Кровный слуга

Танатофобия — тревога, вызванная мыслями о смерти, о прекращении существования себя или своих близких.

Полная луна освещала круглый ворсистый ковер и плюшевого лисёнка. Ребёнок оставил его на очередную тихую ночь, чтобы вернуться утром. Схватить его прежде, чем почистить зубы и выбежать на небольшой дворик под удивлённым взглядом отца. Отец пил чай, стоя на крыльце их дома. Женщина в теплом домашнем халате тихо напевала себе под нос, мягко поглаживая нежную ручку маленького сына. Копна длинных волос покоилась на спине, лишь одна блестящая прядь соскользнула на грудь при легком движении плеч. Слов матери мальчик не старался понять. Чтобы провалиться в сон, ему всегда было достаточно одного только родного голоса. Обычно мальчик всегда засыпал сам, но с кошмарами, мучающими время от времени, он не мог справиться в одиночку. Слегка улыбнувшись матери, мальчик закрыл глаза и позволил полусну утянуть себя. Женский голос постепенно затих. — Майки? — позвал он шёпотом, заставляя мальчика приоткрыть глаза. Перед ним все так же сидела мама. Красивая и немного уставшая. Наклонившись, она поцеловала маленькие пальчики сына. Мальчик снова закрыл глаза. — Майки? — снова позвал женский голос, но на этот раз мальчик не стал открывать глаза. Так сильно хотелось спать… — Майкл! — ещё громче позвала женщина. Спать… Вдруг мальчик увидел вспыхнувшие жёлтые пятна за закрытыми веками. Поморщившись, он зажмурился сильнее. Пятна не пропали. — Майкл… — вновь повторил голос. Больше в нём не было ни намёка на тепло, ласку. Мальчик неохотно открыл глаза и застыл. Моментальный ужас сковал маленькое тело, скрутил органы в один узел. Блестящие волосы женщины летали в воздухе. Они горели, как и мягкий, домашний халат. И сама она горела тоже. У женщины не было ни глаз, ни губ, ни носа. Чёрная кожа ошметками падала к её ногам. Это был скелет, полностью объятый пламенем. Казалось, он улыбался. Мальчик закричал, пытаясь вырваться, но скелет крепко держал его ладонь. Пот прошиб бьющееся в истерике тело, попадая в разинутый в крике рот. Скелет поднял вторую руку, крепко сжимающую плюшевого лисёнка. Рыжая шерстка чернела, скрючивалась, дымилась. Синие глазки-бусинки выпали и пропали в ворсистом ковре, посеревшем от пепла. Мальчик вдруг заметил, что его рука, стиснутая костями, тоже начинает полыхать. Он не чувствовал боли, но кричал с новой силой, пока детский голос не сорвался на хрип. — Так будет со всеми, — всё тем же голосом прошептал скелет, резко ломая тонкое мальчишеское запястье. Вместе с хрустом костей по маленькой комнате раздался вопль. *** Майкл резко проснулся от собственного крика и сочного звука удара двери о стену. Он кричал, с ужасом уставившись в потолок. Он видел не его, а две чёрные дыры вместо глаз у горящего скелета матери. Настолько реалистичные кошмары снились ему всю жизнь, но каждый чёртов раз они выворачивали наизнанку, как в самый первый. Майк продолжал кричать и дергаться даже тогда, когда над ним нависло чьё-то обеспокоенное лицо. Горячие ладони накрыли его щёки, заставляя затихнуть и проснуться окончательно. Не прошло и секунды, как его приподняли и прижали голову к груди. Майкл задохнулся знакомым запахом и, стиснув холодными пальцами ткань чужой шёлковой рубашки, резко вдохнул. Звон собственного вопля в ушах стих. В просторной королевской спальне Майк не слышал ничего, кроме собственного дыхания и стука чужого сердца прямо под ухом. Горячая ладонь нежно массировала его шею. Сон прошел, но напряженное тело не хотело расслабляться. — Я снова не смотрел на время, прости, — тихо сокрушался Чарли, прижимаясь губами к макушке предназначенного. Он стоял на коленях посреди кровати, на одной из разбросанных Майклом подушек. Руки Чарли подрагивали едва заметно, поэтому он стискивал парня сильнее, пытаясь это скрыть. Резкий всплеск эмоций Майка не мог не отразиться на нём. Однако он всё ещё не запомнил, что от предназначенного ему никогда не удалось бы утаить подобное… Более или менее успокоившись, Майкл заставил себя отстраниться и сесть прямо. В темноте обеспокоенные глаза Чарльза были такими же темными, как его собственные. Он был одет в пижаму и должен был уже несколько часов назад лечь спать вместе с Майклом, когда внезапно вспомнил о каких-то важных, не терпящих отлагательства делах и умчался в кабинет отца. Смертельно уставший Майкл уснул, так и не дождавшись предназначенного. Впрочем, он и не пытался перебороть сон. Находиться одному в этой огромной комнате для парня каждый раз было каким-то испытанием. Майкл не хотел бы чувствовать себя плохо оттого, что даже не по своей воле оторвал молодого короля от обязанностей, но он чувствовал. Раньше кошмары не доставляли дискомфорта никому другому, а затем забывались вовсе. Теперь, когда они не позволяли Майклу выспаться уже седьмую ночь, Чарли настоял на том, чтобы предназначенный спал только у него. Кровная связь позволяла ему не только чувствовать на себе эмоции Майкла, но и влиять на его сон. Чарли никогда не засыпал раньше него. Прижимаясь к предназначенному, он представлял, как стирает все жуткие картинки из его сознания. В конце концов, король среагирует гораздо быстрее, чем дежурящая в коридорах прислуга, и сможет разбудить парня ещё до того, как тот сам проснётся, не выдержав того ужаса, что рисует его мозг. — Ты закончил? — хрипло просил Майк, слегка поморщившись от легкой боли в горле, и в тайне понадеялся, что не перепугал весь этаж. По правде говоря, он уже очень давно не кричал во сне… На Чарли смотреть было как-то совсем неловко. Ощущать себя маленьким ребёнком, нуждающимся в чьих-то теплых руках, невыносимо стыдно. Майкл не понимал, что происходит с ним. Столько лет он был один и справлялся, проглатывая очередную больную фантазию, разрезая на мелкие кусочки, а теперь… Почему теперь так трудно дышать? — Это не важно, сегодня я уже ничего не буду делать, — отмахнулся король, откидывая одеяло и укладываясь на остывшие подушки. Потянув за руку, он уронил Майкла рядом с собой и накрыл одеялом по самый подбородок. Нездоровый холод его рук был для Чарли чем-то уже привычным, но пугающим. Он сжал тонкие пальцы, согревая и стирая пот, покрывший как их, так и всё тело предназначенного. У Майкла не было сил сопротивляться, поэтому он позволил Чарли снова обнять себя. Недосып, неимоверно сильно бесивший Майка, сказывался на работе. Он соврет, если скажет, что раньше никогда подобного не было. Что никогда вещи не валились у него из рук, сознание не пыталось отключиться, а какие-либо важные дела, которые он без труда мог держать в голове, не забывались все разом. Это пройдет. Всегда проходило… Майкл прикрыл глаза, чувствуя, как присутствие предназначенного кутает его, слово в одеяло. Потому что Чарли волнуется. Это ощущение было почти физическим воплощением его беспокойства и ласки. Безумный стыд в тайне колол Майкла тонкой иголкой. Больше всего на свете ему не хотелось быть для Чарли… проблемой. — Может, ты всё-таки расскажешь мне, что тебя беспокоит? — нерешительно спросил Чарльз. Он задавал подобный вопрос уже не раз. И не раз получал уставшее «ничего». Король и не лез бы к предназначенному, зная его упрямую натуру. Однако Чарли не мог отделаться от мысли, что с того дня, как он показал парню отстроенную заново улицу, тот закрылся в себе еще больше. В тот день, выплеснув все эмоции, Майкл был действительно счастлив. Он не помнил, когда последний раз чувствовал такую свободу, настоящую эйфорию. Казалось, что тот разговор в том месте — всё, что нужно было ему, чтобы отпустить призрак напуганного мальчика, стоящего за спиной. Эйфория испарилась. Вернулись кошмары, умножив свою реальность на десять. И теперь, находясь под тяжёлым, безумно грустным взглядом предназначенного, Майкл не знал, что ему делать. — Не знаю, — признался Майк наконец, пытаясь выглядеть умиротворённо. Сам того не понимая, он воспользовался тем же приёмом, что и Чарли. Обман на обман. *** Бодрый голос Хью Картера потерялся среди шума мыслей. Чарльз крутил ручку, напряжённо уставившись на свой стол. Все попытки сосредоточиться на чем-либо заканчивались провалом. Всё потому, что холодное, отстранённое поведение предназначенного съедало ему нервы. Как только кошмары Майкла прекратились, он незамедлительно вернулся в свою комнату. Во сне он больше не кричал, но напряжение, периодически сковывавшее все его тело во сне, король прекрасно чувствовал. Однако вопросов больше не задавал — бесполезно. Чарли хотел бы залезть в эту белоснежную голову и найти ответы на все свои вопросы, но такого нельзя достичь даже через кровную связь. К счастью или к сожалению. Прикрывшись незаконченными делами, как последствием своей «болезни», Майкл успешно избегал короля. Чарльз понимал это, как никто другой, потому что однажды вёл себя точно так же. Но ведь у него была причина! К тому же, смерть отца, от которой Чарли до сих пор не отошёл, была, пожалуй, вторым сильнейшим шоком за всю его жизнь. А какая причина у Майкла?.. — Ваше Величество, вы здесь? — вежливо спросил Хью, уже добрых две минуты наблюдая за королём, который вообще не двигался. Слегка дёрнувшись, Чарльз поднял взгляд на Картера, совсем забыв о его присутствии. — Вы хорошо спите? Ваши синяки под глазами едва-едва светлее цвета Ваших глаз. Чарли поджал губы, продолжая растерянно глядеть на советника. Он действительно почти не спал с тех пор, как Майкл переехал к себе обратно. Даже несмотря на то, что их комнаты разделяло ничтожное количество шагов, они умудрялись не пересекаться вообще. Король был уверен, что он сможет застать предназначенного только глубокой ночью, когда тот будет спать. Если он вообще спит, а не так же, как и Чарльз, невольно встречает рассветы опухшими от беспокойного полудрёма глазами. — Прости, о чём мы говорили? — хрипло спросил Чарльз, молясь, чтобы Хью подыграл ему и притворился, будто не видел это бледное, совершенно беззащитное лицо короля. Но Хью только покачал головой: — Я попрошу сделать для Вас чай. Отдохните, как следует. А это, — он поднял в воздух довольно толстую папку с многочисленными документами, — мы с Вами разберём завтра. — Спасибо, — выдохнул Чарли, откидываясь на спинку стула и выпуская ручку из рук. Он действительно очень устал за сегодняшний день. Картер поклонился и покинул кабинет, когда-то принадлежавший Томасу Хиллу. Чарли тут же пожалел, что отпустил его так просто, потому что в обрушившейся тишине мысли о Майкле зазвучали отовсюду. Даже в этом самом кабинете многое напоминало о предназначенном. Он заходил сюда очень часто, чтобы лично рассказать Чарли какие-либо новости, касающиеся жизни в замке. Он приносил ему ужин и сидел рядышком, позволяя разделить с собой приятную тишину или поддержать расслабленную беседу. Он снимал пиджак, жалуясь на усталость и фыркая на предложение Чарли съездить в небольшое королевское поместье далеко за городом, как только появится время. Король перевёл взгляд на дверь, за которой скрылся советник. К ней он прижимал Майкла, вдруг безумно соскучившись по его сбившемуся дыханию на своих губах. Парень упирался некоторое время, хватая Чарли за плечи и что-то недовольно бормоча. Поэтому королю пришлось запереть дверь на ключ, чтобы потом схватить более или менее успокоившегося Майка в охапку и усадить на ближайшую твердую поверхность. Этой поверхностью стал комод. Чарльз не помнил, какие именно предметы полетели с него на пол. Он помнил только безумные поцелуи, с которыми накинулся на предназначенного. Пальцы Майкла, освободившиеся от перчаток, тут же запутались в легких рыжих локонах. Чей-то громкий голос за дверью, позвавший господина Кайси. А затем вздох, сорвавшийся с тонких губ. В тот момент возбуждённо-огорчённый Чарльз не подумал о нём ничего плохого, ничего хорошего. Он вообще не думал ни о чём, кроме чёрных глаз, в которых он видел точно такое же желание… А может быть такое, что оно привиделось королю? Может быть такое, что он увидел свои собственные эмоции в чужих глазах, которые просто были… стеклянными? Может быть такое, что вздох Майкла был вздохом… облегчения? Чарли сгорбился и, поставив локти на стол, накрыл лицо взмокшими ладонями. Внезапно воспоминания, одно за другим, начали всплывать. Его затошнило от накатившего страха. Это были моменты, связанные с Майклом. Его жесты, слова, не воспринимаемые Чарли серьёзно. Каждое его тихое «нет», каждый умоляющий взгляд, каждый раздражённый вздох. Майк никогда особо не стремился проявить инициативу в их отношениях. С самого начала Чарли прилип к нему, окутал собой, стремясь сблизиться как можно быстрее. Наткнувшись на лед вместо открытого сердца, он распалился ещё больше. Чарли привязался к этому тихому парню так стремительно, так сильно и совсем не заметил, что с тех пор не было ни дня, когда бы он не подумал о Майкле. А затем постепенно родилась страсть и расцвела между ними пышно, нежно, красиво. И взаимно, как казалось Чарли. Но… сколько же раз на самом деле Майкл отталкивал его? Сколько же раз ворчал на него? Сколько же раз молчал о чём-то действительно сокровенном? И сколько раз Чарли закрыл на это глаза, будучи по уши влюблённым мальчишкой? День, когда Майкл открыл ему своё самое дорогое — родителей, Чарльз не забудет никогда. Сжимая его, податливого и рыдающего, король улыбался и рисовал в голове романтическую, полную взаимопонимания идиллию, которая ждала их обоих. А теперь перед глазами бесцветный Майкл, равнодушный Майкл, оставивший Чарли одного в комнате. Его подушка еще не успела остыть тогда, а запах его волос, прилипший к ней, позволил Чарли почувствовать стремительно развивающийся росток обиды. Это был совершенно не тот Майкл, который встречал его глубокой ночью после долгой разлуки. Не тот Майкл, который отдавался ему всем телом и душой, прижимая к себе так, будто король исчезнет. Это даже не тот Майкл, который кипел от злости, став жертвой очередной проделки тогда ещё принца Чарльза Хилла, так сильно старающегося понравиться… Стиснутый до боли кулак обрушился на крепкое дерево стола. Брошенная ранее ручка подпрыгнула и укатилась на другой его край. Чарли зажмурился, чувствуя противную, расползающуюся по венам боль. Криво усмехнулся. Кто бы мог подумать, что этот воодушевлённый, ни в чём не сомневающийся парень, хранивший в себе каждую из малочисленных улыбок предназначенного и трепещущий от его ответных касаний, будет сидеть и осознавать, что, наверное, Майкл никогда его не… — Ваше Величество? — тихий стук и знакомый голос бесцеремонно ворвался в бушующий поток сознания короля. Всё, на что хватило сейчас Чарли, это промычать что-то неопределённое, чтобы обозначить своё присутствие. На пороге показалась Джейн с подносом, на котором не было никакой чашки с чаем. Вместо неё девушка принесла суп, ароматный запах которого постепенно окутал комнату. Неудивительно, что Картер попросил именно её позаботиться о короле, ведь она была личной служанкой Майкла и почти всегда находилась на этом этаже. По правде говоря, у самого Чарли никогда не было личных слуг, потому что он с самого раннего детства привык к большому количеству людей вокруг. Они менялись постоянно. Королю было всё равно, сколько служанок увидят его голого, непричёсанного, неумытого. Но Майкл был и останется совсем другим. Закрывающимся от посторонних и душой, и телом. Оставить Джейн подле себя в качестве единственной служанки, которая заботилась бы о нём и о его комнате, было его личной просьбой. Чарли солгал бы, сказав, что никогда не ревновал к ней предназначенного. — Господин Картер попросил принести чай, но на кухне я узнала, что Вы сегодня практически ничего не ели, — с искренним беспокойством оправдывалась Джейн, заметив пристальный взгляд короля на суп. Почувствовав его тяжелое настроение и моментально приняв это на свой счёт, служанка виновато опустила голову. — Простите. Если хотите, я сейчас же принесу чай. Чарли перевёл взгляд на напряжённую девушку, размышляя, почему она так боится его. Вина ли это тех слухов о вспыльчивости Чарли, которые периодически всплывают на поверхность? Но ведь он никогда никого не калечил. Может быть, она как-то провинилась перед ним или перед Майклом, а смелости признаться в этом ей не хватает? Но что могла сделать не так простая служанка, которая прошла проверку у самого господина Кайси? Может быть, она заставала их в особо интимный момент и теперь ей стыдно смотреть им в глаза? Но разве всегда бдительный Майкл не заметил бы посторонних глаз? Чарли промолчал и сощурился, сканируя бедную девушку с ног до головы. А мог бы Майкл… полюбить её? Она красивая, скромная, светлая, честная. Это видно любому, это чувствуется. Джейн, возможно, даже пахнет хорошим и надежным человеком. Она не была бы настойчива с Майклом, как Чарли. Она раскрывалась бы перед ним постепенно, смотрела бы сквозь призму воздушной, невинной девичьей влюблённости. И этим бы привлекала, манила неосознанно. Имея тотально меньше влияния на людей, чем Чарли и даже чем сам Майкл, она не смущала бы его своей известностью, своим статусом. Служанка не пропадала бы в других странах, городах, в соседней комнате за горами дел. И, не являясь предназначенной Майкла, она никак не могла бы повлиять на его эмоции и чувства, на его тело против воли. Она не давила бы на него связью, мощь которой пугает всех, когда они чувствуют её на себе и понимают, что даже после смерти одного из предназначенных она не испарится. Она будет душить второго… Чарльз представил, как предназначенный крепко целует эту девушку, нежно обхватывая тонкую талию, и его затошнило ещё сильнее. Огонь обиды вспыхнул, как солнечный луч, ослепивший Чарли в то утро, когда Майкл оставил его. — Ваше Величество? — позвала Джейн, начиная нервничать от прожигающего взгляда короля. Никогда раньше она не видела его таким мрачным и напряжённым. Злым. Бледность и синяки под глазами делали Чарльза гораздо старше. Служанка не знала, что творится в душе её короля, но не почувствовать витающую вокруг него тьму не могла. Особенно когда она лизнула её кожу горячим, пламенным языком. — Пройди и закрой дверь, — отозвался Чарли, медленно вставая и обходя свой стол. Джейн опешила, ведь далеко не каждому дозволено находиться в кабинете короля, особенно каким-то молоденьким служанкам. Но не подчиниться не могла. Неуверенно сделав пару шагов, девушка поставила поднос на тот самый комод, вернулась к двери, чтобы закрыть её, и неуверенно повернулась к Чарли, всё не поднимая головы. Чарли тем временем неторопливо подошёл к ней и, осторожно взяв за локоть, подвел к ближайшему стулу. Просто ему казалось, что она может упасть в обморок от страха. И эта мысль заставляла его боль пульсировать по всему телу. Неужели Майкл хоть когда-нибудь так же сильно боялся его?.. Но притворяться дружелюбным сейчас король просто не мог. Усадив служанку, он вдруг опустился на корточки, чтобы видеть её глаза. Ему совсем не хотелось просить её смотреть на него самому. Не хотелось приказывать. Словно услышав мысли короля, Джейн подняла взгляд, всё ещё безуспешно пытаясь скрыть волнение. — Я прошу тебя отвечать честно на мои вопросы, но не как король, — начал Чарли, сильно хмурясь. Картинка её с Майком, нарисованная воображением, жгла ему глаза, — а как человек, который очень переживает и имеет право знать. Служанка осторожно кивнула. — Как часто ты видела Майкла последние дни? — По несколько минут утром, когда будила, — недолго подумав, ответила Джейн, стискивая одну ладонь другой. — Пару раз вечером, когда он приходил спать. — Что он говорил тебе? — Чтобы я не беспокоила его без самой крайней необходимости. И чтобы никто другой тоже не беспокоил. — Ты замечала перемены в его настроении? — Господин Кайси… — нахмурилась Джейн, опасливо рассматривая молодое лицо Чарли. На самом деле, между ними не было большой разницы в возрасте, но сейчас рядом с ним девушка чувствовала себя ничего не понимающим ребёнком. Хотелось сжаться до одной точки и исчезнуть, потому что ощущение, словно она против воли оказалась вовлечена во что-то очень секретное и очень личное, наводило на неё страх. Но при взгляде на сжатые губы короля, на его нервно подергивающиеся пальцы Джейн чувствовала волнение. Неужели случилось что-то страшное? — Я не знаю, по какой причине, но выглядит он подавленным и беспокойным… Раньше господин улыбался, но с тех… проблем с его сном… перестал. Чарли молчал, разглядывая каждую эмоцию на девичьем лице. Дураку было бы видно, что она не врёт. Он мог бы держать её тут всю ночь, заставляя рассказывать и рассказывать, но понимал, что ничего ценного в этих рассказах не будет. Если Майкл не делится душой даже с предназначенным, с какой стати он подарил бы её служанке? Король встал, вздохнув: — Ладно. Где он сейчас знаешь? — Нет, но, — Джейн кинула взгляд на настенные часы, — время позднее, так что господин мог уже вернуться в свою комнату. — Хорошо, — кивнул Чарльз, отворачиваясь от служанки и открывая дверь. Он не мог уйти из кабинета, оставив здесь кого-то одного, поэтому обернулся и бросил на растерянную девушку усталый взгляд. — Идём. Мне нужно спешить. Спасибо за суп, но, кажется, он уже остыл. *** Направляясь в комнату к Майклу, Чарли испытывал что-то похожее на дежавю. Столько всего произошло в ней. И хорошего, и плохого. Последний раз, когда он так волновался перед их встречей, был в день его приезда. Но где-то на подкорке сознания Чарли знал тогда, что воссоединение будет волшебным. Что им обоим будет больно от радости и душно от облегчения. А сейчас король не хотел и предполагать, что может произойти… Возможно, Майкл просто оттолкнет его снова. Как и тогда, подойдя к знакомой двери, Чарли понял, что предназначенный действительно внутри. Во многом Майка выдавало то, что он тоже чувствовал Чарли и наверняка гадал, зайдет ли он к нему или отправится к себе, как и было последние дни. Градус напряжения рос между ними уже сейчас, через это дурацкое дерево. Чарли крепко схватился за ручку и толкнул дверь. Она открылась. Майкл стоял напротив, ожидая ночного гостя. До того, как почувствовал предназначенного, он успел снять пиджак, галстук и перчатки. Напряжённый, парень сложил руки на груди и сжал рубашку в районе своих локтей, пытаясь хотя бы выглядеть спокойным. Чарли вдруг стало неприятно от этого, словно бы Майк отгородился от него невидимой стеной изо льда. Впрочем, наверное, так и было. — Случилось что-то? — спросил Майк тихо, выдерживая прямой взгляд короля. Он сразу почувствовал его настроение, но мыслей предугадать не мог. Последний их разговор мучал Майкла уже несколько дней. Потому что он помнил ту короткую волну боли, электричеством пробежавшую по позвоночнику. И те глаза, что никогда не смотрели на него так грустно. Как на причину этой грусти. Впервые за долгое время ему было так тошно от себя самого. Чарли не ответил, только кивнул. Ему было сложно говорить и вести себя спокойно рядом с этим человеком. Родным, любимым. Король медленно подошёл к Майклу, как к застывшему испуганному котёнку. Страшно было испугать ещё больше. Протянешь руку, и он убежит под широкую кровать, забьётся в угол и не подпустит к себе, будет кусаться и царапаться. Но Чарли не мог не протянуть её, не мог не прикоснуться. Нежность, поднимающаяся внутри, на этот момент заслонила собой остальные чувства, в том числе и горькую обиду. Майкл не двигался, с легким удивлением поняв намерение предназначенного. Все же, он до сих пор не так хорошо знает его. Парню думалось, что король начнёт выяснять отношения сразу же, трясти из него признания. Но Чарли поцеловал его. Осторожно, с каплей неуверенности. Одна его ладонь легла на щеку, а другая обняла, прижалась к прямой спине. Чарли закрыл глаза, растворяясь в этом моменте. И разговор, ради которого он и пришел сюда, теперь казался совершенно ненужным. Хотелось забыть всё произошедшее за эти недели, все свои неспокойные мысли и тот инцидент в его спальне. Только бы Майкл ответил ему. И он ответил. Задохнувшись от прилива теплых чувств, Майк поддался напору предназначенного, приоткрыл губы, позволяя целовать себя глубже, и стиснул чужую талию. Приятно было до жути. До слёз. Чарли был единственным человеком, вызывающим у него такую слабость. Однако, в отличие от него, Майкл не мог выбросить все недомолвки, страхи и обиды на помойку. Свои сны, суть которых он не понимал, но догадывался. Что-то, что никак не вырывается наружу и мучает больше, чем несколько недель. А главное — отравляющее чувство своей вины. Не прошло и пары минут, как Майкл отстранился: — Что нашло на тебя? — прошептал он, всё-таки опуская глаза, робея. Взгляд уперся в чужую шею, усыпанную бледными звёздами. — Скажи, Майки, — начал Чарли, поглаживая спину предназначенного. Магия поцелуя постепенно растворялась, уступая прежнему напряжению. Король планировал сойти за непринуждённого и уверенного, но голос его дрогнул в самый последний момент. — Ты любишь меня? Не удержавшись, Майкл резко поднял голову и поражённо уставился на предназначенного. Боль. Сплошная боль, не замаскированная. Нагая и безобразная. Извивающаяся вокруг души, как змея. Она отползла от Чарли и задушила слугу собой. Он болезненно вздохнул и сжал ткань чужой одежды, чтобы не отдаться этим ощущениям и не упасть. Чарли, заметив состояние предназначенного, приподнял его и донес до кровати, усадил, а сам опустился перед ним на колени. Сжав его холодные ладони, король уткнулся в них лицом, вдохнул полной грудью. Ещё недавно Чарли злился, ревновал, обижался, а в эту секунду почувствовал одно лишь сожаление, потому что глубокое чувство к этому человеку наступило ему на горло. Он просто не мог облегчить свою боль, как бы не хотел. Не мог проглотить. — Я не понимаю, почему ты избегаешь меня, — быстро заговорил Чарли, жмурясь. Учащённое дыхание предназначенного сбивало его с мысли. — Послушай, если я… если я заставляю тебя… если ты… ты… если всё это время ты не хотел всего, что было… Но почему ты тогда?.. Майкл не мог ответить, не мог оторвать взгляда от растрепанной шевелюры. Все страхи короля были ему понятны, все причины такой боли, потому что все они сводились к одному — к нему. И от этого становилось ещё хуже, ещё тошнотворнее. От горькой ненависти к себе лицо скривилось само собой. Майк наклонился и, не в силах вымолвить ни слова, прижался губами к макушке предназначенного. Чарли вздрогнул, удивлённый, но продолжал сидеть, не двигаясь. Он четко ощущал эту чужую горечь… а, может быть, это был только отголосок того вороха эмоций, что сдерживал в себе Майкл. Но Чарли не мог нарушить этот поток, потому что впервые за несколько мучительно долгих дней предназначенный не отталкивал его. — Мне снились кошмары, — тихо заговорил Майкл, чувствуя, что приступ чужой боли стихает. Чарли кивнул, по-прежнему не поднимая головы. — Там горел мой дом, мои родители и… я. Майкл замолчал на несколько секунд, почувствовав, как моментально напряглись плечи короля. Прижавшись щекой к его голове, продолжил: — В одном из кошмаров в моей полыхающей детской комнате оказался ты, — он сглотнул, заставляя себя говорить ровно даже не смотря на то, что Чарли всё равно ощущал на себе торнадо его эмоций. — Ты стоял у кровати и смотрел на меня. В какой-то момент твои волосы загорелись, потом огонь перешел на тело… Ты не двигался, но кричал. Просто стоял и надрывал горло, а я все не мог проснуться… Майк нахмурился, вспоминая родное, но искажённое агонией лицо. Сон казался ему безумно странным и даже бредовым, но в то же время наводил на мысли, которые парень старательно выкидывал из головы. Ведь Майкл не считал себя вправе предаваться пространным размышлениям обо всем, что создаёт его воображение, когда на плечи ему давила такая тонна обязанностей. — Все мои последние кошмары кончались смертью близких мне людей, — продолжил Майк, выпрямившись. Он осторожно отнял у короля свои ладони, но только для того, чтобы поднять его голову и неуверенно взглянуть в бледное, встревоженное лицо. — Я не понимаю себя, Чарли. Я не знаю смысл этих снов, но они… так сильно грузили мою голову, что мне казалось, будто даже ты сможешь почувствовать это на себе, если будешь рядом в этот момент. Наверное, поэтому я избегал тебя… Прости меня. Прошептав последние слова, Майкл снова замолк. Чарли нахмурился, переваривая услышанное. Причина такой отстранённости, озвученная Майклом, на секунду показалась ему странной и даже нелепой. Неужели предназначенный верит в свои сны? Неужели он боится их так сильно, потому что принимает за то, что может произойти в реальности? Ведь это просто игры разума, так ведь? Или… — Ты думаешь… — тихо заговорил, наконец, король, разглядывая лицо напротив, — что со мной может случиться что-то подобное? Майк отвел взгляд и пожал плечами. Он не мог сказать этого вслух, потому что и так чувствовал себя ребёнком, выдумавшим свою проблему, взявшим её из воздуха. Однако в какой-то степени так и было. Ведь его родители и их смерть никак не связаны с самим Чарли. Они — не гарантия… его смерти. Майкл понимал это, прекрасно понимал, но… Чарльз, терпеливо дожидающийся ответа, встал, осознав, что именно сейчас он его не услышит. Королю казалось, что он уже всё знал. Чарли положил руки на плечи задумавшегося Майка и слегка толкнул, заставляя лечь на кровать, а затем лёг рядом с ним. Предназначенный не сопротивлялся, всецело доверяя Чарли. В этот момент он чувствовал себя уязвимым, но привычного желания отгородиться от мира высокими стенами не возникало. Сам того не понимая, Майкл учился открывать свою душу заново. — Может быть, это прозвучит слишком слащаво, но… Всё хорошо. Со мной ничего не случится, пока ты рядом, — король улыбнулся и обнял предназначенного, зарываясь ладонью в его волосы. Он порывался сказать что-то ещё, какую-нибудь нелепую шутку, чтобы разбавить эту безмолвную грусть и отвлечь родного человека от тяжелых мыслей, но вовремя замолчал. Майклу нужен бы не смех, а поддержка. Он хотел, чтобы предназначенный помог ему разобраться в своей голове и вытащить наружу все свои многолетние страхи. Какими бы банальными не казались слова этой поддержки, Майкл поверит им, даже если на это понадобится время. Ведь Чарли говорил ему то, во что верил сам. Чарльз не знал, сколько минут они так пролежали. Майкл завозился и обнял его, крепко сжав мягкую ткань на чужой спине. Вдруг он пробормотал что-то совсем тихо, так и не подняв головы. — Что? — осторожно переспросил Чарли, немного отодвинувшись. Бормотание повторилось. — Я правда ничего не… — Я… — Майкл заговорил громче, но, прервавшись, глубоко вздохнул. — Я люблю тебя. Чарли застыл, в полнейшем недоумении рассматривая чужую макушку. Ему что, померещилось? — Чего? — вновь переспросил он. — Ты задал мне вопрос, — напомнил Майкл, всё ещё не поднимая головы, и прижался к королю сильнее, пытаясь скрыть то, как сильно ему неловко. — А я… ответил. Больше шокированный Чарли ничего не спрашивал, продолжая на автомате поглаживать Майка по спине. Воцарилась тишина, нарушаемая их общим дыханием, но теперь она не давила на них. Чарли вдруг впервые в жизни почувствовал, как сильно могут полыхать его щёки.