Кровный слуга

День в XLI главе… Странное это чувство — чувство стыда. Оно гоняет нервы без передышки и ужасно раздражает. Избегать своего господина каждый день при любом удобном случае скоро войдёт в привычку. Степень моего стыда буквально сутки назад была ничтожной, и теперь я это понимал. То, что я чувствовал, глядя на него сегодня, не идёт ни в какое сравнение со вчерашним днём. Когда Чарли, наконец-то, ушёл под ручку с Джеймсом, чтобы добросовестно подготовиться к следующему уроку фехтования, я почувствовал поистине неземное облегчение. Присев на подоконник, с которого обычно сам всех гонял, закрыл лицо руками и потёр. Но закрыть глаза было не самой лучшей идеей, потому что в памяти моментально вспыхнули картинки. Пальцы, будто раскалённые, нежно щекотали кожу на шее. Горячий язык очерчивал контуры тонких губ и раскрывал их, позволяя поцелую обернуться из целомудренного в страстный. В зрачках напротив — моё собственное отражение, отражение моих желаний и отзвук бешеного стука сердца… Я застонал и яростно швырнул куда-то собственную сумку, пугая недалеко стоящих учеников. Она ударилась о стену и с глухим звуком упала на пол. Я тупо смотрел на нее, гадая, зачем сделал это, если легче всё равно не стало. Второе не менее странное чувство — чувство дежавю. Я определённо был в подобной ситуации и не так давно, чтобы не вспомнить её сейчас. Похоже, у Чарли опять сорвало крышу, иначе как это объяснить? Но тогда он не по-детски злился, а сегодня ночью не было даже намёка на былой гнев. Но и порывы его отличались, прикосновения, душевное состояние. Разве принц не должен был срываться только из-за приступов слепой злости? И почему, чёрт возьми, каждый раз под его горячую руку попадался именно я? У меня никогда не было намерений довести его до ручки. Кому вообще выгодно, чтобы принц Сирении бросался на людей? И почему это всегда заканчивается… поцелуями… — Ничего себе, какие люди! Я медленно повернул голову и встретился взглядом с Джерри — своим бывшим одноклассником и задирой. Парень ничуть не изменился внешне, всё тот же взгляд, всё та же гадкая ухмылка. По бокам от него стояли и тихо посмеивались две его шестёрки, мечтающие получать уважение от окружающих, но не умеющие быть лидерами. Какими же надо быть идиотами, чтобы выбрать в вожаки Занотского? — Смотри-ка, ты у нас звездой стал, староста, — Джерри развернул свежую газету, которую до этого держал под мышкой, и показал мне моё собственное фото на самой первой странице. Я скривился. Эти выпуски в каждой аудитории лежат, их прочла вся академия. За мной и Чарли тянулся шлейф из взглядов и шепотков. А на фото мы оба даже не смотрели в камеру, разговаривая друг с другом на фоне дымящихся ещё обломков. Но все узнали нас, и весь день тыкали пальцем в спину. Мало мне проблем с подтекающей крышей Чарльза, так ещё и это. — На первую полосу попал, знаменитость! Стал слугой принца — где только не побывал! — хмыкнул Джерри, убирая газету на подоконник. Сложив руки на груди, он окинул меня ядовитым взглядом. — Теперь даже правила школьные нарушает, на нас-то всегда огрызался! — Тебе что, завидно? — я смерил его ледяным взглядом и, спрыгнув с подоконника, поднял сумку. Спорить с ним — это последнее, что мне сейчас следует делать. — Не приставай ко мне. — Какие мы дерзкие! — удивился Джерри и похлопал в ладоши, его приспешники засмеялись. — Да кем ты себя возомнил, чтобы так разговаривать со мной? Я ещё не отомстил тебе за тот удар. — Ты что, всё это время вынашивал план мести? — я откровенно насмехался над выражением лица Джерри и его намерениями. — Лучше бы о своем выпуске побеспокоился. — Да как ты… — прорычал Джерри, пыхтя от злости и занося кулак для удара. Я отшатнулся, пытаясь увернуться, но Джерри схватил меня за запястье и с силой сжал, не давай вырваться. Когда я уже приготовился получить по первое число, кулак Занотского перехватили. — Ещё хоть раз ты поднимешь руку на моего ученика или на кого-либо ещё — я тебе эту самую руку вырву и пришлю как подарок на Рождество, — послышался металлический голос непонятно откуда взявшегося Кайла — моего учителя по японскому языку. Джерри взглянул на возвышающегося над ним выпускника академии и испуганно отшатнулся. В темных глазах Кайла искрился такой непривычный и пугающий гнев. — Катись отсюда, я сказал. Прозвенел звонок, коридор почти мгновенно опустел. Джерри и его дружки, побоявшись дать отпор, тихо удалились, а Кайл повернулся ко мне. Лицо его смягчилось, и через минуту передо мной стоял прежний весёлый Лорпэнгтон. — Они тебя не били? С тобой всё хорошо? — парень аккуратно взял моё запястье, слегка задрал рукав и осмотрел на наличие синяков. Перевёл взгляд на бледное лицо. — Не успели, — равнодушно ответил я. — Спасибо за помощь. — Да не за что, — улыбнулся Кайл. — И часто к тебе придираются эти уроды? — Раньше придирались, но теперь они не имеют возможности видеть меня каждый день, — объяснил я, поправляя рукав и натягивая белую перчатку. — Я ведь теперь не их староста. — И где только ходит твой господин, когда он так нужен, — недовольно покачал головой Кайл, а я неловко отвёл взгляд. С кем точно не ожидал поговорить на тему моего хозяина, меня и того, что между нами происходит — так это с Лорпэнгтоном. — Я его слуга, это в мои обязанности входит его защищать, — возразил, всё так же смотря куда угодно, но только не на учителя. — Ты ему не телохранитель, а кровный партнёр, — усмехнулся Лорпэнгтон, пытаясь поймать мой взгляд. — Неужели ты ещё не понял, что рождён не для того, чтобы бить каждого, кто косо на него смотрит. Ты должен быть ему другом, братом, опорой и всё в таком духе. Хозяин и слуга подпитывают друг друга как физически, так и духовно. — Я, может быть, вообще не тот слуга, который предназначен ему, — всё же подняв глаза, предположил я. Кайл удивлённо вскинул бровь. — У каждого слуги и у каждого хозяина есть около десяти потенциальных партнёров, которые могли бы подойти, быть этой самой опорой, подчиняться или приказывать. И слуга или хозяин всегда встречает одного из них, не важно как, это всё равно происходит. Через распределение ли или просто на улице. Но только один по-настоящему предназначенный, только один может прочувствовать всю силу этой связи. Разве я не прав? — Прав, — кивнул учитель, присаживаясь на подоконник. Его карие глаза не отрывались от меня ни на секунду, он даже почти не моргал. — Но не будь ты его настоящим предназначенным — тебя бы не вызвали на сцену на церемонии, твоего имени не было бы на том листочке. Ты же знаешь, что распределение проводится именно в восемнадцать потому, что до этого возраста каждый человек уже хотя бы раз, но успел увидеть своего партнёра. Кровь притягивает их друг к другу. Какое бы решение не принял каждый, это всё равно приведёт его к предназначенному. — Но слуга и хозяин всегда рождаются в один и тот же год и имеют одинаковый возраст! — возразил я. — И то, что у вас с Чарльзом не совпал возраст, только подтверждает то, что вы предназначены друг другу кровью и связаны очень тесно, — Кайл подпер кулаком подборок и с улыбкой наблюдал за моим смущением. — Такие исключения не бывают просто так. Если так вышло — значит, были на то весомые причины. — Но… но как… — Все ошибочно думают, что при подборке берутся образцы крови только восемнадцатилетних выпускников. На самом деле они учитывают всех, кто достиг четырнадцати лет. — Что? — я в шоке уставился на улыбающегося Кайла. — Но зачем? Как может четырнадцатилетний стать полноправным слугой? Я имею в виду… с разницей в четыре года? — Никак, это физически невозможно. Таких предназначенных никогда не было и не будет; это делается на всякий случай. Если бы всё было так, как думает большинство всех здесь находящихся людей, Чарли остался бы без слуги, а ты — без хозяина, — Лорпэнгтон задумчиво нахмурился. — Но лишь на время. Рано или поздно вы бы встретились всё равно и приняли друг друга. Я ничего не ответил. Да и что можно было ответить на это? Что я рад, что мне при любом раскладе не удалось бы сбежать от Чарли? Тем временем, Кайл спустился и приблизился, опуская свои ладони на мои плечи и прося взглянуть на него. Я неуверенно подчинился. — Насчёт вчерашнего, — решительно начал он. — Я рад, что встретил тебя сегодня, потому что что-то мне подсказывало, что если не пойду искать сам — ты не появишься, хотя я тебя и просил, — я удивился, чувствуя, как колит кончики ушей. Я и правда сомневался, стоит ли идти. — С чего вы… — Помолчи, пожалуйста. Я знаю всё. И то, что Паула целовалась с Чарли на твоих глазах, и то, что убегал ты именно потому, что не хотел этого видеть, — я отшатнулся от учителя, краснея и нелепо отрывая от удивления рот, но Кайл нетерпеливо приложил палец к губам и зашипел, прося о тишине. — Предугадывая твой вопрос — Паула моя дальняя сестра по материнской линии. Это она мне всё рассказала. — Сестра… — Да, родственной крови в нас очень мало, но она есть, — Кайл посерьёзнел и сжал мои плечи. — Мы с ней очень хорошо общаемся, доверяем друг другу. Она рассказывает мне всё, поэтому я знаю об её отношениях с принцем в прошлом. Ты знал, что они были парой? — Да. — Ну, так вот. Значит, ты знаешь об их расставании. Паула на то время очень болезненно переживала удар. За её боль я и недолюбливаю твоего господина, — Кайл усмехнулся, заправляя прядь моих волос за ухо. А у меня просто не было сил реагировать и удивляться ещё больше, чем сейчас. — И как ему достался такой очаровательный слуга, за какие такие достижения? — Я не знаю, — тихо ответил я и, стараясь справиться с собой, отстранил руку учителя. — Послушайте, к чему вы мне это рассказывайте? — К твоим вчерашним словам, разве не помнишь, что ты говорил мне, когда мы заперлись в кабинете? О, я прекрасно всё помнил. Помнил адреналин, застилающую взор пелену и колотящееся в горле сердце. Помнил, как же было стыдно сидеть перед Кайлом в таком состоянии. Я нахмурился и отвернулся, не в силах выдержать взгляд учителя. — Ты чувствуешь к своему господину намного больше, чем должен чувствовать слуга, — наклоняясь ко мне, прошептал Кайл. — Я подозревал необычную связь между вами уже давно. Это стало ещё очевиднее после рассказа Паулы. Когда дело касается Чарльза Хилла — ты становишься открытой книгой, Майкл. Твои эмоции нельзя прочесть, если они вызваны кем-то другим. Но если это он… — Между нами нет никакой необычной связи, — напуская в голос притворное спокойствие, парировал я и для пущей убедительности снова взглянул в серьёзные карие глаза. На самом деле, внутри всё сжималось и дрожало от напряжения. — Я не понимаю, о чем вы. — Не пытайся отрицать, Майкл Кайси, ты его полюбил, — улыбнулся Кайл. Вдруг он положил свою ладонь мне на спину и несильно прижал к себе. Пальцами второй руки нежно коснулся щеки. — Признаюсь честно, ты мне тоже очень нравишься, Майкл. С первых занятий на тебя только и смотрю. Жаль, что у меня нет ни малейшего шанса ухаживать за тобой хотя бы потому, что ты слуга Чарльза Хилла. Ирония! Он тебя ко мне и на пушечный выстрел не подпускал бы. Узнай он о том, что я прикасаюсь к тебе сейчас… у-у-ф, боюсь даже представить. Кайл заулыбался шире, продолжая гладить меня по щеке. Я же стоял подобно статуе. То бледнеющей, то краснеющей статуе и не мог сказать и слова. Только смотрел на Лорпэнгтона во все глаза и не мог поверить в то, что мой учитель, пусть и не официальный, испытывает ко мне что-то больше, чем дружескую симпатию. Ко мне! К слуге! К парню! Пальцы Кайла переместились на мои сухие губы, погладили нижнюю, слегка царапая ногтями и оттягивая. Тихий смех умиляющегося Лорпэнгтона навсегда засядет в моей голове. Сердце сжалось и застучало в висках подобно барабанам. Внезапно запястья начало жечь. Кровь словно нагревалась, обжигала, протестовала. Это были не те прикосновения, не тот человек. Это был не Чарли. Я резко отстранился и вжался в холодную стену напротив, задержав дыхание и схватившись за запястья. Боли не было, лишь неприятное покалывание, что начало было распространяться по всему телу. Я склонил голову и зажмурился. Постепенно все неприятные ощущения отступили. Поражённый Лорпэнгтон тут же приблизился снова, намереваясь помочь. Я вскинул руку, упираясь в его грудь и тем самым останавливая. — Не стоит, так только хуже, — ответил на его беспокойный взгляд. Покалывание прошло совсем. Я, пользуясь замешательством Кайла, поднял свою вновь упавшую сумку с пола, чтобы поскорее уйти. — Спасибо вам за разговор, мне уже давно пора. — Стой, — учитель остановил меня, предусмотрительно схватив за рукав пиджака. Я повернулся и увидел, как завороженно блестят его удивлённые глаза. — Когда же ваша связь успела так сильно завязаться, что тебе больно от чужой направленной на тебя энергии… Как? — Я не знаю, — растерянно прошептал я, и тогда учитель, наконец, отпустил меня. Я быстро зашагал по коридору, лишь бы скрыться, успокоиться, потому что пот струился с меня ручьём, а руки до сих пор дрожали. Я не имел ни малейшего понятия о том, что сейчас было, и вникать в это не хотелось. Только бы уйти с поля зрения Кайла и не слышать в спину его тихое: «До встречи».