Все пути надежды

Темнело. По небу летели, подгоняемые ветром, тяжелые тучи. Накрапывал мелкий нудный дождь. Лето решило прикинуться осенью. Себастьен подгонял коня, продрогнув по дороге и мечтая о стакане подогретого вина и плотном ужине. Ехать было еще не близко – особняк Приддов находился на другом конце Олларии, да еще эта глупая задержка в пути. Кто бы мог подумать, что у Арто соскочит подкова, и придется искать кузницу. Его внимание привлек крик возле одной из таверен – дешевым заведением, куда юный герцог не заглянул бы ни за какие коврижки, до того она казалась грязной и убогой. Кричала девушка в дешевом ярком платье, вырываясь из рук державших ее дюжих молодчиков. Себастьен повернул коня – даже если после эр Валентин будет недоволен, все равно, оставить в беде даму, даже из «низов» недостойно Колиньяра. Одного удалось проткнуть шпагой – детина с бородой упал, не издав ни звука. Но другой. низкорослый и верткий, прыгнул на спину коня позади юноши. А дальше… Себастьен помнил лишь то, что ему пришли на выручку, но в темноте не разглядел лица. Все завертелось, снова раздался оглушительный девичий визг и наступила полная тишина и темнота. - Сударь, как вы себя чувствуете? Рука и голова отдались порцией боли. Движения сковывала повязка, впрочем, двигаться не хотелось. Себастьен с трудом сдержал стон и огляделся. Комната была незнакома юному герцогу. Он лежал, укрытый одеялом, рядом возился какой-то человек в лекарской мантии. А в кресле сидел молодой, ненамного старше самого Себастьена, человек невысокого роста. При свете свечи юноша разглядел черты лица незнакомца – правильные, и не лишенные приятности. Но все же во взгляде было нечто… непонятное. Так смотрит сьентифик на объект изучения, так рассматривают редкую бабочку или незнакомого зверька. Но тут молодой человек улыбнулся – улыбка была весьма искренней. - Хорошо, что вы пришли в себя так скоро. Кому сообщить о вас? Ваши родные, наверное, волнуются. - Нет, - голос Себастьена прозвучал как-то сонно, - но эр наверняка злится. - Кто ваш эр? - Господин супрем. На лице незнакомца появилось неподдельное удивление. - О, вы служите у весьма приятного и справедливого человека. Вам повезло, что вы остались живы. Колиньяр приподнялся на локте здоровой руки. - Это вы… спасли меня? - Не стоит благодарить. Долг дворянина – поддержать слабейшую сторону. Впрочем, вы тоже ринулись спасать слабейшее создание. - Д-да, - голова закружилась, и Себастьен снова лег. - Впрочем, я не представился. Родригес Сэц-Карваль. Дворянин, хоть и не знатного рода. - Себастьен, герцог Колиньяр. Хоть, можно сказать, Сэц-Колиньяр. - Надеюсь, вы не откажетесь провести ночь под этим кровом. Лекарь настоятельно не рекомендовал вам садиться в седло после удара п голове. Вы можете упасть и попасть под копыта коня. Сейчас ночь, пошел ливень, я полагаю, ваш эр дождется вас утром. - Только, прошу. пошлите слугу с запиской. - Обязательно – улыбнулся вновь Родригес, - а пока предлагаю выпить вина. Лекарь сказал, вам не повредит. - За знакомство, и благодарю вас, - сказал Себастьен, устраиваясь поудобнее на подушках. - За знакомство, - отсалютовал ему бокалом Родригес, - и за судьбу, что свела нас, пусть и не в самых лучших обстоятельствах. - Скажите, та девушка… она спаслась? - Конечно, и весьма переживала из-за вашей раны. Но с ней все в порядке, Висельники убиты. Если бы мой отец, генерал Карваль, стал комендантом Олларии, он выбросил бы всю заразу из города, уж поверьте мне. Жаль, что об отце я знаю немного и лишь по рассказам матушки. - Я тоже, - невольно вырвалось у Себастьена. - Что – тоже? - Знаю о своем отце по рассказам матушки. Он погиб на дуэли до моего рождения, ему было всего семнадцать, как мне сейчас. - Вот видите, - Родригес вновь наполнил бокалы, - у нас с вами много общего, и за это я предлагаю выпить. Вино кружило голову – а может, это были последствия удара. Но Себастьен с трудом поставил бокал на прикроватный столик и закрыл глаза. - Скажите, это ваш особняк? - О, нет. Откуда у меня может быть столь прекрасный дом, хоть и на окраине Олларии? Я лишь живу тут, но все в свое время. А пока вам надо отдыхать. Доброй ночи, герцог. Свеча погасла, и все погрузилось в темноту – уже во второй раз за вечер. - Да, Себастьен, вы признаться, заставили меня поволноваться. Я уж полагал, вы пали бесславной жертвой ночных грабителей. - Так оно и было, эр. Меня спас один человек… Родригес. К своему стыду Колиньяр понял, что запамятовал его фамилию. Помнил лишь то, что Родригес, как и он сам, был бастардом. - Неужели так было трудно отправить слугу с запиской? - Я и попросил это сделать. - Но я ничего не получил, и, признаться, был в недоумении. Утром вас нашел зеленщик – ваш конь стоял у ворот, а вы лежали прямо на земле. Боюсь, теперь у вас начнется лихорадка. Эр Валентин выглядел уставшим и расстроенным. «Неужели он волновался из-за меня?» - подумал Себастьен, глядя в лицо супрема, который, казалось, постарел на добрый десяток лет. - Отдыхайте, Себастьен, лекарь сказал, вам не следует вставать несколько дней, а то и неделю. Рана не опасна, но удар по голове может принести неприятные последствия. Слуга в лиловом помог выпить тинктуру и подал чашку с водой. Снилось оруженосцу что-то неясное. Огромный черный паук оплетал его своей паутиной, она была крепкой и длинной. Юноша попытался вырваться – не вышло. А паук обматывал его так, что получился крепкий черный кокон. И вдруг Колиньяр понял, что под этой паутиной он сам становится пауком, руки и ноги превращались в паучьи лапы. С трудом он выпутался из паутины – на это раз сновидений. Лекарь был прав – лежать пришлось неделю. Валентин не навещал оруженосца – он почти не появлялся в особняке. События в столице требовали его внимания. То, что Сэ стал Первым маршалом, пришлось по нраву далеко не всем. Многие из уцелевших Людей чести говорили, что младший Савиньяк не справится с обязанностями. Регент отбыл в Тарнику вместе с королевской семьей. И все обязанности в столице легли на плечи двух друзей, бывших однокорытников. Валентин помогал Арно, чем мог. И кучка «Ызаргов Чести» на время притихла, выжидая другого момента, чтобы захватит власть в Олларии. Ничего этого Себастьен не знал – он спал, просыпался и снова засыпал. А когда лекарь отменил тинктуру, то юному Колиньяру принесли письмо от его нового знакомого. Родригес писал, что он был весьма удивлен исчезновением Себастьена поутру, а также выражал надежду на скорое выздоровление. И юному герцогу впервые со дня смерти Лоццио стало тепло на душе.