Тварь

Ну вот. Я и не сомневался, попасть в неприятности с такой легкостью... Бросаю мрачный взгляд на притихшего священника, закусившего губу. - Кто? - тихо спрашиваю, прикрывая глаза. Глаза сухие, закрываются плохо. Может если совсем не пить кровь я просто высохну и сдохну? Или меня прикончат те, кто неистово ломится в незакрытую дверь. - И почему они просто не зайдут? - Вампиры... Они из... пьющих людскую кровь, - пробормотал священник, дотрагиваясь до раскрасневшейся руки. - Им нельзя заходить в чужой дом без приглашения. - Да? - хмыкнул я. Что-то сомнительно. Чистильщики зашли без всяких согласий и зачистили суку. Сомневаюсь, что эти хлыщи не злоупотребляют шлюхой-другой перед выходом. - И что они от тебя хотят? - То же, что и все... - выдохнул мужчина. Пустые глаза впились в мое лицо, отчего-то стало страшно. Почему этот мужик с выражением лица мученика вводит в ступор? Он поправил все еще мокрую рясу, улыбнулся. - Входите. Стук прекратился. Да ладно. Вы шутите, неужели это правда? Или он им мозги запудрил? Скрипнула дверь, и в помещение вошли трое. Три твари, если быть точнее: один с окровавленной мордой, видимо только с ужина, второй женственный, что если бы не распахнута рубашка и отсутствие груди, я бы подумал баба, и третий... третий самый мерзкий из них: чистенький, аккуратненький с мерзкой ухмылочкой. Зря мужик впустил этих мудаков. - Сейчас модно ходить по трое? - не знаю зачем ляпнул я, но минутная тишина как-то напрягала, да и видно эту непонятную закономерность. Три пары глаз, до этого сверлившие священника, впились в меня. Я тоже посмотрел на себя: мокрый, штаны в кровавых подтеках, ширинка расстегнута. Вот сука, когда успела?! Раздраженно застегиваюсь. - Ха-ха-ха, да я смотрю, мы вам помешали, господин святой, - смеялся третий так же омерзительно. Вычурные манерные повадки. По-моему из всех присутствующих он больше всех был похож на гомика. - Да еще и с таким страшилой. Эй, уродец, ты точно вампир? Больше похож на упыря. - Остроумно, - пожал плечами я. Вампир с той же раздражающей ухмылочкой подошел ближе и втянул воздух, ноздри широко раздулись, язык смочил губы слюной, которые перестроились в улыбку, оголяя удлиннившиеся клыки. У меня тоже такие? Не помню. Когда я в последний раз рассматривал себя? - Вкусно пахнешь, - вынес вердикт он. - Хочешь отсосать? - скривился я. Это тоже в моде. - Лучше, чтобы ты отсосал у каждого, - заржал тот, который не имеет привычки умываться. - Гомики, - скривился я. - Отойди, тварь, ты меня раздражаешь. Или правильнее гниль, священник? Слепой безоружно улыбнулся и развел руками. Не вступает в разговор. Ну и какого хрена тут происходит? Почему я еще не ушел, сижу, смотрю на этих тварей, словно меня как-то колышит, растерзают мужика, будут ругаться матом и поливать грязью весь белый свет?.. Дергаюсь, когда кто-то дотрагивается до моего лица. - Отвали я сказал, - кривлюсь, вскакивая со стула. Щека горит, словно не рука, а раскаленное железо коснулось. - Надо же... да ты истинный. Смотрю на ту руку, которая меня трогала. Серебро?.. Вот оно что, значит серебро может причинить мне вред? Прекрасно. Надо будет зайти в ювелирный и покончить с собой. Потираю щеку, которая все еще горит. Ожег у меня и у священника, теперь мы в равном положении, только он человек, а я тупая тварь, которая мечтает вцепиться ему в глотку. - Нет, вы только подумайте, истинные могут быть такими неряхами! Представляю, как тебя ненавидит твоя семья, - безумно быстро проговорил третий. - Делают вид, что не знают, не приглашают на пирушки... - Меня должно это задеть? Ты меня достал. Священник, вызывай ментов, как запахнет жаренным? - я подзавис. - Или растерзанным... Встаю со своего места, закидываю рюкзак за спину, зашнуровываю ботинки. То, что происходит в следующие несколько мгновений, не успеваю понять. Даже заметить не успеваю... Только отвратительный запах гнилой пасти, клацанье челюстей, негромкий и скорее удивленный вскрик, тяжелое дыхание над ухом, хлопок. В голове мгновенно закружилось, к горлу подступила тошнота. Я плюхнулся на задницу, пытаясь понять, что происходит. Священник перекрещивает сваленные с полки церковные статуэтки, на полу у стены валяется какой-то четвертый отвратительного вида: челюсть разбита, часть кожи сгнила, зубов нет, взгляд безумный. Над ним нависает чистоплюй, а двое с удлинившимися клыками смотрят в спину священнику. - Что вы, блядь... Что здесь?.. - пробормотал я, потярая саднящую шею. Ага, значит, ударился о стену. На меня резко повернулись три пары глаз, бабомужики раздраженно цокнули, а их предводитель резко взглянув на меня, вернулся к своему делу. Я только сейчас заметил, что его рука была на шее новоприбывшего. Хотя я бы побрезговал трогать эту мразь. Он воняет. Пытаюсь закрыть нос рукой, краем глаза замечая, что она какая-то красная. Кровь? Откуда? Вытираю о штаны, все равно их ничего не спасет. Возвращаю руки к шее. - Это что, блядь?! - недоумленно бормочу. Почему у меня шея в крови?.. Послышался хруст, хрипение. - Если ты думаешь, что это его убьет, ты немного ошибаешься, - хмыкаю, вспоминая умоляющий взгляд и нервно дергающиеся губы суки. - Надо расчленить и сжечь. По-другому не убьешь. Голос звучит как-то парадно, словно я говорю о чем-то приятном. Да! Это чертовски приятно! Пусть все твари сдохнут! Я снова провел рукой по шее. Не заживает. Ну ладно. От потери крови я не сдохну. Или сдохну? Или сгнию как тот подонок, который мертвой хваткой вцепился в пальцы хлыща. Я попытался приглядеться в лицо, увидеть знакомые черты, но это уже дано не человек. Мразь. Гниль. - Если вы собираетесь совершать убийство, выберите место получше божьего дома! - попросил священник, он уже закончил складывать фигурки в правильном порядке. На пальце приятно манила капелька крови из маленькой царапины, видимо порезался осколком. Пахнет приятно ладаном и старой бумагой, и еще воском. Я вдохнул воздух чуть поглубже, чуя приятный легкий запах лавандового мыла, каких-то дорогих духов, гнилой плоти, и где-то далеко молока и меда. То ли эта та самая старшеклассница, то ли какая-то мамочка кормит свое дитя, которое еще не ведает всей черноты этого мира. - Почему оно не заживает? - удивленно прошептал один из них, и я чувствую запах легких женских духов. Недорогих, скорее всего вампир, который нервно облизнулся уже успел попробовать милую молодую девочку, но голод так просто не утихомиришь. У него учащается дыхание, он дышит рвано, не забыв как это делается. - Он человек? - Что за бред? - рычит хлыщ, раздражаясь тем, что тварь под его рукой не мрет. - Заткнись священник, или ты будешь похоронен вместе с ним! Да заткните ему шею чем-нибудь, он голодный как волк! Я не открывал глаза. Я слышал, я чувствовал. Каждый каппиляр, каждый грамм гемоглобина, нервно и возбужденно бухающийся о стенки кровососудов. Надо было уходить, не вникая ни в какие дела. Все естество вопило об опасности, но я оставался сидеть, не в силах даже разлепить глаза. - Черт! - выругался хлыщ, когда неизвестный вампир откинул его в сторону красного угла. Иконы полетели на пол, растворяя в старом ковре мелкие осколки, священник испуганно кинулся наперерез и едва не разбил голову, вылетев через дверь на дорожку, ведущую к церкви. Кажется, это плохо пахнет. Надо сваливать. Но сил остается только едва открыть глаза. Морда зависла надо мной, глаза цвета запекшейся крови смотрели словно сквозь душу, вязкая слюна зависла над тем, что было раньше нижней губой и толстой слюной в одно мгновение скатилось на мою куртку. Я равнодушно смотрел, как тварь отпускает голову и приникает к моей шее, раздирая кожу и хрящи еще сильнее. Руки не слушались от слабости, не было даже никаких сил что-то сказать. Я видел как двое женомужиков судорожно сглотнули, глядя на увлекающее зрелище. Интересно, можно ли сдохнуть, если ты вампир и тебя высосет другой вампир? Что бы было если бы я хорошо питался? Все равно они стелятся передо мной, словно я какой-то мелкий божок местного разлива... Я бы смог откинуть ту мразь, схватить нож и нашинковать ублюдка, съехавшего с катушек. Но руки не двигались, в голове мутнело, и я почти потерял сознание, когда вонючая кровь оросила мое лицо. Картина представшая передо мной заставила желудок бешено бурлить, желая выплюнуть все что там находилось. Но там не было ничего и желчь полилась изо рта, мешаясь с невозможной вонью. Обезглавленный вампир еще дрыгался, пытался совместить свои части тела. - Ублюдок, - сплюнул хлыщ и плюхнувшись на колени начал разрезать почти сгнившее тело. Меня подняли, и я чувствовал себя, словно только что выполз из сточной канавы. Бабожены смотрели с алчными глазами на мои раны, и один из них склонился к моему уху. - Отвалите, - выплюнул я, смотря перед собой. Гнильца просаживалась сквозь сухую кожу, едва нож касался плоти. Как вампир может так гнить? Я тоже? Нет, у меня не гниль текла с шеи, а кровь. Пусть она более вязкая, чем у людей, но гнилью не воняла. Или свое не пахнет?.. - Почему ты с ним разбираешься? Вызови чистильщиков, пусть сами разгребают. У двери послышались легкие шаги. - Потому что мы и есть чистильщики, - выплюнул хлыщ. - Чистим вот такую гниль. - Упырь? Замечательная работа, - легкий голос коснулся перепонок, словно птица махнула крылом. Хотелось повернуться, чтобы увидеть говорящего, но силы уходили на то, чтобы удержать равновесие. - Господин священник, вынуждены принести свои извинения за поведение нашего брата, он будет наказан. Шаги послышались совсем рядом, и мне показалось, в этой небольшой комнате новоявленному вампиру тесно. - Энри, в следующий раз постарайся не доводить дело до таких последствий. Людей не должно беспокоить присутствие вампиров, - он сделал еще несколько шагов, проходя мимо меня, удерживаемого цепкими пальцами женомужиков. Рыжие волосы коснулись плеча, когда он склонил голову. - Юлий, Клео, вы совершенно ничем не помогли. Если бы ситуация сложилась немного по-другому, вы бы ничем не отличались от этого ублюдка. Двое испуганно отпрянули от ужасающей ауры, а я, не удерживаемый никем рухнул вперед, пачка блестящие ботинки своей испачканной кровью, слюнями и еще бог весть чем, мордой. - И почему вы еще не оказали помощь раненному собрату? - голос его зазвучал раздраженно. Я бы тоже разозлился, если бы мои шмотки испортили. Хотя, их уже испортили. Надо встать, надо уходить, пока не стало поздно. Руки слабо потянулись веред по устиланному паласом полу, перекатив тело назад я встал на четвереньки, затем, качнувшись, подтянул одну ногу, а потом резко встал. Перед глазами плясали круги. - Мне не нужна ваша помощь, - пафосно сказал я, снова качнувшись. Черт, надо падать назад! Если я рухну вперед и испорчу с иголочки костюм-тройку, меня четвертуют, как того гнильца.- Большое спасибо за приятно проведенный вечер, - саркастично добавил я, разворачиваясь. Шея неприятно саднила, а крови в голове было так мало, что глаза почти ничего не видели перед собой, не смотря на яркие фонари. Надо уходить. Пока моя морда испачкана кровью и гнилью, пока мой запах перебивает сонма других, пора рыжий не заметил, что мы знакомы. А потом ноги внезапно остановились. Почему я бегу? Зачем стараюсь выжить, если это существование можно назвать жизнью? Надо развернуться, сказать, что я тоже поубивал с полсотни живых и... Меня четвертуют. Сожгут. Не хочу. Не сегодня. Уже почти возле дверей донеслось грубое. - Я еще никого не отпускал, - я устало обернулся на властный голос. - И если я не остановлюсь, что сделаешь? - звучало как вызов. - Убьешь? Хочешь испортить и без того шаткое положение своего братства перед церковью? - я почти злюсь. - Не смей мне приказывать! Голова налилась кровью, зрение прояснилось, указывая на внимательно-настороженный взгляд, опасно прищуренные глаза. Затем, вампир, подхватив чан с водой, стоявший у раковины, чудом не задетый в драке, и перевернул его на меня, словно расстояния в пять шагов и не было. Вода приятно обожгла холодом, и смыла чужое. Я хмыкнул и протер лицо рукавом. - А за это спасибо, я могу идти? - Вымпиреныш, - хмыкнул рыжий, поднимая мое лицо за подбородок. Что он блядь творит, я ему что кисейная барышня со мной так обращаться. Дергаюсь, уходя от холодных пальцев. Но он в одно мгновение прижал меня к стене, резко сдавливая мою голову в ту сторону, которую гнилец не успел попробовать. - Так и упрямишься. Закатывает рукав. Проходили. Да и аппетит пропал. Особенно после того, как обезглавленное тело дрыгалось на полу, заливая все... - А манеры никуда не делись, - фыркнул он. - Пей, ты же не хочешь стать таким же... Это было шепотом, только для меня, вот только... Сколько же лет должно быть тому говнюку? Тысячу?.. Две?.. Если для меня нормально несколько месяцев ходить и не бросаться на прохожих, я ведь не стану таким как он? Как вообще можно сгнить? Как, блядь, можно сгнить, и при этом ходить?.. - Гордый, - все так же хмыкнул рыжий, затем опустил голову пониже и облизал мою шею. Быстро. Как пес облизывает хозяина. - Не обманешь. Кровь остановилась. Тебе нужно питаться, регенерация слишком ослабла. - Лучше сдохнуть, - буркнул я, слабо отталкивая вампира. На ногах я еле стоял. Стоит сделать неверное движение и завалюсь прямо на иконы. Священник уже был в комнате, чуть опустив голову на бок. Укоряет. Но почему-то стыдно только мне. - Ты живой? - Спасибо за беспокойство, - улыбнулся он. Я кивнул в ответ, и не глядя больше ни на что вышел из дома. Мокрый. День сегодня точно такой же как я - мокрый, неудачник с диким желанием сдохнуть. - Даже странно, какая семья может терпеть такого страшилу, - фыркнул хлыщ где-то позади. - Эй, ты живешь там же? - чуть громче спросил рыжий, когда я почти выровнял походку. Да пошел он на хуй. - Эй! Снова проигнорировав, я просто шел вперед, стараясь не пугаться вырванных с корнем ворот. Это сделала троица? Или тот упырь? Или может рыжий... Хотя, он так беспокоится о своем братстве, что наврядли. Эх, я так и не нашел работу.