Он ведь не в силах ослушаться, хотя и пытается иногда. Чарли улыбнулся ещё шире, надавливая на руку Саймона, заставляя его тем самым отпустить меня. Вторая ладонь соскользнула по инерции. Саймон застыл и смотрел на принца удивлённо, совершенно не зная, что ему ответить. Парень вообще не понимал сложившийся ситуации, что произошло, почему ответил не я, и какого чёрта его дружелюбно обнимает будущий король его родной страны? Я наблюдал за этим не менее удивлённо и молча. Наконец, Саймон совладал с собой и неуверенно заговорил. – Извините, прошу, Ваше Величество, я не хоте… – Да чего ты! Называй меня Чарли, – мягко засмеялся Чарльз, похлопывая парня по плечу, он явно наслаждался этой ситуацией. – Друзья Майки – мои друзья. Тем более, мы с тобой уже как-то разговаривали. – Хорошо, – кивнул Саймон, пытаясь угодить принцу чем угодно, да хоть интонацией! – Прости нас с Майком, пожалуйста. Сейчас нам надо спешить. Какой-то умник придумал фехтование первым занятием, опаздывать на которое нельзя. Догоняй, – Чарли подмигнул мне, улыбнулся Саймону и гордо пошёл дальше по лестнице, направляясь в раздевалку. – Извини за это, – улыбнулся я другу, когда тот вновь обратил на меня внимание. – Да ничего. Только… давай поговорим в следующий раз вдвоём, меня… мне немного не по себе рядом с ним. Вдруг скажу что-то не так, а ты знаешь, что я могу выкинуть какую-нибудь непонятную шутку. Вдруг скажу или сделаю – в тюрьму ж посадит, – парень перекрестился, как делал всегда, когда ему действительно не по себе и умоляюще взглянул на меня. – Хорошо, поговорим, – пообещал я другу, одобрительно кивая в ответ, и поспешил вслед за Чарльзом. Нагнал я его на пороге раздевалки, в которую мы зашли уже вместе. Там была вся мужская половина нашего класса. Большинство парней уже одели свои серые костюмы для тренировок и просто весело болтали друг с другом, ожидая начала занятий. Обычная атмосфера. Как только мы оказались на территории академии, я ощутил привычный прилив энергии и чувство какой-то… необычной радости. Я очутился, в каком-то смысле, дома. Хотя домом я уже смело мог называть королевский дворец, однако всё ещё не привык к этой роскоши. Не полностью. А академия всегда останется моим прежним домом, ведь здесь я провёл всё своё ранее детство. Она приютила меня, дала мне кров, одежду и еду, да ещё и образование. Я почувствовал себя спокойно впервые за несколько последних дней при виде знакомых пейзажей и ждал занятий с нетерпением. Но сейчас не об этом. Как только мы вошли, на нас тут же устремилось множество удивлённых и заинтересованных взглядов. А кому бы не было интересно, где два дня пропадал принц и его слуга? Да и об отъезде нашем классу вряд ли что-нибудь рассказали. Не для общественности это, в конце концов. Я высмотрел в толпе Гэри, который глядел прямо на меня. Наши глаза встретились, парень энергично и слегка нервно кивнул мне, мол, топай быстрей сюда. В его необычных розоватых глазах была обида и нескончаемое любопытство. Неподалёку от него расслабленно сидел его хозяин с ворохом ядовито-зелёных волос, который и головы в нашу с Чарли сторону не повернул. Гэри затронул плечо Джеймса, привлекая его внимание, и тот посмотрел в указанном слугой направлении. Джей улыбнулся нам, зевая, смотря без толики удивления. Парень казался ещё более сонным, чем обычно. Мы с принцем подошли к ним, лавируя между парнями, и заняли свободную скамейку рядом с друзьями. Чарльз обнял Джеймса, пожал ему руку и оживлённо о чём-то с ним заговорил. Прикосновения принца к другу были размашистыми, твёрдыми и какими-то пацанскими, что ли. Я глядел на них и невольно сравнивал. Меня он касается совершенно по-иному… Вдруг меня сильно, бесцеремонно схватили за рукав и повели в дальний пустующий угол. Гэри развернул меня к себе и стал вглядываться в моё лицо слишком уж испытующе. – Вы где пропадали целых два дня? Почему ты меня не предупредил? Знаешь, как я тут по академии метался в поисках информации. Куда вы могли деться? Вся академия уже знает и только о вашем отсутствии и лепечет, – быстро и возмущённо зашептал Гэри, склоняясь чересчур близко к моему лицу. Я вытаращился на него, как баран на новые ворота, искренне удивлённый тем, что был обязан отчитываться перед ним. И почему все с этими вопросами пристают ко мне, а не к Чарли? Я что, особенный? – Ты же никогда не просил меня говорить тебе подобные вещи, – оправдывался я, стараясь шептать как можно тише, потому что после нашего с принцем появления разговоры заметно стихли и до сих пор не хотели возобновляться. – Ну и что? А сам не додумал? – спросил Гэри, наверное, очень шокированный моей недогадливостью. На моё молчание он ответил театральным вздохом, мол, какой же ты странный, Майкл! Кто тут ещё странный. – Так, ладно, послушай. Мы с тобой не так хорошо знакомы, поэтому ты и не доверяешь мне на все сто. Да и я тебе, к слову, тоже. Так что предлагаю встретиться и познакомиться ближе. Мой господин дружит с твоим, а я хочу узнать тебя. – Но если они дружат, это не значит что мы дол… – Ты не хочешь со мной общаться? – растерянно нахмурился Гэри, наклоняясь ко мне ещё ближе. Я чувствовал его учащённое дыхание на своём лице и невольно отстранился. Для меня личное пространство всё-таки важно, ну, не привык я к такой близости. Разве что к Чарли начинаю, но это, всё же, даётся тяжело. – Почему сразу не хочу? – вскинул брови я, поражаясь теперь уже его настырности. Этот парень странный до безумия, но я был совсем не против знакомства с ним. – Я согласен, но как мы встретимся за пределами академии? – Я что-нибудь придумаю, – хитро поглядывая в сторону раскинувшегося на скамейке Джеймса, ответил Гэри. – А теперь ты иди, переодевайся, мало времени осталось. *** Тренер вальяжно зашёл в тренировочный зал, окидывая класс довольным взглядом светло-серых глаз из-под тяжёлых нависших век. Вообще тренер был человеком весёлым и понимающим. Иногда носил усы, подолгу носил, но потом раз и являлся на урок чисто выбритым, что делало его моложе лет на десять. Любил шутить и смеяться, ходил прямо, быстро, расслабленно и работу свою любил больше, чем жену, которая, по слухам, давно скончалась. И кровный слуга его тоже. Многие становятся бесконечно печальными после смерти своего кровного партнёра, кто-то даже не выносит этого. А тренер так вообще потерял всех близких, но остаётся жизнерадостным до сих пор. Мог быть серьёзным и строгим, когда нужно, но никогда не злился и просто ненавидел повышать голос больше, чем на пару октав. Криками никого ничему не научишь, говорил он, а вот изнурительными дополнительными тренировками – очень может быть! Тренер начал урок как всегда – с перечисления имён и фамилий. Эта часть урока ему явно не нравилась, ведь отнимала, по меньшей мере, минуты две от драгоценного времени, отведённого такому прекрасному уроку как фехтование. Когда обнаруживалось, что кто-то прогулял урок, его лицо всегда обидчиво кривилось, а настроение ухудшалось разом. А прогульщика потом ждали настоящие испытания. С удовольствием отметив, что все присутствуют, тренер откинул журнал на свой любимый стул и обратил внимание на лица. Некоторое время он вглядывался в них, заботливо поглаживая находящуюся в ножнах шпагу. – Доброе утро, уважаемые, – заговорил он и внезапно загадочно прищурился. – Начинаю наше сегодняшнее занятие не с разминки, а с объявления. В неделю у нас с вами всего один урок фехтования, а, значит, очень мало времени на отработку новых приёмов, – тренер улыбался, но я, да и не только я, чувствовал, что ничего хорошего это не предвещало. Не в этот раз. – Я тут поразмыслил и решил устроить вам своего рода… контрольную. Тут же послышались вопросительные и возмущённые возгласы, впрочем, они быстро стихли под пристальным взглядом тренера. – Она совершенно не сложная. Ничего нового. Вам нужно будет всего лишь показать то, чему вы научились за всё время обучения этому виду спорта. Просто вспомните старые приёмы, не беда, если не знаете всех, отрабатывайте те, которые хорошо усвоили, – улыбнулся тренер, наслаждаясь страдальческими выражениями лиц своих учеников. – Работать будете по парам. Так, быстро нашли своего слугу или хозяина и образовали отдельные пары. Так как мы все стояли по росту, образовалась минутная заминка, прежде чем каждый отошёл в сторонку вместе со своим партнёром. Чарли, неизменно улыбаясь, подошёл ко мне почти из самого начала ряда и непонятно для чего взял за руку. – А вот и мой напарник, – с довольным видом шепнул он, отводя меня от других ребят, чтобы не сливаться. Когда все были готовы, тренер минуту осматривал нас, а затем неожиданно для всех объявил: – А теперь определим каждому пару, – сказал он и в ответ на недоумённые взгляды ребят уточнил. – Да, вы не будете состоять в паре со своим кровным партнёром, так как это нарушит всю суть моей задумки, которую я вам, кстати, не скажу до поры до времени. Я поступлю по-другому. Слуга со слугой, а хозяин с хозяином, – довольный, тренер наблюдал за реакцией ребят. Всем тотчас стало любопытно, что же такое творится на уме у тренера. Но мысли его угадать, к сожалению, невозможно. Он взглянул на первые две пары. – Так, начнём с вас… Дальше он стал каждому слуге ставить в пару другого слугу, а господина другому господину. Кому-то в пару попался знакомый, кому-то – нет, и им только предстояло узнать друг друга лучше в процессе предстоящих тренировок. Я задумчиво наблюдал за выборами тренера и не мог предположить, в чём состоит его идея. Никто и никогда не мог понять его мотивов заранее, да и «тесты» с «контрольными» он устраивал очень редко. – Похоже, не напарник, – прозвучал над ухом голос принца, и я не смог различить, опечалило его это или нет. Я поднял голову, чтобы попытаться определить это по его лицу, но его выражение ничего мне не сказало. Улыбка принца оставалась такой же, а рука его, отпустив мою, зарылась в белёсые волосы и стала поглаживать, перебирая пряди. – Эй вы, сладкая парочка! – засмеялся тренер, обращаясь к нам. Все остальные тоже обратили на нас внимание, и я мог поклясться, что слышал смешок Джеймса. Я почувствовал легкую неловкость и попытался отойти от Чарльза, но оный не дал мне этого сделать, демонстративно обнимая меня за плечи, прижимая к себе ещё сильнее. Я раздражённо вздохнул и упёрся ладонями в его грудь. А все смотрели. Как же странно и неловко. Меня сегодня все потрогать собрались?! – Что, тренер? – ещё шире заулыбался Чарли в ответ на новые смешки и удивлённые взгляды. – Ну, ты Чарли и хулиган, а, – покачал головой тренер, не имея в виду ничего обидного. – Да ещё и везучий – надо было тебе первому выбрать пару. Как-то не подумал я, сглупил. С Джеймсом в паре будешь, а ты, Майкл, – тренер с трудом нашёл моё недовольное лицо, наполовину скрытое кольцом сильных рук Чарльза, и сочувственно улыбнулся, – соответственно, будешь в паре с Гэри. – Нечестно так, тренер, – ответил принц, горделиво поднимая подбородок, – Джеймс ничегошеньки не умеет, как с ним тренироваться? Он же как бревно! – Джеймс сможет выбить у тебя из рук шпагу на первых минутах боя, – возражая, приподнял бровь тренер, а затем снова посмотрел на всех остальных. – Я-то знаю, что может каждый из вас, и составил ваши пары неспроста. Вы должны будете помогать своей паре отрабатывать приёмы и навыки. Задание каждому – встретиться со своей парой после занятий и тренироваться, тренироваться, тренироваться! Начнём сегодня на уроке. Даю вам неделю на подготовку, – тренер вновь загадочно и жутко непривычно заулыбался. – От вашей подготовки зависят и ваши баллы, которые пойдут очень важными оценками. Удачи вам!