Кровный слуга

Пятнадцать дней со смерти короля пролетели как пятнадцать лет. Как пятнадцать безумно долгих, мучительных лет в холодной пустоте и омерзительной тишине. Она была мне такой знакомой. От неё веяло воспоминаниями восьмилетней давности. Вместе с ними — запах сырой мебели, хриплый женский голос, сухие руки, больно расчесывающие мои волосы. Вся покрывшая мой мир краска смывалась тающим снегом, смешивая оттенки и превращая в месиво. Я не видел его месяц. Я не говорил с ним месяц. Целый чертов месяц. Стоя у подножья подиума в главном зале, на котором стоял величественный высокий трон, я дрожал не то от страха, не то от предвкушения. Было холодно и неуютно находиться здесь. Пульс давно сбился к черту, шум в голове не давал спокойно мыслить. Тишину прерывали тихие переговоры слуг и членов королевского совета, не давая свихнуться окончательно. Эти люди в мантиях походили на мертвецов со своими бледными, мнимо спокойными лицами. Они дергали друг друга за рукава и, прикрывая рот рукой, что-то яростно шептали собеседнику. Мои ладони не переставали трястись, даже тогда, когда я сцеплял пальцы намертво. Чужие взгляды бегали по голой шее и по лицу. Единственное, чего мне хотелось бы — это оказаться где-нибудь в своей небольшой комнатке старого общежития… Меня так ломало весь этот месяц, раскидывало по кровати и тянуло к Чарли. Эмоции скапливались, но, задушенные, не находили выхода и обрушивались на здоровье. Как я смогу смотреть на него теперь? — С тобой всё в порядке? — тихо спросил стоящий рядом министр Джошуа Ватсон. Даже его всепоглощающий пыл заметно поутих и растворился в массовой серости последних дней. Смотрел он внимательно и с беспокойством. — Может, воды? — Не надо, спасибо, — отмахнулся я, отворачиваясь от пристального внимания. Вырванное что-то, подаренное другим со всей искренностью, просто так не успокоится. Оно будет биться, ломаться, собираться снова, трясти и выбешивать одним лишь своим названием. Мне не нужно было ни воды, ни еды, ни крови, что пролилась в этом самом зале в тот кошмарный вечер. Не нужен этот месяц в заточении просторной комнаты, эти кошмары, что мучили нас обоих, это молчание, черт возьми. Абигейл снилась мне много раз. Она шла впереди по светлому коридору замка и попеременно оглядывалась, с улыбкой проверяя, не отстал ли я. Иногда поворачивалась и останавливалась, по-матерински брала за руку и шептала что-то в раскрытую ладонь, сжимала её в кулак и прикладывала к моей груди… Рука Джошуа легла на моё плечо. Я поднял взгляд и уперся им в фигуру невозмутимого Дагласа, держащего в руках свиток. Его лицо не выражало совершенно ничего. Нельзя было сказать, есть ли за этой отрешенностью что-то живое, настоящее. Гул голосов внезапно осел и стих… Все подданные, что находились в зале, замерли, стоило звуку раскрывающихся настежь дверей прокатиться по помещению. Я напрягся, стиснул кулаки с новой силой, но не нашел в себе уверенности повернуть голову. Стук его шагов по полу запечатался в памяти, шелест мантии, стекающей шёлком с его плеч, оглушил. Я задержал своё дыхание, а взамен услышал его… Я резко опустил глаза, стоило принцу подойти к Дагласу, и стал рассматривать начищенные до блеска королевские туфли, замысловатый узор тяжелой мантии и строгий костюм совершенно черного цвета. Даглас читал что-то медленно, внимательно сканируя глазами строчки из древнего свитка. Не своим голосом Чарли повторял их, громко, уверенно и так до жути бесчувственно. Я боялся взглянуть на него. Толпа людей, стенами окружающая их с Дагласом, подступала и напирала, подталкивая и меня ближе, заставляя, наконец, ощущать его. Даже против воли я не мог игнорировать свою природу, свою чертову принадлежность ему… Собрав себя по кусочкам, взяв на миг под контроль свои мысли и чувства, я поднял глаза на его профиль и задохнулся. Чарли был спокоен. Чарли был прекрасен. От него просто несло той самой тишиной. Все это время дворец звенел ею, сводя с ума всех его обитателей. Принц — один из её создателей — этот яркий, искристый юноша… Слуги подали Дагласу ту самую корону. Массивную, богато украшенную камнями, такую тяжелую и… чистую. Ни капли крови покойного короля не осталось на этом золоте, ни царапинки. Чарльз наклонился, позволяя советнику опустить её на рыжую макушку с все такими же растрепанными волосами. Даглас отошёл в сторону, уступая дорогу королю. Король. Чарли медленно поднялся по каменным ступеням и опустился на холодный трон. Его темный взгляд пробежался по всем присутствующим и остановился на мне. Я вздрогнул и прикусил язык. Меня выпотрошило этим взглядом, разрезало на кусочки, чуть не лишило жизни… Я знал, чего он ждет. Сделать первый шаг было самым сложным. Последующие шаги давались легче, но я боялся, ведь мог сорваться, подбежать к нему, схватить за эту самую мантию и встряхнуть так, чтобы увидеть хоть что-то. Но сдерживался. Остановившись у ступеней, что разделяли нас жуткой пропастью, поднял голову и, не выдержав, скривился от накопившейся горечи, а в ответ… ничего. Чарли смотрел, не отрываясь и не моргая, но я не смог уловить хоть какого-то шевеления его эмоций. Тогда я опустил голову, чувствуя жжение где-то посередине всего тела, и рухнул на колени. Короткая заученная речь вылетела автоматически, после чего была подхвачена всеми остальными и хором воспета во славу нового короля. Короля Чарльза Дамиана Хилла. *** Тишина была оглушительная. Мне казалось, что моё собственное дыхание слышно по всему залу. Разбушевавшаяся вечерняя вьюга билась в окна и каким-то образом умудрялась доходить до меня сквозь несколько слоёв одежды. А может, это был Чарльз, что за пятнадцать минут нашего совместного пребывания в этом зале не сказал мне ничего. После коронации и до этого момента мы не виделись. Я нервно сжимал ручку обтянутыми тонкой тканью пальцами и молился, чтобы она не треснула. Король снял с себя праздничные одеяния, оставив лишь костюм. Время от времени он выдыхал и стискивал собственные локти, вставал со стула и ходил кругами, останавливаясь у окон, чтобы высмотреть что-то в непроглядной темноте. Двери зала открылись и в помещение вошли гвардейцы, ведя под руки молодую обессилившую девушку в частично изорванном, ранее прекрасном и гладком голубом платье. Она шла, повесив голову, и едва переставляла ноги. На руках покоились кандалы, на плечи накинута толстая шуба. Аккуратно посадив её за стол, что стоял передо мной и Чарли, гвардейцы покинули зал. Это была принцесса Сильвия Аннис Макдонелл. И вновь наступила тишина. Сильвия подняла голову и посмотрела на молодого короля с бесконечно горьким сожалением. Лицо принцессы больше не сияло, запутанные волосы лежали соломой на неисправно прямой спине. Лишь глаза блестели от практически никогда не прекращающихся слез. Чарли подвинул свой стул чуть ближе и сел напротив. — Госпожа Сильвия, вы знаете, зачем вы здесь. Знаете, о чем я вас сейчас хочу попросить, — начал он тихим беззлобным голосом. — Так что предлагаю не тянуть время и рассказать мне все, чтобы вы смогли скорее вернуться к себе и лечь спать. Принцесса судорожно вздохнула и отвела глаза, не сумев выдержать прямого взгляда человека, в чьих руках жизни её подданных и её собственная. — Я понятия не имею, что вы хотите от меня услышать. — Кто спланировал нападение? Ваш отец? — Не знаю, — прошептала она, сжимая дрожащие бледные губы. — Я ничего не знаю… Я записывал весь диалог на бумагу, для чего меня, собственно, сюда и привели — зафиксировать допрос. Услышав вопрос Чарли, я пораженно замер, так и не дописав предложение. Перед глазами внезапно появилась стоящая на коленях Сильвия. Её срывающийся голос и молитва. Молитва к отцу. Почему они подозревают эту семью? — Не стройте из себя слепую и наивную дурочку, — покачал головой Чарли, склоняясь к ней ещё ближе. — Никто не собирается вас пытать и мучить, я просто хочу понять, по чьему желанию погиб мой отец. Ради чего он, черт возьми, был заколот у всех на глазах. Сильвия задрожала и закрылась от прожигающих синих глаз копной светлых волос. Она была подавлена, прижата. Вдали от дома, во власти её названного жениха, принцесса была совершенно беспомощна. Но эта жалость к ней смешивалась с полной растерянностью, горечью утраты и негодованием всего государства. Кто-то же должен ответить за смерть короля? — Мой отец… — собравшись с силами, заговорила она спустя некоторое время. — Мой отец никогда не хотел убивать ни короля Сирении, ни кого-либо из его семьи. Никогда он, слышите, не помышлял о возгорании новой войны! Подвергать опасности своих подданных — это то, чего отец избегал всегда. Истощать страну ради каких-то… собственных старых обид… Это просто немыслимо… Он… он… Она замолчала и стиснула зубы, опуская взгляд на свои руки. Чарли сжал кулаки: — Что? Сильвия посмотрела на него: — Он мертв, — прошептала срывающимся голосом и, закрыв лицо руками, горько заплакала. Чарли отшатнулся и вскочил на ноги, стул его с грохотом упал на пол. Этот звук прокатился по всему помещению и застрял в наших головах. Настоящий шок отразился на лице молодого короля, промелькнул страх и искреннее неверие. Бросило в пот. Руки задрожали. Вся напускная суровость исчезла в один пугающий, звенящий миг. — Этого не может быть… — сбивчиво пробормотал он. — Как давно? Почему никто об этом не знал? Почему, Сильвия?! — Мне сказали молчать! — не прекращая рыдать, выкрикнула девушка, обхватывая себя руками. Лицо её жутко покраснело. — Они пригрозили убить меня и всех оставшихся в живых близких и родных! Они… они… Вдруг она начала хватать воздух ртом, будто бы легкие её начали скукоживаться, не пропуская спасительный кислород. Ужас исказил красивое лицо. Чарли не мог пошевелиться и лишь смотрел на неё огромными от потрясения глазами. Тогда я бросил все, вскочил, и, подбежав к Сильвии, повернул её голову, побил по щекам и прижал к себе. Она судорожно вцепилась в рукава моего пиджака, цепи кандалов зазвенели от сильной дрожи. Я чувствовал, как трясется её тело и как жарко она дышит. — Майкл, — отвлек меня Чарли, начиная приходить в себя. Смотрел он не на меня, а лишь на плачущую девушку. — Сядь. — Но, — я поднял растерянный взгляд на своего господина. Разве можно было оставить её вот так? — Сядь, я сказал. По телу прошлась знакомая волна жара. Я опустил руки и покорно отошел на шаг, сжав напоследок тонкие пальцы принцессы. Она успела немного успокоиться, но слезы продолжали катиться по её щекам. На меня она взглянуть не посмела. — Они теперь убьют меня, всех нас убьют, всю семью… — залепетала она, кутаясь в теплую шубу. Вскинула перепуганный взгляд на Чарли. — Пожалуйста, отпустите меня к ним. Прошу вас, Ваше Величество… — Принцесса, кто убил вашего отца? — проигнорировал просьбу Чарли. Голос его совсем охрип. — Нет, нет, нет… — она замотала головой. — Я не могу… — Можете… — Нет, пожалуйста, не заставляйте меня. — Сильвия! — прикрикнул Чарли, упираясь ладонями о деревянный стол. Принцесса отшатнулась и, пораженная, застыла перед гневом и отчаянием молодого короля. Меня окатило волной его противоречивых чувств. Я опустился на стул и пораженно выдохнул, содрогаясь. Они были такими насыщенными, сильными, пьянящими после месяца сплошных холодов. Я не мог ничего произнести. — Если то, что вы говорите — правда, мы сможем вместе разобраться в этом. Слышите? Вместе! — горячо заговорил Чарли. — Никто не тронет вас, пока вы находитесь здесь. Тем более, после того, что произошло, на территорию замка никто не сможет проникнуть незамеченным. И покинуть её тоже! Доверьтесь мне. Ваш отец уже мертв, так какая причина вам ещё нужна, чтобы перестать сомневаться?! Он замолчал, тяжело дыша, и обессилено опустился на стул. Принцесса замерла. В глазах её — в этом море всепоглощающего детского страха — мелькнуло что-то похожее на надежду. Сильвия ещё долго молчала, не скрывая больше лица и не плача. И, когда истерика прошла окончательно, а глаза перестали мокнуть, она рассказала. Рассказала все… *** Сильвия Макдонелл плохо помнила дату, когда именно по их дому стал неспешно расхаживать высокий молодой человек с очень необычной внешностью. Длинная челка нежно-фиолетового цвета всегда скрывала его лицо. Он любил бродить ночью и разглядывать висящие на стенах картины с изображениями всех членов большой династии Макдонелл. Первый раз принцесса увидела его именно в темное время суток, когда, мучаясь от бессонницы, решила потревожить двоюродную тётушку, что всегда имела при себе средства от любых болячек и недугов. Кутаясь в халат, она шла мимо королевской библиотеки. Тут двери внезапно распахнулись, и из книжного зала вышла высокая фигура. Сильвия вскрикнула от испуга и зажала себе рот ладонью, но фигура услышала её. Резко дернувшись, она приблизилась и склонилась над побледневшей девушкой. Холодные пальцы нежно сжали запястье и отстранили от раскрытого в немом крике рта. Другой рукой фигура откинула со своего лица волосы и явилась перед Сильвией юношей с совершенно безумными, практически белыми глазами. — Вы напугали меня, Ваше Высочество, — сказал он, улыбаясь, и отпустил девушку. Наутро отец Сильвии представил юношу своему семейству как Алекса Уайта — своего старого друга. Король Аласии Юджин Макдонелл и Алекс Уайт часто запирались ото всех и часами говорили о чем-то исключительно наедине. Сильвия все время боялась смотреть в эти жуткие глаза, разглядывая вместо них практически идеально круглое родимое пятно на шее. Алекс с самого начала не внушал доверия, а лишь какой-то странный трепет. Невозможно было угадать, что было у него на уме. Принцесса постоянно видела его в библиотеке. Каждый раз Уайт улыбался ей, но и улыбка не могла смягчить того впечатления, что он производил на всех обитателей замка. Иногда он исчезал надолго, но всегда, всегда возвращался… Сильвия на всю жизнь запомнила ту ночь, когда старшая тётушка, одетая в лёгкое ночное платье, ворвалась в её комнату. Принцесса выронила книгу и испуганно завертелась. Заметив гостью, вжалась в кровать и не успела ничего произнести. Тетушка бросилась к ней, откинула одеяло и стала со всей силы тянуть с кровати. — Сильвия, вставай! Вставай скорее, я прошу тебя! — на грани истерики шептала женщина с длинными седыми волосами. — Что происходит, тетя? Что вы делаете? — испуганная принцесса не сопротивлялась, когда тетушка принялась одевать на неё теплое пальто до самых щиколоток прямо поверх ночной рубашки. — Внизу тебя ждет машина, шофер знает, куда ехать. Ляжешь на заднее сиденье и будешь лежать так до тех пор, пока не доберешься до безопасного места. Не спрашивай ничего. Ты должна бежать отсюда, слышишь? — тетя больно сжала девичьи плечи и, крепко обняв племянницу, отстранилась. Неподдельная паника заставляла женщину трястись. Она склонилась к лицу Сильвии. — Пока он не нашел тебя… — Да о ком вы говорите, тетя? Перестаньте пугать мен… — Очень-очень глупо, — вдруг послышался сзади знакомый до дрожи, закипающий гневом голос. Тетя и племянница вздрогнули, обернулись и увидели стоящего в дверном проёме Алекса Уайта. В руке он держал пистолет. — Очень-очень глупо было думать, что я не замечу вас, миледи, и не услышу ваших криков. Он улыбнулся, но улыбка эта больше походила на хищный оскал. Оружие направил прямо на бедную женщину, что старалась закрыть своим телом начинающую дрожать от страха принцессу. — Ты Дьявол, — гневно прошептала она. — Самый настоящий Дьявол. За какие грехи ты пришел… — Отойдите от принцессы, госпожа, чтобы мне не пришлось применять это, — Алекс кивнул на пистолет и стал медленно приближаться. — Не смей трогать эту девочку, — женщина покачала головой, но, даже когда холодное дуло пистолета прижалось к её горячему лбу, не отошла, продолжая смотреть на этого страшного, похожего на демона человека. — Отпусти её, все равно она не знает ничего и не представляет никакой опасности… — Нет, — холодно ответил Алекс, едва сдерживая рвущуюся наружу ярость. Радужки глаз полыхали белым огнем. — Абсолютно все, что окружает меня, представляет опасность. Свободной рукой Уайт схватил кричащую женщину за горло и, приподняв, прижал к стене. Убрав пистолет за пояс своих штанов, вцепился в длинные волосы и с силой ударил чужую голову о твердую поверхность три раза подряд. Обмякшее в руках тело Алекс тут же отпустил и отошел на шаг. Сильвия в ужасе закрыла рот руками и попятилась. Когда же их с Уайтом взгляды встретились, принцесса бросилась бежать что есть сил на совершенно не слушающихся ногах. Алекс поймал её быстро, и, зажав широкой ладонью рот, потащил в кабинет Юджина. Там, напуганная до полусмерти, сначала она увидела кучу людей в черных одеждах, что копались в ящиках стола и взламывали замки на шкафчиках. И только потом тело короля, что лежало в луже крови прямо на белом мраморном полу. Простреленная голова была повернута лицом к гостям. Сильвия с благоговейным ужасом посмотрела в застывшие зрачки отца и рухнула на пол… Наступили холода, а вместе с тем и жесткий контроль Алекса Уайта над семейством Макдонелл. Практически все его члены являлись женщинами, которые не могли противостоять бунтовщикам и находились под круглосуточным их наблюдением. По стране пустили слух о тяжелой болезни короля Юджина, о его скорой операции, а спустя время о бракосочетании принцессы Сильвии и принца Сирении Чарльза Хилла. Это сыграло на руку Алексу и его людям: народ бурно принялся обсуждать предстоящую свадьбу, позабыв о других проблемах. Королевским советникам было велено не тревожить покой так внезапно разболевшегося короля. Все послания от якобы Юджина они получали либо письмами, либо через Сильвию, чей болезненный вид и очевидный страх в глазах списывали на сильное беспокойство за отца. На самом же деле Алекс постоянно держал принцессу возле себя, мало посвящал в свои планы, но заботился, утирал постоянно выступающие слезы и исправно промывал мозги о возмездии. Уайт выставлял виновниками короля Томаса Хилла, его семью и все государство в целом. Их обоих — себя и Сильвию — он называл жертвами, страдающими от рук Хилла и по сей день. Принцесса многого не знала и не понимала. Юджин всегда считал, что женщина не должна учиться вести государственные дела, а поэтому никогда не говорил о них с дочерью. Идея выдать Сильвию замуж принадлежала королю. Созревший план в его голове полностью знал только Алекс, принцесса же понимала, что является в нем вишенкой на торте. Уайт долго и убедительно рассказывал ей о необходимости проникнуть в чужую страну, в дом к их «врагам», «мучителям». Навести там переполох, тем самым немножечко «припугнуть». — Было бы нечестно начинать войну без предупреждения, разве я не прав? — улыбался Алекс, нежно гладя девушку по красиво заплетенным волосам. Сильвия ему не верила, но боялась больше самой смерти, а поэтому только кивала и выполняла все, что он прикажет. В конце концов, он держал взаперти всю её семью и не выпускал из комнат никого, напустив на замок Макдонеллов ауру тревоги. Кто, как не Сильвия, мог их спасти? Она притворялась, что понимает стремление Уайта разрушить Сирению изнутри, что верит, будто именно династия Хилл виновата в смерти её единственного родителя, а не он. Алекс в её глазах выглядел одинокой душой, совершенно безумной и жестокой личностью. Он рассказывал ей о городе в огне, о трупах, о холодной ночи с чистым, без звезд, небом и огромной луной. Он с восхищением передавал ей свои фантазии о крови короля Томаса на своих собственных руках, а она видела его всего в этой крови, облитого и пропитанного ей с ног до головы. Все это время он переписывался с Томасом Хиллом от имени Юджина, обсуждая все нюансы предстоящего новогоднего бала и свадьбы. Зная, что принц Чарльз когда-то был очень близок с подающим большие надежды сыном приближенного к королю чиновника Франклина, Алекс не задумываясь написал ему письмо, в котором приказал сопровождать принцессу в этом длительном путешествии. Отправляясь в Сирению вместе с целой группой самых лучших людей Уайта, Сильвия надеялась поговорить с четой Хилл и попросить у них хоть какой-то помощи. Но в ночь перед отъездом, вернувшись из расслабляющего душа, девушка обнаружила на своей постели список. Руки затряслись, стоило ей увидеть, что именно там было написано. Все имена её тетушек, племянников, дальних сестер и братьев. От самых старших до самых младших. Первым шел Юджин Макдонелл, рядом с которым стояла жирная галочка. И тогда Сильвия поняла: все, что бы она ни делала, о чем бы ни думала, Алекс знает наперед. Глуша свои рыдания в мягкую ткань подушки, сжимая в кулаке этот проклятый список, принцесса думала, что сходит с ума. И все, что ей оставалось — это подчиниться. *** Ослабевшую от большой эмоциональной встряски принцессу увели, приняв от Чарли приказания снять кандалы, приставить к ней личных служанок и обеспечить полную круглосуточную безопасность, покой и присмотр. Сам же Чарли долго сидел не двигаясь, смотрел в одну точку и о чем-то напряженно думал. Шокирующий рассказ Сильвии звенел в голове картинками, затруднял дыхание и опровергал совершенно все предположения о замыслах короля Юджина, что были выдвинуты королевским советом, да и самим Чарльзом. Однако лишь наполовину. Это все рук дела Алекса — когда-то пойманного военными бунтовщика. Я взглянул на свои небрежные записи, в которых теперь совершенно не было смысла. Вся эта история засела в наших с господином головах плотно и надолго. Положив блокнот вместе с ручкой на стол, я медленно встал и застыл возле молодого короля. На его лице была растерянность, искренний страх и непонимание. Что делать? Что ему делать дальше? Идя сюда допрашивать принцессу, он ожидал услышать все, что угодно: что Юджин готовит армию, что, наоборот, хочет мира, что принцесса и в самом деле не имеет понятия, кто и с какой целью напал на замок. Но не то, что самый главный наш враг, убийца королей двух самостоятельных стран, все это время был под носом, а какое-то время даже за решеткой… Что этот самый Алекс — родственник Рика Уайта. Того самого Рика Уайта, погрузившего столицу Сирении в огонь. Восемь лет назад. — Майкл, иди к себе, — тихо попросил Чарли, не поднимая на меня глаза. Метания его души заставляли рваться и мою на части. Так хотелось прикоснуться к нему, прижаться и дать поломать себя, как хрупкую веточку, несколько раз подряд — только бы ему стало легче… — Иди, — повторил он, чувствуя мои сомнения. В голосе — ноль эмоций. Тяжело вздохнув, он встал. — Иди, пожалуйста… Спешно покидая Чарли, оставляя в таком необходимом ему сейчас одиночестве, я замер в коридоре и приложил ладонь к солнечному сплетению — больно. Коснулся выше — больно. Перешел на шею — больно. Больно, больно до тошноты. Дрожащими пальцами я пораженно коснулся своих ресниц. В глазах стояли слезы.