Steins;Gate: "One More Travel Paranoia (Name Subject to Change)"

      В Токийском университете шло заседание международной комиссии по проекту «Вифания». Шутка ли — первый официальный пилотируемый «полёт» машины времени! Да, в этой линии реальности не SERN-у довелось изготовить первый действующий образец, а «независимой исследовательской лаборатории Хоуоуина Кёмы», как она именовалась в том ворохе документов, что были разбросаны по столам членов комиссии.       У проекционного экрана, который сейчас показывал сложные чертежи чего-то большого и цилиндрического, стояла Курису и рассказывала план экспедиции. В зале сидела разношёрстная компания людей: были и люди из Америки — делегация Космического центра Кеноби, и из Франции — те, кто отвечал за космические программы Европы, были и китайские представители, и группка суровых инженеров из Москвы.       — Вы рассчитали массу, выводимую на орбиту в составе первого блока?       — А, конечно, я об этом рассказывала на втором слайде. 1600 килограмм, если вас интересуют цифры.       Соседи зашикали на незадачливого автора вопроса: как, он что, не слушал доклад?       — Зачем нужно обязательно производить ваши операции в космосе? Почему бы не стартовать прямо с Земли?       — Ну, во-первых, мы не исключаем возможность аварии — а значит, последующего радиационного заражения местности. Во-вторых, на данный момент изделие FG-204 v.0.2, блок А для своей работы требует невесомости. Мы пытаемся эту проблему решить, но пока не получилось. В-третьих, само изделие свой путь проходит по инерции, получив первоначальный импульс тяги двигателей. Соответственно, чтобы придать ему нужную скорость, например, манёвром Гомана, нужно его, как минимум, вывести на орбиту.       — То есть вы хотите сказать, что оно до того же Юпитера будет лететь несколько лет?       — Вы практически правы. Дело в том, что блок А при этом сократит время, за которое экипаж попадёт в конечную точку своего маршрута, до нуля.       — Не могли бы вы поподробнее объяснить принцип работы вашего устройства?       — Сожалею, но эта информация является секретной и не подлежит оглашению на данном мероприятии.       — А, ладно. А какую численность команды вы считаете необходимой для эксперимента?       Курису задумалась. Окарин её вчера упрашивал взять с собой всех сотрудников лаборатории, да и она сама не хотела, чтобы кто-то летел в одиночестве.       — Ну, четверо.       — Четверо?! В мире нет таких космических кораблей, которые смогли бы вывести более трёх человек в космос. — взял слово кто-то из российской делегации.       — Вообще-то есть. Только сняты с эксплуатации. — с негодованием вставил американский коллега. Его возмутило то, что присутствующие забыли про «Спейс Шаттлы», на которых когда-то летало по семь человек. Впрочем, к 2020 году остатки былого величия уже доживали свой век в музеях или парках аттракционов.       — Предлагаю лететь на нашем корабле! У нас тоже есть три места! — вставил своё веское слово кто-то из китайцев.       Курису с внешним безразличием ответила:       — Ну, три так три. — Впрочем, сама она уже начинала переживать: это означало, что кому-то из них полететь уже не придётся. Дару? Маюри? О том, чтобы на Земле осталась она или Окарин, и думать не хотелось.       Тем временем перепалка начинала превращаться в драку. Китайцы и русские выясняли друг с другом отношения — чей корабль достоин того, чтобы лететь. Российский «Союзник» или китайский «Гуаньчжоу»? Оба корабля имели почти одинаковые возможности, да и вообще были практически копиями друг друга.       Тут кто-то, не обращая внимания на шум из российско-китайского угла, задал Курису вопрос:       — Вы уже прорабатывали состав экипажа?       — Конечно, — встав в самодовольную позу (ну вылитый Окарин!) произнесла Курису. Это будут сотрудники нашей лаборатории.       В зале внезапно воцарилась тишина.       — Простите, я не понимаю. Вы сами собираетесь пилотировать ваш корабль?       — Конечно, а что?.. — внезапно поняв, что для аудитории это было новостью, Курису начала перебирать причины, по которым надо лететь именно им, а не кому-нибудь другому.       — Ну а вы вообще хотя бы представляете себе процесс подготовки космонавтов, медицинский отбор, тренировки, инструктаж и всё такое?       Курису не представляла. Для неё сесть в космический корабль в мыслях было так же легко, как сесть в автобус.       — А не можете объяснить, почему вы так решили?       — Эээ… ну… А вот! Информация о том, как управляется блок А, секретная, поэтому мы не имеем возможности доверить её кому-либо, кроме тех, кто работал над проектом… Да, точно.       — А если… вдруг… авария? И все ваши наработки погибнут…       Вопрошающему, похоже, не было дела до того, что погибнет экипаж: главное — это обсуждаемое чудо техники.       — Ну что ж, кто-нибудь доведёт это дело до следующего этапа вместо нас. Статья с теорией опубликована, чертежи и документация есть в государственном архиве.       Зал, и так поражённый, ещё больше опешил от спокойного голоса Курису. Редко кто может так легкомысленно рассказывать о том, что нужно делать после его смерти. Впрочем, погибать — пусть и в других реальностях, о которых она знала из своих снов и рассказов Окарина, Курису было не привыкать.       Неловкое молчание прервал голос распорядителя:       — Что же, вопросов больше, видимо, нет. Сейчас комиссия удалится на совещание, а вы, мисс Макисэ, свободны, спасибо за доклад.       …Когда в лабораторию вошёл Окарин, его «ассистентка», стоя на неком подобии стремянки (если так можно было бы назвать странный конгломерат из металлических стержней с надписью FG-63) рылась на полках где-то под потолком.       — Ассистент! — начал было Окарин.       Курису негодующе запрокинула голову, и набрав воздуха, начала:       — Я! Не! А… А и вообще, что ты припёрся? И не подходи! Эй! Ты понял?       — А ты меня на «понял» не бери, поняла? — торжествующе выпалил Окарин.       Курису расхохоталась, но уже не могла (или не хотела?) прекратить препирания:       — И не смотри мне под халат, нет, ты всё еще не понял?       Что там можно было увидеть, если Курису обычно накидывала халат поверх своей обычной одежды, да и юбки носила разве что на косплейных вечеринках, куда её иногда таскала Маюри?       — Мне закрыть глаза, что ли? — ехидно поинтересовался Окарин.       — Ну закрой, если это единственное, что ты можешь делать, чтобы не смотреть, — информировала его Курису.       — Ага, а потом твоими стараниями мне на голову что-нибудь оттуда сверху свалится. Ведь я провидец, верно?       — Если хочешь — то свалится. Лови… — гордо ответила Курису, обхватила руками Окарина за шею и спрыгнула вниз.       Под «что-нибудь» Окарин вряд ли подразумевал саму Курису. Хотя…       — Тут-туру! — их идиллию через пару минут прервал знакомый возглас с порога. — Ээ… — возмутительница спокойствия оценила ситуацию в комнате. — Маюши пришла не вовремя, да?       — Мббм… А… Ой. А мы статью искали, — придумал отмазку Окарин.       — Ты-то я не знаю, чего делал, а я, между прочим, действительно искала статью. А, кстати, вот и она. — Увидев знакомые листочки на полу, свалившиеся с полки, Курису встала с дивана и подняла их, после чего с невозмутимым видом уселась за стол напротив дивана и сделала вид, что погрузилась в расчёты.       Маюри сделала невинное лицо и села рядом с Окарином.       — Окарин такой умный и всё время чем-то занят, и Курис-тян тоже… Маюши не понимает: вроде бы вы здесь, и в то же время как будто никого нет… Ведь раньше же было по-другому? Мы больше общались, ты рассказывал мне про Организацию, про борьбу за спасение мира, про сверхсекретные операции… Было так интересно! Маюши скучает по тем временам… — начала она жаловаться Окарину.       Маюри, которую Окарин знал еще с младшей школы, так нисколько и не изменилась с тех времён. Казалось бы, двадцать шесть лет, большинство к этому моменту уже становятся угрюмыми и серьёзными взрослыми людьми, приобретают «престижную» профессию, обзаводятся семьёй… У Маюри ничего этого не было.       Нет, конечно, можно считать, что заместитель генерального директора концерна Faris Entertainment, гиганта акихабарской аниме-ориентированной индустрии — это профессия серьёзная, но Маюри, судя по всему, чисто номинально занимала такой пост. Собственно, сама Акиха Румихо, по привычке пользовавшаяся псевдонимом «Фейрис», глава этой корпорации — сама предложила ей эту должность несколько лет назад. Повзрослевшей Маюри было уже не в тему работать в «May Queen» официанткой, хотя, конечно, это у неё получалось гораздо лучше. Опыта в управлении компанией у Маюри не было, и всем занималась Фейрис. Беззаботная и весёлая заместительница иногда лишь давала ей очередные сумасбродные идеи, которые Румихо со своей деловой хваткой тут же успешно претворяла в жизнь. Впрочем, в подробностях Окарин не знал, чем они занимаются на работе, но был уверен, что круглый день сидят в кабинете у Фейрис и обсуждают аниме, косплей и всё причитающееся.       Эх… Маюри, кажется, будет оставаться ребёнком вечно. Хорошо ли это?       Особенно — для самой Маюри?..