ПОЛУКРОВКА

Глава 15. «Ты убил меня! ТЫ! Зачем? Я хотел жить, а ТЫ меня убил!». Полусгоревший, с искажённым злостью лицом, парень душил меня. Его глазницы горели огнём, а голос хрипел и срывался на крик. Я хотел закричать, но воздуха не хватало, а горло сжимали его холодные пальцы с такой силой, что, казалось, сейчас он его сломает. Я хотел отпихнуть его, но не чувствовал своего тела. Я хотел хоть что-нибудь предпринять, но в голове была пустота, в которой эхом отражались его обвинительные слова. Неожиданно полившаяся мне на лицо вода заставила вздрогнуть, ведь капли были подобны иглам, что протыкают моё тело. Стоило только воде коснуться душивших меня рук, как они вздулись и начали пузыриться, словно политые кислотой. Резко отшвырнув меня и пряча руки, парень злобно посмотрел куда-то вверх. Я тоже устремил свой взгляд туда, но не увидел ничего, кроме сизого тумана. А ещё совсем недавно невысокий парень начал на моих глазах меняться. Его лицо вздулось и покрылось жуткими волдырями, из которых сочился гной. Нос словно провалился в череп, а глаза увеличились ещё больше и всё так же горели изнутри. Губ не было, лишь голые дёсны, из которых были видны жёлтые кривые зубы и острые клыки, когда существо скалилось в мою сторону. Тело увеличилось раза в три и вздулось, покрывшись слизким гноем, что сочился уже отовсюду. Представший передо мной монстр сменил цвет тела на зелёно-жёлтый. От всего этого вида к горлу подкатил рвотный спазм, и я отчётливо почувствовал его горечь, что обжигала. С трудом сглотнув и сделав резкий вдох, я чуть не задохнулся. Закрыл себе одной рукой рот, чтобы не вырвало, а другой нос, чтобы не чувствовать зловонья, что исходило от монстра. Его раздвоенный язык прошёлся по зубам с предвкушением. Он уже думал, какую часть меня съесть первой. И паника накрыла меня с головой. Как я очутился тут? Я ведь помню, как ложился спать у себя в комнате. Что пошло не так? Или всё это сон? Да, так и есть! Это сон! Всего лишь сон. Сейчас я проснусь, и всё будет хорошо. Но сколько я не щипал себя, сколько не пытался проснуться, у меня не получалось. А чудовище, видя безнадёжность моих действий, лишь противно скалилось. И всё ближе подходило ко мне. Вдруг правую щеку обожгло, как от пощёчины, и следом так же обожгло и левую. «Раур-р-ршир-р-р». Рык, что я услышал, был мне знаком. Где я слышал его? Не могу вспомнить. Кто мог меня так звать? Кто? А кто я? И где? Кто он? Что такое? Почему я не могу вспомнить такие простые вещи? Укус в область плеча — и меня вновь окатило водой. Чудовище, увидев это, дёрнулось в мою сторону, но меня словно на невидимых нитках дёрнуло вверх. Туман поглотил меня, а внизу послышался злой и полный ненависти звук, похожий на карканье. Резко распахнув глаза, которые начало немилосердно резать от яркого света, я боялся вновь их закрыть. Пот катился с меня градом, а из горла продолжал вырываться хрип. Немного привыкнув к свету, я смог различить, что меня кто-то держит за плечи и что-то говорит. Я заметался, пытаясь вырваться, но все мои попытки были безуспешны. Меня держали, словно в тисках, и продолжали спокойно что-то говорить. Наконец до меня начал доходить смысл слов. — Успокойся. Гир, всё хорошо. Теперь хорошо. Ты проснулся, и кошмар остался позади. Гир приди в себя. Ты слышишь? Это я, Роул. Гир? На последних словах я замер. Я Гир? Да, точно. Это я. Теперь меня так зовут. А это Роул, мой сосед. Я вспомнил. Я расслабился и обмякнул в его руках. Меня забила крупная дрожь, да так, что зуб на зуб не попадал. Страх всё не уходил, а мне впервые захотелось забиться куда-нибудь и плакать. Что себе я не позволял уже очень давно. Мысли путались и всё никак не хотели собираться. Мне не свойственны такие истерики, но вот доказательство того, что у каждого терпения есть предел. И, кажется, я достиг своего. Картинки прошлого дня заморгали перед моими глазами, и я отчётливо понял, что убил. Пусть не человека, но живое существо. И даже то, что он собирался убить вампира и меня, явно не остановившись на этом, не уменьшало того, что я своими руками, что должны спасать и защищать, убил другого. Осознание этого -как обухом по голове. Меня перестало трясти, и я просто замер неподвижной статуей и смотрел в никуда. — Гир, ты слышишь меня? Я спрашивал тебя, почему на тебе посмертное проклятие поглощения души тьмой? Его можно получить лишь находясь очень близко к импу во время его смерти. Как тебя угораздило вновь влезть в неприятности? Ты хоть понимаешь, что чуть не умер? Только благодаря твоему фамильяру ты сейчас жив, а вот ему сильно досталось. Ни он, ни ты не обладаете достаточным количеством силы, чтобы самостоятельно справиться с таким проклятием. И это поистине чудо! — Роул всё продолжал что-то говорить, но я не мог понять. Слова достигали меня словно сквозь толщу воды, и смысл их не был мне понятен. Но вот в голове щёлкнуло на словах о Рикши. И я дёрнулся в попытке увидеть, где мой малыш. Роул продолжал крепко сжимать мои плечи, что заставляло меня шипеть от боли. Но мне всё же удалось увидеть его. Казалось, он стал ещё меньше. Дрожащий комочек свернулся возле стенки, справа от меня. Его шёрстка топорщилась и по ней, будто всполохи молний, пробегали золотистые искры. А меня окутывала радость, что наконец проснулся. Осторожно взяв его на руки и прижав к груди, я начал гладить так доверчиво прижавшегося ко мне Рикши. Вот не понимаю, почему чувствую его так сильно, ведь знаю совсем немного, но представить, что я откажусь от него — это как сказать: «Режьте голову, она мне не так уж и нужна». Немного раскачиваясь из стороны в сторону и продолжая гладить дракончика, я пытался осмыслить то, что случилось. Вчера я дождался, когда придут все действующие лица. Встревать я не хотел. Всё-таки вампиры сильные существа, но то, что я увидел, сковало меня. То, с какой лёгкостью нож разрезал кожу, как по маслу прошёлся и брызги крови, что осели на белоснежные лепестки цветов, вызвали онемение. Перед глазами вновь встала картина ночи. Луны, что сверкают, цветок, что сладко пахнет, и солоноватый запах крови. И тишина. Я помню, как сорвался на бег. Как поднял голову вампира. Как его глаза полыхнули узнаванием, и как руки в миг пропитались его кровью. Я почувствовал специфический привкус железа у себя во рту. Казалось, я уже весь пахну кровью. А потом окровавленное лезвие взметнулось вверх. Я помню, как в душе вспыхнул пожар. Как искра раскалённой магмой хлынула к руке, вскинутой в защитном жесте. А потом — его такие удивлённые глаза. И всё его тело вспыхнуло, как факел. Крик, стон и запах горелого тела. Рвота вновь подкатила к горлу. Слюна наполнила рот, а горло обожгло горечью. Глаза заслезились, а тело напряглось. С трудом сглотнув, я откинулся на подушку, всё так же крепко прижимая Рикши к себе. А потом этот кошмар. Что там говорил Роул? Проклятие? Имп? А ведь я про них ещё не прочёл. Значит, он был импом? Теперь я их точно ни с кем не спутаю. Я его убил. Я не ярый пацифист, но предпочитаю решать проблемы словесно. А как быть с тем, когда-либо тебя убьют, либо ты его? Принять смерть как неизбежность? Или убить, чтобы жить? Неужели не было другого пути? Опять вопросы без возможности ответить на них однозначно. — Гир? — А? — Ты ушёл в себя. Я тебя уже третий раз зову. Ты как? Отошёл? — Да… спасибо, Роул. И извини. Ты вновь из-за меня не выспался. — Мне для сна достаточно трёх часов. Так что не волнуйся по этому поводу. Меня больше беспокоит то, что у тебя первой проявила себя магия огня, а не воды. — С чего ты взял? — Ты ещё не инициированным в Академию пришёл. И по всем правилам первой должна была проснуться магия воды, так как она основная твоя стихия. Но вот эта яркая рыжая прядь у тебя в волосах, говорит о том, что ты не правильно инициировался. Ведь волосы не должны менять цвет. А твои теперь будут подстраиваться под твою магию. — Я что ж теперь как хамелеон буду? — Хамелон? Это кто? — Я так одно существо, что окрас меняет в зависимости от среды обитания, называю. — надеюсь, прокатит. — Ты видел Кеоррти? Они же очень редкие! И найти их практически невозможно! — Ну, так получилось. Я не знал. Да и плохо помню. Давно это было. — Жаль. Они выделяют яд, что нужен для приготовления лечебных зелий. Ну да ладно. В общем, отвечая на твой вопрос, могу сказать, что в зависимости от того, насколько сильна будет та или иная твоя магия, на столько и область цвета на твоих волосах будет расширяться. Для многих это как говорить, что вот в этой магии ты силён, а в этой нет. Соответственно, все стремятся провести инициацию правильно. — Меня и так никто за равного не принимает, так чего переживать из-за волос? — Ты меня не совсем правильно понял. Теперь ты своими волосами, даже закрыв ауру, сообщишь всем, какой ты маг. И то, что твоя категория увеличилась, скоро станет известно всем. Холодный пот скатился по моей спине. Беда не приходит одна. Ну кто бы сомневался? А ведь хотел не выделяться. С такими волосами попробуй теперь скрыться. Даже налысо не подстричься. Уши выдают. — Ладно. С этим теперь ничего не поделать, а мне ещё к магистру Иигришу идти. — Так ты действительно куда-то встрял? И тебя так не хило зацепило? — Да уж. Зацепило. — тихо пробурчал я себе под нос, но видимо меня всё же слышали, так как за моей спиной хмыкнули. Не обращая ни на кого внимания, я направился в ванную комнату. Стоя под горячими струями воды, всё ещё прижимая к себе не сопротивляющегося Рикши, я отогревал заледеневшее тело. И думал. Сейчас надо идти к магистру и вновь переживать случившееся, чтобы рассказать, что там случилось. Меня обвинят? Или оправданий, что сказал Чистильщик, хватит? *** Огромные деревянные двери, сплошь покрытые вязью необычных символов. Я уже минут десять стою перед дверью в нерешительности. Стоит зайти — и мне не отвертеться. Он узнает всё, что захочет. А мне ой как не хочется, чтобы он знал о некоторых моих секретах. Но и противопоставить ему мне нечего. И с этой мыслью я решился. Подойдя ближе, я уже занёс кулак для того чтобы постучать, как дверь отрылась с лёгким мелодичным звоном. Магистр сидел прямо напротив двери, за огромным деревянным столом. Резные ножки в виде какого-то животного держали явно тяжёлую столешницу. Красное дерево выглядело богато, но не вызывающе. Сам магистр сидел в большом и удобном кресле. Он опирался лицом на руки, и кисти скрывали половину лица, оставляя видными лишь глаза, что направлены были сейчас прямо на меня. И я не мог сдвинуться с места под этим взглядом. — Садись. — Одна его рука указала на кресло рядом со столом, и на свинцовых ногах я прошёл к нему и тяжко упал в мягкое и удобное кресло. — Рассказывай. — я чуть не подавился воздухом. Вот так без предисловий, сразу к делу. Я же ещё морально не готов! — Что именно? — Всё. Что именно ты делал в том саду в такое время? Почему не вызвал старших? Как там появился чистильщик и почему не тронул тебя? — Вызвал старших? — лишь грустно ухмыльнулся — магистр, Вы вообще помните, что кинули меня, ничего не знающего и не понимающего в этом гадюшнике, даже не рассказав основ? Я не в курсе как звать этих ваших старших! — я говорил тихо, лишь немного нервных ноток проскальзывало в речи. В душе была пустота. Я чувствовал себя слепым котёнком, которого отобрали от матери. —, а в саду я оказался потому, что не спалось. И я пошёл по тропинке от общежития и вышел к белым цветам. И решил немного посидеть на дереве в тишине. А потом явился тот вампир и нервно ходил, а когда явился второй, тот к нему и пошёл. Я что, знаю, чего они решили там? А дальше всё было странно и непонятно для меня. А насчёт чистильщика… Да кто ж его знает? — под конец речи я уже начал скатываться к утренней истерике. Медленный и глубокий вдох. Досчитать до шести и медленно выдохнуть. Немного отпустило. А вот лицо магистра хмурилось. Видимо, с меня живого не слезут, и плевать ему, что меня от воспоминаний выворачивать начинает. *** Он долго меня выспрашивал. Готов был придраться к каждом мелочи и оговорке. Но увы. Я помнил всё слишком хорошо, и сложные моменты я удачно избегал. Хотя он и понял, что я чего-то не договариваю, но той информации, что я ему рассказал, ему хватило, и меня отпустили. С его разрешения обратно в общагу. Я завалился в кровать, вымотанный и уставший. И как назло, спать не хотелось. Промаявшись ещё полчаса, я взялся за чтение. Я выяснил, что мне известны всего два языка. Общепринятый — нитор, и язык оборотней — вуфрал. Первый — мне очень пригодился, ведь почти все книги, что были у меня, написаны на ниторе, а вот вуфрал мне пока был не нужен, так как всего одну книгу о системе иерархии в роду я уже прочёл. И мне необходимо будет выучить ещё по меньшей мере три языка. Чтение меня всегда успокаивало, и вот сейчас я полностью ушёл в изучение книги о материи и способах её преобразования. А ещё книга по магии огня и магии воды. Медитация и внутренний мир. Основы подготовки к привязке фамильяра. Критические точки стабильности и способы её предупреждения. Все посторонние мысли отошли на второй план и лишь Рикши, отошедший и повеселевший, тихо урчал у меня на коленях, в то время как я его чесал. Я в академии всего ничего, а уже вляпался. Страшно представить, что будет дальше. Ах, чёрт! У меня же ещё отработка наказания. Его-то никто не отменял. Бросив взгляд на часы, что висят над входной дверью, я бросился приводить себя в порядок. Наскоро перекусив в столовой и прихватив Рикши вкусняшки, помчался в библиотеку. Может, сегодня смогу найти ещё какую книгу, что мне будет доступна для чтения? А то на всех учеников ставят ограничители и будь ты хоть десять раз знатоком всех языков, но взяв книгу выше твоего уровня доступа, ты её не поймёшь. Интересная система защиты, но непонятно, как и кем выставляются эти ограничители. Либо самой академией, как в моём случае, когда я только поступил, я не мог видеть ауру другого, но, как сказал Роул, мне открыли возможность распознавать первую ступень магического слоя. А дальнейшее я должен сам изучить. Либо это как-то связано с ИКУ. Преподаватель и библиотекарь в одном лице, неумолимый Ланим! Его энергичности можно только позавидовать. И откуда она только берётся? Но в данной ситуации, когда мне хочется тишины, эта его способность бесит. Затихорившись в стеллажах и отбирая книги, что мне доступны и те, что не доступны в разные стопки, я на три часа вышел из реальности. А когда вновь вернулся, понял, что жутко голоден. Воспоминания прошедшей ночи я постарался засунуть подальше, и пока что жить так, как выживается. В этом чужом для меня мире я слаб. Но второй раз помереть я не хочу. И буду цепляться зубами за свою жизнь. Рикши был рад меня видеть, а уж как был рад вкусняшкам. Он как хомячок похватал всего и в рот запихал, и сидит теперь глазёнками большими смотрит, и не знает, что делать. Впервые за весь день я улыбнулся. Вот этот маленький, не понимающий моих переживаний комочек, чувствует меня и старается приободрить и от этого немного светлеет на душе. Всё же я кому-то нужен в этом мире. Даже если это мой фамильяр. Я буду жить для него.