Steins;Gate: "One More Travel Paranoia (Name Subject to Change)"

      — Разгерметизация третьего и четвертого отсека, повреждение верхней солнечной батареи, аккумуляторный отсек потерян! — Дару с ужасом прочитал вслух появившиеся на экране надписи. Курису кинулась к пульту.       — Окарин… У нас проблема? — видимо, всё ещё надеясь на лучшее, спросила Маюри.       Вместо Окарина испуганным голосом ответила Курису:       — Это очень плохо, похоже, по нам ударил какой-то астероид или что-то типа того… Судя по повреждениям, он прошёл по касательной и только немного зацепил нас, иначе всё было бы гораздо хуже. Но и сейчас у нас для радости мало поводов: если мы лишились аккумуляторного отсека, это значит, что у нас нет тяги, и что электричества в аккумуляторах на кольце хватит на несколько часов… А если повреждён ускорительный канал — мы больше не сможем перемещаться во времени!       Судя по всему, корабль оказался не настолько надёжным, насколько должен был быть.       Они выбежали в коридор. Со стороны четвёртого отсека коридор перекрывала мощная металлическая дверь — автоматическое отсечение разгерметизированных отсеков, по крайней мере, сработало на славу. Из потолочного иллюминатора коридора можно было оценить масштаб бедствия. Крыша третьего и четвертого отсеков была практически срезана под корень, о том, чтобы восстановить их — не было и речи. Осколки верхней половины солнечной батареи постепенно разлетались в стороны. Впрочем, было и нечто положительное именно в таком положении дел: во-первых, раз удар пришелся по верхней плоскости «Стамины», значит, нижняя плоскость, где располагается ускорительный канал, не пострадала. Да и аккумуляторный отсек не улетел, а просто отломился от центральной фермы и теперь, словно на верёвочке, крутился вокруг центра на кабелях. К счастью, кабели оказались достаточно прочными и смогли удержать аккумуляторный отсек от того, чтобы он по инерции улетел в космос.       — Надо что-то делать… — Курису попыталась взять себя в руки и придумать план действий. — Дару, очень медленно останавливай вращение. Надо выходить в космос чинить. Предлагаю панель оставить как есть и просто не тратить слишком много электричества. Аккумуляторы из отсека предлагаю перенести, например, в переходной отсек, или вообще в «Метель». Надеюсь, запасных кабелей хватит, чтобы подключить аккумуляторы к энергосистеме корабля. Третий и четвёртый отсеки — похоже, без вариантов, Маюри, теперь вы с Дару не побегаете больше по кольцу. Давайте решать, кто пойдёт. Окарин?       — Вообще-то, я думаю, что я нужен здесь. Может, ты пойдёшь? Это работа для тебя, ассистент!       — Да какой я тебе ассистент? Достал уже со своим «ассистентом». Пойдёшь ты!       — Нет, ты!       — Окарин, Курис-тян, не ссорьтесь! Давайте, Маюши пойдёт? Вы только скажите, что надо делать, — раздался голос сзади них.       Окарин с Курису переглянулись, а затем посмотрели на Маюри. Кажется, им обоим стало стыдно.       — Хорошо, пойдём все вместе. Быстрее управимся — быстрее вернёмся, — предложил Окарин.       — Идёт, — согласилась Курису.       Через двадцать минут Окарин, Курису и Маюри плавали в невесомости в шлюзе одного из отсеков, надев большие белые скафандры. Эти скафандры были явно крупнее и прочнее тех, что полагались темпонавтам перед посадкой в «Метель» на Земле — ведь те были рассчитаны лишь на то, чтобы при аварийной разгерметизации сохранить жизнь тому, кто внутри, а эти специально разрабатывались для долгой и комфортной работы в открытом космосе.       На спине у каждого из троицы был ранец системы маневрирования и жизнеобеспечения. Они учились управлять этой системой ещё на Земле, но там их двигала хитроумная система тросов, здесь же вместо тросов были небольшие двигатели, которые позволяли перемещаться в пустом пространстве. На левом предплечье каждого из скафандров был укреплён пульт управления маневрированием, на правом — разнообразные индикаторы, в том числе счётчик ресурса системы жизнеобеспечения, который отсчитывал секунды, оставшиеся до окончания кислорода и охлаждающей воды:       2:58:43…       2:58:42…       2:58:41…       Дару открыл шлюз, и пока что робкими и неуверенными движениями они выпорхнули в космос.       Да, отсюда определённо было видно больше, чем из иллюминаторов корабля. Вдалеке сияла Уппа, почти под ногами отсвечивал в утыканной звёздами бездне полумесяц новой так и не названной планеты, а за спиной висела гигантская снаружи «Стамина». На её «ободе» открывались зияющие дыры там, где была «крыша» третьего и четвертого отсеков, а в центре теперь, на фоне тарелки астролокатора, медленно покачивался на кабелях аккумуляторный отсек.       Осторожными движениями блоков маневрирования трое «ремонтников» направили себя к центру «Стамины».       — Так, Дару, мы приближаемся к переходному отсеку. Вокруг, вроде, всё хорошо. Обломки какие-то летают… — Курису докладывала на корабль о ситуации.       — Ух, какое тут всё огромное с этого ракурса! — восхищалась Маюри.       — Да, это впечатляет, но не стоит забывать о работе! — увещевал Окарин. — Наверняка Организация решила использовать свою астероидную пушку, и теперь нам…       — Слышу вас хорошо, — перебил Окарина голос из наушников. — Сейчас я разгерметизирую переходной отсек, а вы там давайте складывайте аккумуляторы туда. И ещё так, чтобы их было удобно крепить, а то полетят со своих мест, когда вращение вновь включим! — Дару поддерживал и инструктировал их с корабля.       1:34:12…       1:34:11…       1:34:10…       Они постепенно перетаскивали аккумуляторы в неповреждённую часть корабля. Курису отсоединяла и вытаскивала их один за одним из пробоины в стенке аккумуляторного отсека, Маюри подавала их Окарину, а он, прицепившись к самому верху переходного отсека и отбрасывая собой тень на антенну астролокатора, укладывал аккумуляторы в люк.       0:56:30…       0:56:29…       0:56:28…       Окарин уложил последний аккумулятор в отсек. Маюри с Курису отсоединяли более не нужный пустой аккумуляторный отсек от корабля. Полумесяц под ногами почти исчез: Уппа неторопливо заходила за горизонт планеты, и на «Стамину» медленно ложилась тень.       0:51:14…       0:51:14…       0:51:14.       Маюри посмотрела на свой счётчик ресурсов скафандра. Радиосвязь донесла до остальных её задумчивую реплику:       — Часики Маюши остановились… Странно…       Окарина прошиб холодный пот.       Он — слишком! — хорошо знал, что следует за этими словами.       — Маюри!!! — что есть силы, закричал он в микрофон скафандра.       — Окарин, что? — Маюри развернулась и дала импульс системе маневрирования, рванувшись в сторону Окарина.       Когда они столкнулись, Окарин попытался удержать её, но его пальцы лишь скользнули по ткани её скафандра — и он, получив почти весь импульс от удара, полетел в космос. Он пытался тормозить с помощью системы маневрирования, хотя в таком состоянии получалось это у него плохо, а Маюри теперь, почти не двигаясь, висела на его месте.       Уппа тем временем окончательно зашла за планету. IBN 9000 сообщил об этом Дару малозначащим сообщением «Пассивная звёздная ориентация потеряна. Приступаю к активной радиоориентации.» Антенна астроориентатора включилась и направила десятикиловаттный луч в сторону планеты…       Каким бы ни был умным бортовой компьютер, он не мог знать, что именно в этот момент прямо перед тарелкой антенны висит Маюри.       …И почти мгновенно тревожную тишину в наушниках разрезал её крик.       Дару в отсеке управления почти сразу понял, что произошло, и рванулся к аварийному щитку. Откинув защитную крышку, он с силой дёрнул главный рубильник вниз. Мониторы отсека управления погасли, вентиляторы, гоняющие воздух по отсеку, затихли, свет в коридоре потух. Астроориентатор, само собой, тоже отключился. Остались включёнными только те системы, что имели резервное питание — радиосвязь, аварийное освещение, блокировка люков и дверей…       Окарин, разобравшись, наконец, в системе ориентации, подобрался к Маюри — она была без сознания. Курису со смесью боли, ужаса и непонимания, чуть не плача, смотрела на Окарина и Маюри из-за стекла своего скафандра. Курису и Окарин с Маюри на руках, не сговариваясь, влетели в переходной отсек, Дару закрыл за ними шлюз, наполнил отсек воздухом — и они втроём полетели вдоль по шахте лифта к отсеку управления.       В отсеке управления Окарин начал снимать скафандр с Маюри. Её до того светлая кожа покрылась красными пятнами внутренних ожогов. Она вернулась в сознание, и увидев смотрящего на неё Окарина, что держал её на руках (вернее, в руках — учитывая невесомость), слегка улыбнулась и прошептала слабым голосом до боли знакомые слова:       — По крайней мере… Маюри… пригодилась… Окарину…       Она попыталась протянуть к нему руку, но рука остановилась на полпути, повиснув в бессилии, и глаза Маюри закрылись. Окарин еще несколько минут, чуть не плача, шептал: «Маюри, нет!» — но всем было предельно ясно: остаться в живых, после того, как тебя прошил десятикиловаттный луч СВЧ-излучения, невозможно.       Маюри, действительно, как тогда — вновь спасла Окарина от неминуемой смерти, вытолкнув его из-под антенны. И вновь это окончилось тем же самым…       На всё воля врат Штейна. Но почему эта воля такая жестокая?!..       Все, собравшись вокруг парящей в невесомости Маюри, молча смотрели то на неё, то друг на друга. На глазах у всех были слёзы. Юки и Курису смахивали их, и они разлетались по отсеку множеством искр, сверкающих в отблесках света Уппы, уже успевшей появиться из-за другого края планеты. Сузуха, с не по-детски серьёзным взглядом, касалась рукой волос Маюри и о чём-то думала.       Наверное, вот так же Маюри в её одиннадцать лет прощалась со своей бабушкой…       Первым смог взять себя в руки Дару. Включив электропитание, он поправил сбившуюся ориентацию корабля и полетел в переходной отсек, чтобы зафиксировать сгруженные в него аккумуляторы и подключить их к электросети корабля.       Курису через несколько минут нашла в себе силы оторваться от безрадостной картины. Вспомнив слова Маюри — «…когда ты будешь грустить, просто обними плюшевую Уппу, и тебе сразу станет легче…» — она поплыла в один из жилых отсеков, притащив из него с собой одну из Упп. Найдя себе укромное место в уголке отсека, она обняла её, уткнулась в неё лицом и тихо, но горько зарыдала.       Юки с Сузухой куда-то уплыли, стараясь не показывать своих переживаний, но по рассеянному, полному слёз взгляду обоих было понятно, что им тоже нелегко.       За следующий час никто из команды не сказал друг другу ни слова.       Первым молчание прервал Дару.       — Раскручиваем «Стамину»?       — Нет, — прервал его Окарин, до того безмолвно вглядывавшийся в лицо Маюри, которую он придерживал рукой и искал ответ на вопрос «Почему?!».       Он взял Маюри и поплыл с ней в центральную зону корабля. Здесь висело четыре двухместные спасательные капсулы. Открыв дверь одной из них, он начал усаживать Маюри туда.       — Что ты собираешься делать? — спросила увязавшаяся следом Курису.       — Оказать ей… В некотором роде последние почести, которые мы еще можем для неё сделать.       — В смысле?       — Мореплаватели, покорявшие океаны Земли, находили свой покой не на клочке земли где-то вдалеке от места геройской гибели, а на дне моря. Лётчикам, что разбивались на самолётах, ставили памятники на месте катастрофы. Космонавты, чьи жизни забрал космос, не возвращались на Землю… — Окарин даже в такой ситуации не мог обойтись без своего обычного пафоса.       — ???       Он ничего не ответил, только взял из кабины, куда он только что усадил Маюри, переносной пульт управления, посмотрел на Маюри в последний раз и закрыл люк. Проверив, что замок люка зафиксировался, он нажал кнопку сброса капсулы. Раздался негромкий хлопок — и в соседнем иллюминаторе стало видно, как капсула медленно отплывает от корабля. Прикинув примерное направление, Окарин сориентировал её двигателями против движения и дал импульс схода с орбиты.       За процессом, как оказалось, уже наблюдали все присутствующие на корабле. Сузуха, глядя на удаляющийся шар капсулы, грустно помахала рукой — словно прощаясь с Маюри. Капсула сначала улетела куда-то назад по орбите, но потом стала понемногу нагонять «Стамину», при этом всё больше и больше удаляясь вниз. Она было превратилась в совсем незаметную точку, но на фоне вечерней атмосферы планеты эта точка начала светиться и оставлять за собой едва заметную белую ниточку следа.       Когда точка и след, наконец, пропали из поля зрения, весь экипаж в подавленном расположении духа вернулся в отсек управления.       Теперь на корабле осталось лишь пятеро.       — Я… — начала сквозь слёзы Курису, — Я предлагаю назвать эту планету «Маюри». Кто согласен?       Все молча подняли руки.       — Единогласно, — проговорила Курису и начала вбивать в IBN 9000 новое название планеты.       — Теперь Маюри вечно будет рядом с Уппой… — меланхолично отметил Окарин и закрыл лицо руками.       Звёзды тоже умирают, и когда-нибудь система Уппа-Маюри тоже прекратит существование. Но по сравнению с жизнью людей — что всего миг для Вселенной, планете Маюри предстоит существовать еще долго…       В отличие от той, в чью честь она была названа.