За кадром

      Когда через два с лишним часа Полина наконец-то пришла в себя, то первой, кого она увидела рядом с собой, была Лариса. Подумала, что это ей кажется, закрыла глаза – снова открыла – Раевская никуда не исчезла. Почувствовала горький привкус разочарования – не её ей хотелось бы увидеть. - Не пытайся встать, тебе лучше ещё немного полежать, - в руке у неё появился маленький карманный фонарик.       Склонившись над ней и оттянув веки, она направила тонкий луч света сначала в один её глаз, потом в другой. Удовлетворённо кивнула. Достав из небольшого саквояжа, который стоял рядом с ней, тонометр, смерила давление. Посчитала пульс, взяв её за запястье. Уварова не сопротивлялась и не задавала вопросов. Потом перетянула ей жгутом руку чуть повыше локтя и, найдя вену, ввела тонкую иглу. Полина равнодушно смотрела, как её кровь перекачивается в шприц. Набрав нужное количество, осторожно вытащила иглу и согнула ей руку в локте. - Вот так можешь подержать?       Полина кивнула.       Лариса надела на иглу колпачок и положила шприц с кровью в саквояж. Взамен вытащила фонендоскоп. - Подними футболку, мне нужно тебя послушать.       Слегка приподнявшись, она выполнила её просьбу. Поморщилась, когда холодная поверхность мембраны коснулась кожи. Закончив обследование, Лариса сложила прибор в саквояж и достала из него другой шприц и ампулу. Отломав край, быстро набрала в него жидкость. - Что это? – также равнодушно спросила Полина, поправляя футболку.       Спросила просто так, чтобы не молчать. После того, что с ней происходило, что он с ней делал, чего она даже не помнит, ей, по большому счёту было всё равно, что сейчас делает Лариса. - Витамины, - Раевская взяла другую её руку и сделала укол. - Уже можно опустить руку? – спросила Полина через какое-то время. - Да.       Она снова легла и прикрыла глаза. Лариса чувствовала, что её изучают сквозь ресницы, и ей было неуютно под этим взглядом. Она ни в чём не виновата перед ней. Пусть задаёт вопросы своему мужу, а она не обязана что-то ей объяснять. И всё равно лёгкое чувство вины точило её, не давая покоя, как и все эти несколько недель. Она могла просто рассказать ей обо всём, но не сделала этого. Потому что когда-то Уваров сохранил её тайну. Раевский так и не узнал, в какой смертельной опасности находилась его жена во время беременности.       Раевская не могла сейчас встать и уйти. Нужно дождаться возвращения Вадима. Он поехал в школу за детьми – своим сыном и её дочерью. Уехал почти сразу после того, как Лариса приехала к ним в дом. Сама. После того, как не находя себе места из-за какой-то неясной тревоги, позвонила ему, чтобы узнать, как прошёл приём последней дозы. И как сорвалась, наорав на него, когда узнала, что он не смог дать Полине «лекарство» в тот же день вечером, когда она передала ему ампулу. И во что это всё вылилось. Он, правда, возражал против её приезда, но в ответ Лариса пробурчала, что поздно играть в секретность, раз Полина уже почти обо всём знает.       Когда она приехала, его жена лежала на диване в гостиной без сознания. Внешне это было похоже на обычный обморок. Лариса заявила, что останется у них до тех пор, пока Полина не придёт в себя. Предупредила, что если её состояние ухудшится, она вызовет «скорую» и добьётся госпитализации. И плевать ей на то, что он думает по этому поводу. Уваров не стал с ней спорить. Она ещё подумала – почему он так легко согласился? И лишь потом поняла – он просто устал, его физические и душевные силы на пределе.       Полина разглядывала Раевскую сквозь неплотно сомкнутые ресницы. Она помнила всё, что случилось на кухне, весь их разговор с ним, после того, как она нашла ампулу. От первого до последнего слова. Вспомнила, как и почему у неё возникли эти страшные подозрения. По дороге из школы домой Артём стал рассказывать о прививках, которые им будут делать завтра. А до этого она увидела Вадима и Ларису в кафе. И в её голове что-то щёлкнуло. Как будто кто-то нажал выключатель в тёмной комнате, где Полина, натыкаясь на предметы, пыталась найти выход.       «Любовники не встречаются так открыто, у всех на виду. Для этого существуют другие места. Он – генетик, она – вирусолог. Он держал в руках чип Колчина, прежде чем отдал его копию Шевцову. «INGRID» - вот их связь».       Вадим сказал, что в ампуле лекарство для неё, и, разумеется, она ему не поверила. Это объяснение казалось слишком уж простым, а потому нереальным. Проще было поверить в то, что он опять ступил на скользкую дорожку. И втянул в этот кошмар Ларису. Интересно, а Раевский в курсе, чем они занимаются?       Когда Полина поняла, что не успевает уничтожить ампулу и ей придётся выпить это так называемое «лекарство», она решила больше не сопротивляться. По его взгляду видела – пусть даже и силой, но он заставит её это сделать. Когда медленно пила растворённое в воде непонятно что – свою жизнь или смерть? – как за спасительный якорь цеплялась лишь за одну-единственную мысль – он не может причинить ей вред. И лишить их сына матери. Только это удержало её от дальнейших глупостей, которые бы лишь усугубили и без того непростую ситуацию.       «Я жива». Это была первая мысль, которая пришла ей в голову, когда она открыла глаза. Она её скорее почувствовала, чем осознала. Увидев Ларису, подумала, что у неё галлюцинации. Но та никуда не исчезла, и это лишь подтвердило первоначальную мысль – она жива. - Где мой сын? – прошептала Полина еле слышно. - Со своим отцом, - ответила Лариса, убирая с лица прядь волос. – Вадим поехал за ними в школу. - За ними? – переспросила она. - У меня не было времени забрать дочку. И не с кем её оставить. - Он привезёт их сюда? – уточнила Полина. - Ты против? - Нет.       Дети здесь ни при чём. Но ей не хотелось, чтобы Артём видел маму в таком состоянии. И не хотелось при нём делать вид, что у них всё нормально. Как в обычной семье. Где царят любовь, взаимопонимание и доверие. Она повернулась на бок и прижалась лицом к спинке дивана. - Полина, ты плохо себя чувствуешь? – забеспокоилась Лариса. - Всё нормально.       Полежав так несколько минут, Полина вдруг села на диване, прижав колени к груди. - Не делай таких резких движений, - предостерегла её Раевская. – Голова закружится. - Я хотела тебя кое о чём попросить.       Почему Лариса избегает смотреть ей в глаза? Чувствует свою вину в том, что произошло? - О чём? - Когда вернётся твой муж? - Через два дня. - Можно, чтобы Артём сегодня переночевал у вас? – спросила Полина.       Лариса подняла голову, устремив на неё недоумённый взгляд. - Не хочу, чтобы мой сын был участником всего этого, - пояснила Полина. – И притворяться, какая у него замечательная семья, тоже больше не хочу. И ЕМУ не дам.       Раевская поняла, что последняя фраза относится к Уварову. Мысленно усмехнулась – она ведь его предупреждала. Вспомнилось, как вначале немного завидовала Полине, думала – вот бы Сергей так к ней относился. А после последних событий поняла – нет уж, спасибо. Не нужно ей таких «высоких» отношений. Когда твоего мнения не спрашивают и обращаются, как с подопытным кроликом. Вот она, обратная сторона его любви к ней.       Немного подумав, Лариса кивнула. - Хорошо. А как ты это Вадиму объяснишь? - А я должна ему что-то объяснять? – Полина обожгла её взглядом.       Раевская посмотрела на часы – скорей бы уже Уваров вернулся, она заберёт детей и уедет. И пусть разбираются в своих «высоких» отношениях хоть до второго пришествия. Судя по тону и настрою Полины, она не намерена это всё просто так оставить. И тогда действительно, ребёнку не нужно всего этого видеть. В этом она права. И если честно, Лариса её немного понимала. - Тебе нужно что-нибудь поесть. - Нет аппетита. - Тогда давай я сделаю тебе крепкий сладкий чай, - Лариса встала. – Нет-нет, не вставай, я знаю, где и что лежит.       Она часто бывала у них дома, в том числе и тогда, когда сама Полина лежала в госпитале. Помогала им по хозяйству. Интересно, как её муж к этому относился? Учитывая, что с Вадимом у них непростые отношения.       Минут через пятнадцать Лариса принесла поднос с чайником и посудой. И маленькой тарелочкой печенья. Поставила всё это на столик возле дивана. Разлила по чашкам чай, добавив Полине побольше заварки и сахара. - Вдруг ты всё-таки захочешь поесть, - она придвинула к ней поближе печенье. - Спасибо, - сказала Полина, взяв чашку в руки.       Для Ларисы она сейчас была прежде всего пациенткой, которая недавно перенесла тяжёлое заболевание.       Некоторое время они молча пили чай. - Скажи, а как долго я принимала это ваше «лекарство»? – неожиданно спросила Полина, надкусывая одно печенье.       Сладкий крепкий чай пробудил в ней голод.       Раевская отставила в сторону свою чашку. Большего всего в этом вопросе её зацепило слово «ваше». «А ведь обещал, что она ничего не узнает о моём участии. И ты поверила. Всё ещё думаешь, что он выполнит обещание, которое ты с него взяла, прежде чем вы начали работу в лаборатории?» - Я понимаю, как для тебя это всё выглядит, - сказала Лариса, вздохнув и намеренно проигнорировав её вопрос.       Кто всю эту кашу с секретностью заварил, тот пусть и расхлёбывает. - Ты не обязана передо мной оправдываться, - остановила её Полина. - Он умеет манипулировать людьми.       Да, Раевская это знала. Может быть, даже лучше, чем его жена. Но ей не понравилось, что она считает её недалёкой блондинкой, которой можно управлять. - Почему они так долго? – она не заметила, что сказала это вслух. – Уже должны были вернуться.       «Так позвони и спроси, - чуть было не вырвалось у Полины». Это не было приступом ревности, то есть было, только не ревности. Она ни в чём не обвиняла Ларису, но внутренний голос возразил – а как же женская солидарность? И тут же спросила себя – а если бы сама узнала что-нибудь подобное, рассказала бы ей? То-то. Других судить легко.       Словно в ответ на вопрос Раевской, открылась входная дверь, и в дом вошли Артём с Леной, а за ними – Уваров. - Мы уже волноваться начали, - с укором сказала Лариса за них обеих. – Почему вы так долго? - Мы с Тёмой захотели мороженого, и дядя Вадик отвёз нас в кафе, - ответила девочка. – Мам, а когда мы домой поедем? - Скоро, солнышко, - ответила Раевская, и, притянув её к себе, что-то прошептала на ухо.       Лена заулыбалась и подошла к Артёму. - Поехали с нами, мне мама разрешила. - Мам, можно? – спросил он у Полины. - Конечно, - улыбнулась ему она, взъерошив его непослушные волосы. – Можешь даже на ночь остаться. Если тетя Лариса не против. - Я только за, - улыбнулась в ответ Раевская, встретившись с ней взглядом.       Уваров молча наблюдал за этой сценой, стоя возле лестницы на второй этаж. Убедившись, что на него никто не обращает внимания, хотел подняться наверх, но не успел. - А папа вас отвезёт домой к тёте Ларисе, - громко сказала Полина.       Встретилась с ним взглядом – и как будто на стену наткнулась. Ни раскаяния, ни чувства вины, ни капли сожаления – пустота. - Тёма, иди переоденься, возьми пижаму и зубную щётку не забудь, - продолжала Полина.       Когда сын убежал наверх, Вадим подошёл к ним. - Как ты себя чувствуешь? – обратился он к ней.       «Твоими молитвами, дорогой, - хотелось ответить ей». - Лучше, чем утром, - вместо этого ответила Полина, продолжая грызть печенье. - Дай ключи от своей машины, - попросил он Раевскую.       Та торопливо, чуть не уронив, достала из сумочки ключи и протянула ему. Ей очень хотелось побыстрее покинуть этот дом. Когда Уваров поднялся наверх, предварительно заведя машину, Лариса тоже встала, держа дочь за руку. - Мы, пожалуй, подождём их в машине. - Спасибо, что выполнила мою просьбу, - в очередной раз поблагодарила её Полина. - Ты уверена, что так будет лучше? – на всякий случай спросила Раевская. - Да. - Я сообщу результат, когда будет готов анализ крови. - Только давай больше не будем играть в испорченный телефон, - Полина слегка улыбнулась. – Я буду ждать твоего звонка. - Хорошо.       Раевская в душе немного посочувствовала её мужу – ох, несладко ему придётся сегодня вечером. Но не могла не признать, что она права – это касается в первую очередь её жизни и здоровья.       Когда Лариса с дочерью ушли, Полина допила остывший чай. Съела последнее печенье. Сверху спустились Вадим и Артём. Сын подошёл к ней. Полина поправила на нём детский рюкзачок, куда он кроме пижамы и зубной щётки наверняка нагрузил ещё кучу всяких вещей. Как будто не на одну ночь в гости едет. - Веди себя хорошо, слушайся тетю Ларису, - сказала она ему. – Завтра я тебя заберу. - А разве не папа? – Артём перевёл взгляд на Вадима. – Ведь завтра суббота, ты обещал…. - Там видно будет, - не дала договорить ему Полина. Прижала к себе и тут же отпустила. – Тёма, подожди папу в машине.       Подождав, пока сын выйдет на улицу, Уваров задал ей вопрос. Которого, она, в общем-то, ожидала. - Мне возвращаться?       Голос был спокойным и немного уставшим. Он смотрел на неё, и она снова не увидела в его глазах того, что ей хотелось бы. - Да, - холодно бросила она в ответ.       Встала с дивана и прошла мимо него к лестнице на второй этаж. Вадим не попытался её задержать. После первого пролёта Полина замедлила шаг. - И не задерживайся, - также холодно бросила через плечо, не оглядываясь.       Ответом стал звук закрывающейся двери. - Парадокс какой-то, - вдруг сказала Лариса в машине, когда Уваров завёл двигатель. - Ты о чём? - Я помогла тебе спасти ей жизнь, в том числе и для того, чтобы сохранить вашу семью. А, получается, стала невольной виновницей…. - Настоящую семью невозможно разрушить, - возразил он, выезжая со двора.       После того, как они уехали, Полина переоделась, сменив шорты на джинсы – вечером стало прохладнее. Спустилась вниз, на террасу, по пути прихватив из его кабинета начатую пачку сигарет и зажигалку. Её трясло, и с первого раза не получилось прикурить. Полина раздражённо сломала сигарету и вытащила новую. Спокойствия и хладнокровия хватило лишь на эти несколько фраз, что она сказала ему перед тем, как они уехали. А вот когда он вернётся – сможешь ли ты и дальше держать себя в руках? Когда вы будете только вдвоём, без свидетелей?       Ей не хотелось устраивать безобразную сцену со слезами и криками. Надеялась, что до этого не дойдёт. Во-первых, понимала, расскажи она третьему лицу обо всём, её назовут дурой – он тебе жизнь спас, а ты ему нервы мотать собираешься? И кто ты после этого, как не дура набитая и тварь неблагодарная?       Полина закашлялась от дыма. Не знай, она сама их истории, с самого начала и по сегодняшний день, тоже бы так сказала. Она редко вспоминала те пять лет в Германии, когда они с Артёмом жили одни. Но не смогла до конца забыть того, что было до этого. «INGRID», частная школа «Логос», подземная лаборатория. Когда-то Вадим сделал её объектом для ИХ исследований, чтобы спасти ей жизнь. Медицинский кабинет, кушетка, шприцы, пробирки и ярко-красная кровь, которая перекачивалась по тонкой трубке в прозрачный резервуар…. Эти воспоминания сейчас так ярко встали у неё перед глазами, что ей показалось, будто она до сих пор чувствует тот запах, который был в подземных коридорах, по которым он её водил. Там пахло сыростью и смертью.       И она не очень понимала, чем то, что он сделал сейчас, отличается от того, что было тогда. Цель оправдывает средства? А если бы это коснулось их сына, он бы тоже так поступил? До чего ещё способен дойти в своём желании оградить её от боли и страданий? Где та грань, перед которой он остановится?       Она думала, что уже достаточно хорошо его знает, в том числе, и с отрицательной стороны. Но сейчас, пытаясь представить, что он должен был чувствовать, регулярно подмешивая ей в чай или сок лекарства и глядя на то, как она это пьёт, Полина поняла, что абсолютно не знает человека, за которого вышла замуж. С которым знакома со школы и живёт под одной крышей почти три года.       Полина смогла принять всё то, что он когда-то сделал лишь тогда, когда исчезли страх и ненависть по отношению к нему. Смогла признаться себе в том, что за этими негативными эмоциями скрывались чувства, которые она долгое время отрицала. Потому что хорошее, правильное воспитание, которое дали ей родители, не позволяло любить человека, который был просто кладезь пороков и грехов. Те пять лет самостоятельной жизни в чужой стране на многое ей открыли глаза. Ради спокойствия и благополучия своего ребёнка она совершала поступки, которые не соответствовали тем моральным основам, которые с детства были заложены в её душу родителями. Возможно, для кого-то это была мелочь, но отнюдь не для неё.       Если этот страх снова вернётся, он поставит окончательный крест на их семейной жизни. Придя к такому неутешительному выводу, Полина поняла, что ей нужно чего-нибудь выпить. Разговаривать с ним на трезвую голову она сейчас не в состоянии. События сегодняшнего дня ей пришлось пережить практически на живую, без наркоза. Пара часов обморока не в счёт.       Она вернулась в гостиную и достала из мини-бара бутылку виски. Мелькнула мысль – а как он пережил всё это и не свихнулся? Хотя, откуда ты знаешь? Разве может человек в здравом уме так поступить? Полина не замечала, чтобы он за всё это время хоть раз по-серьёзному выпил. Ты его ещё пожалей, и себя вместе с ним.       Вместе с бутылкой и двумя стаканами она вернулась на террасу. Села на ступеньки. Ведь он скоро вернётся. Она налила себе чуть-чуть и быстро выпила. Никогда не любила крепкие напитки, вот и сейчас внутри всё обожгло. Но вином или шампанским здесь вряд ли обойдёшься. Поставив стакан рядом с собой, дотянулась до столика, ухватив кончиками пальцев пачку сигарет, а следом зажигалку. Сигаретный дым уже не казался таким противным. Когда он курил, то запах никотина смешивался с его одеколоном, и ей это нравилось.       Полина облокотилась на ножку деревянного кресла. Пыталась подобрать слова для первой фразы, которую скажет ему, когда он вернётся. Тепло от алкоголя приятно растекалось внутри. Запоздало подумала, а ей можно пить, после того, что сегодня было? Хмыкнула – у неё же теперь есть личные спасатели, Чип и Дейл, всегда придут на помощь.       Последний раз она напилась почти три года назад в Москве. После того, как сама вызвалась разыграть спектакль с истерикой в кабинете у Ильи Шевцова, чтобы незаметно поменять ключ от электронного браслета на дубликат. Это дало Вадиму возможность проникнуть в квартиру Виктора Полякова и забрать чип Вульфа. Сама вызвалась, он её не заставлял. А после того, как приехала домой, нашла в холодильнике начатую бутылку водки, ещё подумала – как она там оказалась? Приложив горлышко к губам, выпила, наверное, почти стакан, чтобы унять нервную дрожь, которая сотрясала всё тело. Залпом. Хорошо, что он в этот момент зашёл на кухню и забрал бутылку. Но было поздно – у неё началась настоящая истерика. Вадим предупреждал, как трудно в первый раз предавать людей, которые тебе небезразличны. А она его не послушала.       Она снова налила виски, только теперь уже в два стакана. И тут услышала шум подъезжающей машины. Хлопнула дверь, и машина уехала. Так и не смогла придумать, что ему скажет. Пусть всё будет так, как будет. Наверное, он не сразу поймёт, что её нет в доме. Но Вадим не пошёл внутрь – обойдя его, через тридцать секунд уже стоял перед террасой. - Сигаретный дым, - ответил он на её немой вопрос. – Ветер дует в сторону фасадной части.       С географией, как и с физикой, математикой и другими точными науками, у Полины всегда было не очень.       Уваров сел на ступеньку чуть ниже, чем она. - Я просто хочу понять, - устало сказала Полина.       Немного удивляло, что он никак не комментирует сигарету в её руке и бутылку виски, не говоря уж о двух стаканах. - Не надо. - Почему? – Полина всё-таки не удержалась от этого вопроса. - Не надо понимать, просто прими. Как свершившийся факт, - он взял сигареты и зажигалку, закурил. - Тогда я хочу увидеть. Чтобы принять. - Увидеть что? - Место, где это происходило, - ответила Полина.       Уваров некоторое время молчал. - Это не просто, особенно для тебя, - он докурил сигарету. – Словно ржавым тупым лезвием по старым незажившим ранам. Приятного мало.       «Что ж ты об этом раньше не подумал, когда лгал мне? – хотелось спросить ей». Но не спросила. А может, как раз и подумал? - Ладно, поехали, - Уваров поднялся со ступенек и протянул ей руку.       Иногда лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Особенно от человека, которому не очень-то веришь. - Далеко? – спросила она в машине, когда они выехали на дорогу. - Минут двадцать. - Вы ездили туда каждый день? - Не каждый. - А…. - Продолжать выяснять отношения можно было и дома, - перебил он её, сворачивая на другую дорогу.       Полина обиженно замолчала и сделала радио погромче. Звучала какая-то красивая лиричная песня на английском языке. Дальше ехали молча. Временами она искоса посматривала на него. Он неотрывно смотрел на дорогу. И ни разу не взглянул на неё.       Наконец, Уваров остановил машину. Вышел сам и открыл дверь с её стороны. Полина с любопытством огляделась – похоже на промышленный район. Они подошли к какому-то ангару или складу. Он достал ключи и отпер дверь. Повёл её за собой.       Внутри было темно. Вадим нажал выключатель – в первую секунду Полина зажмурилась от вспыхнувшего света, но сразу же открыла глаза. И тут же, выдернув руку из его ладони, резко развернулась в сторону двери, но Вадим не дал ей уйти. Обняв, прижал к себе. - Ты хотела увидеть, - его голос звучал как-то зловеще, в этой тишине. Где кроме них никого не было. - Я передумала, - прошептала она. – Давай вернёмся домой. - Дома спокойно, да? Там можно продолжать обвинять меня во всех смертных грехах и чувствовать себя жертвой. Ты говорила, что хочешь понять? Я предупреждал, что не нужно этого делать, но ты же меня не слушаешь. Ты сама захотела сюда приехать.       С этими словами Уваров развернул её, продолжая удерживать за плечи. Полина сбросила его руки и сделала несколько шагов вперёд. Дыхание выровнялось, ей было немного стыдно за этот приступ страха. Это место, оно было не похоже ни на что конкретно, и в то же время сочетало в себе всё - и медицинскую клинику «INGRID» в Москве, и подземную лабораторию в «Логосе», и даже то место, где Вадим нашёл её, лежащую в барокамере, после неудачной попытки самоубийства.       Полина медленно шла между столами, заставленными оборудованием, которое было накрыто чехлами. Сбрасывая их на пол один за другим и поднимая клубы пыли. Здесь не было никаких признаков жизни – всем этим уже давным-давно не пользовались. Это напоминало мёртвого дракона. Который когда-то переливался блестящей чешуёй и извергал из себя пламя.       Дошла до конца и остановилась. Обернулась. Уваров по-прежнему стоял возле двери. - Значит, это было здесь, - также неторопливо она вернулась к нему.       В его глазах прочитала вопрос – увидела, что хотела?       Заметила на спинке стула забытый шёлковый шарф. Взяла двумя пальцами и, приподняв, вдохнула тонкий аромат женских духов. - Лучше бы ты с ней переспал, - Полина протянула ему забытую деталь женского гардероба. – Не хочешь вернуть?       Уваров усмехнулся и почесал нос. - Завтра или послезавтра Лариса сама его заберёт. - У неё есть ключи? - Да. - Что это за место? – она села на край свободного стола и закинула ногу за ногу. - Нормальная бы жена, узнав о том, что муж встречается… ладно, общается с её приятельницей, устроила бы скандал, влепила пощёчину, разбила пару тарелок или кружек, - он снова усмехнулся. - Была б она замужем за тобой, я б на неё посмотрела, чтобы она сделала в первую очередь, а что во вторую, - не осталась в долгу Полина. – Ты не можешь отрицать, что у меня были все основания…. - И всегда будут, и тебе придётся с этим смириться, - он подошёл к ней и снял со стола. – Поехали. - Куда? - Домой. Поздно уже. - Ты не ответил на мой вопрос, что это за место, - заупрямилась она. - Через несколько дней оно перестанет существовать, - крепко взяв за руку, Уваров вывел её на улицу, не забыв по пути выключить свет и запереть дверь. – Завтра ты решишь, что тебе всё это приснилось. А потом, когда-нибудь, я расскажу тебе страшную сказку.       По дороге домой Полина всё-таки не выдержала и расплакалась, уткнувшись лицом в колени. Ревела, как маленькая девочка. Зная, что его раздражают слёзы. Но не могла остановиться. Весь вечер держалась, а теперь нервы сдали.       Уваров остановил машину и вышел, оставив её одну. И она была этому рада, не то наговорила бы ему сейчас всего такого, о чём бы потом пожалела.       Минут через десять Полина, глядя в зеркало, вытерла слёзы и, как могла, привела себя в порядок. Потом постучала в стекло. Он вернулся за руль. - Давай не поедем домой, - смущённо сказала она, наматывая на палец прядь волос. – У нас целая свободная ночь. - А куда? – Вадим улыбнулся, поймав её взгляд в зеркале. - Помнишь, дикий пляж, где мы были в нашу первую брачную ночь?       Он кивнул и повернул ключ в замке зажигания.