***
POV Draco Солнце село пару часов назад. По ощущениям – неделю. Скамейка в странном и тихом парке – не лучшее место для убежища, но идти мне некуда. Заклинание тепла согревает мою одежду невидимым огнём. Одно из немногих, которые я помню твёрдо. Потому что по воспоминаниям - мне вечно было холодно и это заклинание было спасением. Оно действовало почти как глинтвейн, только он согревал изнутри и обжигал горло. А ещё помогал забыть обо всём, что тревожило и ранило. А потом звенело в ушах, и болела голова. Я всё ещё в своём обличье, потому что сегодня в запыленной витрине, в свете магических фонарей, я увидел своё отражение. Сначала даже не понял, что это я. Белые, растрепанные волосы, правильные черты лица – без царапин и порезов. И глаза – измученные, но живые. Не пустые, как коконы мёртвых шелкопрядов, не стеклянные как у пациентов больницы Святого Мунго. Будто их день за днём пытали Обливиэйтом. Но ничего такого там не делали. Там мучили – но по-другому. Незаметно. А может, я просто забыл… В моей палате было зеркало, а я совсем забыл, как выгляжу. Потому что пытался туда не смотреть. Там была боль. Моё лицо в шрамах, руки в крови и вместо глаз – пустые дыры. Отражение оставалось там, даже когда я отворачивался. Я чувствовал это. И в этом холоде и темноте мне кажется, что я до сих пор это чувствую. Кто-то наблюдает за мной. И холодные глаза следят неотступно, отовсюду. И холод – всего лишь дыхание этого зверя. Я плотнее кутаюсь в мантию, запрокидываю голову. На чёрном бархате неба россыпью звёзды. Я хочу жить. И я хочу не бояться жить. Мерлин, что мне делать? Помоги мне.***
За полночь. POV Hermione Кабинет главного медика - последний пункт на сегодня. А потом долгожданный отдых и тишина. В последнее время в моей жизни слишком много шума, скрипящих перьев и плачущих медсестёр. Апартаменты заведующего занимают целиком небольшое здание во дворе больницы. А рядом растут розы. Лунный свет придаёт им голубоватый, электрический оттенок. Но у меня, как всегда, просто нет времени на романтику. Безотчётно здороваюсь с пожилым целителем, одетым в белоснежную мантию. У него суровые глаза и резкие черты лица, не располагающие к дружелюбию. - Мистер… - я смотрю на конверт, подписанный фиолетовыми чернилами. – Браун. Мне нужно задать вам пару вопросов. Для начала нам нужно знать, какие чары были наложены на палату. Главный медик хмурится. - Зачем вам?- сухо спрашивает он, и я немного теряюсь. - В целях… Для того, что бы расследование проходило как можно эффективнее. По-моему это очень логичный вопрос, разве нет? - Может и так, только я не уверен, что должен отвечать на него. - Я занимаюсь этим делом, у меня есть ордер, - я берусь за палочку, для призыва доказательства, но меня останавливают жестом. - Мисс Грейнджер, вам вряд ли понравится продолжение нашей беседы. - И тем не менее, – если бы я закрывала глаза на все неприятности в жизни, я бы точно не пошла в авроры. И вряд ли бы закончила школу. Колдомедик переводит взгляд за окно. Через пару секунд его взгляд становится спокойно-равнодушным. - Хорошо, в интересах следствия, я согласен помочь. На кону репутация всей больницы. Он внимательно смотрит на меня, обдумывает что-то. - Знаете, - медленно и нехотя говорит он. - Я не завидую тем, кто должен был попасть в Азкабан, но попал сюда. Это Сцилла и Харибда. Это – не спасение. - Что вы хотите этим сказать? - Понимаете ли, это всё очень сложно и запутано, - он складывает пальцы домиком, на секунду отводит глаза. - Главное, что нужно принимать во внимание – эти люди хотели и могли сравнять с землёй весь наш мир. И то, что после крушения их грандиозных планов, у них вдруг «помутняется сознание» – не оправдание. Они заслуживают наказания. В полной мере. Действительно запутанно. И странно. Сейчас не самое подходящее время выражать своё мнение, и я возвращаюсь к вопросам. - Для начала – мой первый вопрос, – напоминаю я. - Ну, скажем, на этой палате тревожащие чары, – он замечает мой удивлённый взгляд и продолжает. – Волшебнику с расстроенным сознанием ничего от них не будет. Но если больной только притворяется – ему придётся трудно. В большинстве случаев они действуют именно так. -То есть, если у волшебника слишком расстроена психика, но это не сумасшествие - они подействуют? – Он кивает. Видимо, эти чары способны разрушать последние частицы сознания и разума, которые остаются у человека. - Что насчёт зелий? - В большинстве своём - это успокоительные. Но знаете, колдомедицина не стоит на месте. Мы научились добывать и добавлять в зелье новый ингредиент. Дыхание дементора. Мне становится жутко и кровь стынет в жилах. Я вспоминаю этих безликих тёмных существ, с которыми часто сталкиваюсь благодаря своей работе. Последний визит в Азкабан был полгода назад, а я до сих пор вздрагиваю при воспоминании о нём. - А.. -…как же зеркало? – Договаривает он. На его лице будто проскальзывает тень ухмылки. Хотя не исключено, что это просто игра воображения. – Это зеркало отражает страхи, тёмные мысли. Иногда искажает их, синтезирует новые. Например, жуткую боязнь полнолуний. У магических зеркал много тайн. Такими образом – продолжает он, меняя тон повествования, - мы пытаемся добиться осознания пациентами того, какими чудовищами они были и какой вред причинили другим. Наверное, впервые в жизни я не знаю, что сказать. Слова застревают в горле, будто в стальной проволоке. И мысли в голове заплетаются в немыслимый клубок.Слишком много для одного человека. И, видимо, такая порция у них для всех. А потом будто вспышка ярости, и я не могу ничего остановить. - Вы хоть понимаете, что он был подростком?! Ему было 17 лет! И он никого не убивал. Вы слышите? НИКОГО! – я срываюсь на крик, и к горлу почему-то подступают слёзы. – Кто дал вам право вершить правосудие? Вы просто должны были исполнять свои обязанности. И мне никто не возражает. Поворачиваюсь и иду к двери. Внутри всё кипит, и мантия путается под ногами. Мгновение - и я со всей силы хлопну дверью. Но сказанные вдруг слова останавливают, парализуют. - Мисс Грейнджер, в Аврорате всё знают. Колени подкашиваются, и всё тело пронизывает боль. Они попали в цель. Там - больнее всего. В сотый раз за этот день я делаю огромное усилие над собой. Не поворачиваясь и не прощаясь, поворачиваю ручку двери и выхожу. Оглушительного хлопка не последовало, на это нет сил. Даю волю слезам, потому что, какая уже к Мордреду разница. Осознание того, чем на самом деле является место моей работы, проходит по всему телу разрядом боли. Мысленная Сектусемпра. Значит, все, что я делала – не имеет значения. Всё напрасно. Я задыхаюсь. Аромат роз примешивается к моему удушью, и голова начинает кружиться. Если я останусь здесь ещё хотя бы на пару минут – сойду с ума. Как и все, кто находятся здесь.***
**** Площадь Гриммо. Безотчётно, не раздумывая. Потому что когда мне плохо – я прихожу сюда. Зелёное пламя рассеивается, и в поле зрения появляется такая привычная и родная гостевая комната. Голова немного кружится, а где-то в лёгких оседает летучий порох. Каминная сеть – не лучший вид перемещения для людей с расстроенными чувствами. Наверное, я неважно выгляжу, судя по растерянному и встревоженному лицу Гарри. Но он ничего не говорит, не спрашивает, просто обнимает меня. А я всё ещё содрогаюсь от рыданий. На пороге появляется заспанная Джинни, щурится от света камина и подбегает ко мне. В этом доме давно не было драм. Простите меня...