Тварь

Чистые мокрые дорожки в лужах, а ряса немного волочится по земле, пачкаясь. Вроде бы не должны - все чисто выметено, но все равно наполовину мокрая ряса. И не испачкается ли он общением с таким как я? Я ведь должен сдохнуть и отправиться к богу давным-давно, так какого черта я все еще здесь? Да еще и брожу в компании со священником? Вход в храм мы проходим, идем в сторону строений поодаль. Краем глаза замечаю колодец. Святая вода, будет ли она дымиться на мне? Он спотыкается о бордюр, едва ли не падая в мокрую траву. Успеваю схватить его руку, чуть-чуть задевая крест. Ожога нет... - Что под ноги не смотришь? - бурчу, быстро вкладывая руку в карман. - Не вижу, - все так же рассеяно говорит он. - Слепой? - кажется, я даже удивляюсь. - Давно, - кивает он. - Почему без трости? - глупый вопрос. Он и до этого шел почти ровно, о чем уж тут говорить. - Стесняюсь, - пожимает плечами он, заходя под крышу крыльца. Закрывает зонт, поднимает полы, выжимает. Меня бы всего хорошо выжать. В комнату не захожу, церковная кухня? Маленький стол, утварь, ничего необычного. В сторону восхода - красный угол со спасителем, распятом на кресте. Подо мной уже образовалась достаточно большая лужа. Мокро. Не ощутимо. Холодно? Не чувствую. Что черт возьми, я такое? Почему я двигаюсь, но не могу снова чувствовать? Почему единственное желание - вцепиться в эту сладкую пульсирующую жилку этого мужика? Какого хрена мне вообще хочется мужских шей? Бред... Вдох. Выдох. Шлеп. Тряпка? - Вытри пол и разувайся, - почти приказным тоном сказал священник, а сам включил газ и поставил чайник. - Будешь чаем поить? - усмехаюсь, вытираю лужу и снимая ботинки одновременно. В комнате темно, но мне свет не нужен, а ему... ему, видимо, тоже. Синий газ шипит, ловя маленькие капельки на чайнике. Откуда они там взялись, он не не наливал... А... Рукав тоже мокрый, почему-то. Я быстро скинул промокшие напрочь ботинки и вытер лужу. И куда ее теперь девать? Я не здешний хозяин и в гостях впервые. Надо, наверное, спросить, но что я как малолетка? Тряпка упала на пол, поближе к двери. "Если что, входящие смогут вытереть ноги", - подумал я. - Ну, тебе не предлагаю, а вот мне грозит простуда, - немного запоздало ответил священник и рассмеялся. Что за странный человек? Но я верен, кровь него вкуснее любой. Вкуснее Натали. Должно быть сладкая, с легким ароматом свечей. Нет. Заткнись! Не говори, ебучий голос! Я не кровосос! Я - че-ло-в... - Давно ты... такой? - внезапно спрашивает священник. Он склонил голову так, чтобы легкий свет от синего газа не касался лица. Ему стыдно за свой вопрос? Он жалеет меня? Себя бы пожалел. Слепой. Священник при церкви, в которую скоро никто не будет верить. Да еще и с привычкой подбирать всякую шваль, вроде меня. - Какой? - смотрю в его глаза, спрятанные в темноте. Он вздрогнул и опустил голову еще ниже. Тяжело вздохнул и, словно боясь этих слов, произнес: - Покинувший бога. Что? Что это значит? "Покинувший бога?" Это что, шутка такая? Я покинул бога... Да я никогда не просил такой судьбы! Я мечтал, у меня были мечты!.. Не помню какие, но были! Я мог завести приличную девушку, жениться, найти работу, взять квартиру где-то на Западном, где подешевле, в ипотеку, сделать несколько спиногрызов и жить своей чертовой никчемной жизнью, но... жизнью! А не этим существованием, разве я покинул бога?.. Не он ли оставил нас так давно, что твари ворвались в привычный мир и творят все, что им заблагорассудится?! - Ты тяжело дышишь, - рассеяно прервал тишину священник. - Ты не можешь простудиться, значит причина другая. Сексуальное возбуждение, страх или злость? Да, верно... Ты злишься. - Я смотрю, тебе не особо нужен собеседник для поддержания разговора, - фыркаю, стараясь как можно незаметнее скрыть ярость. - Давно. Год, половину... Не помню точно. - Чем ты питаешься? - тише спросил он, словно надеясь, что я не услышу вопроса. - Ничем. Иногда пью чай. Но он выходит обратно, - смотря на него не отрываясь. Чего он хочет от разговора? Зачем ему это? Призовет чистильщиков? Впрочем, я был бы не против. Будет возможность уйти. И тогда я попаду в иной мир. А возможно перерожусь. В листик на дереве, например... Фью-фьююю. - Ой, как быстро закипел, - пробормотал священник, хватая горячую ручку без прихватки. Охнул, мгновенно бросил чайник, расплескав вод из горлышка на плиту. На ладони проявилось красное пятно. - Все же, многие из нас отринуты богом. Даже я, как бы не хотел обнадеживать себя, но бог забрал мои глаза. А взамен... Наверное, как и полагается - все воздастся нам на суде божьем. Странный. Сколько ни смотрю на него, менее странным он не становится. Зачем он разговаривает со мной? Надо помочь, но я не хочу приближаться. Пусть он и не прячет в рясе ничего опасного, но само поведение будоражило кровь опасностью. - То есть ты не пьешь кровь людей? - продолжил расспрос священник, налив в позолоченный заварник кипятка. Так же перед собой поставил немного треснувшую серую кружку без рисунка. - Нет. Только кровь тварей, - фыркаю. - Не смей, называть их тварями, твари - есть творение Бога. А они мертвецы. Гниль, - странная классификация. Меня начинает утомлять этот разговор. Недобрая ухмылка застыла на моих губах. Я не верю в бога. - Как и ты, - устало заканчивает священник. - Тебе лучше уйти, тварь. - Да? Может лучше назовешь меня гнилью? Мертвецом? - Поскорее найди себе нового мастера... - шепчет он, прикусывая губы. - Уходи, быстро! - Почему?.. - не понимаю. Ба-бах! - Открывай! Открывай чертов священник! - слышится крик за дверью.