Тварь

Свежий воздух был приятно свеж, с неба мелкими каплями падал дождь, только начинался, но люди уже спешно прятались под зонтами, низко опуская свои головы. Теперь есть оправдание, почему можно скрывать свой взор. Стадо загнанный в угол травоядных под страхом крупного хищника... Наверное, так выглядят сейчас люди в правительстве. Рядом с ними теперь всегда есть либо тварь, либо продавшийся твари. Чертовы слабаки... Даже, если у них есть свои правила, они всего лишь свора диких зверей, которая может безнаказанно жрать людей. Как та сука. Или превращать в тварей, как Натали. Надеюсь, она сдохла. Капли падали на макушку, увлажняя волосы, которые почти высохли от пота. Тварь потеющая, с растущими волосами... Еще скажите, что я растолстею, если буду пить хорошую кровь борова, питающегося фаст-фудом и пивом. Нос учуял запах еды, во рту появилась слюна. Собака Павлова. У меня нет потребности во вкусно пахнущей жаренной картошке и мясе. А рефлексы остались, мать их. На мне можно ставить эксперименты: до и после жизни. Если дотронуться до оголенного провода, я сдохну? Как вообще убивать вампиров? Суку расчленили и тело забрали, что они будут делать с ним? Сделали?.. Навряд ли чеснок и осиновые колья подойдут. Бом. Бом. Бом. Девять. Уже девять? Скользнув глазами по воротам церкви, заметил, что людей стало заметно больше. Если есть вампиры, значит и есть бог? Что за глупость. Твари это вирус, болезнь. От нее надо избавляться, а не молиться. Чем поможет вам бог, когда такая мразь склонится над вами и будет терзать горло, наплевав на крест, висящий на груди. Чего я хотел от церкви? Спасения? Прощения? Вампир. Вот там, возле ограды, не переходит ворот. И вон там за забором, разговаривает с милой блондинкой. Чего бы не хотели прихожане, это невозможно для них нет ни черта, ни бога. Как и для меня. Ведь, я же такая же тварь? Проскользнул мимо них, заинтересованно смотрящих на мои неаккуратно отросшие волосы и необычную одежду для вампира. Только и оставалось зыркнуть на них, оставив в недоумении. Я должен был поздороваться с собратьями? Пошли они на хуй. Рубашка в серую клетку, в красную клетку, две футболки, джинсы. Деньги кончились. Хм... Обвал экономики, так вовремя. Кажется, какая-то страна объявила отказ от условий вампиров, полная зачистка... А?.. Продавщица спокойно рассказывала, как то, что было раньше населенными городами, стало пеплом. Словно это нормально. Я сидел взаперти три месяца, а они... изменились. Я человек, твердил я себе. А люди так спокойно говорят о том, что где-то теперь нет таких же, как они. Без всяких чувств. - Где ж вы были, что ни о чем не знаете? - кокетливо спрашивает она, пряча деньги в кассу. Мой растерянный взгляд напугал ее. Она отшатнулась, шлепаясь задницей в короткой юбке на холодный плиточный пол. - Поэтому вы стали ходить в церковь? Не за спасением, а за прощением? Просите у своего бога простить за то, что сейчас происходит?.. - прошептал я. Я человек, они чисты и невинны. Они не убивают себе подобных, чтобы поесть. Тварь. А они... остались ли теми, на кого я так опирался? Имеет ли смысл теперь терпеть жажду? Одежда полетела в рюкзак. От нее приятно пахнет. Женским сладким парфюмом, как иногда пахло от суки. Рыжие волосы прикрывают яремную вену, в которой бьется такая же сладкая кровь как и ее запах. Хорошая, немного пахнет алкоголем, но несомненно, какой обед плох без вина? - Хочешь? - сипло спрашивает она, поднимаясь с пола. Откидывает локоны с шеи. Скользит по ней рукой, дотрагивается ключиц, пальчики тянутся ниже, к груди. Смешок. Я увидел все, что хотел. Неаккуратные шрамы, ей кто-то когда-то кормился, но бросил ее. Даже не стал превращать. Видимо, врачи изрядно постарались сшить ее заново, по лоскутам собирать прелестную шейку. Подходит ближе, над губой испарина. Опускается. Что им там так нравится? Или это ее инстинкт - подчиняться? А делает она это так, как умеет. Бью по рукам, дотронувшимся до джинсов. - Отвали, - люди, человек. Они тоже все разные. И я не стану тварью. Не полной.