Cнежная слепота

Донателло не помнил, как заснул. Он медленно приходил в себя, и в первый момент никак не мог сообразить, почему он себя чувствует так, словно его переехало автобусом, пока на него не обрушились воспоминания. Да, точно, его ослепили и ранили пурпурные драконы, а затем его захватил в плен Ночной Всевидящий и куда-то насильно увез. Не самый лучший способ провести вечер. А еще он так и не нашел Рафаэля. Он очень надеялся, что с братом все в порядке. Донателло был настроен не так оптимистично, чтобы подумать, что он успел очнуться до начала метели. Словно в подтверждение его мыслей, резкий порыв ветра ударил в оконное стекло, заставив его задребезжать, и Дон почувствовал легкое прикосновение холодного воздуха к щеке. Внезапно ему в голову пришла жуткая мысль. А что, если эта метель застала Рафа на улице потому, что он пытался найти Дона по маячку в телефоне? – А, черт, – слабым голосом произнес Дон. Он попытался сглотнуть, но горло сдавило от беспокойства. Он надеялся, что у Рафа достало здравого смысла укрыться где-нибудь до начала непогоды. Правда, в последнее время Донателло начал испытывать серьезные сомнения в том, что IQ его братца был намного выше булыжника, но ведь иногда чудеса случаются, правда? Он понимал, что несправедлив к брату, но Рафаэль в последнее время уж очень серьезно действовал ему на нервы. Раньше он никогда не мог сообразить, как Лео и Раф могли все время ссориться, причем, кажется, по любому поводу, но теперь он начал понимать, почему. Рафаэль насмехался над любым проявлением власти, он вел себя в семье как типичный подросток-бунтарь, но что более важно, ему для хорошего самочувствия требовалось окружение, где он мог бы выступать защитником. С тех пор, как уехал Лео, и мастер Сплинтер счел, что для остальных его троих сыновей стало небезопасно каждый вечер выходить на поверхность и сражаться, Рафаэль стал искать выход для своей энергии, и так получилось, что им стал «новоявленный лидер», как иногда обзывал его Раф. То, что они с Рафом теперь ссорились почти постоянно, было просто несправедливо. Он скучал по прошлому, когда он мог проводить время со старшим братом, работая над нидзяциклом или вездеходом, или помогая ему освоить знания по медицине. Черт, да он был бы рад просто посмотреть кино вместе, не вступая в спор из-за какой-нибудь ерунды. И все же, Лео просил его взять на себя ношу лидерства, так что он будет продолжать ее нести. Надеясь, что есл… когда Лео вернется, он каким-нибудь образом сможет восстановить их с Рафом отношения. Это будет длительный процесс – Раф не из тех, что так просто прощает и забывает, и даже если брат ничем этого не выдавал, Дон знал, что кое-что из того, что он говорил, пересекало все границы – но он был твердо намерен довести этот процесс до конца. Неважно, сколько времени это займет. Кстати о времени, мастер Сплинтер и Майки, должно быть, уже с ума сходят от беспокойства. Ему нужно добраться домой или, хотя бы, как-то сообщить им, что с ним более-менее все нормально, даже если он не знает, куда Всевидящий его притащил и что он собирается с ним делать. Ну да, это, без сомнения, их сильно успокоит. Можно с таким же успехом рассказать им всю правду, а затем умолять их обоих оставаться дома, пока не закончится метель. Меньше всего ему хотелось думать о том, как они вдвоем будут искать его в такую погоду. Донателло тяжело вздохнул и попытался сесть. Он не осознавал, сколько обезболивающих ему вкололи, пока не сделал попытки пошевелиться. Задохнувшись, он рухнул обратно на подушки. Ему удалось приподняться над матрасом всего на пару сантиметров, прежде чем его бок резанула боль. У него заняло какое-то время, чтобы суметь выпутать руку из груды одеял, в которые он был завернут, но гораздо меньше, чтобы нащупать повязку на боку и понять, насколько серьезной была его рана. Он не мог сказать, насколько она была глубокой, но когда он снова попытался пошевелиться, то почувствовал знакомое натяжение, какое бывает, когда на рану накладывают швы. Судя по ощущениям, шов начинался у пластрона, слегка изгибаясь, шел вверх и заканчивался почти у самого панциря. Это означало, что у него был вскрыт практически весь бок, почти открыв доступ к кишечнику и почке. По крайней мере, нож вошел не так глубоко, чтобы органы могли вывалиться наружу, хоть какое-то облегчение. По крайней мере, он не думал, что его уже кто-то прооперировал. – Ну что, ты проснулся, наконец? – он повернул голову на звук, доносящийся откуда-то слева от дальнего края кровати. Ночной Всевидящий, моментально узнал он голос. Он напрягся, чувствуя себя крайне уязвимым из-за своей слепоты и слабости от ран. – Хей, успокойся, – голос приблизился, к нему добавилось шарканье ботинок по полу. То, что Всевидящий намеренно обозначал звуками свои передвижения, странным образом обнадеживало. Он подошел к тому краю кровати, где лежал Донателло. – Чего ты сразу переполошился. – Где мы? – просипел Дон. – В заброшенном многоквартирном доме в Бруклине, – борец с преступностью остановился рядом с кроватью. Дон услышал тихий скрип кожаного костюма, когда тот наклонился или присел рядом с ним. – Я сейчас подниму тебе голову и помогу выпить воды, хорошо? Ему не понравилось то, что этот человек снова будет к нему прикасаться, но пить хотелось сильно, к тому же он знал, что ему нужно восстанавливать потерянную жидкость. Он коротко кивнул, показывая свое согласие, но все равно вздрогнул, когда Всевидящий подсунул руку ему под затылок и приподнял его голову с подушки. Он все еще был в перчатках, что показалось Донателло очень странным, но он быстро позабыл об этом, когда начал жадно пить из поднесенного к губам стакана. Никогда еще простая вода не казалась ему такой вкусной. Когда он все выпил, Всевидящий снова опустил его голову на подушку и откинул одеяла, чтобы обнажить его бок и хорошенько осмотреть повязку. – Похоже, кровотечение наконец-то остановилось, – пробормотал он, кажется, больше для себя, чем для Дона. Одеяла вернулись на свое место и были тщательно подоткнуты. – Что ты видишь? – спросил он, и Донателло явственно услышал, как его голос дрогнул. – Ничего, – и это было правдой. Его сбивало с толку и одновременно пугало ощущение, что его глаза открыты и моргают, но он в то же время ничего не видит. Он торопливо запретил себе развивать эту мысль. Последнее, что ему сейчас было необходимо, это паника по поводу слепоты. Он должен сохранять надежду, что способ восстановить зрение обязательно найдется, потому что мысль об утрате способности видеть навсегда пугала его больше, чем он готов был признать. Практически в любом деле, которыми он занимался, требовалось зрение. Он был уверен, что сможет выжить и без него, но сама мысль о том, что он больше никогда не сможет играть за компьютером, или работать в своей лаборатории, или водить машину, или даже читать книгу приводила его в отчаяние. Он уже давно ничем таким не занимался, но он бы с огромной радостью вернулся к любимым занятиям, если бы сумел выкроить время в своем напряженном расписании. Послышался негромкий щелчок, а затем Всевидящий сказал: – А теперь что-нибудь видишь? – Все ту же размытую черноту, что и раньше, – Дон предположил, что щелчок раздался, когда Всевидящий включил фонарик. Снова последовал такой же щелчок, очевидно, фонарик был выключен, и этот тихий звук словно поставил окончательную точку, еще больше его напугав. Его слегка затрясло, несмотря на все одеяла, уложенные на нем стопкой. Одеяла были поправлены и, кажется, стопка еще больше потяжелела. Он мимоходом задумался, сколькими вообще одеялами он укрыт, когда Всевидящий начал подтыкать их края. Это было так нелепо. – Я тебе разогрею томатного супа, полежи спокойно, пока я не вернусь. – Что тебе от меня надо? – серьезно спросил Донателло, нахмурившись и направив тяжелый «взгляд» на человека, стоящего над ним. Он мог догадаться, что это не возымеет должного эффекта, но, кажется, он передал, что хотел, потому что Всевидящий слегка вздохнул и ответил: – Ничего. Я один из хороших парней, помнишь? После того, как кончится метель, я тебя отпущу к твоей семье. Я не собираюсь тебя здесь удерживать дольше, чем необходимо. Семье?! – Откуда..? – Расслабься, – успокаивающе произнес мужчина. – Твой телефон зазвонил, и пока я искал его у тебя за ремнем, тот, кто звонил, уже повесил трубку, но я послал сообщение на тот номер, написал, что ты в безопасности и нашел Рафа, кто бы это ни был такой. Ты его звал во сне. Дон почувствовал, что слегка краснеет, но он понимал, что сейчас у него есть более серьезные проблемы, чем сохранение собственного достоинства. Ситуация стремительно ухудшалась. Плохо было уже то, что Ночной Всевидящий узнал о нем, но когда он выяснил, что у него есть семья, это стало уже просто опасным. Если эта информация куда-нибудь просочится… – А чтобы ты перестал паниковать, я могу поклясться своим именем борца с преступностью, что я никому о тебе не расскажу. Что касается меня, когда закончится эта метель, я забуду, что вообще тебя видел, – быстро добавил Всевидящий, словно зная, о чем думает Донателло. Он не был настолько наивным, чтобы доверять похитителю, но в данный момент он все равно мало чего мог добиться, протестуя или споря с ним. Он сомневался, что у него хватит сил даже на то, чтобы самостоятельно выбраться из постели и пройтись, не говоря уж о том, чтобы драться с кем-то. Сочетание лекарств и тупой боли в боку, которая тут же становилась острой, когда он двигался неловко или слишком быстро, лишило его практически всех сил. Ему придется подождать и посмотреть, что будет дальше. Вот если Всевидящий действительно его отпустит, тогда, возможно, Донателло поверит, что он может держать слово. – Так, ладно, я сейчас принесу тебе томатного супа, а потом сможешь еще поспать. – Нет, – сказал Донателло, внезапно кое-что осознав, когда Всевидящий повторил свое предложение. – Только не томатного, – у томатного супа высокая кислотность, и он острый. Трудно будет сказать, какие лекарства он сможет туда подсыпать. Дон никак не сможет различить горький привкус размельченной таблетки в густом бульоне. – Ладно, как скажешь. Мне кажется, у меня есть пара банок с куриной лапшой, что насчет нее? У куриной лапши, напротив, очень мягкий вкус. Ему будет легко определить, не добавил ли туда Всевидящий чего-нибудь ненужного. – Да, так будет лучше. – Хорошо, постарайся пока отдохнуть. Если сможешь, попробуй снова заснуть. Я тебя разбужу, когда вернусь, – шаркающие шаги отдалились от кровати и направились к выходу из комнаты. Донателло мог едва расслышать, как Всевидящий возится предположительно на кухне на некотором расстоянии от двери в комнату. Дон откинулся на подушку, пытаясь немного успокоиться. До некоторой степени Всевидящий был прав. Чем больше он сейчас будет отдыхать, тем успешнее его иммунная система сможет справиться с возможной инфекцией, и он будет чувствовать себя лучше. Он действительно чувствовал себя так, словно давно не спал как следует, и знал, что его организм был переутомлен еще до этого происшествия. Однако его мозг продолжал лихорадочно работать. Мастер Сплинтер и Майки будут за него волноваться. Раф, где бы он сейчас ни был, наверняка злился или из-за того, что Дон послал ему сообщение с просьбой о помощи, или из-за того, что не мог ему помочь. Или (он очень надеялся, что это не так), Раф сейчас был на улице посреди метели, разыскивая его. Дон знал, что если Раф все же каким-то волшебным образом доберется сюда, он будет чувствовать себя намного спокойнее, зная, что старший брат присматривает за ним. *** Рафаэлю очень хотелось облегченно вздохнуть, когда он выходил из спальни, но он побоялся, что Дон расслышит и раскроет его обман. Ему удалось заставить Дона поверить в свои слова, хотя он умудрился слегка напортачить. Он вовсе не собирался упоминать о мастере Сплинтере и Майки, просто случайно обмолвился про семью. К счастью, Дон, кажется, купился на его неловкие объяснения, единственные, которые пришли ему в голову за то недолгое время, пока брат был без сознания. И все же Раф знал, что это еще далеко не конец, и ему совсем не хотелось иметь дело с последствиями своего обмана, если Дону все-таки удастся разобраться в ситуации. Раф был абсолютно уверен, что если он хотя бы вздохнет не так, как задумано, Дон тут же догадается, кто на самом деле его спас. Разгорится скандал, которого Раф хотел бы избежать любой ценой, особенно если учесть, как сильно пострадал брат. Зная свое тотальное невезение в таких делах, все кончится тем, что у Дона разойдутся швы, пока он будет орать на Рафа, или появится аневризма от такого стресса, а то и еще что похуже. Нет, в данный момент все идет как надо. Все, что ему нужно – это продолжать играть свою роль. А еще, размышлял Раф, странно, что Дон отказался от томатного супа. Это был один из его любимых, наряду с итальянским супом с такими крохотными лапшинками, которые по форме были похожи, скорее, на конфетки смарти* и с почти такими же маленькими фрикадельками. Он знал, что такого супа у него в заначке нету, но в шкафчике было несколько банок с томатным супом и с куриной лапшой.* Наверное, у Дона были резкие причины, чтобы отказаться от томатного супа. Может, у него желудок болит? В таком случае кислота в томатном супе только усилила бы раздражение. Ему нужно было самому в первую очередь предложить брату лапши. Какая жалость, что у него тут нет домашней лапши приготовления Майки, Дон мог бы целую кастрюлю умять в одиночку, но тогда легенда Рафа разрушилась бы моментально и без надежды на восстановление. Пока суп начал разогреваться на плите, он заглянул в холодильник. Там обнаружилась куча банок с кока-колой, парочка с маунтин-дью и еще пара со спрайтом, но имбирного пива он не нашел. Зато там было молоко, но он был не уверен, стоит ли пить его на пустой желудок. Он проворчал про себя, захлопывая дверцу холодильника. Похоже, его снова стала преследовать череда неудач. Его внимание привлек тихий шум из спальни, и он крадучись скользнул к двери, чтобы проверить, как там брат. Донателло все так же лежал на кровати, как когда Раф выходил из комнаты, но было похоже, что он опять ощупывает повязку на боку. Раф с трудом подавил желание велеть ему прекратить. Скорее всего, Дон просто пытался определить для себя, насколько все плохо с его состоянием. Все это время он продолжал смотреть в одну точку на потолке, и Раф снова ощутил, как его подташнивает. Та же размытая чернота, что и раньше. Раф скрипнул зубами от злости, чувствуя прилив беспомощности. Он не знал, что ему делать, или что вообще можно сделать, чтобы все исправить. Он сомневался, что у драконов хватило мозгов, чтобы собрать такую штуковину, которая могла бы навсегда лишать противников зрения. Следовало еще учитывать Стокмана и Бишопа, так же, как и клан Фут, так что возможно, кто-то из них снабдил драконов таким оружием, но учитывая то, как в данный момент раскладывал карты Хан, было маловероятно, чтобы какой-нибудь дракон взял бы хоть что-то из их рук. Для такого незадачливого дракона это был бы верный способ стать личной боксерской грушей Хана на всю последующую неделю. Рафаэль отошел от двери и вернулся на кухню, готовить брату суп. На самом деле, он просто стоял, уставившись на кастрюлю на плите, в которой разогревалась лапша, и периодически ее помешивал, пытаясь уложить в голове мысль о том, что Донателло, возможно, останется слепым до конца своей жизни. Это было невозможно представить, все, чем занимался Дон (даже для собственного развлечения) требовало применения зрения. Дон станет инвалидом, калекой, недееспособным. И во всем этом будет виноват Рафаэль. Когда суп разогрелся, Рафаэль налил его в большую кружку и отнес ее в спальню. Донателло не заснул, как на то надеялся Раф, так что он намеренно зашаркал ногами, чтобы его брат мог слышать, где он. Незрячие глаза следили за ним, пока он шел к кровати. Это слегка его нервировало, и он бы даже предположил, что Донателло соврал о том, что он ничего не видит, вот только слепой взгляд был направлен в точку где-то на полметра выше его шлема. – Держи, – сказал Раф, осторожно беря брата за одну руку и в который раз пытаясь игнорировать то, как Донни вздрогнул от его прикосновения. Он изогнул кисть его руки ковшиком и вложил в ладонь кружку. – Это куриная лапша, – он не отпускал кружку до тех пор, пока не убедился, что Дон держит ее крепко, и даже после того он оставил руки поблизости, пока Дон не обхватил кружку обеими ладонями. Донателло прихлебывал суп, а Рафаэль, не зная, чем ему дальше заняться, просто остался стоять рядом и смотреть на него. Дон снова повернулся в его направлении и нахмурился. – Ты что, так и собираешься смотреть, как я ем? – напряженно спросил он. Рафаэль моментально узнал эту интонацию. Такой тон голоса обычно появлялся у Дона перед тем, как они вступали в спор по какому-либо поводу. Он почти огрызнулся и сказал «да» чисто из принципа, но удержался. Сейчас ему совсем не хотелось начинать спор с братом. Раф хотел избежать споров любой ценой. Ему не надо было, чтобы Дон затеял с ним ссору. Он и так держался холодно и отстраненно, что, в общем, было понятно, учитывая обстоятельства. – Я просто думал, может тебе еще что-нибудь захочется или понадобится, – Раф мысленно поздравил себя с тем, как разумно прозвучали его слова. Притворяться становилось все легче и легче с каждой вновь произнесенной ложью. – Мне ничего не нужно, – произнес Дон, отворачиваясь от него и возвращаясь к своему супу, явно показывая, что он его игнорирует. – Хорошо, – Раф почувствовал себя слегка уязвленным и знал, что это было слышно в его голосе, поскольку Дон удивленно склонил голову набок. – Я буду в другой комнате, если понадоблюсь, – он направился к двери, снова шаркая ногами. – Покричи, если что будет нужно, я зайду тебя проведать через пару часов. Он был почти у двери, когда Дон вдруг его окликнул. – Всевидящий? Он задержался и выжидающе посмотрел на своего гостя. Дон закусил губу, потом тихонько вздохнул. – Спасибо. – Да не за что, – небрежно сказал Раф, как он обычно отвечал на благодарность, и тут же напрягся. Если Дон узнает эту его фразу и интонацию… он подождал пару секунд, но Дон снова занялся супом, уставившись куда-то в пространство. Раф отошел к дивану, на ходу стаскивая с себя перчатки. Он испытал облегчение, наконец сняв их и шлем и уронив все это в беспорядке на кофейный столик. Его костюм делал его игру в прятки проще, но в нем было безумно жарко, особенно с тем слоем утеплителя, что он добавил, чтобы не замерзать на улице во время зимних месяцев. Он опять вздохнул с облегчением, расстегнув молнию и выскользнув из верхней части костюма. Он завязал рукава вокруг талии, чтобы они не путались под ногами. Так ему было удобнее, но в то же время он за считанные секунды сумеет влезть обратно в костюм и вернуться в спальню, если его позовет Дон. Он плюхнулся на диван и посмотрел на дверь, ведущую в спальню. Глубоко в душе он знал, что Донни так и не заснет, пока он будет находиться рядом. Ему надо было подумать о том, чтобы подсыпать снотворного брату в суп, пока была такая возможность. Эта мысль заставила его поморщиться и уставиться в одно из двух маленьких окон в гостиной на проносящийся мимо снег. Снаружи все выглядело скверно, и он был безумно рад, что они с Доном оба были сейчас здесь. Мастер Сплинтер ответил на сообщение с телефона Дона, велев им обоим оставаться в тепле, а сообщение Майки гласило «Пожалуйста, только не убейте друг друга». Оно было послано как шутка, но заставило его не улыбнуться, а вздохнуть и в очередной раз разозлиться на себя. Ему надо было прекратить так сильно ссориться с Доном. Должно же быть что-то, чтобы дать ему хоть немного успокоиться, и сейчас, и потом, когда они окажутся дома. Рафаэль нахмурился еще сильнее и подался вперед, опершись локтями на колени и сердито уставившись на крутящуюся снежную муть за окном. Ему каким-то образом надо сделать так, чтобы Дон почувствовал себя в безопасности и под защитой, тогда он, наконец, сможет заснуть и начать выздоравливать. Если бы рядом с ним был кто-то, кому он мог бы доверять в том, что тот прикроет его спину, тогда младший моментально бы выключился. Единственный вопрос в том, как это устроить? Золотисто-карие глаза остановили взгляд на двух телефонах, как ни в чем не бывало лежавших на кофейном столике.