Кровный слуга

Увидеть своего учителя по японскому языку я не ожидал никак. Поэтому замер, переставая даже дышать и на секунду забывая, что за мной всё ещё гонятся. Оторваться удалось, но Чарли мог настигнуть меня в любую минуту. Он мой господин, в конце концов, рано или поздно найдёт, даже если я волшебным образом превращусь в деревянный стул. Надо было спешить. Я отвернулся и дёрнулся, пытаясь вырваться из хватки Кайла. На объяснения не было ни времени, ни сил. И пусть это грубо, неуважительно по отношению к своему учителю и другу, но выбора не оставалось. – Майкл, подожди, что происходит? – взволнованно спросил удивлённый Кайл, не отпуская, а наоборот, разворачивая к себе и сжимая плечи. – Ты куда так торопишься? – Извини, мне нужно… – Нет, стой, объясни, в чём дело. Я помогу тебе, – не давая в очередной раз вырваться, протестовал Лорпэнгтон. – Чарли… – слетело с губ прежде, чем я успел закрыть рот. Лицо Кайла непонимающе вытянулось. Парень явно не мог сообразить, что происходит, а я объяснить не мог, выглядывая принца в конце коридора. Тревога билась у меня под рёбрами. Поднимая взгляд на учителя, я чуть ли не умоляюще протянул. – Он… найдёт меня… Кайл сильно нахмурился и, стискивая моё запястье и оглядываясь, рванул вперёд. Я был настолько ошарашен, что автоматически бежал за ним следом. Что Лорпэнгтон задумал – одному ему и известно. Но одно я знал точно – нельзя стоять на месте, и поэтому не вырывался. Мы миновали пару поворотов и лестницу на следующий этаж, побежали в сторону кабинета, в котором Кайл и проводил свои занятия по японскому языку. По пути нам никто не встречался, будто вся академия разом опустела. Мы залетели в аудиторию, в буквальном смысле этого слова. Силком втащив меня за собой, Кайл захлопнул дверь и запер на ключ, не вынимая его из замочной скважины. Отошёл, присел на край учительского стола, чтобы отдышаться. На минуту прикрыл глаза, создавая странную, вязкую тишину. Пальцы его запутались в блестящих волосах цвета красного дерева. А я глядел загнанно и удивлённо. Надо же, я так давно его не видел. Совсем отвык от его присутствия. Я присел на корточки и обхватил голову руками. Сердце колотилось где-то в горле, порываясь выскочить и разорваться. Мне не было так страшно с тех событий восемь лет назад, когда бунтовщики… Я задрожал от неприятных воспоминаний и опустил голову ниже, зажимая уши острыми коленями. Спина заныла, и я осел на пол, даже не разгибаясь. В груди заболело, мышцы и лёгкие обожгло огнём. Очень вовремя, Майкл, очень вовремя. Холодные ладони накрыли мои запястья, отстранили, не позволяя вырывать клочки ни в чём неповинных волос. Кайл присел рядом, наклонился, пытаясь всмотреться в моё лицо, но я упрямо отворачивался. Я уже опозорился перед Чарли, не хватало только, чтобы это произошло на глазах у кого-то ещё. Это скоро уронит меня в собственных глазах тоже. – Ты как? Пришёл в себя? – осторожно спросил Кайл, а моих губ невольно коснулась истерическая усмешка. Все только и делают в последнее время, что интересуются моим состоянием. Только вот я совершенно, ну, никак не представляю, что со мной происходит. Что вообще происходит. Я не знаю, не знаю, не знаю… – Ты от Чарли бежал? Я кивнул, не осмеливаясь что-либо говорить. Голос Кайла был обеспокоенным, слова – осторожными, а намерения помочь – искренними. Его порыв разобраться в ситуации был понятен как дважды два. Он ведь считал меня хорошим другом, как и я его. Только вот посодействовать ему у меня не выходило. С пальцев ещё не сошла та непонятная дрожь, перед глазами всё ещё искры. А Кайл не давил, ждал и молчал. Это и отличало его от вечно нетерпеливого Чарльза. Постепенно шок проходил, позволяя мышцам расслабиться, кистям ослабеть и выскользнуть из рук Лорпэнгтона. Я несмело поднял глаза, боясь подумать, что он мог вынести из этой странной до безобразия ситуации. Слуга бегает от собственного господина. Ну, что за бред? – Майкл, – видя, что я успокоился, начал Кайл. – Объясни мне, что между вами произошло? Ты почему такой испуганный? Принц сделал тебе что-то плохое? Нотки стали зазвучали в интонации этого парня. Упоминание о принце заставило его нахмуриться. Что он себе нафантазировал – непонятно, но явно ничего хорошего и явно не в пользу принца. Я покачал головой и прочистил горло, сглотнув, чтобы и без того неуверенный голос не навёл Кайла на ещё более дурные мыли: – Нет, он ничего не сделал, – я глубоко вздохнул. – Я... а, впрочем, не важно… – Важно, Майк! Расскажи мне всё. Я ничего не могу понять! – Не стоит вам в это вникать, это всего лишь мои предрассудки, – и, видя, что Лорпэнгтон был готов снова со мной поспорить, я поспешно добавил. – Чарли ни в чём не виноват… Он не виноват… – Ладно, допустим, он не виноват, но ведь именно из-за него ты сейчас бледный, как смерть, и именно от него ты хотел скрыться. В первый раз вижу, чтобы слуга так боялся быть пойманным своим господином, – серьёзность Кайла обволакивала и требовала ответа. Но у меня его не было. Ничего не было. – Я не знаю, Кайл, вы… я не знаю, что происходит, сам ничего не понимаю, – лихорадочно зашептал я, словно боясь, что Чарли может слышать нас. Я сам вцепился в рукава рубашки своего учителя и вновь опустил голову. То, что копилось на дне, разбилось окончательно. Трещало по швам, выпуская потоки слов и чувств. Меня накрывало и выворачивало, смешивая страх, облегчение и ноющую боль. Внезапно я заговорил и не смог остановиться вовремя: – Не могу понять, и это мучает меня уже который день. Эти странные порывы, эти чувства, эти тупые мурашки, что… что… покрывают всё мое тело, и это от каких-то касаний! Всего лишь прикосновение! – я судорожно дышал, стараясь не сорваться на крик. – Я не могу смотреть ему в глаза спокойно, разговаривать уверенно, да просто сидеть рядом не могу. От него у меня жжение по коже, я не знаю, почему. Его взгляд заставляет меня думать и вести себя, как идиот. В кодексе этого не прописано… там нет такого, нет объяснения, ничего нет, Кайл, я… – Тихо, тихо, Майкл! Всё хорошо, приди в себя, – поражённый до глубины души Кайл сжал мои плечи и с силой встряхнул. Уставившись на него дикими глазами, я ахнул от неожиданности и замолк, краснея от стыда. Я только что взял и, не подумав, выпалил такую чепуху. Заставил человека волноваться за себя. Стыдно, ужасно стыдно. – Кайл, прости меня, тебе не стоит… – Так, нет, придержи свои извинения, – замотал головой Лорпэнгтон. С каждой минутой он хмурился всё больше и больше. – Майкл, Чарли заставляет тебя чувствовать… всё это? – Не заставляет, – поправил я, кусая губы, – он вообще не знает об этом, ничего не знает, поэтому не виноват. Да и к чему ему это знать, к чему это знать тебе, даже я не понимаю, что это. Я чувствовал, как новая волна дрожи накрывает меня. Отстранившись от шокированного Лорпэнгтона, отвернулся и, опираясь на парту, встал на ноги. Они затекли, от чего кожу начало неприятно покалывать. Я поморщился и продолжил держаться за стол, наблюдая за Кайлом, в голове которого происходил явный тяжёлый мыслительный процесс. Сам же я не хотел думать об этом. И так стыдно. Кайл взглянул в мои глаза с удивлением, прищурился, словно пытаясь соскрести ответ на свой немой вопрос. Он определённо у него возник, как может быть иначе? Карие глаза – испытание, которое надо выдержать, чтобы убедить в том, что со мной всё в порядке. По крайней мере, сделать вид. Но Кайл явно не верил этому псевдосерьёзному выражению на моём лице, а уж тем более напускному спокойствию. Я тоже не поверил бы человеку, что три минуты назад сорвался, так позорно позволил истерике овладеть собой. Внезапное чувство тревоги заставило меня дёрнуться. Оно было отдалённым и чужим, подобно миражу, загоралось где-то в глубине и по ощущениям было похоже на предчувствие. Чарли. Это не я, это принц беспокоился обо мне. Я же убежал от него сломя голову, так ничего и не сказав. – Простите, мне нужно идти, – я простонал от бессилия и направился на выход. Это что-то поистине пугающее, это туманит разум и не даёт рассматривать ситуацию трезво. И мне это совсем не нравится. Но Кайл опять остановил меня, схватил за ткань пиджака и дёрнул на себя. Руки его неожиданно обвились вокруг талии, а дыхание зазвучало где-то в районе белёсой макушки. Я замер, не отталкивая, в надежде на то, что учитель японского очень скоро выбросит это из головы. Но, видимо, ошибся. – Завтра, Майкл, приходи ко мне после своих занятий, мы поговорим об этом, – он прижался ещё сильнее, а мне стало жутко неуютно и неловко. Хотелось высвободиться, но если я поддамся этому – наверняка обижу. – Сейчас тебя ищет твой непутёвый господин, так что иди к нему. Если он найдёт нас вместе – будет нехорошо. – Нехорошо? – я нахмурился, оборачиваясь и с любопытством глядя на Кайла. – Он ревнует тебя, – усмехнулся он, качая головой. – Так ревнует, что моментально начинает закипать. Я видел это собственными глазами, мне довелось попробовать его гнев. А теперь иди, завтра обязательно найди время для меня. Я кивнул, отвернулся и, открыв дверь, поторопился выйти вон. Волнение предательски подступало к горлу, усиливаясь с каждым шагом по направлению на первый этаж. Ладони потели жутко, и ткань перчаток прилипала к ним. Я понятия не имел, где Чарли. Я не пытался его найти. Интуитивно я чувствовал, что этот хитрый, как лис, парень сам легко найдёт меня. И не ошибся. – Майки! – я вздрогнул от радостного голоса за спиной и остановился, не дойдя до лестницы. Торопливые шаги принца приближались. Всё быстрее и быстрее. С каждым его громким шагом меня раскалывало на кусочки. Он сорвался на бег, играя в догонялки с моим сердцем. Я не успел вздохнуть, как меня развернули и крепко прижали к быстро-быстро вздымающейся груди. Я рефлекторно вскинул руки, чтобы не упасть, и вцепился в одежду Чарли. – Бог ты мой, Майки, ты придурок, как так можно вообще, а? – беззлобно причитал принц, приподнимая меня над землёй и прижимаясь ещё сильней. Я не видел его лица, но был уверен, что он улыбался. – Ты чем думаешь? Вот так вот взял и убежал! От собственного господина… Чарли что-то ещё долго говорил и говорил, пальцы его перебирали мои волосы с такой нежностью, что можно было бы задохнуться. Радовало то, что он не заставлял смотреть ему в глаза, просто болтал без умолку. От него исходил откровенный жар: от груди, от рук, от колотящегося сердца. Я, почти задушенный объятиями, отчётливо его слышал. А ещё слова, искренние, беспокойные. Чарли, оказывается, тоже умеет бояться. Мне стало дурно, стыд с новой силой заставил кусать губы, чтобы молчать. Чтобы не взорваться, как при Кайле, снова не убежать. Чтобы, чёрт возьми, не приблизиться ещё плотнее. Потому что опасно хочется. Потому что руки у Чарльза слишком тёплые и чрезмерно мягкие. Потому что от него пахнет дурацкими цитрусами, и этот запах туманит разум, как что-то наркотическое, родное, неотделимое от души. Как то, от чего зависят. Как то, что нравится. Как то, что любишь. *** Прибытие домой я запомнил плохо. Чарли, что говорил без остановки, вдруг замолчал в машине. Не то, чтобы он меня игнорировал – этим занимался я. Принц же придвинулся ко мне максимально близко и всматривался в лицо, разгадывая оттенки настроения. Ему нравилось наблюдать за мной – сам говорил. Однако меня от этого бросало то в жар, то в холод. И скрывать это за маской безразличия было непосильным трудом. Чарльзу Хиллу можно всё: он касается там, где хочет, так, как хочет. Для него поправить шарф, погладить по щеке, заправить волосы за уши – обыденно. Мне же от его действий хочется закричать. В голове всё ещё слишком ярко стояла картинка целующегося принца и той девушки, которая так и осталась для меня загадкой. Но важным было не столько то, кто она, как отношение Чарльза к ней. Почему это произошло? Она его возлюбленная? Давно ли они вместе? И почему, чёрт возьми, принц не говорил мне об этом ни слова. Он не был обязан раскрывать себя полностью, но… Но почему это имеет для меня значение? Как-то я совсем упустил тот момент, когда оказался в своей комнате наедине с Чарли. Хилл скинул свой пиджак и галстук, устало провёл по рыжим локонам и оказался напротив меня со сложенными на груди руками. – Ну, а теперь, может, расскажешь мне, что случилось? – мягко начал он, наклоняя голову вправо. – Ничего не случилось, – я пожал плечами, смотря на него исподлобья, и тоже поспешил снять пиджак и перчатки. Чарли недоверчиво сощурил свои синие глаза. Я тихо выдохнул, прижал правую руку к сердцу, поклонился и продолжил. – Я помешал вам, Ваше Величество, и вашей подруге. Мой профессионализм дал трещину, и я не смог сохранить спокойствие, став случайным свидетелем той сцены. Мне очень стыдно за своё непростительное поведение. Вы вправе наказать меня так, как считаете нужным. – Ну что ты говоришь такое, Майки? Какое наказание? Да ещё и таким официальным тоном, – принц непонимающе нахмурился. – Потому что я повёл себя крайне неуважительно, – не разгибаясь, пояснил я и прикрыл глаза. Но тут же вздрогнул от голоса Чарли, что так внезапно стал более низким и таким пробирающим до костей: – Майкл, взгляни на меня, – я неуверенно выпрямился и взглянул в полыхающие синие огни напротив. Чарли пробивал грудную клетку одним только своим взглядом. Взглядом, который внезапно стал подозрительным. В горле у меня пересохло от волнения и от его близости. Невидимые волны вынуждали кровь чуть ли не кипеть. Когда же это кончится? – Майкл, почему ты убежал? – Я ещё раз прошу прощения за… – Майкл, не надо прощения, почему? – Я просто… – Почему? – Не знаю! Почему я должен объяснять это?! Да какая разница теперь?! Крик сорвался с моих губ быстрее, чем я смог его остановить. Страх плавно перетекал в злость, а в голове эхом отдавались голоса Кайла и Чарльза. Почему, почему, почему, Майкл? Почему ты убежал? Глаза Чарли моментально расширились – он не ожидал от меня агрессии. Я тоже не ожидал. Какое я имею право кричать на кровного господина? Никакого, абсолютно. Но это… эти вопросы, чувства. Всё так давило со всех сторон, загоняло в угол. Внутри извергался вулкан, а на языке так и вертелась околесица. Лучше бы Чарли прибил меня прямо здесь, просто коснулся бы, выжег дыры и оставил бы умирать. – Разница есть и очень большая! – с жаром возразил Чарли, откинув с лица рыжие пряди. – Майкл, ты шарахаешься от меня, что-то скрываешь в себе опять, отвечаешь на вопросы смазано. Да ты вздрагиваешь каждый раз, когда я к тебе прикасаюсь! Это, по-твоему, нормально? – Да что я могу поделать с этим? Мы, на минуточку, с вами кровные партнёры, и такая реакция организма естественна! – Но не до такой же степени, Майк! Я тоже чувствую это, если ты не знал, но я стараюсь привыкать и не отгораживаюсь от тебя стенами! Ты меня что, боишься, что ли? – принц развёл руками, глядя на меня как-то умоляюще. – Да не в этом дело! Не боюсь! Я… Я осёкся на полуслове, закрывая рот ладонью с громким звуком хлопка. Взирая на Чарли с ужасом, я сделал шаг назад. Принц в свою очередь не менее удивлённо наблюдал за всем этим и не шевелился. Что было в его голове на данный момент, я предположить не мог. Мне хотелось провалиться сквозь землю, в ядро Земли, расплавиться, только чтобы не чувствовать, как стыд исполосовал всё моё лицо. Я влюбился в тебя, влюбился, Чарли! Возникающая, адски бьющая по вискам, пугающая, но такая очевидная мысль. Давно появившаяся, но хранимая в тумане подсознания, она вынырнула резко, заставляя сердце в кой-то веки замереть. Она крутилась в голове пластинками, была фантастичной и какой-то дикой. Сумасшествие чистой воды. Влюбился ещё тогда, на балконе, под ледяными потоками ветра и твоим весёлым смехом. Я медленно опустился в кресло, пряча свои глаза от принца. Полыхающее лицо скрывать было бесполезно, Чарли прекрасно всё видел, только слышал ли он то, что кричало в моей душе? Если услышит – мне не выдержать. Понимание настигло так не вовремя, так поспешно, так… больно. Я чувствовал, что больше не в силах подавлять её, скрывать всё под догадками, сваливать на кровную связь. Какой бы сильной не была эта самая кровная связь, она никогда не сравнится с таким разрывающим чувством. – Майкл? – пришедший в себя Чарльз бросился ко мне и опустился на ковёр, накрывая мои колени своими тёплыми ладонями. Взгляд до жути беспокойный, даже щёки побледнели. Я почувствовал волну исходящей от него тревоги, как свою собственную. Те вопросы, что принц задавал ранее, больше не имели для него значения, перекрываемые непониманием и волнением. – Прости, – я попытался глубоко вздохнуть, но вышло как-то загнанно, с дрожью в голосе. Взглянуть на своего господина не хватало смелости. Не хватало и опыта, чтобы оставаться спокойным. Мне до сих пор это всё в новинку, а тут ещё и сердце тянется. Поймать бесстрастность за хвост не выходило никак, она ускользала за горизонт, оставляя меня кусать собственные локти. Где прежняя выдержка? Где холод? Когда я успел стать такой недотрогой? Когда в меня въелось это чувство стыда, чужое для меня ранее? Когда я успел влюбиться? Я не мог рассказать Чарли. Огромный ком в горле не позволял и слова вымолвить, не позволял мне дышать. Руки принца, его взгляд – ласка и доверие. Мои чувства – чугунные, километровые цепи на плечах. Чтобы освободиться, нужно им поддаться, но освобождение чревато неутешительными последствиями и, скорее всего, презрением, которого не вынести. Молчание затянулось. Я не мог ответить Чарли на вопросы и выгнать его не мог. Не найдя ничего лучше, я просто игнорировал его, смотря куда-то в окно, на садящееся красное солнце. Принц нашёл мою руку и сжал её в своей горячей, а мне не хватило сил на то, чтобы вырваться. Внезапно принц заговорил. Тихим, хриплым и каким-то бескрайне-печальным голосом. Как сегодня в академии – он спасал ситуацию в одиночку. Я слушал его, хоть и не показывал этого. Чарли снова был тем, кто открывал свою душу, впускал и доверял. Он отдавал мне своё тепло так, будто знал о том, что метается внутри меня. Смотрел так понимающе, пробирался под кожу медленно, но верно. Он собственными руками плёл нити из чувств. Оседал в сердце ещё глубже и опять заставлял млеть. Моя зажатость в ответ на его искренность встала тошнотой поперёк горла. Не хватало этой чёртовой смелости на признание. Позорно не хватало. Но принц и не давил больше. Неожиданно для меня он стал рассказывать о той девушке. При упоминании о ней всё моё тело напряглось, подтверждая догадки Чарли о том, что увиденная сцена меня задела. От собственной ревности снова накрыло стыдом. Хотя, куда ещё больше? Её имя звучало необычно, но красиво, мягко и нежно. Имя подходило её внешности, её блестящим, искрящимся волосам. Её звали Паула, и она когда-то была девушкой Чарли. Начиная издалека, Чарли подвел рассказ к началу их отношений в статусе пары. Энергичность Паулы была заразительной, её восхищение принцем читалась в глазах так явно, что он не смог оттолкнуть её. Позволил себе привязаться, пытался любить заново, всё ещё храня в своём юношеском сердце разбитую первую любовь. Но чувства Чарли изначально не были трепетными, не были ни тогда, ни сейчас. Он не мог относиться к девушке так, как она к нему. Его чувства были слабее, чем её. Это была взаимность, но не такая, какую всё ждала Паула. Это было что-то похожее на любовь брата к родной сестре. Она видела, знала о том, что испытывает её возлюбленный. И верила в то, что принц рано или поздно раскроется, преобразится, станет ярче. И она не ошиблась. Время шло, первый год, второй, третий. Чарли рос, становился общительнее, взрослее, смеялся часто, глядел на всех задорным взглядом и ко всем относился с добротой. Наблюдая за Паулой, принц заражался этим оптимизмом, переставая чувствовать боль, забывая её, вычёркивая из сердца. Эта удивительная девушка вылечила его. Она – его благословение, спасение. Но даже спустя не один год их отношений, Чарльз продолжал относиться к девушке как угодно, но только не с той любовью, которую честно пытался в себе найти. Им обоим скоро должно было исполниться семнадцать, когда случилось то, что послужило разрывом их отношений. Паула хотела Чарли, как мужчину, но стыдилась своих желаний. Но в какой-то момент огонь её чувств вспыхнул особенно сильно, и она отдала ему свое тело. Чарли вновь не смог остудить её, оттолкнуть, рассказать, что до сих пор не может ответить на её любовь подобающим образом и вряд ли когда-нибудь сможет. Что произошло – того не воротить назад, но Паула не жалела. Дальше так продолжаться не могло. Чарли, только начинающий жить по-новому, чувствовал вину, ощущал себя скотиной и обманщиком. Искренне пытался полюбить, прислушивался к ощущениям. Но не смог себя заставить. Паула видела, чувствовала печаль своего любимого человека, который отвечает, как она думала, ей тем же, но не лезла ему в душу. Однако в один прекрасный день правда обнажилась перед обоими, ранила и оторвала друг от друга. Чарльз больше не мог видеть мечты в её глазах, зная, что не сможет их воплотить. – До сих пор не могу себе этого простить и просить прощения не имею права, – печально улыбнулся он, задумчиво поглаживая мою ладонь. Голова его давно лежала на моём колене, мягкие рыжие волосы растрепались. – Она… в каком-то смысле… особенный для меня человек. Поэтому я согласился встретиться с ней, надеясь, что она… отпустила, но нет, всё равно. Сказала, что любит и поцеловала, не позволяя мне отказать ей в очередной раз. Она боится боли так же, как я боюсь причинять её, зная, что это неизбежно. – Но как она может любить, если не получает того же в ответ? Насколько я знаю… это, вроде, невозможно… – задал я мучающий меня вопрос, вспомнив тирады Саймона о любви. Расслабился, на время забывая о том, что произошло сегодня. Чарли создал магию момента, нарушить которую было бы кощунством. – Не знаю, – Чарли поднял голову и посмотрел на меня до того печально, что всё моё нутро сжалось. Так было непривычно видеть этот взгляд. Обычно он всегда… радостный. – Скорее всего, она всё ещё лелеет какую-то надежду, и мне снова придётся её разрушить. – Но так будет лучше, она найдёт другого и влюбится опять! – увлечённый разговором, я совсем перестал стесняться и смело высказывал свои предположения. Однако в ответ получил удивление и громкий, заливистый смех. – Чего смешного я сказал? – Майки, так интересно слушать твои предположения о любви, которую ты даже не испытывал, – Чарли поднял голову, сощурился и пристально посмотрел на меня. – Не испытывал ведь, да? Я смутился и снова отвёл глаза. Чарльз будто видел меня насквозь, читал мысли и знал всё наперёд. Как он умудрился так глубоко запасть в душу? Почему именно он? Не хотелось верить собственным чувствам, догадка о влюблённости казалась бредом сумасшедшего. Чарльз Хилл парень, в конце-то концов, да ещё и принц. На его плечах и без того много бремени. Кто знает, какие проблемы вызовут мои чувства? Кто знает, какую боль я причиню? Чарли был последним на земле человеком, которому я хотел бы принести страдания. Но… – Послушай, – принц подался ближе, чтобы я мог разглядеть на его лице немую просьбу. На дне радужки я видел шторм и потемневшие, волнующиеся от ветра волны. – Эти ощущения нам обоим не были изведаны ранее. Разве можно подготовиться к встрече с тем, кто предназначен тебе кровью? Даже церемония никогда не сглаживала углы той неожиданности, которая возникает. Для тебя же это было сильнее в несколько раз, ты познаешь всё на год раньше, чем должен был. Я знаю, что ты до сих пор не доверяешь ни мне, ни кому-либо в этом замке. Не на все сто. Но я очень тебя прошу, – он сжал мои ладони, прижался к ним лбом и склонил голову. Мне не хватало воздуха от удивления, от той волны тепла, что исходила от господина. Его шёпот запутался где-то между моих костлявых пальцев, но долетел до меня, подобно грому, – попытайся, пожалуйста. – Чарли… – Я знаю, что ты упорно хочешь мне что-то сказать, но не можешь, – он вновь поднял на меня взгляд и слабо улыбнулся. – Не держи меня за дурака, может я и не всё могу понять самостоятельно, но эмоции твои и желания я чувствую. Я посмотрел на него с горечью, хотелось завыть от терзающих меня сомнений. В сердце залегла тревога, неуверенность и жуткое желание поддаться Чарли. Не то, чтобы я вообще не доверял ему, не то, чтобы не мог поведать о своих чувствах. Мог, хотел, жаждал. И неизвестно, что бы было сейчас, если бы я передал ему свои мысли, рассказал бы. Но ещё тогда, днём, я сомневался, верны ли те мысли, которые гнал прочь уже долгое время. Я совершенно ничего не знаю о любви, и как тогда я могу с уверенностью назвать свои желания и порывы этим чувством? Разве Чарли разделил бы эту любовь, если это всё-таки она? Я не имею права быть ещё одной проблемой, будучи предназначенным ему кровью, чтобы поддерживать. Быть опорой ему, руками и ушами, советчиком и другом. Имею ли я права чувствовать к нему подобное? Вряд ли. Но… Это невыносимо больше. Я открыл рот, впервые в жизни не зная, что сказать, не прокручивая свой монолог в голове заранее, потому что его не было. Я взглянул на него, вновь решаясь, собираясь открыть душу и высказать всё, что было на душе. Я только собрался и… Громкий и настойчивый, непрекращающийся стук заставил меня дёрнуться и резко отвернуться, закрывая глаза. Чарли лишь вздрогнул и раздражённо выдохнул, поднимаясь на ноги и открывая дверь. Когда принц отошёл, я повернулся, чтобы взглянуть на нежданного гостя. Кто мог так грубо долбить по двери? Это оказалась служанка Джейн, белая, как чистое полотно, запыхавшаяся от интенсивного бега. Она прижала руку в груди и согнулась пополам, чтобы отдышаться и прийти в себя. Я резко подскочил и встал рядом, протягивая девушке руку, чтобы она могла опереться на неё. – Что с тобой случилось? Почему ты тут? – обеспокоенно спросил удивлённый Чарли, буквально снимая эти вопросы с моего языка. Девушка подняла взгляд испуганных блестящих глаз и огляделась. Губы её дрожали, как листья на ветру. Кивнув мне в знак благодарности, выпрямилась и взглянула прямо на Чарли: – Ваше Величество… – дрожащий вздох, – ваш отец желает немедленно поговорить с вами по телефону. Он просил передать что… – Джейн перевела дыхание, пока Чарли в нетерпении пожирал её тревожным взглядом, – что в столице становятся опасно. В центре города взорвали несколько домов, много людей погибло, очень много пострадавших… И люди… Люди с огненными нашивками… Они в Каралисе, Ваше Величество…