Cнежная слепота

Он чувствовал себя просто ужасно. Он знал, что вел себя глупо и по-детски, когда выскочил из дома и так долго туда не возвращался. Он уже даже не помнил, из-за чего начался спор между ним и Доном, но это точно было что-то совсем дурацкое. С тех самых пор, как Лео уехал, а Дона поставили за старшего, между ними словно выросла стена. Он больше не ощущал того спокойствия в присутствии Дона, как когда-то. Тот как будто неведомым образом стал одновременно и Доном, и Лео, и теперь Рафу было практически невозможно даже находиться рядом с младшим братом. Теперь Дон был постоянно так взвинчен и напряжен – особенно сильно этому способствовала его дурацкая работа по техподдержке – что Рафаэля раздражало простое присутствие брата в одной с ним комнате. Видеть, как он пытается быть кем-то другим и в то же время остаться таким, каким он был раньше, было просто больно. Рафаэль ни за что не признался бы в этом, но он скучал по Донателло. По тому, прежнему Донателло. И все же это не было оправданием для такого длительного отсутствия дома. Сплинтер сильно о нем беспокоился, и его исчезновения было достаточно, чтобы Донателло отправился на его поиски. Вообще-то Рафаэль такого не ожидал, но при том, что с севера на город грозил надвинуться снежный фронт, это было логично. Его семье было неизвестно, что у него было весьма удобное укрытие в одном из старых многоквартирных домов, который должны были снести весной. К дому все еще было подсоединено электричество, и работал водопровод. Это было лучшее укрытие из всех, что он находил с тех пор, как начал перевоплощаться в Ночного Всевидящего. Здесь даже было место в фойе на входе, где он мог прятать свой байк. Несмотря ни на что, он был очень удивлен, когда увидел Донателло на поверхности. Дон теперь почти не покидал убежище, разве только ради быстрого путешествия до свалки, если ему нужны были детали для какого-нибудь сломанного прибора. Он больше никогда не задерживался, чтобы покопаться в металлоломе в поисках чего-то ненужного, но интересного. Это была еще одна черта той новой неправильной личности, которой стал Дон. Кроме того, он теперь почти не проводил времени в своей лаборатории. Его можно было увидеть или за компьютером, или в его комнате, когда он спал. Хотя Раф уже начал подозревать, что гений вообще не покидает свои любимые компьютеры, даже ради сна. Он последовал за младшим братом, сохраняя безопасное расстояние и теряясь в догадках, что же тот делал на поверхности. Что могло случиться такого важного, что заставило его покинуть убежище? Только когда Донателло остановился на одной из крыш и стал пристально осматривать окрестности, до Рафаэля дошло, чем был занят младший. Давно, когда они с Лео постоянно ссорились и дрались, у Рафаэля было несколько укромных мест, куда он сбегал, чтобы остыть и успокоиться, и крыша, на которой сейчас стоял Дон, была одним из них. Брат искал его. Он понаблюдал, как младший оглядывается еще несколько секунд, прежде чем выпрямиться и побежать дальше, направляясь к следующему из известных ему любимых мест Рафаэля. Старший невесело усмехнулся за забралом шлема и с легким раздражением покачал головой, а затем последовал за ним. Было в какой-то степени приятно осознавать, что Донателло все еще хранил в памяти его старые привычки, но в то же время было досадно, потому что те привычки уже действительно были старыми. Они с Донателло так отдалились друг от друга, что его брат даже не знал, что Раф перестал приходить сюда уже почти полгода назад. Рафаэль обнаружил, что все больше злится на Донателло по мере того как следует за ним, но это было неважно, он все равно не мог прекратить свою слежку. Дон совсем утратил свои навыки ниндзя. Тот факт, что он до сих пор не понял, что за ним следят, только доказывал это. В городе было сейчас относительно безопасно, если не считать мелких преступников и пурпурных драконов, но Раф не собирался полагаться на случай. Он знал, что Лео и Караи заключили своего рода мирный договор, но сам он ни за что не стал бы доверять на слово ни одному футу, а уж тем более ей. Он не мог допустить, чтобы с Доном что-то случилось. Кучка драконов на крыше появилась неожиданно и для него, и для Дона, судя по тому, как тот затормозил на бегу и на какое-то мгновение просто уставился на них. Их было всего семеро, и даже при том, что у них были с собой какие-то новые мерзкие игрушки, а Дон давно не тренировался, Раф не думал, что ему необходимо вмешиваться. Кроме того, для Донателло не составило бы труда вычислить, кто скрывается под маской Ночного Всевидящего, если бы у него была возможность хорошенько его рассмотреть. Это было одним из недостатков того, что брат у него – гений. Одна ошибка, и… Рафаэль был уверен, что Дон попытается его остановить. Как будто у него получилось бы. Вскоре после начала того, что должно было стать всего лишь короткой стычкой, один из драконов вытащил какую-то штуковину, по виду напоминавшую сильно измененную ракетницу. Раф такой раньше никогда не видел и тут же сильно занервничал. Ему абсолютно не нравился такой поворот событий. Из ствола выстрелил маленький снаряд, он взорвался при столкновении о крышу рядом с ногой Донни, и на какое-то время его брат скрылся из виду. Раф уже дернулся вперед, просто на тот случай, если в снаряде был какой-нибудь сонный газ, но увидев, как Дон вываливается из облака, размахивая руками и кашляя, снова слегка расслабился. Нет нужды беспокоиться, это был просто отвлекающий маневр. Все мысли насчет расслабиться и не беспокоиться покинули его голову, когда Донателло получил прямой удар в подбородок. Что-то было не так. Донателло должен был заметить этот замах за милю, даже при том, что он давно не тренировался и не сражался. Рафаэль сорвался в бег по направлению к крыше, где шла драка, когда увидел, как брат отчаянно трет глаза. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что газ каким-то образом ослепил его. Он приземлился на той крыше и в первую очередь отвесил удар дракону с ракетницей, попутно в лепешку растоптав коварное оружие. Он быстро оглянулся на брата, который был в опасной близости к краю крыши. Увидев, что Дон спотыкается и падает, он метнул в него один конец цепи, поймав его за руку и оттащив от пропасти. Затем он со всей яростью обрушился на остальных драконов, которые явно не ожидали его появления, и дал им вескую причину горько об этом пожалеть. У него остановилось сердце, когда он увидел, как Донателло ударили ножом и как он исчез за краем крыши. Он сломал челюсть и руку тому головорезу, что был в этом повинен, схватил посох Дона, который тот выронил, когда в него выстрелили, и спрыгнул вниз, чтобы найти брата. Он испытал огромное облегчение, увидев сначала выдранную из стены бельевую веревку, а затем и самого Дона, вылезающего из мусорки. Однако, его облегчение быстро превратилось в беспокойство, когда Дон отшатнулся от него на дрожащих ногах, торопясь увеличить расстояние между ними и опрокинув по ходу дела мусорный бак. Конечно, Дон же не знал, что Ночной Всевидящий – его брат, он был в твердой уверенности, что имеет дело с человеком. Естественно, он отказался куда-либо с ним идти. Но Раф ни за что не собирался оставлять его здесь одного, с такими ранами и абсолютно слепого, да еще при том, что копы были уже на подъезде. Его почти мутило от того, что он был вынужден силой заставить Дона пойти с ним, но он не мог бросить брата в этом тупике в таком состоянии. Еще не хватало, чтобы его нашла полиция. Достаточно плохо уже то, что кто-то вообще увидел драку на крыше и вызвал копов. По крайней мере, им с Доном удалось улизнуть, прежде чем туда добрались машины с мигалками. Раф заложил правый вираж, но проделал это гораздо более аккуратно, чем он повернул бы, если бы ехал один. Даже если Дон был прав в том, что он нарушает равновесие мотоцикла, лежа вот так на боку впереди Рафа, тот все равно не собирался его развязывать. Он знал, что как только он освободит брату ноги, то тут же получит вмятину в пластроне в форме стопы Дона и глубиной сантиметров пять. У Дона удар ногой получался чертовски убедительно, особенно если он был зол, а сейчас у Рафа не было ни малейших сомнений, что его братик пребывает в бешенстве. Ночной Всевидящий сбросил скорость на подъезде к своему укрытию. Как обычно на улице в этот поздний час не было ни души, но он все равно притормозил на минутку и внимательно огляделся, прежде чем свернуть в переулок, огибающий его дом сбоку и сзади. Дон завозился на сидении перед ним, когда он выключил мотор и перевел байк на нейтралку, последние пару метров прокатившись по инерции и встав точно напротив входа в подъезд. – Лежи тут, – произнес он слегка более низким голосом, чем его нормальный тон, надеясь, что голос исказится еще и из-за шлема и станет неузнаваемым. Он пытался говорить без акцента, зная, что Донателло вмиг его раскусит, если он будет говорить как обычно. Придерживая руль одной рукой, он слез с сиденья и отпер дверь ключом, который нашел внутри здания несколько месяцев назад. Он закатил байк в фойе, по ходу дела удивившись тому, как тихо ведет себя Дон. Слушаться кого-то, кого он считал похитителем, было совсем не в характере его брата. Раф быстро поставил байк на подножку и чуть не бегом метнулся запереть дверь. Велика была вероятность, что Дон просто потерял сознание от всех своих ран. Злясь на себя за то, что долго вез его, Раф подошел к байку, чтобы забрать Дона и отнести его наверх, в квартиру, где он смог бы по нормальному обработать его рану. Все, что он получил за свое беспокойство, это внезапный и сильный удар коленом в голову. Рафа отнесло назад, и он слегка потерялся в пространстве, несмотря на то, что шлем принял на себя большую часть удара. Донателло мог быть коварным маленьким засранцем, если хотел, и этот случай лишь послужил тому подтверждением. Естественно, он попытался изобразить опоссума, чтобы застать противника врасплох. Было почти стыдно признать, что это сработало. Кстати говоря о техно-зануде, он скатился с байка и упал. И не успел Раф снова повернуться к нему, как ощутил удар связанными ногами под коленки. Он отлетел, врезался в мотоцикл, и оба рухнули на пол. Раф неподвижно полежал секунду-другую, сердито пялясь в потолок и думая о том, что его байк теперь наверняка весь в царапинах, а еще о том, как трудно удержаться и не вскочить сейчас, чтобы врезать Дону. Вероятно, Раф это заслужил за «похищение» собственного брата. Он медленно сел, стараясь сползти с байка так, чтобы не поцарапать его еще больше, и пронзил младшего брата убийственным взглядом. На Донателло это никакого эффекта не возымело, поскольку он все равно ничего не видел, но Рафу полегчало. Его злость быстро утихла и превратилась в беспокойство, когда он увидел, как отчаянно Донни пытается освободиться. Он извивался всем телом в попытке ослабить цепь, которой были обвернуты и прикованы к груди его запястья. Все, что ему удалось достичь за те несколько мгновений, что Раф на него не смотрел, это ободрать руки до крови и заставить снова открыться рану в боку, судя по свежей крови, вступившей на повязке. – Прекрати! – рявкнул Раф, хватая Донателло за плечи и слегка его встряхивая. – Ты так себе еще больше навредишь! Донателло в ответ попытался подтянуть к груди ноги, чтобы снова пнуть обидчика, но, застонав сквозь зубы, опять уронил их на пол, не сумев поднять их даже до половины. Он явно испытывал сильную боль, и когда он перестал сопротивляться, Раф сразу увидел струйку крови, сочащуюся из-под тряпки, которую он обмотал вокруг талии Дона. – Зашибись, – рыкнул он, обходя брата вокруг, чтобы поднять его на руки. – Ну, смотри, что ты наделал. Донателло попытался отпрянуть, но у него получилось только слабо извернуться в руках похитителя. – Ну серьезно, хватит, – Рафаэль знал, что его терпение подходит к концу, и надеялся, что младший тоже вскоре это осознает. – Я уже готов тебя просто вырубить, – он вспомнил, что у него в небольшой аптечке было несколько легких анестетиков, один из которых точно отправит брата в мир снов, хотя он и предпочел бы не усыплять его таким образом. Очевидно, Донателло тоже не горел желанием оказаться в бессознательном состоянии, поскольку он снова затих. Он все еще был напряжен, как струна, но больше не пытался активно сопротивляться Рафу, а тому было этого достаточно. По крайней мере, теперь он мог подняться до третьего этажа и не беспокоиться о том, что пленник вывернется у него из рук, и он его уронит. Падение на пару лестничных пролетов вниз причинило бы ему новые повреждения кроме уже имевшихся. Ему пришлось проявить толику изворотливости, чтобы и удержать свою ношу, и в то же время открыть дверь, но он справился, и вскоре распахнул дверь в квартиру, которую он сделал своим обиталищем. Это была крохотная квартирка с одной спальней и площадью не более тридцати пяти-сорока квадратных метров, но там было все, что ему было нужно. В маленькую гостиную он притащил продавленный диван и найденный им телевизор в относительно рабочем состоянии. На кофейном столике со временем выстроилась коллекция пустых банок из-под газировки, парочка бутылок из-под пива и пустые коробочки из-под разного фастфуда, которым он питался последние несколько дней. Часть комнаты была приспособлена под кухню, в которой он реально использовал только холодильник. Больше в комнате ничего не было. В спальне лежали два старых матраса, один на другом. Возле двери стоял старенький обогреватель, и Раф сделал себе заметку включить его сразу же, как уложит брата. У Дона кожа была холодная на ощупь и слегка подрагивали руки и ноги, но, очевидно, не от боли. Донателло дернулся в сторону сразу же, как Раф уложил его на кровать. В принципе, это было ожидаемо, но все равно задело Рафа. Дон всегда обращался к нему, а не к Лео, если ему в чем-то требовалась помощь. Будучи двумя «средними» братьями в семье, они всегда поддерживали друг друга. Поэтому сейчас при виде того, как его брат вздрагивал от его прикосновений и отбивался от него, страстное стремление Рафаэля к свободе и независимости как-то поугасло. Выпрямившись, Рафаэль сгреб с кровати одно из одеял и накинул его на Донателло. – Расслабься и жди здесь, – сказал он, направляясь к двери и остановившись затем, чтобы включить обогреватель. – Я сейчас вернусь с аптечкой и перевяжу тебе бок. Донателло ничего не ответил, но судя по судорожным движениям под одеялом, он все еще пытался освободить руки. Раф вздохнул и вышел из комнаты, направляясь к маленькой ванной. Он щелкнул выключателем, залив комнатку светом, и включил воду над раковиной. Вытащив из-под раковины небольшую аптечку, он быстро просмотрел ее содержимое, чтобы убедиться, что там есть все ему необходимое, прежде чем поставить ее на закрытую крышку туалета. Затем он развернулся, чтобы пойти на кухню за миской, но тут же зацепился за старый полуразвалившийся шкафчик, чьи жалкие остатки висели над раковиной. Он целую секунду извивался, пытаясь вытащить из-за спины то, что там застряло в этой чертовой полке, и только освободившись, осознал, что злоумышленником был Донов посох. Он совсем забыл, что засунул его сзади за ремень так, чтобы один конец торчал над плечом, когда осматривал бок Донни. Он уставился на бо, затем вздохнул и вернулся в гостиную, где прислонил его к стене рядом с холодильником. Бо словно был символом того, кем стал Донни, подумал Раф, доставая из шкафчика глубокую миску. Дон теперь всегда держал свой посох под рукой, тогда как раньше он оставлял его в додзё или задерживал всех на несколько минут, пытаясь вспомнить, где он его оставил. Дону никогда особо не нравилось сражаться, но с тех пор, как его поставили за старшего, он словно постоянно был готов к драке, хотя тренировался меньше, чем ему бы следовало. Рафаэль вернулся в ванную и налил в миску немного антисептика, прежде чем до половины наполнить ее водой. Вспоминая события сегодняшнего вечера, эта драка, по идее, должна была оказаться для Дона не сложнее детской игры, но когда он вытащил свой бо, он в первый момент так на него воззрился, словно не понимал, для чего эта штука вообще нужна. После того, как он нанес пару ударов, Донателло, кажется, снова вошел в ритм, но это было еще одним напоминанием о том фарсе, в котором он пытался жить. Рафаэля доводило до белого каления то, что его младший братик стремится чуть ли не вывернуться наизнанку, а он не может сделать ничего, чтобы помочь ему. Каждый раз, как он пытался взять на себя часть нелегких обязанностей Дона, дело заканчивалось громкой ссорой. Все из-за этих дополнительных обязанностей, мать их, это они воздвигли стену между братьями. Он не мог испытывать ненависть к Дону, Дон не заслуживал, чтобы на него обрушился такой стресс. Вместо этого Рафаэль почти возненавидел Леонардо. У него с Лео в прошлом были разногласия, но в этот раз он зашел слишком далеко. Лео отправился в небольшое путешествие по миру, чтобы отточить свое мастерство, но никто не ожидал, что он будет отсутствовать так долго. Никто и подумать не мог, что его письма домой будут приходить все реже и реже. Никто не осознавал, насколько им всем будет не хватать их вечно обеспокоенного всякими мелочами лидера, пока он не уехал на год с лишним. Даже Раф скучал по старшему брату, хотя уж он-то ни за что бы в этом не признался. Но у него, по крайней мере, была отдушина, которую он сам себе создал, патрулирование города в роли борца с преступностью, а на Майки и Доне начинало сказываться напряжение последних месяцев. Майки пытался скрывать свое поведение, но Раф не раз видел, как он сидел в комнате Лео, иногда безмолвно плача, и перелистывал старые дневники старшего брата, которые тот всегда держал на книжной полке. Он жил прошлым, читая об их давних проделках и глядя на них глазами Лео. Дон медленно сходил с ума под давлением того, что он пытался совместить в себе две разные личности. Рано или поздно надо было ожидать, что он сломается. И что бы ни делал Раф, кажется, это только еще больше все ухудшало. Вот поэтому он и держал в секрете свои ночные прогулки по темным местам города. Если бы у Дона оказалось достаточно улик, он смог бы его вычислить, а Раф совсем не хотел напрягать младшего брата еще больше. Дон не смог бы воспрепятствовать ему уйти из убежища: драться с ним он не мог, и Раф знал его достаточно хорошо, чтобы суметь избежать всех тех уловок, с помощью которых Дон мог бы хитростью заставить его остаться дома. Мало того, он знал, что и Дон это понимает. Значит, вместо этого его братишка просто стал бы ждать его каждую ночь, чтобы убедиться, что он вернулся в целости и сохранности, и стал бы сходить с ума от волнения, пока старший разгуливает по поверхности. Нет, Дону совсем ни к чему было знать об этой стороне жизни Рафа. Раф вернулся в спальню, и его немедленно охватило беспокойство. Дон лежал на кровати не шевелясь, и казался почти безжизненным под одеялом. Раф мысленно ругнулся и метнулся к кровати, уронив аптечку на пол. Он сомневался, что Дон и на этот раз притворяется. Слишком уж он безвольно лежал, очевидно, что он потерял сознание. В какой-то смысле он был даже рад, что Донни наконец-то выключился. Ему был необходим отдых, а еще так ему не будет больно или плохо, когда Раф начнет промывать и зашивать его рану. Пульс брата оставался сильным, хотя и чуть медленнее, чем нормальный, а глаза были наполовину закачены под верхние веки. Он застыл на месте, когда осознал, что радужка карих глаз Дона сейчас была более бледного цвета и словно покрыта пленкой. Он почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. Его глаза не должны были так выглядеть! Если повреждения окажутся неизлечимыми, то в этом будет виноват он один. Он пока отодвинул эту мысль в сторону, сейчас у него были более важные и требующие немедленного решения проблемы. Дон сам себе бок не зашьет. Рафу нужно было сосредоточиться на текущей задаче, прежде чем переживать из-за чего-то, что он, возможно, вообще не сможет исправить самостоятельно. Но даже несмотря на то, что он решил последовать собственному совету, его руки предательски дрожали, когда он начал возиться с раной. После того, как Раф закончил промывать и перебинтовывать рану так, как его учили, он просто встал рядом с кроватью и стал смотреть, как Донателло спит. Тот спал беспокойно, скорее всего из-за испытываемой боли, но Рафаэль не осмелился дать ему более сильное обезболивающее, чем он уже применил. Он хотел, чтобы Дон поскорее очнулся и сказал ему, что он видит, а что нет. Возможно, Раф что-нибудь придумает, чтобы помочь. Рафаэль подавил тяжелый вздох и осторожно провел рукой по лбу Дона, не удивившись, когда почувствовал легкий жар. Кого он пытался обмануть? Это же Донателло был той черепахой, кто всегда составлял необходимые лекарства. Сам Раф, может, и постиг азы первой помощи, но это был предел его медицинских знаний. Дон успел его научить, как стабилизировать пациента, и больше почти ничего. Дон все так же оставался непререкаемым авторитетом в области медицины и здоровья среди обитателей убежища. Раф не имел ни малейшего понятия, откуда даже начинать разбираться с тем, чтобы помочь Дону вернуть зрение. Если такой способ, вообще, существовал. Раф зарычал в ответ на свои мысли и отвернулся, чтобы найти какую-нибудь тряпку и положить ее брату на лоб. Ему нельзя зацикливаться на том, что Дон ослеп. Может, если он позаимствует у Майки толику его неиссякаемого оптимизма, он сможет предположить, что глаза Дона придут в норму сами по себе. Ага, а если сейчас выглянуть в окно, то он увидит пролетающего мимо Хана. Размышляя о младшем брате, он вдруг осознал, что оказался в довольно сложной ситуации. Судя по тому, в какой поздний час Дон метался по городу, разыскивая его, гений выскользнул из убежища тайно, когда мастер Сплинтер и Майки уже легли спать. Они проснутся утром и обнаружат, что Дона нет, а Раф так и не вернулся домой. Он положил влажную салфетку Дону на лоб и оглянулся, чтобы бросить быстрый взгляд сквозь единственное в спальне окно. Снаружи уже начал сыпать снег, и ветер стал гораздо сильнее. Если он попытается отнести Донателло домой в самый разгар метели, то это окажется замечательным способом отправить братишку в шоковое состояние или спровоцировать у него переохлаждение. А может, и то, и другое. Он подошел обратно к брату и вытащил у него из-за пояса мобильник, задержавшись на минутку, чтобы снова закутать его в одеяла, практически спеленав его. С телефона Донни он набрал короткое сообщение: «Пошел за Рафом и нашел его. Метель началась быстрее, чем я ожидал. Мы укрылись в заброшенном доме. В убежище вернемся позже». И естественно, только после того, как он нажал «отправить», до него дошло, что он все еще в своем костюме Ночного Всевидящего, только без перчаток, и что идея с смс была не самой лучшей в мире. Возможно, сообщение слегка успокоит отца и младшего брата, но вот как он собирается скрывать свое второе «я» от брата-гения? Это был один из таких моментов, когда Раф досадовал на то, что у него такой сообразительный брат. Раф ушел из спальни и направился к дивану в гостиной. Ему надо было хорошенько подумать, как не дать Дону вычислить, что он является Ночным Всевидящим. Больше по привычке он включил древний телевизор и устроился на краешке дивана. Комната осветилась голубоватым светом от экрана, и Раф поморщился, осознав, на каком канале он оставил телик, когда уходил сегодня вечером. На канале прогнозов погоды. Метеоролог на экране жизнерадостно вещал о метели и о том, чего жителям Нью-Йорка следует ждать от снегопада. Ожидалось, что это будет самая сильная снежная буря из всех, что город когда-либо видел. Обитателям Нью-Йорка предстояло два дня наблюдать снегопад с сильным ветром и при очень низкой температуре, что, скорее всего, приведет к тому, что один из самых больших городов в Америке окажется полностью парализован. – Да пошло оно все к чертовой матери, – громко произнес Раф, срывая шлем с головы и почти швыряя его через всю комнату. Назойливый голос у него в голове – неприятно похожий на голос Лео – заметил, что если бы он просто вернулся домой, или не сбежал из убежища, или, вообще, не начал тот дурацкий спор с Донни, то этого ничего не случилось бы. Дона бы не ранили (и не ослепили), если бы Раф не ушел из дома. Он полез в кармашек на ремне и вытащил свой телефон, совсем не удивившись, когда увидел несколько непрочитанных смс и голосовых сообщений. Сплинтер снова пытался ему дозвониться, и Майки послал ему несколько сообщений за вечер, во всех из них прося его вернуться домой до метели. В одном из сообщений Майки даже прикрепил фото пиццы, что сразу напомнило Рафу, что он с утра ничего не ел. А вот что было странным, так это то, что на телефоне оказалось сообщение от Дона, который за три дня, прошедших со ссоры, ни разу даже не попытался уговорить его вернуться. Открыв сообщение, он увидел карту, как в GPS навигаторе, такие он раньше видел на компе Донни в убежище. На экране мигали две точки, красная и фиолетовая, карта завращалась, и участок с точками увеличился. Он знал, что это значило. Несмотря на все их разногласия, Дон пытался позвать его на помощь. Раф зажал двумя пальцами переносицу, чувствуя, что он подвел Донателло, несмотря на то, что спас его.