Трофей

        Рана, нанесённая магией ледяного демонслеера, не заживала. Сквозная дыра в груди. Роуг до сих пор не понимал, как кто-либо, даже этериас, может жить в таком состоянии. И не спрашивал, как будто боялся сглазить.         Но в остальном состояние Марде Гира постепенно улучшалось. Как только тот обнаружил, что может встать с койки — тут же переворошил всю комнатку в поисках своих шпилек; когда Роуг пришёл, ему показалось, что тут отбушевало локальное стихийное бедствие. «Бедствие» же спокойно сидело на лежанке и закалывало волосы в высокий хвост. Роуг даже не смог на него всерьёз рассердиться, хотя на то, чтобы навести порядок, ушёл почти час: удивительно, сколько здесь скопилось мелких вещей, которые после вмешательства этериаса оказались где угодно, только не на своём месте. А ещё этот нехороший не-человек разбил фарфоровую пиалу, так что пришлось тщательно убирать осколки. Ведь сам же демон и порежется, потому что ходит по комнате босиком. Когда он начал вылезать из постели, Роуг принёс ему тапочки, но Марде Гир почему-то упорно их игнорировал.                  Роуг любил раннюю весну, когда листья ещё не до конца распустились и окутывают деревья зелёной дымкой, а первоцветы уже усыпали землю. Весной в Крокусе расцветало всё. Даже то, что, казалось бы, цвести не могло.         Обычно в это время он подолгу гулял с Фрошем в садах столицы; они возвращались в гильдию к ночи, усталые, счастливые и перемазанные травой и землёй. А чаще вообще не возвращались, потому что при Дженме это было верным способом испортить хорошее настроение: оставались ночевать у Аксель Кроу или в первой попавшейся гостинице. Фрош так и вовсе готов был спать хоть под кустом.         Сейчас Роуг не мог не возвращаться в здание гильдии, но это его не огорчало. Марде Гир сердито шипел, когда Фрош притаскивал ему букетики примул и хохлаток, но требовал их выкинуть не слишком настойчиво — и сам не выкидывал, хотя мог бы. Букетики скапливались на столе, поставленные во что попало; Роугу иногда приходило в голову сказать котёнку, что уже хватит, но он так и не собрался.         Зато придумал нечто гораздо более странное. И однажды утром вместо того, чтобы взять Фроша и отправиться на очередную прогулку по окрестностям Крокуса, оставил его со Стингом и Лектором (сославшись на неопределённые «дела»), и спустился в подземелье, чтобы сказать этериасу:         — Ты уже вполне держишься на ногах. Думаю, тебе не помешает выйти на свежий воздух.         Марде Гир, не поднимая головы от книги, отмахнулся:         — Сомневаюсь, что твои согильдийцы будут рады меня видеть.         — А я и не собираюсь вас знакомить, — хмыкнул Роуг. — В лицо тебя знают только Стинг и Минерва, остальные — могут опознать разве что по рассказам. И это вполне поправимо… Одеть тебя попроще и с волосами что-нибудь сделать. Подстричь, может?         — Даже не думай. — Демон наконец отвлёкся от чтения, заложил страницу пальцем и посмотрел на Роуга. Выражение его лица однозначно обещало человеку все возможные кары (в рамках того, что ему сейчас по силам… шпильку в глаз воткнуть, например), если тот попробует сделать что-то подобное.         — Мне тоже больше длинные волосы нравятся, но мороки с ними много. И причёска у тебя специфическая, легко опознаваемая.         Пока Марде Гир валялся в постели, от причёски мало что осталось (Роуг вытащил все шпильки, справедливо считая, что лежать на них затылком будет неприятно даже демону), но когда более-менее пришёл в себя, снова собрал волосы в привычный вид. Только слегка криво, потому что без зеркала.         — Кстати, насчёт причёски… — Роуг задумчиво прищурился. — А это мысль. Заплести тебе косу — может неплохо получиться.         Этериас смерил его нечитаемым взглядом, нахмурился, зачем-то посмотрел на заставленный букетиками стол и хмуро ответил:         — Делай, как хочешь.         Когда Роуг, решив не откладывать, усадил его на табуретку, нашёл расчёску и начал вытаскивать кое-как воткнутые шпильки, он с подозрением уточнил:         — Ты хоть умеешь?         — Умею, — улыбнулся драгонслеер, хотя видеть его собеседник никак не мог. — Я не всю жизнь стриженный ходил. В четырнадцать лет решил, что хочу длинные волосы, два года отращивал… На себе, между прочим, заплетать сложнее, чем на ком-то. А потом вышел неприятный случай на задании, косу я сжёг и заново отращивать уже не стал. Всё-таки возни много, а некоторые считают своим долгом пошутить на эту тему или подёргать за волосы…         Марде Гира наверняка мало интересовали человеческие истории, но заткнуться он Роуга не просил. Сидел прямо, с напряжённой спиной, так что хотелось успокоить его или отвлечь, пусть и такой ерундой, как рассказы о глупостях, которые «саблезубые» умудрялись откалывать даже во время правления мастера Дженмы.         — Не дёргай, — прошипел сквозь зубы этериас, когда Роуг неудачно потянул спутанные пряди.         — Извини. Я стараюсь, но надо было тебя раньше расчесать… Не подумал, а теперь волосы придётся приводить в порядок долго. Кстати, помыть их тоже не помешает — грязные уже.         — Не нравится — не трогай.         — Да при чём тут это? Просто, учитывая, сколько времени ты здесь находишься, тебе не помешало бы помыться. Но с такой раной — не думаю, что получится… А вот голову помыть можно и нужно.         Пока этериас валялся без сознания большую часть времени, Роуг иногда обтирал его влажной тряпкой, — как лекари лежачих больных, — но потом тот стал слишком сильно возмущаться, так что пришлось прекратить.         Марде Гир пробормотал что-то неразборчивое насчёт того, как несправедливо и отвратительно то, что он не может использовать магию, и замолчал. Переспрашивать Роуг не стал. По крайней мере, это не отрицательный ответ. Кажется.         Время он не засекал, но по ощущениям на то, чтобы расчесать демона, ушло как минимум полчаса. Потом он задумался, чем будет закреплять косу, когда заплетёт, — не шпильками же, — и пошёл искать в ящиках стола что-нибудь подходящее. Пока отыскал притащенную когда-то Фрошем ленту, Марде Гир уткнулся в книгу. Пришлось просить его сесть ровно, а когда не внял — слегка потянуть за волосы. Этериас на такую фамильярность обиделся и высказался довольно зло, но выпрямился.         Роуг повёл две косицы от висков — чтобы собрать обрамляющие лицо пряди, — а их концы вплёл в начинающуюся на затылке косу. С непривычки получалось медленно и не особо ровно, так что пришлось пару раз переделывать. У Марде Гира кончилось терпение, и его язвительные замечания порядком нервировали, но Роуг всё-таки доплёл косу до конца, на последних сантиметрах добавив синюю ленту, чтобы не соскальзывала, когда он её завяжет. Хорошо, что цвет нейтральный… впрочем, этериас всё равно не увидит, пока коса болтается за спиной.         Получилось, на его взгляд, вполне терпимо. Несколько прядок, правда, выбивались, но не переделывать же всё ради них. Марде Гир настороженно ощупал причёску кончиками пальцев и зеркало не попросил — но ничего неприятного не сказал.         — Так… теперь нужна одежда, — задумался Роуг. Из своей у Короля Преисподней имелись только штаны, причём довольно потрёпанные. А бинты не считаются. Конечно, в столице можно встретить и более странно одетых прохожих… но ведь цель — не привлекать лишнего внимания? — Мы почти одного роста, так что, думаю, мои вещи тебе подойдут. Вот насчёт обуви — не уверен.         В принципе, сапоги Марде Гира до сих пор валялись тут в углу — но только потому, что Роуг так и не собрался выкинуть их или отнести к сапожнику. С оторванным каблуком ходить, определённо, будет неудобно.         — В общем, подожди минут десять, что-нибудь принесу.         Марде Гир недовольно поджал губы:         — А куда я денусь? Не болтай лишнего, человек.         Роуг вернулся не через десять минут, а почти через полчаса, потому что среди его вещей оказалось куда больше грязных или мятых, чем он рассчитывал. Рубашка с дыркой на локте — тоже неподходящий вариант. К тому же стоило помнить: хоть солнце сегодня греет почти по-летнему, но в тени ещё может быть прохладно. В итоге он выбрал светлую тунику из тонкого сукна и такие же штаны, а к ним добавил плащ и шарф, которым при желании можно прикрыть нижнюю половину лица. Для конспирации. Хотя не факт, что пригодится.         Как ни странно, к его возвращению Марде Гир не углубился в чтение, так что предложенные вещи взял сразу, полупрезрительно фыркнул на предложение помочь и начал переодеваться. Отворачиваться Роуг не стал — чего он там не видел, — хотя глазеть на этериаса в открытую не стал тоже. Маловероятно, что тот смутится, но вежливость имела значение в первую очередь для него самого. И опять же, чего он там не видел?         Марде Гир сел на кровать, чтобы зашнуровать высокие ботинки, и неожиданно спросил:         — А кот?         — А что он? — не понял Роуг.         — Ты вечно таскаешь его с собой.         — Мне показалось, что ты не захочешь гулять вместе с ним, — «и, — добавил он про себя, — мне было бы трудно найти баланс между тем, что нравится Фрошу, и тем, что не будет раздражать тебя». — Так что я уговорил его сегодня остаться дома.         — Иногда ты мыслишь разумно, — полунасмешливо заключил Марде Гир. Встал, постучал одним ботинком об другой, потом зачем-то — по табуретке, и решил: — Сойдёт.         — Готов? Тогда пойдём.         Роуг обхватил его за плечи и подтолкнул к стене, но он не сдвинулся с места и попытался стряхнуть его руку. Возмущённо зашипел:         — Не хватай меня, человек!         — Не могу. Чтобы провести тебя через тени в точку, которую я не вижу, нужен физический контакт. Чем плотнее, тем лучше. Оптимально было бы поднять тебя на руки, но ты же не позволишь.         Что получилось бы, Роуг не сомневался: достаточно таскал демона в бессознательном состоянии. Маловероятно, что тот стал с тех пор тяжелее.         Марде Гир окинул его недовольным взглядом, судя по всему, оценивая перспективу, и коротко буркнул:         — Пойдём уже.         Они шагнули в расползшееся по стене пятно темноты, а через пару мгновений оказались в длинной пустой галерее, ярко освещённой солнцем. Выложенные светлым камнем пол, стены и изгибающийся аркой потолок казались почти белыми там, куда попадали лучи света. Роуг, конечно, вышел в тень, но Марде Гир всё равно прищурился от резкой смены освещённости и прикрыл глаза ладонью.         Роуг привык, что здесь никто не бывает: ничего интересного в галерее не увидишь, даже стены ничем не украшены, так что «саблезубые» сюда забредали редко. Но сейчас в дальнем конце находились люди — появление Роуга и Марде Гира они не заметили, потому что уделяли внимание исключительно друг другу.         Одного из двоих он узнал сразу — рослого и лохматого Оргу не узнать трудно. А вот второй сидел в проёме окна, забравшись туда с ногами — и не понять даже, женщина это или мужчина: видна только изящная бледная рука в белом кружевном рукаве, лежащая на плече мага молний, и светлые волосы.         За десяток секунд, пока этериас привыкал к яркому свету, Роуг решил, что беспокоить согильдийцев не стоит, подцепил его за локоть и потащил в противоположную сторону, за поворот. Там галерея продолжалась — ровно такие же светло-серые каменные стены, ничем не украшенные, и оконные проёмы через равные промежутки. Пройдя примерно половину, Роуг не удержался и выглянул наружу. Окна выходили во внутренний двор, посередине которого торчал неработающий фонтан; но интересовало его не это, а другая часть галереи. Не то чтобы Роуг собирался подсматривать, но хотел проверить, верно ли угадал, кто сидит на подоконнике.         Верно. Кто бы мог подумать…         Впрочем, личная жизнь — личное дело каждого, и это дело его совершенно не касалось. Он мог бы сунуть нос в личную жизнь Стинга, если бы таковая имела место, — тот, скорее всего, сам рано или поздно пришёл бы к нему за советом или просто поговорить. Но остальные согильдийцы сами разберутся, взрослые люди, как-никак. Хотят прятаться по закоулкам гильдии — сколько угодно.         Всё ещё придерживая Марде Гира под локоть, чтобы не отставал, Роуг уверенно направился к концу галереи: оттуда, миновав короткий коридор, можно было попасть на лестницу, ведущую на первый этаж и в сад. Собственно, он рассматривал вариант выгулять этериаса там и не тащить в город, потому что не был уверен, насколько у того хватит выносливости.         Но на второй площадке лестницы он притормозил и вздохнул:         — Мдя… весна. У ребят, похоже, начался брачный сезон. А у меня дурацкая карма — натыкаться на уединяющиеся парочки. В сад мы не пойдём.         — Почему? — без особого любопытства уточнил Марде Гир. Судя по выражению лица, ему было совершенно всё равно, куда идти.         — Там Оранж. Если она обидится, что ей помешали устраивать личную жизнь, мало не покажется.         Демон не стал спрашивать, кто такая Оранж и как именно «мало не покажется», а Роуг не стал вдаваться в подробности (к тому же в случае Флёр д’Оранж «как именно» могло быть очень разнообразным). Вместо того чтобы выйти в сад, они свернули в коридор на первом этаже, который вёл к одному из боковых выходов из гильдии. Идти через главный вход, определённо, не стоило — если нет желания по дороге пообщаться с десятком человек, случайно попавшихся навстречу.         На крыльце Роуг притормозил, в очередной раз задумавшись, как далеко стоит тащить этериаса. Погода, несомненно, прекрасная и хорошо подходит для прогулок, но насколько быстро тот устанет?         — Чего мы ждём? — поинтересовался Марде Гир.         — Думаю, куда идти. Ты бывал в Крокусе?         — Нет. Зачем? А может, и бывал… я не запоминаю все человеческие деревни, в которых мне случается оказаться.         — Вообще-то это столица Фиора!         Марде Гир насмешливо прищурился:         — Я знаю. Так что ты пытаешься сказать?         — Я пытаюсь решить, куда нам с тобой идти. У тебя, как я понимаю, пожеланий нет?         — Нет, — он еле заметно качнул головой. — Куда угодно.         Этериас смотрел не на собеседника, а на бледно-голубое небо над верхушками деревьев, и Роуг заметил промелькнувшее на его лице потерянное выражение — смутное, почти не различимое. Марде Гир, конечно, ничего не скажет… не признает, что устал сидеть в четырёх стенах и скучал по ясному небу.         А Роуг не станет спрашивать.         — По мне, так в Крокусе сейчас хорошо везде, кроме разве что главного рынка и центрального парка — там слишком много народу, — а Фрош, между прочим, очень любил центральный парк — потому что ему нравилась сахарная вата, которую там продавали. Роугу потом каждый раз приходилось отмывать его в фонтане, потому что есть её аккуратно у котёнка не получалось. — Ладно, разберёмся на месте. И если устанешь — скажи.         — Марде Гир не устанет.         «Хотел бы я быть так уверен». Теперь Роуг не стал тянуть его за собой — спустился с крыльца на тропинку, которая вела к обсаженной кипарисами аллее. Под деревьями в молодой траве россыпью цвели крокусы — цветы, которых так много в этих краях, что они дали имя городу. Бледно-голубые, сиреневые, жёлтые — их никто не сажал специально, но они распускались ранней весной чуть ли не на каждой поляне и лужайке.         Если бы здесь был Фрош, Роугу наверняка бы пришлось ловить его и объяснять, что не надо собирать букет в самом начале прогулки, потому что всё равно засохнет. Марде Гир, конечно, к цветам особого интереса не проявлял — хотя по сторонам глядел и не пытался делать вид, что окружающая действительность его не касается. Роуг после недолгих размышлений натянул ему шарф до носа, объяснив, что пока они рядом со зданием гильдии — могут встретить кого-нибудь знакомого, так что лучше немного подстраховаться. Этериас покосился на него не слишком довольно, но не возразил.         Штаб-квартира «Саблезубого тигра» располагалась в пригородах Крокуса — в исполнение установленного полвека назад закона, что в самой столице никакая гильдия находиться не должна, вроде как для того, чтобы гильдии не боролись за статус «столичной»… По мнению Роуга, смысла тут было немного, но что есть, то есть. Для того, чтобы попасть в сам Крокус, приходилось минут двадцать идти по дороге, петляющей среди садов и ферм. Или — как он собирался сделать сейчас — пройти несколько минут до станции и доехать на поезде до центрального вокзала. С Фрошем они обычно гуляли пешком или садились на попутную повозку, но из-за Марде Гира он решил выбрать поезд. Легче и надёжнее.         Вокзал встретил их шумом множества поездов и гомоном толпы, так что этериас поморщился и сам натянул снятый в вагоне шарф на лицо — это подозрительно походило на попытку спрятаться. Роуг с трудом удержался от смеха, заметив, какие взгляды он бросает на спешащих мимо пассажиров и встречающих. Впрочем, не стоило ждать, пока демон начнёт злиться, так что, снова подцепив под локоть, Роуг повёл его к ближайшему выходу.         Шумные улицы, площади и скверы сменились переулками и пустынными двориками, потому что он решил: чем безлюднее, чем лучше, раз интереса к городским достопримечательностям Марде Гир не проявил. Потому Роуг повёл его в лабиринт маленьких улочек в южной части города, где с непривычки можно заблудиться, — впрочем, он здесь уже бывал столько раз, что ориентировался не многим хуже местных жителей. Ему нравились старые кварталы, застроенные без чёткого плана, с извилистыми улицами и маленькими домами, которые плотно лепятся друг к другу и только иногда разделяются двориками и садами. Мостовые, где между плитками пробивается трава, рыже-кирпичные и штукатуренные белым стены, по которым вьются плющ и ползучие розы, тёмно-красная черепица (кое-где, если будешь неосторожен, может свалиться на голову), позеленевшая медь водосточных труб. Будто маленький город внутри большого.         Они бродили без особой цели; Роуг заглянул в знакомую пекарню (неизбежно обсудив там с супругой пекаря погоду и объяснив ей, почему он сегодня «без котика»: мол, сопровождает приятеля, который первый раз в столице), купил пару вчерашних плюшек и чуть позже у речки кормил ими уток. К этому Марде Гир тоже не проявил интереса, но, похоже, не скучал. Говорили они мало — иногда обменивались парой-другой фраз о каких-нибудь деталях пейзажа.         Солнце миновало зенит. Роуг задумался, не нужно ли чем-нибудь разнообразить культурную программу, но спросить не успел — этериас вдруг споткнулся о сколотый камень на мостовой, ухватился за решётку палисадника, чтобы не упасть, и так и остался стоять, привалившись к ней плечом.         Роуг подошёл к нему и напомнил с оттенком неодобрения:         — Я же тебе говорил, устанешь — скажи.         Придержав Марде Гира за пояс, чтобы тот мог отпустить решётку и опереться на его плечо, — этериас уже не возмущался, — он огляделся. Как назло, скамеек на улице не нашлось. Зато он заметил террасу маленького кафе недалеко от перекрёстка и, недолго думая, потащил Марде туда. Усадил за ближайший к входу столик, сам сел напротив и сказал:         — Ладно, до вокзала тут идти недолго — надеюсь, дойдём, когда отдохнёшь. Через тени я тебя не дотащу — слишком далеко.         Собственно, не «слишком далеко» для него были расстояния до пары десятков шагов.          Демон неопределённо покачал головой, то ли сомневаясь в том, что дойдёт, то ли соглашаясь со сказанным. К столику подошла официантка, — невысокая темноволосая девушка в бежевом платье и белом фартуке, — и меланхолично поинтересовалась, что они будут заказывать.         — Что ты будешь? — спросил Роуг, когда Марде Гир никак не отреагировал — даже на лежащее на столе меню не посмотрел. — Чай, кофе, какао? Или хочешь есть?         Хотя насчёт еды — сомнительно. Ничего ведь не изменилось.         Этериас снова молча покачал головой.         — Принесите стакан воды, — попросил Роуг официантку. По крайней мере, воду Марде иногда пил, хоть и немного, вроде бы без негативных последствий. — А мне кофе, будьте добры. С молоком, без сахара.         Девушка вяло кивнула, качнув каштановыми кудряшками, и отошла. Она выглядела очень усталой — может, не выспалась, пришло в голову Роугу. Иначе как объяснить такую непрофессиональную инертность? Впрочем, делать ей замечания он не собирался.         — Не люблю сладкое, — зачем-то объяснил он. Для поддержания разговора, что ли — хотя поддерживать пустые разговоры с Марде Гиром обычно было бесполезно. Тот, если ему не интересно, попросту игнорировал всё сказанное. — А ты?         Однако на этот раз демон ответил.         — А я не знаю.         — Это как?         — Никогда не задумывался. Этериасы — сущности в первую очередь магические, нам не нужна человеческая еда.         — И тебе никогда не было просто любопытно?         — Нет. То, что делают люди, не вызывает у Марде Гира интереса.         — Как стихи? — не мог не уточнить Роуг, облокотившись на стол и пряча улыбку за сцепленными в замок пальцами. Он уже перетаскал этериасу столько сборников стихов, что «не вызывает интереса» звучало просто смешно. Аксель Кроу в библиотеке удивлялась: до сих пор Роуг никогда не брал столько поэзии, — и с добродушным смехом интересовалась, не влюбился ли он? Роуг хмыкал и не отрицал. Пусть лучше думает, что у него появилась духовно богатая подружка в городе, чем узнает, что он таскает книги существу, которого вообще не должно быть в живых. Хотя, может быть, как раз пожилая рунница могла бы его понять… Иногда ему очень хотелось выговориться, и то, что он не мог поговорить со Стингом, угнетало. Но он не хотел рисковать…         …жизнью Марде? Доверием и дружбой Стинга?         Молчание затянулось, потому что Роуг задумался, а Марде Гир проигнорировал подначку. Но когда официантка небрежно брякнула на стол стакан с водой, он проводил её неодобрительным взглядом и признал:         — Стихи — исключение.         — И только они? — Роуг снова улыбнулся за скрещенными пальцами — поймал себя на мысли, насколько ему хотелось бы услышать «не только».         — Марде Гир не будет отвечать на этот вопрос, — демон высокомерно вздёрнул подбородок.         Любопытный ответ, по мнению Роуга. Но развивать тему он не стал — надо уважать чужое желание не обсуждать что-либо. Хоть изредка.         Через несколько минут спокойного молчания — Роуг наблюдал, как по кусту жасмина за оградой террасы скачут воробьи, Марде Гир сверлил взглядом стакан, — официантка принесла кофе. Роуг пил его нарочито медленно, потому что помнил, зачем они сюда зашли — а брать ещё кофе не хотел: полусонная девушка приготовила его довольно посредственно. Этериас тоже отхлебнул из его чашки — без спросу — и выразительно поморщился. Правда, непонятно, из-за качества напитка или просто впервые в жизни попробовал кофе, и ему не понравилось.         Потом, когда Марде Гир достаточно отдохнул, они расплатились и направились к вокзалу. Ему вскоре пришлось снова опереться на плечо Роуга, и он выглядел этим не слишком довольным, так что донимать его разговорами драгонслеер не стал. В таком настроении этериас станет только огрызаться или язвить, а зачем это нужно?         Им удалось добраться до гильдии, ни с кем не столкнувшись; какое у него осталось впечатление от прогулки, Марде Гир так и не сказал.                  

***

        На следующий день, посчитав, что пациент выглядит достаточно живо, Роуг объявил, что пора мыть голову, — вечером, после того, как уложил Фроша спать. Вопрос «где» (не в раковине же в крошечном закутке в подземелье) он решил очень просто — привёл демона в свою комнату и запер дверь, чтобы никто из согильдийцев не вломился. А то ведь такой простой приём, как «постучаться», освоили не все. Кто мог прийти в одиннадцать вечера? Как минимум Стинг, хоть Роуг и предупредил его, что будет вне зоны доступа. И, например, Оранж вполне могло что-нибудь стукнуть в голову, а спрашивать разрешения войти она не научилась даже после того, как Орга шарахнул в неё молнией. Что такое было в его комнате, что он так не хотел, чтобы она увидела — Оранж до сих пор безуспешно пыталась выяснить. После вчерашнего эпизода Роуг начал подозревать, что это могло быть — но делиться идеями с ней, понятное дело, не собирался.         Марде Гир после прогулки упрямо переоделся в свои потрёпанные штаны, не желая носить чужую одежду дольше, чем необходимо. Роуг запоздало подумал, что стоило в городе купить ему что-нибудь более подходящее — но, видимо, в другой раз. Он предполагал, что когда-нибудь этот «другой раз» всё-таки случится.         К счастью, объяснять, как пользоваться краном, этериасу не требовалось (по гильдии до сих пор ходили байки о том, что сотворил с ванной комнатой, оказавшись там впервые в жизни, двенадцатилетний Добенгаль, которого Аксель Кроу подобрала в каких-то жутких трущобах). Роуг показал, где взять шампунь и каким можно воспользоваться полотенцем, и всё. Хотя уходить не стал: молча прислонился к стене около двери. На всякий случай — если Марде Гир не настолько хорошо себя чувствует, насколько изображает. Если вдруг упадёт в обморок или просто упадёт.         Этериас провозился долго; Роуг пару раз почти решился предложить помощь, но был уверен — тот не согласится. А пытаться заставить его будет глупо. Марде Гир посчитает: то, что он не может самостоятельно даже волосы вымыть, унизительно для него… и будет не то, чтобы прав, но понять его можно.         Наконец он выключил воду, и Роуг сразу набросил ему на плечи полотенце — чтобы искать не пришлось.         — Ты всё ещё здесь? — удивился демон. — Тебе больше заняться нечем?         — На всякий случай, — коротко ответил Роуг — вдаваться в подробности не стал. Тем более что поздним вечером действительно заняться особо нечем. Разве что книжку почитать.         Марде Гир не ответил; стянул с плеч полотенце и начал сушить волосы, всё так же наклонившись над ванной, чтобы не закапать водой повязку. Внезапно он пошатнулся и ухватился за бортик; Роуг шагнул вперёд, протягивая руку, чтобы поддержать его, но демон как-то заметил движение — может быть, в зеркале, — и, коротко оглянувшись через плечо, резко потребовал:         — Не лезь.         Роуг мог бы обидеться на такой тон, когда всего лишь предложил помощь… но понимал, насколько злит Марде Гира собственная слабость. Не одобрял его манеры, конечно, — но понимал. А ещё тот сейчас выглядел слишком забавно, чтобы на него злиться: со спутанными мокрыми волосами похож на какое-то болотное чудовище с тиной на голове… Роуг тихо хихикнул, а когда Марде Гир, снова полуобернувшись, бросил на него испепеляющий взгляд, не выдержал и рассмеялся. Полотенце с бабочками, которое тот держал в руках, ведь тоже не добавляло серьёзности образу.         Этериас резко выпрямился, откидывая волосы назад, так что они хлестнули Роуга по лицу.         — Ты не должен смеяться над Марде Гиром!         — Я не… — Роуг не договорил, потому что ещё не справился с приступом неуместного веселья. Наверное, он не совсем прав. Но так вышло. Как будто потребность сбросить постоянное напряжение внезапно стала невыносимой.         Марде то ли оступился, то ли специально шагнул назад и запрокинул голову, толкая его затылком в нос. Роуг на всякий случай придержал его, положив ладони на плечи, — хотя секундой позже осознал, что это наверняка спровоцирует новые возмущения. Однако не отпустил, не хотел отпускать; кожа этериаса под его руками казалась не такой холодной, как обычно (согрела ли её тёплая вода?). А Король Преисподней почему-то молчал — наверное, пытался справиться с накатившим головокружением. Его встрёпанная шевелюра, с которой, несмотря на вытирание, ещё капала вода, рассыпалась по ним обоим; Роуг неодобрительно покачал головой:         — У меня теперь вся рубашка мокрая. А ты намочил повязку.         — Ты виноват — ты не должен был надо мной смеяться.         Марде Гир произнёс это с такой укоризненной серьёзностью, что он опять не смог удержаться от смеха.         — Ну да, конечно, я виноват… Но, может, ты меня простишь?         Он смеялся, обнимая этериаса за плечи и прижимаясь щекой к мокрым волосам. Не над чем-то — просто так, чувствуя, как стремительно теряет последние капли здравого смысла. В этом ведь изначально не было ничего от здравого смысла: чистой воды безумие.         Марде Гир не пытался его оттолкнуть.