Драконья кровь

Эрл Роен был осторожен. Он знал, что Его Величество вспыльчив и не терпит сплетен и подковёрной борьбы. А ещё он знал, что Его Величество не имеет секретов от своего первого маршала. И в сложившейся ситуации это заставляло его быть ещё осторожнее. Казнь Логейна, свидетелем которой ему случилось стать, не относилась к числу приятных воспоминаний, но именно она всякий раз служила Роену напоминанием о том, что господин Эйлан жалости не ведает, а король прост и прямолинеен, потому любое необдуманное движение в их глазах будет выглядеть предательством. Тем более что в окружении Серых Стражей имелись личности, способные отправить Роена к Создателю таким образом, что его имя станет ругательством в приличном обществе. - Ваше Величество, простите мне мою дерзость, но я… не могу оставаться в стороне, когда по стране ползут слухи и грядущем бунте, который готовит ваш… ваш маршал, милорд Эйлан. - Эрл Роен, какой, во имя Создателя, бунт, вы здоровы?! Потрудитесь объясниться! - Ваше Величество, - эрл сглотнул и усилием воли вернул лицу пристойное моменту выражение. – Ваше Величество, для вас не секрет, что в последние годы милорд Эйлан активно собирает сведения, относящиеся ко времени расцвета древней эльфийской цивилизации, в особенности его интересует павший город Арлатан. К тому же эта реформа эльфинажей и наделение эльфов недоступными прежде правами.… В Денериме всё, слава Андрасте, спокойно, но я получил информацию из надёжных источников, что в некоторых других городах Ферелдена вспыхивали конфликты между эльфами и людьми, которые с трудом удавалось подавить. То, что вы поощряете идеи своего боевого товарища, говорит о том, что вы хороший друг, но поймите, от правителя требуется несколько иное. Народ жаждет стабильности… Алистер тяжело вздохнул и забарабанил пальцами по подлокотнику кресла. Он не любил выбирать в тех ситуациях, когда выбор был неочевиден. Он ненавидел конфликты и интриги. В сравнении с ними прогулка по Глубинным тропам Орзаммара в одном исподнем и с перочинным ножом в качестве оружия представлялась приятной и совершенно безопасной. - Эрл Роен, если бы кто-то из моих приближённых замышлял бы что-то, что может принести вред стране и народу – я бы об этом знал. Вам, конечно, трудно понять, но Серых Стражей сближает нечто большее, чем даже храмовников. То, через что мы проходим во время ритуала Посвящения делает нас даже больше, чем братьями. Молчать! – он поднял руку, предупреждая возражения Роена. – Молчать. Я не закончил, эрл Роен, если вы не заметили. Так вот. Эта связь, которая устанавливается между нами, не оставляет возможностей для секретов и недомолвок. Поэтому если бы в нашем благословенном крае действительно затевался бунт – я узнал бы об этом гораздо раньше вас. А теперь можете быть свободны. И, на будущее, без весомых доказательств я не принимаю доносы ни на кого. Сидя в недоступной для глаз эрла Роена нише в стене королевского кабинета, скрытый плотной портьерой, я несказанно обрадовался тому, что Алистер всё же научился вести придворные разговоры именно так, как полагалось королю. Когда дверь за Роенном закрылась, я вышел из укрытия и устроился на шкуре чёрного медведя, брошенной перед камином. Его Величество с хрустом потянулся, негромко ругнулся и присоединился ко мне. - Вот, признаться, расскажи мне Роен эту байку про любого другого эльфа, хоть про Зеврана, не к ночи помянут будет, - и я бы поверил. Но ты, друг мой, ещё во время похода показал себя настолько терпимым к другим расам, что впору верить, что тебя в детстве коснулся рукой сам Создатель. Я криво улыбнулся. - Создатель… Создатель, думаю, не очень рад моему присутствию на этом свете. Особенно после того, как мы с Морриган совместными усилиями возродили к жизни одного из древних богов. А по сути обвинений этого достойного во всех отношениях мужа – да, я действительно хочу возрождения эльфийской культуры в её первозданном великолепии, и я действительно планирую возведение нового Арлатана, как его называют. Другой вопрос, что с бунтом это совершенно никак не связано. Алистер кивнул. - Я помню, мы обсуждали это и с тобой и с Хранителями кланов. Да и то, что мы видели, когда смогли прорваться в денеримский эльфинаж, говорит исключительно за твою затею. Но я… Знаешь, я в последнее время серьёзно переживаю за успех и безопасность этой авантюры. Добрый старый Алистер. Приятно, что на свете есть настолько постоянные и неизменные вещи. - А что именно тебя беспокоит? - Люди. Их реакция на массовый исход из эльфинажей. Это может… напугать их, посеять панику. - Чушь. Сам понимаешь, что чушь, так зачем говоришь? Алистер надулся, совсем как во время того нашего славного путешествия. - Всё время, что существуют эльфинажи, эльфы были нужны людям только в качестве слуг. Однако своё рабское положение эльфы компенсировали, стараясь максимально нагадить своим угнетателям. Вспомни, пожалуйста, какое количество эльфийских бунтов было при Мэрике и Кайлане, и сколько их сейчас, когда городские кланы получили надежду на иную жизнь. Ты видел Орзаммар, видел меченых неприкасаемых, которые обречены были гнить в Пыльном городе, какими бы прекрасными и талантливыми они ни были. Мы вместе с тобой вырезали Хартию – уродливого ублюдка кастовой системы. Так почему ты всё ещё сомневаешься в том, что вывод эльфов из подчинения, наделение их всеми положенными ферелденцам правами и прочее пойдёт во вред тебе и твоему народу? Интересно, во время путешествия мы с Алистером много говорили о своём прошлом, травили байки и всё такое прочее. Но, ни разу не обсуждали ничего, что касалось бы взаимоотношений наших народов. То, что я – эльф, а он – человек, воспринималось как малозначащий фон, которому не придают никакого значения. Он никогда не воспринимал меня как более слабого, несмотря на существенную разницу в росте и весе, и никогда не давал понять, что я ниже его по положению. Хотя, это и понятно – мы оба Серые Стражи, и расовые вопросы внутри братства не играют роли. Можно сказать, что Серые Стражи это с момента посвящения наша раса. - Слушай, я… Я всё понимаю. И со своей стороны я гарантирую тебе полную поддержку, солдат и что там тебе ещё может потребоваться. Но ты не думаешь, что то, что сейчас кажется таким заманчивым, в будущем принесёт проблемы, которые не удастся разрешить без кровопролития? - Что ты имеешь в виду? - Я имею в виду возможность того, что эльфам захочется больше земли, они потребуют её, люди не отдадут, и начнётся война. И… Он замолчал. - Отдалённое будущее нам неведомо. С тем же успехом на нас может напасть Орлей, к примеру. Или какой-нибудь из последующих правителей решит захватить Антиву и, допустим, Андерфелс вместе с тем же Орлеем. Тогда о стабильности так же можно будет только мечтать долгие годы. Так что вернёмся к твоему «и». И? Алистер молчал, стараясь не глядеть на меня. О, я прекрасно знал, что это означает, что Его Величество никак не может решиться задать какой-то ну очень личный вопрос. Я ткнул его под рёбра. Его Королевское Величество подскочил от неожиданности, а я невозмутимо повторил свой вопрос: - И, Алистер, друг мой? Алистер покраснел. - Вот знаешь, с каждым годом ты всё больше похож на этого твоего Зеврана. Даже говоришь и ведёшь себя как он. Я рассмеялся. - Занятное наблюдение, я передам ему твои слова. Но что-то подсказывает, что ты хотел сказать мне кое-что другое. - Да… Ты прав. Он помолчал ещё немного и наконец решился. - Эйлан… Я хотел спросить, не связано ли твоё желание дать эльфам город с желанием… править ими? Я имею в виду, то есть, я не хотел бы… - Ты опасаешься, что я потребую себе эльфийскую корону, а потом соберу армию и пойду против Ферелдена в общем и тебя в частности? - Как ты мог подумать…! - Так да или нет, Алистер? - Да, - ответствовало Его Величество упавшим голосом. Я сделал вдох и выдох, стараясь успокоиться, чтобы удержаться от соблазна хорошенько врезать своему боевому товарищу кулаком в челюсть, оставив неприличный для августейшей особы синяк. - Я никогда не хотел править, так же как и ты. Я обычный парень из долийского племени, я охотник, а не правитель. Я даже не воин. Моя судьба повернулась таким образом, что я оказался у трона правителя той земли, по которой раньше странствовал вместе со своими сородичами. Больше всего на свете я хотел бы, чтобы Мора никогда не было, а я так и оставался долийским охотником, далёким от всего того, что сейчас меня окружает. За редкими исключениями. Мне не нужна корона. Ни эльфийская, ни твоя, ни орлессианская, никакая. Мне и политика эта чёртова не нужна, но, извини, друг мой, я не могу спокойно смотреть на то, как моя культура гниёт и погибает вместе с её носителями. Это всё, что движет мной сейчас и будет двигать в дальнейшем. Я встал и быстро пошёл к выходу. У самой двери обернулся: - И да, Алистер. Я очень хотел бы, чтобы те сладкие песни о дружбе и доверии, которые ты тут только что пел Роену, были настоящими. Но то, что ты сказал, заставляет меня серьёзно усомниться в том, тому ли человеку я в своё время доверил прикрывать свою спину в бою. Я вышел из дворца и быстро свернул в грязные переулки, кутаясь в плащ от проливного дождя и чрезмерно любопытных глаз. Разговор был не из приятных и мне совершенно не хотелось встречаться с мирными горожанами. А в переулках обычно если и встречаются горожане, то далеко не мирные. С ними во славу короля можно было делать что угодно. Рука непроизвольно коснулась рукояти меча на поясе. Бандиты, воры и прочие милые личности не переводятся в городах так же, как крысы. Скорость, с которой уничтоженное было поголовье этих паразитов вновь воспроизводит себя, поражает воображение. Благо в своих странствиях мне довелось освоить технику боя на тесных улочках, и потому я иногда позволял себе развлечься, вырезав пару-тройку господ, осмелившихся поинтересоваться у меня наличием кошелька. Однако сегодняшний вечер загнал по домам даже самых отчаянных, и я без приключений добрался до дома. Вымокший, замёрзший, голодный и злой, я жаждал забиться в библиотеку или в спальню, залиться горячим вином и не подавать признаков жизни ближайшие сутки. На пороге меня встретил мабари и преданно обслюнявил с ног до головы. Злиться на него у меня никогда не получалось, потому я потрепал псину по голове и насколько мог строгим голосом приказал ему убраться на место. Подоспевший слуга принял у меня мокрый и грязный плащ и между делом сообщил, что господин Зевран тоже дома. Что ж, это было приятной новостью. Ферелден Зевран не любил. Привыкший к более тёплому и, можно сказать, дружелюбному климату, он заметно мрачнел осенью, когда страну заливало дождём пополам с сырым снегом. Антиванец мог целыми днями валяться в зале у камина, швыряясь метательными ножами в чрезвычайно пошлое батальное полотно работы неизвестного, к его счастью и нашему сожалению, художника, повешенное там специально для этих целей, и надираясь тёплым вином. Вот и сейчас он удобно устроился в кресле, закинув руки за голову, и с прикрытыми глазами мурлыкал под нос какую-то явно не совсем пристойную песенку. Услышав мои шаги, Зевран обернулся и уставился на меня с улыбкой. - О, мой Серый Страж домой пожаловал. Я подошёл вплотную к креслу, наклонился и поцеловал его улыбающиеся губы. Забавно, каждый раз это было так же пугающе непривычно и приятно, как и в первый раз. Антиванец с готовностью ответил на поцелуй, коснувшись кончиками пальцев моей шеи. - Знаешь, мой Серый Страж, всякий раз, когда ты приветствуешь меня таким образом, я чувствую себя примерной жёнушкой, дождавшейся мужа после долгого трудового дня. Слушай, а может мне начать к твоему возвращению обеды варить? Как полагается приличной жёнушке. - Зевран, памятуя о том, как хорошо ты умеешь готовить яды, я, пожалуй, вынужден отклонить твоё предложение. И пожалей кухарку – она вряд ли сохранит здоровый рассудок, узрев тебя в фартуке и с кастрюлей в руках. Мой персональный убийца, тем временем, успел оглядеть меня с ног до головы и, весьма неудовлетворённый внешним видом моей одежды и источаемым мною запахом, распорядился наполнить ванну. И вот чтоб я без него делал?