Выходи за меня

Это была еще одна ссора. Глупая ссора. Майк не запомнил, как она началась и чем закончилась, но в результате он вылетел в гостиную в три часа ночи — только для того, чтобы оказаться подальше. В чем была проблема? Майк совершенно забыл, и одно это откровенно говорило о его эмоциональном состоянии. Может быть, дело к одному из клиентов? Харви не сказал ничего важного, просто оставил его в стороне. Просто. Майк терпеть не мог, когда Харви таился от него. Говорить, общаться между собой получалось у них все лучше, но временами... Майк просто не мог смириться. И сидение на диване в гордом одиночестве ничего не решало. Он знал, что дело в прошлом, что осталось за плечами у Харви. Знал, что люди не меняются за одну ночь. И прошло только восемь месяцев. Да, людям свойственно возвращаться к старым привычкам, а у них выдалась долгая неделя. Вот так оно и случилось. Неделя порознь, почти не видясь, пробегая мимо по коридорам. Ни одного обеда или ужина, большого дела с огромной ответственностью и жуткими дедлайнами. Харви появился из спальни, увидел Майка на диване и, кажется, вздохнул с облегчением. Иногда он становился чудовищно уязвимым по причинам, которых Майк до конца не понимал. Иногда вдруг сдавал позиции прямо во время спора и принимался сдержанно извиняться. Но Майк не давил. И не спрашивал. Но сейчас он должен был спросить. Потому что предполагал, что услышит в ответ. — Что? — спросил Харви. Майк пожал плечами: — Иногда ты так выглядишь, будто удивлен, что я здесь. Момент был упущен, и Харви ничего не сказал. Только смотрел так, будто внутри неумолимо поднимался страх. — Харви, ты можешь сказать мне что угодно, ты знаешь. Это продолжается, ты смотришь вот так, и я хочу понять, пожалуйста. Скажи мне. Я устал гадать о причинах. Харви медленно подошел и сел рядом с ним. — Я... Видишь ли... Я хочу избавиться от гостевой спальни. Может, превратим её в кабинет или тренажерный зал? Можем поставить туда твои книги, которые остались в хранилище. К счастью, выражать свои мысли Майк учился у Харви, иначе безнадежно бы сейчас растерялся. — И почему ты этого хочешь? — Ну, мы ей не пользуемся, и место простаивает. Я давно хотел приобрести тренажер для гребли... — Харви. Тот замолчал, и Майк схватил его за руку, крепко сплел пальцы, побуждая продолжить. — Не хочу, чтобы ты там спал. Ладно, это ужасно мило. И несправедливо. — Почему? Почему это тебя пугает? В ответном взгляде не было ни крупицы смеха. — Ты знаешь, почему. — Но тебе станет лучше, если скажешь мне сам. Если эти отношения и научили его чему-нибудь, так это терпению. Вся ночь впереди. Вся оставшаяся жизнь. Майк откинулся на спинку дивана и развел руки; Харви слабо усмехнулся и улегся ему на грудь. Иногда они так отдыхали, избавляясь от напряжения или скуки. Однажды обнимались так, когда Харви напился в стельку — встречался в баре с бывшими коллегами — и упомянул тогда, что поза позволяет почувствовать себя в безопасности. Майк не забыл. И терпеливо ждал. — Последние несколько лет в браке мои родители спали порознь. — В голове у Майка будто встала на место последняя частичка паззла. — И я все время думаю о том, что однажды ты проснешься и поймешь, какую глупость сделал, приняв мое предложение. И тогда ты уйдешь в ту комнату, и мы перестанем существовать, — Харви взглянул на него. — Знаю, это глупо... — Прекрати называть проявление эмоций глупостью. Мы об этом уже говорили. Харви сморщил нос, будто так и не поверив ему до конца, но вновь перевел взгляд в пространство. — Ладно. Теперь ты знаешь. Я... Меня это пугает. Даже мысль об этом. С тех пор, как мы поругались по поводу Тревора на Той неделе. Та неделя была неделей, когда все началось — со всеми вытекающими. Майк обнял его крепче. — А ты говоришь, что не знаешь, любил меня или нет. — Тревор хотел это услышать. И поверил, когда я сказал, что люблю. — Ты был чрезвычайно убедителен, — фыркнул Майк. — Вовсе нет, — засмеялся Харви. — Единственным, кого я обманывал, был я сам... И ты. Иногда Та неделя казалась просто сном — словно Майк в любой момент мог проснуться в другой жизни. В жизни без Харви. Он зарылся носом в его шею. — Мне тоже иногда так кажется. Что ты передумаешь. — Харви вздохнул; Майк почти чувствовал, что он собирается сказать, и выпалил торопливо: — Тебе нельзя называть меня идиотом, если чувствуешь то же самое. Харви промолчал. Майк вздохнул ему в плечо: — Уже поздно. Может, пойдем в постель? Можем поговорить о том, что завтра сделаем с гостевой спальней. Ни один из них даже не шевельнулся. Только Харви низко заворчал, будто засыпая: — Может, когда-нибудь... Она станет детской. У Майка сердце остановилось. Он крепче обнял мужа, дыша через силу, пока в груди бешено стучало и колотилось сердце, и мечтая заглянуть ему в глаза. — Когда-нибудь... — Иногда Харви строил на будущее такие планы, что Майк был ошеломлен собственным в них присутствием. Все еще ошеломлен. — Мне это нравится. Если ты согласен. — Это же мы, Майк. Мы можем поступить, как только захотим. И Майк верил каждому слову.