***
Флор проспала почти целые сутки. Ее лицо немного опухло: шишка-синяк синим бугром выросла на лбу, нос от переносицы до самого кончика увеличился в размерах, а лед, который Янсен периодически прикладывала к своим боевым ранам, служил разве что моральным утешением. «Тони Укхвай единственный, кто мог знать о существовании этих документов помимо самих ребят. Но зачем ему их красть? — размышляла Флор, — обличить Туомаса? Ему не поверят, он же сумасшедший. Его повяжут и отправят в психушку без выяснения мотивов его побега. Если рассматривать месть, как его цель — это вполне логично, но зачем для осуществления мести ему эти документы? Устроить Туомасу обвинительный дождь? Хотя, если он будет действовать через второстепенных лиц, у него может все получиться. Но кто захочет связываться с преступником? — но тут ее осенило, — Йоханна! Она же его бывшая невеста, и, скорее всего, (если у него нет живых родственников или верных друзей) первым делом он попытается связаться с ней… Но кто тогда обокрал ее? Она ничего не рассказала, хотя однозначно должна знать Тони в лицо… или она чего-то недоговаривает. Свободно перемещаться Тони не мог: постерами с его лицом украшены все столбы в Китеэ. Надо поговорить с Йоханной». Девушка перевела взгляд на окно, за которым светило утреннее солнце. В голове из короба новых идей выросла страшная путаница, и отчего-то Флор захотелось все выяснить, расставить все точки над «i». Самой себе ответить на вопрос: зачем это ей? — девушка не могла. То ли это было типично женское любопытство, то ли страх за собственное будущее, то ли желание помочь друзьям, то ли попытка микоризой прорасти в корни группы — об этом было настолько неприятно думать, что эти размышления Флор решила оставить на потом, когда все окончательно разрешится. Какую легенду о причинах беспорядка в доме придумал Эрно, Флор не знала. За предшествующие двадцать четыре часа она ни разу не вышла из комнаты, даже тогда, когда понадобилось сменить лёд. Все ее мысли были обращены к внезапной череде происшествий, которые, она не сомневалась, были напрямую связаны с темным прошлым Туомаса. Возможно, в одиночку ей не следовало принимать решение окунаться с головой в эту кутерьму, но отговаривать было некому, да и вряд ли бы получилось. Время близилось к полудню, когда Флор впервые за прошедшие сутки покинула свою комнату. Все следы борьбы в доме исчезли, вокруг было тихо и спокойно. Мягкий солнечный свет заливал пустой коридор, из кухни доносились запахи специй и жареного мяса. Все точно вернулось на круги своя. С секунду Флор стояла в оцепенении, в изумлении оглядываясь вокруг. Ее тело ломило, голова кружилась, и девушка в очередной раз почувствовала себя плохо, на грани тошноты и потери сознания. Она уже не сомневалась в том, что заработала сотрясение мозга, но времени на больницу не было. На кухне Флор встретила Йоханну, по-хозяйски управляющуюся с шипящим на сковородке беконом. — С добрым утром, — Куркела улыбнулась ей и жестом пригласила сесть за небольшой столик. — Как ты себя чувствуешь? — Флор недоуменно свела брови на переносице, про себя гадая: рассказал ли ей о произошедшем Вуоринен или девушка ничего не подозревает и проявляет обыкновенное любопытство? Но долго ей думать не пришлось, Йоханна продолжила: — Эрно сказал, что тебе стало плохо, ты потеряла сознание, и я не стала тебя беспокоить. Не хочешь перекусить? Ты выглядишь… бледной. «О, Боже, не ври, я похожа на Медузу Горгону, которую переехало асфальтоукладчиком», — мысленно ответила ей Флор, представляя себе, насколько ужасно выглядит ее лицо. Нанести тональный крем из-за сильных болей она так и не смогла, пришлось идти так. На предложение поесть, Флор отрицательно покачала головой. Мясо пахло очень аппетитно, но девушка чувствовала, что если возьмет хотя бы кусочек в рот — ее вывернет наизнанку. — Йоханна, мы же друзья, да? — Да, Флор, конечно, — стараясь придать своим словам максимально мягкое звучание, Куркела настороженно скосила на нее глаза, сразу уловив в словах Флор подвох. — Могу ли тебя о кое-чем тебя спросить. Я понимаю, что это личное и мне не следовало бы лезть… но это очень важно. — Если ты о Туомасе, то я уже говорила Эрно, скажу и тебе: я не знаю, куда он уехал. Он ни звонит, ни пишет, никак не дает о себе знать, — несколько раздраженно протараторила Йоханна. Этот вопрос знатно приелся ей за последнее время, и она уже не могла спокойно на него реагировать. Как жену и как женщину ее унижало то, что Туо позволяет себе бесследно исчезать и игнорировать ее. Она изо всех сил старалась поддерживать семейный очаг, но самому Туо это, казалось бы, совсем не нужно было. И сейчас в очередной раз Йоханна чувствовала себя брошенной и забытой. — Нет, это не касается Туомаса. Это касается Тони Маттинена. Ты знала, что не так давно он сбежал из психиатрической больницы? — Я не понимаю, о ком ты говоришь, — Йоханна безразлично пожала плечами. Янсен внимательно следила за реакцией собеседницы, но ни одни мускул не дрогнул на ее лице. — Кто это? — Флор растерянно уставилась в пол, переваривая услышанное. То есть, Эрно сказал ей неправду? Приметив замешательство Янсен, Куркела отвела глаза. Ее странная полуулыбка будто бы говорила: «Знаешь, я бы не советовала тебе играть в детектива, добром это не кончится. То Туо ищешь, то какого-то психопата. Добьешься того, что тебя либо уволят из группы за вмешательство в личную жизнь, либо маньяк перережет глотку». — То есть, никакого Тони Маттинена ты не знаешь? — Нет, — Йоханна скрестила руки на груди, — Флор, с тобой точно все в порядке? — На самом деле, я уже не уверена… — задумчиво пробормотала девушка, хмурясь, — я, пожалуй, пойду свежим воздухом подышу. — Да, конечно. На улице как раз солнышко. Только не уходи далеко, мало ли что. Ты, правда, выглядишь очень бледной. Выйдя на свежий воздух, Флор села на самую нижнюю ступеньку крыльца и подставила саднящее лицо косым лучам солнца, пробивающимся сквозь серпы веток деревьев. «Твою мать, ну что мне с этим делать? — она приложилась виском к перилам. — Кто-то из них врет. Осталось узнать, кто именно». Ей хотелось верить в то, что Эрно говорил ей правду. Казалось бы, у него у единственного нет мотива скрывать что-либо, он раскололся и на правах друга выдал ей историю из криминального прошлого Туомаса. С каждой новой секундой пребывания на воздухе, в голове Флор росла и крепла сомнительная мысль, воплощение которой в реальность грозило немалыми проблемами. Но теперь Янсен была уверена, что осталась одна, никто не захочет ей помогать, у других слишком много тайн, которыми они не хотят делиться. Флор вернулась в дом, заглянула на кухню в поисках аптечки. Йоханна продолжала заниматься приготовлением еды. — Тебе лучше? Может, съездишь в больницу? — Не стоит. Я выпью обезболивающего и пойду еще вздремну. — Тяга ко сну — первый признак сотрясения, — обеспокоенно заметила Куркела. — Все в порядке, не переживай. А где ребята? — Марко с Троем и Юккой отсыпаются. Эрно уехал в город по каким-то делам, а что? Тайком от Йоханны Флор сунула пачку таблеток в карман брюк и вышла из кухни. Она беззвучно проникла в гостиную, где временно обустроилась Куркела — возвращаться домой она пока побаивалась, поэтому Эрно предложил ей пожить несколько дней на острове, так и ему было спокойно, и ей не одиноко. Периодически прислушиваясь к звукам из коридора, Флор выудила из куртки Йоханны ключи от их с Туомасом дома и быстро нырнула в свою комнату. Опасаясь быть замеченной, она не решилась выйти через центральный выход, Куркела могла увидеть ее, поэтому Флор открыла окно в своей спальне и через него вылезла на улицу. «Если никто мне ничего не хочет говорить, то я выясню все сама», — твердо решила она, лесом добираясь до пристани — к несчастью, окна кухни выходили на ту самую тропинку, что вела от крыльца к лодкам. Через пятнадцать минут Флор сидела уже в лодке и пыталась завести мотор. Таблетки подействовали быстро, и вскоре Янсен практически не чувствовала боли в лице — оно онемело как под действием морфия. Вызванное еще дома такси уже ждало ее на берегу. Не прошло и получаса, как Флор на всех парах неслась в дом Йоханны Куркелы, нервно перебирая в кармане связку металлических ключей. И ей было совсем не стыдно. Им же не стыдно врать названым друзьям в глаза. Ей не хотелось думать о том, насколько такая дружба поверхностна и пуста. По крайней мере, не сейчас. Еще через полчаса она была на месте. Подчинившись внутреннему безосновательному порыву, Флор отпустила таксиста и направилась в дом. Дрожащей рукой она поднесла ключ к замочной скважине и замерла, переводя дух. Ее бывалую уверенность в правильности этого поступка как ветром сдуло. «Об этом никто никогда не узнает. В конце концов, я же не собираюсь ее обворовывать!» — твердо сказала она сама себе и вставила ключ в дверной замок. Щелк. В какой-то момент Флор показалось, что дом нежилой — он казался пустым, просторным, голым, без намека на человеческий след. В прошлый раз, когда девушке довелось здесь побывать, она не испытывала этого странного чувства, хотя, казалось бы, все предметы интерьера, вещи остались на прежних местах. Медленным шагом она продвинулась вдоль по коридору, зашла в залитую полупрозрачным солнечным светом гостиную, разгромленную, грязную. С чего начинать, что искать — Флор никак не могла определиться. Необходимо было отыскать улики, которые направят на нужный след, но тогда вставал еще более серьезный вопрос: как эти улики должны выглядеть? «Вереница этих странных событий пришла в движение в ночь того дня, когда в газете появились первые новости о побеге Тони. Исходя их этого, можно предположить, что беспорядок утроил именно он. Если бы в квартиру ворвался вор, он в обязательном порядке что-нибудь забрал с собой. Но Йоханна уверяла, что все бумаги и драгоценности остались в целостности и сохранности. Итак, допустим, сюда ворвался Тони. Зачем? Он мог искать те самые бумаги, которые были украдены из дома на острове, или Йоханну. Она была сильно напугана, когда мы приехали. — Флор медленно окинула взглядом гостиную, в надежде обнаружить хоть что-нибудь непривычное. С трудом она начала вспоминать, как в тот злосчастный день оказалась в этом доме с Эрно и Марсело, как увидела Куркелу в крови и как та, заикаясь, рассказала, что с ней произошло. — В таком состоянии Йоханна не смогла бы соврать — у нее случилась истерика». В голове у Флор внезапно всплыла одна деталь из рассказа Куркелы: взломщик был похож на Туомаса, только поэтому Йоханна и открыла ему дверь. Следом за этим воспоминанием перед глазами пронеслась ситуация в типографии: когда произошла заварушка с подсобкой, Флор видела Туо. «Но… зачем Туомасу проникать в собственный дом и бить свою же жену, когда он и без того прекрасно знает, где находятся документы? И зачем ему тащиться с ними в типографию? — Янсен в ужасе присела на край дивана посреди комнаты, нервно кусая губы. — Не могло же нам обеим показаться…» Но ход ее мыслей нарушил грохот падающих книг, неожиданно разрезавший тишину в доме. Флор подскочила на месте и схватила первый попавшийся под руку предмет. Им оказался настольный светильник. «Преступник всегда возвращается на место преступления?..» — девушка невесело улыбнулась, искренне надеясь на то, что ошибается. Как бы она не храбрилась, но встречаться с неадекватным человеком, способным на убийство, ей совсем не хотелось. Но за тем грохотом последовала только тишина. «Может, полицию вызвать? Или срыть отсюда к чертям собачьим?» — Что ты здесь делаешь? Флор от неожиданности выронила светильник и испуганно скосила глаза на проход в спальные комнаты, после чего громко облегченно выдохнула, едва подавив в себе приступ ненормального смеха. У стены стоял Эрно. Белый как мел, с округлившимися от удивления глазами. — Ты даже не представляешь, как сильно меня напугал! — Янсен украдкой вытерла скопившиеся в уголках глаз слезы и сдавленно улыбнулась. — Такими темпами в скором времени мне могут понадобиться подгузники. — Я не слышал, как ты вошла, — но Эрно продолжал стоять на месте, недоверчиво сверля девушку взглядом. — Как ты попала в дом? — У меня были ключи. Я вытащила их из куртки Йоханны. — Зачем ты сюда приехала? — У меня к тебе тот же вопрос. С секунду Вуоринен молча таращился на нее, но после вздохнул и сел на диван, жестом приглашая Флор последовать его примеру. Девушка не преминула воспользоваться предложением. — Мог и не спрашивать. И без того ясно, зачем. Но тебе не следует в это вмешиваться, Флор. — Уже вмешалась. И отступать я не собираюсь, — не терпящим возражений тоном заметила Янсен. — Йоханна сказала, что никакого Тони Маттинена она не знает. Почему ты обманул меня? — но Эмппу не отвечал. — Эрно, я знаю, что тебе не нравится мое участие в этом деле, но я никуда не денусь и чудесным образом на время не испарюсь, хоть сто раз облей меня водой. Мне казалось, что мы решили работать вместе. А ты меня обманул. — Я тебя не обманывал, я сказал все, что знаю. А приехал сюда только потому, что надеялся найти зацепку, чтобы понять, как действовать дальше. Мы сели в лужу, Флор, понимаешь? Здесь ничего нет. — Давай так, — Флор взяла его руки в свои, — у меня есть кое-какая версия. И я хочу ею поделиться. Паниковать бесполезно, сам понимаешь. Будем действовать сообща, ладно? — Эрно согласно кивнул, и девушка почувствовала, как он крепче сжал ее ладони. — Взломщик, проникнувший в дом Йоханны, ничего не унес с собой. Не унес, потому что не нашел того, что искал. Документов. Всем известно, что у Туомаса есть еще один дом — на острове. Взломщик направился туда, пока никого не было, обшарил дом, отыскал тайник и забрал документы, после чего направился в типографию, чтобы сделать копию, которую можно отправить журналистам. Очевидно, что тот, кто был в доме на острове, не мог быть Тони. Он бы ни за что не отправился в город, он в розыске, это было бы слишком рискованно. Но есть одна деталь… очень странная деталь. Помнишь, когда мы были в типографии, я сказала, что видела Туомаса? А теперь вспомни то, что нам рассказала Йоханна: она приняла того взломщика за Туомаса, поэтому позволила ему войти. А дальше по известному сценарию. — Кто-то копирует Туомаса? — Или это и есть Туомас. — Нет, — Эрно нахмурился, — зачем нужны эти документы, если они его же и компрометируют? Флор пожала плечами. — У нас есть два варианта: либо у Тони есть сообщник, руками которого он пытается разоблачить Туо, либо Туо сбрендил и сам устроил этот цирк. В виду последних событий, возможно и такое. И что нам делать дальше? Мы спугнули взломщика, сейчас он может быть где угодно. — Но у него до сих пор нет копий документов. Если он не дурак, то подстрахуется и пошлет их в несколько редакций, может, даже в желтую прессу, чтобы новость распространилась быстрее. Я могу только предполагать. — Вуоринен замолчал, задумчиво опустив голову. Ситуация, в которой они оказались, казалось, не имела выхода. Но думать о том, что вполне возможно уже завтра все будут знать о том, какой ценой Nightwish выкарабкались из финансового кризиса, отчаянно не хотелось. Но в голове Эмппу царила безыдейность. — Но сидеть сложа руки нельзя. — У тебя есть идеи? — У меня есть мысль, но для ее воплощения нам понадобится помощь. Можно попробовать перехватить его, устроив засаду. Но для этого нужно узнать о количестве типографий в городе. Это может сработать, если он не уедет из Китеэ или не решит залечь на дно. Наше появление ошеломило его, в панике он мог не додуматься до этого. — Ты предлагаешь надеяться на удачу, это смешно. В городе больше десятка одних только типографий, не говоря уже о мелких конторках, которые встречаются на каждом углу. Нас двое, а помощи ждать неоткуда. — Эрно на секунду замолчал, обмозговывая пришедшую в голову мысль. Он осознал то, что их противник все это время действовал крайне суетливо. Это могло значить следующее: либо он спешит, либо боится быть пойманным. Быть может, оба фактора одновременно. Двойная порция страха только усугубляет ситуацию для него. Где страх — там нерешительность, а где нерешительность — там предсказуемость. — А у нас нет другого выбора. Другие пути нам заказаны, — Флор пристально смотрела на него, сдвинув брови у переносицы. Эрно поднял голову и тихо сказал: — Пожалуй, я знаю одного человека, который мог бы нам подсобить. Янсен победно сверкнула глазами.***
Утро для него началось с назойливого предчувствия грядущих неприятностей (казалось бы, они неотступно преследуют его с тех самых пор, как он впервые приехал в это злосчастное местечко). Это было сродни занозе в большом пальце во время игры в боулинг: оно зудело, ныло, грызло и подтачивало изнутри, всячески мешало сосредоточиться на деле. И от этого становилось дискомфортно и неловко. «И почему со мной должно что-то случиться?» — размышлял Марсело, поглаживая пальцами правой руки керамическую кружку с крепким кофе. Сквозь тюль на кухню пробивались солнечный свет и бодрые голоса птиц, но царящая в доме тишина угнетала. Родные Тарьи отправились к своим родственникам в северную часть города, забрав Наоми с собой. Они думали, что дочь мешает ему работать, но на самом деле Наоми была единственным, что спасало его от самоедства и волнения. В отсутствии дочери все мысли Марсело снова обращались к Тарье. Кабули не понимал перемен, случившихся с его женой, и это его не на шутку беспокоило. Из тяжелых мыслей его вытянул неожиданный звонок на телефон. Марсело вздрогнул, взял мобильный и глянул на дисплей. Проблемы действительно не заставили себя ждать: звонил Эрно. Кабули не хотелось оказаться вмешанным в какую-нибудь неприятную ситуацию, но что-то подсказывало ему, что не возьми он трубку, будет только хуже. — Да, я слушаю. — Прости, что отвлекаю, но у меня к тебе есть особо важное дело, но это не телефонный разговор. Мы можем встретиться? Через две минуты Марсело уже был в пути, а еще через двадцать — у назначенного места. Кабули предполагал, что это будет кафе или бар, но, к его разочарованию, этим местом оказался маленький парк. Позже Марсело понял, почему Эрно выбрал его, но только потом, а сейчас он терзался сомнениями и упрекал себя за то, что согласился явиться сюда. Кабули уже начинал чувствовать себя девочкой по вызову. В парке было тихо и безлюдно, и Марсело не составило труда отыскать Эрно. Он опять был в компании Флор. Кабули мгновенно смекнул, что, вопреки всем его попыткам остаться в стороне, в какую-то аферу он все-таки оказался втянут. — Что случилось? — сразу задался вопросом он. — Нам нужна твоя помощь… — Я это уже понял. — Дело очень серьезное. — Это я тоже понял, — Марсело взглянул на лица Эрно и Флор, на которых застыло выражение вселенской скорби. — Так рассказывайте и давайте без предисловий. — Нам нужно выследить человека, — но поймав на себе удивленный взгляд аргентинца, Флор поспешила пояснить: — Да, звучит странно, но проблема в том, что этот человек украл важные документы, касающиеся группы, и если эти документы попадут в прессу, Nightwish конец. — Да вы рехнулись. — Еще б тут не рехнуться, — невесело улыбнулся Эрно. — Но нам некого просить о помощи, ты единственный, кому мы можем довериться. — А как же остальные члены группы? — А, эти невменяемые алкоголики?.. — Флор закатила глаза, — они в запое третий день, сейчас отсыпаются. А у нас каждая минута на счету. Туомаса нет в городе, с ним никак не связаться. Действовать через полицию — не вариант, журналисты быстро пронюхают, что к чему, и все наши старания накроются медным тазом. Мы и без того надеемся на удачу. А с тобой у нас больше шансов. Все это звучит дико, понимаю, но, поверь, если бы у нас был другой выход, мы бы не стали тебя беспокоить. Это очень важно. Марсело присел на первую попавшуюся скамейку, пытаясь уверить себя в том, что происходящее с ним — вовсе не сон. Исходя из услышанного, он понял лишь то, что сейчас судьба группы висит на волоске и кроме этих двоих никто не пытается разрешить образовавшуюся проблему. Не будь Флор и Эрно рядом, Марсело бы рассмеялся, громко, заливисто. Все складывалось до невозможного глупо и смешно. Нашли к кому обратиться! К человеку, имеющему личные счеты с группой и Туомасом в отдельности. Не то чтобы Кабули был злопамятным (и злым он не был, и память нередко подводила), но те жуткие скандалы, которые Холопайнен устраивал из-за глупой ревности Тарье, угрозы и намеренную травлю — он никогда не сможет забыть. Да, время лечит, да, люди меняются. Но когда ты помнишь об их гнусности, не хватит и тысячи лет, чтобы излечиться хотя бы на треть. Тем не менее, позора и худого конца группе Марсело не желал, ему было все равно. Прошлое осталось далеко позади, он жил настоящим, а в настоящем ни группа, ни Туомас, ни Эрно с Флор неприятностей ему с Тарьей не чинили. Жажда мести давно остыла, злость выкипела. «В конце концов, на зло положено добром отвечать, верно?» — Кабули нахмурился собственным мыслям. — Ладно, — его голос прозвучал сипло, — что я должен делать? Эрно подавил в себе облегченный выдох: в отличие от Флор, он не надеялся на содействие Марсело.