Кровный слуга

Веки налились тяжестью. Было так тепло и мягко, так уютно в этой сладкой дремоте, что не хотелось просыпаться еще как минимум пару дней. Но я, простонав, с титаническим усилием открыл глаза не с первой и даже не со второй попытки. Очертания знакомого помещения смазались, но мне хватило двух минут, чтобы понять — комната не моя. Внезапно шею опалил чей-то горячий выдох, заставил дернуться и покрыться мурашками. Весь сон как рукой сняло. Я замер и стиснул темно-синего цвета одеяло, не решаясь повернуться. Но размеренные выдохи продолжали греть затылок. Я медленно лег на спину и резко повернул голову к потенциальному источнику моего пробуждения. Растрепанный король Сирении сладко спал и сопел в обе дырки, положив ладонь под щеку. Приоткрытые уточкой губы превращали серьёзного господина Чарльза в двенадцатилетнего мальчишку. Я против воли ухмыльнулся, жалея, что не мог запечатлеть это поистине милое личико, чтобы потом тайком показать Терезе и посмеяться вместе с ней. Она бы уж точно оценила подобное по достоинству… Вдруг чужая рука, все это время покоившаяся на моем бедре, настойчиво притянула ближе — к горячей веснушчатой коже. Мышцы отозвались болью по всему телу и заныли разом с плеч до самых икр. Я вздрогнул снова и прошипел сквозь зубы, наматывая на кулак темную простыню. В голове всплыли картинки вчерашнего разговора, слез, поцелуев… Я крепко-крепко зажмурился и накрыл лицо руками, безжалостно краснея. Контролировать лицо не получалось от слова совсем. Это не мило. Ни черта не мило! Господи, как стыдно, господи… Почему вообще существует это отвратительное чувство? Я вспомнил все в подробностях. И как мы оба, неуклюже одевшись, доплелись до комнаты. И как рухнули на кровать в обнимку, раздеваясь снова. Сладкие и тягучие касания все еще горели на коже. Кончики пальцев пульсировали. Невероятная теплота и легкость переливались вместе. Еще никогда так сильно не хотелось удержать наступившее утро и забрать его себе, проглотить, чтобы оно светило и грело изнутри. Я мог вдохнуть полной грудью весь мир, чувствуя, как все переворачивается внутри и рождается что-то новое. Наконец все так, как и должно быть. — Долго ты будешь прятаться? — прозвучал хриплый насмешливый голос проснувшегося, вероятно, от моей возни господина Чарльза. — Мне, вообще-то, любопытно взглянуть на тебя. — Не надо, — тихо ответил я, еще сильнее забираясь под одеяло и пытаясь ненавязчиво скинуть чужую руку с бедра. От неловкости все разом сжалось. — Да не переживай, теперь я буду видеть твое помятое лицо каждое утро, — хмыкает Чарли и касается белесой макушки. Я замер, неосознанно позволяя стянуть с себя одеяло и открыть лицо. Дневной свет ослепил на миг. Мягкий, как облачная вата, взгляд Чарли обласкал меня. В бесконечном синем океане я увидел тающие ледники и стихшую за ночь бурю. Водная гладь искрилась бликами, как и тогда — в самый первый раз — и отражала мое растерянное выражение лица. Чужая ладонь скользнула по щеке и отбросила со лба волосы. — Чего так удивляешься? — улыбнулся Чарли, едва сдерживая себя, чтобы не рассмеяться в голос. — Я не помню, чтобы мы что-то подобное обговаривали, — ответил я, сглатывая скапливающуюся слюну. — А мы и не обговаривали. Я все решил за тебя, разве не прекрасно? — король подмигнул, прижимаясь ближе, и положил голову на моё обнаженное плечо. — Очень, — только и ответил я, не зная, возмущаться или нет. Больше не было смысла бегать друг от друга и от самих себя, когда тело запомнило собственнические касания, а душа — ощущения. Когда мы молча признались друг другу во всем, что таилось под толщей ледяной воды, невозможно было снова отвести взгляд и решить, что-то самое чувство, разрывающие изнутри, ничего не значит. — Тело не болит? — тихо спросил Чарли, невесомо касаясь губами изгиба шеи, а пальцами тазовых косточек и выше — легкого изгиба талии и лесенок ребер с оставленными на них царапинами. — Все в порядке, — тщательно сохраняя невозмутимость, отозвался я, хотя на самом деле болело и ещё как. Лучше, стиснув зубы, пережить это, чем бесконечные обеспокоенные вопросы: что болит и где болит. Потому что ответить спокойным голосом я просто-напросто не смогу. А уж показать — тем более. А Чарли вздыхает, улыбается и продолжает молча гладить по груди. Наверняка он прекрасно знает все сам, но повод поставить меня в неловкое положение никогда не бывает лишним. Так ведь он думает? Но это все вообще не важно, когда он утыкается носом точно между ключиц и согревает лучше одеяла, лучше пробивающегося в комнату солнца. Король почти засыпает, но я, пересилив себя, решаюсь спросить то, что вдруг всплыло в голове снова: — Чарли? — М-м? — Что ты планируешь делать дальше? Ну… мы ведь теперь не числимся учениками в академии… — нерешительно спросил и закусил губу. Может быть, и не стоило рушить воцарившуюся атмосферу, но терпеть это неведение было пыткой. Вряд ли мы можем позволить себе понежиться в кровати лишний часик после всего, что произошло. Чарли отстранился слегка и задумчиво взглянул в глаза. Он не спешил отвечать, просто разглядывал меня, будто и не слышал ничего. Нетрудно было догадаться, что ответ на этот вопрос дать очень трудно, будучи совершенно сбитыми с толку. — Сегодня мы с принцессой и Дагласом планировали как раз таки обсудить это, — ответил, наконец, король и, широко зевнув, откинулся на подушку. — Билла Франклина мы до сих пор держали в запертой комнате вместе с женой. Настало время поговорить и с ним. Принцесса утверждает, что, по словам Алекса, Франклин ничего не знал о смерти короля и даже не расспрашивал её саму о его здоровье. — Ты его подозреваешь? — спросил я, разглядывая подрагивающие ресницы Чарли. — Нет, но… Билл не настолько глуп, чтобы не заподозрить совершенно ничего, — Чарли нахмурился. — Сегодня мы это и проверим. Мы замолчали. Я продолжал разглядывать господина и не заметил, как потянулся к его лежащей между нашими телами руке. Я накрыл её своей и переплел пальцы. Его ладони мягкие и широкие, теплые ужасно. Чарли улыбнулся и приоткрыл глаза, разглядывая получившийся замок. Мысли его лениво перетекали из одной в другую, но одна повторялась бесконечно, била ключом в его сознании и отражалась в моем — как сильно хотелось бы, чтобы это мгновение повторялось. Повторялось до тех пор, пока мы оба не умрем в такой позе под аккомпанемент стихающего дыхания и мельтешения в коридоре слуг. — А можно ли мне… присутствовать на этом собрании… вместе с тобой? — шепотом спросил я, надеясь больше никогда не налететь на выстроенные Чарльзом стены. — Ты должен там присутствовать, ты ведь мой кровный слуга, — Чарли открыл глаза, губы его внезапно задрожали в попытках сдержать рвущийся наружу громкий хохот. — Будешь мне чай приносить, конфетки, все такое… И тут он все же расхохотался, откатываясь на другой конец кровати и, словно дитя, тыкая пальцем в моё ошарашенно-возмущенное лицо. Чарли смеялся долго и звонко, убегая от меня по огромной комнате и пользуясь тем, что я не мог быстро передвигаться из-за ноющей боли в мышцах. И я был бы безбожным и самым отвратительным лгуном, если бы не признался самому себе, насколько же сильно мне нравился его смех. *** Сегодня принцесса Аласии выглядела намного лучше. Её солнечные волосы были аккуратно заплетены в косы и собраны на затылке в замысловатую прическу. Ей позволили сменить одежду на более удобную и теплую. Кутаясь в шерстяной палантин, Сильвия сидела за небольшим столом вместе с Дагласом и ждала нас. Легкий румянец вернулся и окрасил женское лицо, однако взгляд был стеклянный — нечитаемый. Она, встав с кресла, учтиво поклонилась Чарльзу и кивнула в ответ на мой поклон. Я поклонился и Дагласу, однако тот не обратил особого внимания. Да и не важны были сегодня эти приличия. Советник глубоко задумался и не сразу услышал голоса короля. Его щетина отливала серебром, он лениво скреб её ногтем большого пальца и глядел куда-то сквозь светлые стены большой королевской библиотеки. — Доброе утро, — Чарли поздоровался со всеми сразу и опустился в одно из кресел, я остался стоять подле него. Скрестив пальцы в замок, он обвел глазами помещение и остановился на советнике. — Начнем? — Скоро к нам присоединится главнокомандующий, — поймав его взгляд, неохотно подал голос Даглас. — А министр Ватсон? — Возится с какими-то книгами и старыми записями вашего отца. Думаю, он еще навестит нас сегодня, — ответил советник и слегка скривился. — В последний раз я видел, как он разговаривал со своим слугой по телефону. Я заинтересованно поднял взгляд, ожидания, что Даглас продолжит, но он замолчал. Как и обычно — немногословен и краток. Интересно, а какой он, слуга Джошуа Ватсона? Как министр и его предназначенный могут так долго находиться вдали друг от друга? А ведь по Ватсону и не скажешь, будто он мучается этим отвратительным ощущением пустоты. Но как же так, почему тогда мы с… А ты не подумал, Майкл, что Джошуа и его кровный партнер могут быть близки по-другому? — прошептал внутренний голос. Но все же, в чем разница? Связь то одна. Недолгое молчание нарушилось с приходом главнокомандующего, облаченного в строгий черный костюм. На его лице присутствовало ровно такое же выражение, которое я запомнил с последней встречи. За его спиной послышалась возня и тихая ругань, а в следующую секунду мы увидели пытающегося вырваться из хватки гвардейцев Билла Франклина. Как и принцессу Сильвию, его заковали и привели на собрание в качестве преступника. Он не выглядел слабым или давно не спавшим, голодным, даже наоборот. Блеск в бордовых глазах по-прежнему притягивал, пугал. Но стоило ему встретиться взглядом с Чарли, с другом своего детства, что смотрел на него с пронизывающим тело холодом, как он тут же замер и позволил посадить себя рядом с принцессой Аласии. Все смотрели на Билла, а он не мог отвести взгляда от покоившейся на голове Чарльза богато украшенной короны. Казалось, что еще вчера она покоилась на макушке у короля Томаса… — Что здесь происходит? — наконец, требовательно спросил Франклин. Он нахмурился, встряхнул закованными в цепи руками и попытался встать, но стоящий за спиной гвардеец надавил на его плечо и опустил обратно. — Это мы хотели спросить у тебя, Билл, поэтому ты и здесь, — спокойно ответил король, разглядывая так непривычно растрепанные черные, как сажа, волосы старого друга, а ныне — своего заключенного. — У меня? У меня?! — шокировано повысил голос Билл. Он помотал головой и демонстративно поднял руки, невесело усмехнулся. — Да что я могу знать?! Сразу после Бог знает кем спланированного нападения меня схватили и увели в бункер, а потом заперли в чертовой гостевой! Я пробыл в изоляции от мира и людей сам не знаю сколько дней, а ты спрашиваешь меня, что происходит?! Франклин замолчал и перевел дыхание. Грудная клетка его ходила ходуном от возмущения. Видно было, как он сдерживает себя и свой звонкий голос. Билл казался диким и ужасно злым, но вместе с тем — напуганным. Даглас отвернулся от него и вновь принялся сверлить глазами стену. — Значит, ты не в курсе, кто это все затеял? — продолжал Чарли, массируя пальцами костяшки другой руки. Я чувствовал, как он нервничает. — Нет, конечно! — Билл всплеснул руками и прищурился. — Однако неужели не ясно, что это дело рук бунтовщиков? Вот только кто именно этим… — Мы знаем, — перебил его король, на что получил вопросительный взгляд. — Мы знаем, кто это был. — И?.. — Тот, кто убил моего отца. И твоего короля тоже, — Чарли перевел взгляд на прикрывшую половину лица палантином Сильвию. Невысказанное «что» в глазах Билла застыло и покрылось льдом. Он в шоке замер и не мог вымолвить ни слова. Полное непонимание читалось на его красивом лице. Снег застилал окна и не давал солнцу проникнуть к нам. В библиотеке было слышно только потяжелевшее дыхание принцессы Сильвии и треск ломающихся молний, что тянулись от почему-то вдруг потеплевшего, сочувствующего взгляда Чарльза до распахнутых красных глаз. Он вздохнул и принялся коротко пересказывать Франклину историю о судьбе короля Аласии. Билл слушал внимательно, по его лицу бегали тени. Он не мог поверить, что на самое важное в его карьере задание его отправил не король, а какой-то возомнивший себя Богом Алекс с такой знакомой до жути фамилией — Уайт. Однако Алекс и правда был ловким и изворотливым, прирождённым лидером, раз смог собрать такую огромную группировку и посеять хаос в двух молодых монархиях. Но чтобы он смог убить сразу двух правителей и занять место одного из них… Билл не мог представить, чего это ему стоило. — Его Величество… — прошептал Билл, стоило Чарли замолчать. Его деловой тон, его ясный взгляд, его обворожительная улыбка — все исчезло, выветрилось из Франклина накатившим чувством несправедливости. Вмиг человек, когда-то казавшийся уверенным в том, что он делает и говорит, сжался. Открытая болевая точка. Чарли на какое-то время опустил глаза, не в силах смотреть на посеревшее лицо его первой, черт возьми, любви… — Прошу прощения, что прерываю минуту молчания, — отозвался позабытый всеми хмурый советник и взглянул на Чарльза. — Вам не кажется, Ваше Величество, что сейчас не лучшее время предаваться скорби? Бунтовщики наступают нам на пятки, а мы, имеющие огромную армию, выставляем себя беспомощными щенками, которые не могут поймать надоедливых глазу мух, — он перевел взгляд на Билла. — Вам хоть что-нибудь известно об Алексе Уайте и о том, что он затеял? — Нет, — отозвался Франклин, когда понял, что Даглас обращается к нему. Он нахмурился, потряс головой, избавляясь от отсутствующего выражения. — Как и всегда — я пребывал на службе вместе с отцом, когда получил письмо от короля. Точнее, я думал, что оно от него. Отец собирался тут же написать ответ за меня и спросить Его Величество, почему он выбрал именно его еще не настолько опытного сына. Все-таки это странно. Сопровождать принцессу в страну, с которой мы на протяжении уже нескольких столетий конфликтуем — это более чем ответственное задание. — Вероятно, Уайт думал, что наша встреча отвлечет нас от положения дел, — задумчиво произнес Чарли и впился ногтями в свою ладонь. — И он оказался прав… — Но я отговорил отца и отправил во дворец своё согласие, — продолжил Франклин. Он поднял голову и, подавшись вперед, посмотрел прямо в глаза королю. — Чтобы ты понимал, я понятия не имел, что что-то подобное может произойти. Что кто-то, даже не имеющий, вероятно, поддержки со стороны разных политических фигур смог пробраться в замок и… убить Его Величество. О свадьбе говорил и мой отец, и другие советники короля Юджина, так что я не удивился, узнав из письма основную причину этой поездки. Никто не знал и не подозревал ничего. — С чего вы взяли, что у Алекса Уайта не могло быть поддержки со стороны чиновников? — Даглас выпрямился и резко хлопнул ладонью по столу, впился взглядом в Билла. — У короля всегда есть приближенные к нему люди. Юджин никогда не относился к правителям-одиночкам. Если бы о его убийстве действительно никто не знал, кипишь поднялся бы быстро и слухи дошли бы и до вас, учитывая то, чей вы сын. И вы бы не сидели здесь с растерянным видом и в кандалах. Нельзя так просто взять и провернуть такое дело, не имея в союзниках кого-то из «верхушки». — Вы думаете, Алекс пообещал кому-то королевский трон взамен на помощь? — спросил Чарли. — Не исключено, — кивнул советник и снова прижался спиной к спинке мягкого кресла. — Не думаю, что этот трон и есть его цель… — Я не понимаю, — Билл замотал головой. — Этот Алекс… Если он спланировал нападение, то… Как он вообще смог перевезти через границу своих людей? Такую кучу людей! — Есть место, где границы двух государств разделяет неглубокий водоем, у которого и названия то нет, — внезапно подал голос главнокомандующий, привлекая к себе внимание. Он достал из нагрудного кармана сверток и развернул на столе исписанную пометками карту. — Вот здесь находится. Как вы видите, Ваше Величество, он плотно окружен лесом. Это даже больше похоже на пруд. Наши солдаты стоят по краям от леса, в глубине же ничего и никогда не охранялось, — главнокомандующий выпрямился и кивнул в ответ на удивленный взгляд Чарли. — Именно там они спокойно и переправлялись. Если никакой транспорт никаким образом не мог там проехать, то небольшие группы людей — вполне. — Как вы узнали о нем? Заключенные прокололись? — спросил Даглас, хмуро разглядывая карту и проведенные умелой рукой красные линии на ней. — Именно так, более того — мы прочесали этот лес и обнаружили доказательства в виде забытой у пруда одежды и других предметов. Вот здесь, — главнокомандующий провел линию по карте, — подряд идут меченые деревья — прямо на коре бунтовщики вырезали свой знак. — Это тропинка… — сказал я, не подумав, от чего тут же смутился и виновато опустил глаза под тяжелым взглядом Дагласа. — Да, — кивнул мне главнокомандующий и вернулся к карте. — Вероятно, таким образом, они указали путь бунтовщикам-беженцам из Сирении. Через этот лес можно попасть в небольшую деревушку, а там и до столицы Аласии недалеко. — А по времени? — Учитывая то, что они всегда передвигаются пешим ходом, около двух недель — не больше, — главнокомандующий замолчал, мельком покосился на хмурого короля и провел по карте уже совсем в другое место. — А если пробираться вот этой дорогой, которая также помечена бунтовщиками, первое, к чему можно подобраться… — Академия, — пораженно прошептал Чарли, накрывая подрагивающими пальцами небольшой объект, подписанный как академия «Имени Летовской». — Так вот как они сумели пробраться туда незамеченными… — Обучение приостановлено по вашему же распоряжению. Сейчас там никого нет, кроме охраны, — продолжал главнокомандующий. — Есть подозрения, что небольшие группировки бунтовщиков осели недалеко оттуда. Это самая окраина столицы, тем более безлюдная. Ночью по лесу перемещаться — проще простого. Он идет чуть ли не вдоль всей дороги вплоть до города. — Надо проверить, — все еще рассматривая территорию академии, кивал Чарльз. После он сложил карту и отдал главнокомандующему. — Нельзя больше тянуть. Чем дольше мы мешкаем — тем ближе они к нам. Они как… крысы. Прибегают, воруют и снова прячутся — выжидают. — Вы думаете, вы созрели для того, чтобы наступать, Ваше Величество? — седые брови Дагласа поползли вверх. Вряд ли он думал, что король, который в глазах его все тот же взбалмошный мальчишка, сможет организовать отряды один. — Если не я, то кто? — Чарли поднял на него пронзительный взгляд. Они долго смотрели друг на друга, в повисшем напряжении никто не решался заговорить. Даглас словно бы испытывал молодого короля, заставляя его напрягаться всем телом и держать, держать этот контакт и кучу камней, взваленных на обнаженную и пока еще целую спину. Мне так нестерпимо хотелось положить свои ладони на его плечи, прижаться к коже и показать, что он не один. Веселый мальчик не сломается под напором огня, потому что он сам — огонь. Даглас внезапно улыбнулся, совсем немного, но так… искренне. Впрочем, улыбка эта быстро сменилась обычным недовольным выражением. Он кивнул: — Нам еще предстоит обсудить это с главнокомандующим и… — Сын! Резкий возглас Джошуа Ватсона напугал всех, только лишь Даглас раздражённо закатил глаза. Я вздрогнул и обернулся, с удивлением глядя на спешащего к столу министра. В руках он нес какие-то бумаги и многозначительно ими тряс. За секунду оказавшись рядом со мной, он с хлопком поставил свою ношу на стол и выпрямился: — Сын! — повторил он. — И в кого вы такой громкий, — поморщился Даглас. — Ваша мать такая спокойная и вежливая женщина… — О чем вы? — растерянно спросил Чарли, бегая глазами по раскиданным перед ним на столе документам. — Сын Рика Уайта погиб ночью Огненного бунта! — заключил Ватсон. Энергия так и зашкаливала в нем. Дыхание совсем сбилось, а глаза апельсиновые блестели. Я еще никогда не видел министра таким взволнованным. — У него был сын! — Но откуда? — прошептал Чарльз, переводя удивленный взгляд с Джошуа на записные книжки. — Это было в записях моего отца? — Да, — кивнул Ватсон, листая документы и показывая королю определенные страницы. — Один единственный сын. Вот здесь прописаны слова самого Рика. Он признался, что не разрешал мальчику пойти с ним вместе, но тот улизнул от своей сиделки и пошел за ним. — Он что, был совсем маленьким? — Не знаю, — покачал головой Ватсон. — Может быть, и нет. Смысл тогда было наказывать мальчику сидеть дома, если он, никем неохраняемый, все равно уйдет? — Зачем нам эта информация, Ватсон? — спросил Даглас, устало потирая глаза. — Этот мальчишка всего лишь хотел уберечь отца, а в итоге только выдал его. — Вы знали? — внезапно вскрикнул наблюдающий за всем этим и шокированный не меньше нашего Билл. — Вы знали о его сыне и молчали? — Это не дает нам никакой пользы…– советник отмахнулся от возмущений. — Но, Даглас, — произнес Чарльз. Его тревогу заметили и прочувствовали все, стоило ему вскинуть на советника недоумевающий взгляд. — Если его сын погиб, то кто тогда этот Алекс Уайт? Вьюга по-прежнему билась в окна, не смолкая ни на час, ни на минуту. Куча мыслей и новой информации смешались в головах у всех в липкую паутинистую смесь. Все внимание было устремлено на Дагласа. Он одарил каждого присутствующего холодным взглядом в ответ. Мужчина не растерялся, а просто раздраженно дернулся. — Чего ему стоило представиться чужой фамилией? У Рика было много людей, которые разрабатывали с ним план наступления на равных — он не был абсолютным лидером. Я сам лично говорил с ним восемь лет назад. Алекс, возможно, как раз один из тех его людей, кто смог убежать и выжить. Его происхождение ничего не даст, он — опасность, предводитель бунтовщиков. Вот что сейчас важно. — Если предположить, что он и есть каким-то образом выживший сын Рика, то тогда мотив его действий предстает совсем в другом свете! — возразил Джошуа, многозначительно подняв вверх руку. — Месть за отца? — нахмурился Билл. — Возможно, — отозвался Чарли, разглядывая исписанную почерком его отца записную книжку. Страницы её пожелтели и, пропитавшись чернилами, наверняка пахли ими. Снова повисло молчание, но король нарушил его, резко захлопнув книгу. — Господин Даглас прав — сейчас нам нельзя тратить время на изучение родословной Уайта… Флореса… Да кем бы он не был! Мы знаем, где они сидят. Бунтовщики. Враги. И мы должны вычистить весь город, пока они не поглотили его. Чарли замолчал и обвел глазами всех присутствующих в этой комнате. Успокоившаяся недавно буря в океане его глаз разошлась с новой силой. Но на этот раз она не топила корабли, она направляла их вперед под оглушительные звуки режущих волны молний. *** POV Чарли Я и принцесса Сильвия шли в полном молчании. Собрание давно закончилось, однако принцесса за все время не сказала никому ни слова. Трудно было прочитать что-то по её лицу. Кроме битой души там не было ничего. — Госпожа Макдонелл, — неуверенно начал я, когда до комнаты девушки осталась пара шагов. — Я понимаю ваше положение и положение ваших подданных, но… вы уверены, что хотите остаться в замке? Вряд ли бунтовщики ещё раз сунутся сюда и посмеют навредить кому-либо, но… — Вы обещали мне и моим подданным защиту, Ваше Величество, — остановившись у своей двери, Сильвия подняла на меня глаза. — И я вам верю. Вы недавно говорили мне, что знаете, где будет еще безопаснее, чем в замке, но я не хочу прятаться. Я хочу присутствовать на собраниях и слышать ваши решения своими ушами. Бунтовщики отобрали у меня отца, отобрали мою семью… — Вы… — Вы ведь сами спросили меня, какой же мне еще нужен повод для сомнений? — она печально улыбнулась. — Никакой — вы правы. Этого было достаточно, чтобы убить меня и оставить тело остывать. Но я верю, что, когда это все закончится, я смогу взглянуть на мир по-новому и… помочь своему государству. — Хорошо, — кивнул я, робко улыбаясь в ответ. — Как пожелаете. Она слегка прищурилась и всмотрелась в меня внимательнее. — Столько много наши страны прошли испытаний, чтобы наконец-то помириться, правда? — прошептала она, позволяя заглянуть вглубь себя и увидеть свое детство, так похожее на мое… Я ничего не ответил. Сильвия, по-прежнему улыбаясь, похлопала меня по плечу. Эта замерзшая девушка нуждалась в горячем солнце, но у неё не было его. Одна только надежда его найти блестела в глазах. Она не умела быть злой и строгой. Всегда сильной. Она боялась, как и я. Тихо поблагодарив за все, принцесса скрылась в своей комнате, оставляя меня одного посреди холодного коридора. Я развернулся и побрел обратно. День только начался, мне предстояло провести его далеко не в самой приятной компании и, к сожалению, не за чашкой чая. Сердце не могло успокоиться, словно лишь оно одно знало, что я увижу завтра, когда открою свои глаза.