Подбавь пара!

      С момента памятной встречи на тренировочном заезде прошло уже больше недели — ссадины и синяки постепенно сошли, разбитая губа зажила, а разноцветные глаза Руэри были преисполнены нахальства, как никогда. Ксиу лишь качала головой, в очередной раз отмечая про себя, что этому парню не суждено измениться. Даже размолвка на трассе, а затем и драка, окончившаяся явно не в его пользу, не могли испортить великолепного настроения, из-за которого Рори то и дело по собственной глупости нарывался на хорошую трепку. И уж тем более подобным мелочам не под силу было сбить его серьезный настрой — он пропадал за рулем паромобиля дни напролет, возвращаясь в ангар лишь поздним вечером, когда темнело настолько, что невозможно было различить дорогу. Не спасали и масляные лампы, развешенные на столбах вдоль края трассы. Пусть их света и оказывалось достаточно, чтобы не вылететь за ее пределы, однако видимость снижалась слишком сильно, чтобы сохранять приемлемую для тренировок скорость. Да и заправлять их приходилось самостоятельно своим маслом — мэр не считал нужным тратить общественные средства на столь сомнительную вещь, как освещение дорог, по которым не ездят почтовый дилижанс и телега молочника.       Частенько Руэри, возвратившись, уже не заставал механика на месте. Китаянка жила со своим дедом в китайском квартале, а потому уходить предпочитала до наступления кромешной тьмы — не хватало только упасть, споткнувшись о развороченные колесами комья грязи, и сломать что-нибудь. Например, пальцы, от которых во многом зависел их совместный успех на всех предстоящих гонках. Обычно она оставляла ему короткую записку и — что бывало значительно реже — пару сэндвичей, чтобы унять веселые трели в желудке. Рори сам недоумевал, как он еще не умер с голоду, ведь почти все финансы, стремительно подходившие к концу, были потрачены им на выпивку или на новые детали для его паровой красавицы.       — Ксиу, я ушел! Не скучай!       Громко хлопнула дверь ангара, заставив педантичную китаянку поморщиться и наконец вздохнуть свободнее. “Нет Руэри — нет проблем,” — пробормотала она себе под нос, оставшись наедине с гаечными ключами и шестеренками. Своим поведением он слишком часто напоминал маленького щенка — шумного, докучливого, постоянно виляющего лохматым рыжим хвостом, чью нескончаемую энергию не всегда удавалось направить в мирное русло. Так что за время его отсутствия Ксиу пыталась сделать как можно больше из запланированного — в тишине и покое. Нет, конечно, Руэри пытался быть аккуратным — честно, пытался — однако не раз и не два кропотливая и тонкая работа, в которую было вложено много сил и умения, была вдребезги разбита из-за его неуклюжести и невнимательности. Ведь достаточно было хоть раз задеть стол — а в случае Рори даже просто стоящую рядом с ним табуретку — и все труды насмарку.       Едва только Рори сделал шаг из ангара, как несколько крупных капель ударили его по носу, как будто поджидали его появления. Он замер и запрокинул голову, всматриваясь в укрытое грязно-серыми тучами небо, планировавшее вот-вот пролиться сильным дождем. Случайные прохожие разбежались по домам, не желая мокнуть, и теперь улицы казались настолько пустынными, что нагоняли какую-то совершенно непривычную для Руэри тоску. Конечно, задворки, в которых находилось его жилище, по определению многолюдными не были, но даже и на центральной улице в такую погоду нечасто царило оживление. В такие моменты Эванстон казался ему чересчур тихим и мрачным; городом, находящимся на грани смерти — его сердцебиение затихало с затихавшими отзвуками торопливых шагов. Впрочем, если бы Рори поделился этими соображениями с Ксиу, она наверняка закатила бы глаза и что-то неразборчиво пробурчала на китайском.       Как-то неожиданно потемнело — тучи, смешиваясь с дымом, не давали солнечным лучам ни единого шанса пробиться поближе к земле. Ветер, минуту назад шумно хлопавший вывеской и катавший по пыльной улице обрывок газеты, внезапно стих. Рори поежился, оглядываясь по сторонам. Ему следовало поторопиться, чтобы не вымокнуть насквозь до того, как он докуда-нибудь дойдет.       Ксиу попросила заглянуть в магазин к мистеру Флетчеру — кажется, ему наконец доставили отсутствовавшие до этого инструменты. Хотя складывалось впечатление, что она просто хотела хотя бы на время избавиться от своего непутевого напарника — его присутствие чаще мешало, чем помогало.       Если подумать, Руэри это было не впервой. В те времена, когда его механиком был один несносный англичанин, подобное случалось с завидной регулярностью. И если Ксиу, отсылая его подальше, находила для этого повод, то Эдвард предпочитал прямым текстом сообщать, что присутствие Рори здесь не требуется. Поначалу это казалось обидным, заставляло Руэри вскидываться, подобно дикому мустангу, почуявшему, что его собираются объездить, однако вскоре он уяснил: Эдвард недостаточно впечатлителен, чтобы как-то реагировать на подобные проявления характера. Так что оставалось смириться и молча покинуть ангар. Если, конечно, он не хотел потом сам ползать вокруг машины и пытаться понять, представляют ли стратегическую важность детали, внезапно вывалившиеся из нее прямо посреди трассы. Конечно, он подозревал, что Эдвард не стал бы намеренно ничего портить, но не был уверен насчет его чувства юмора.       Несколько секунд Рори размышлял, не вернуться ли обратно за зонтом, но, вспомнив прелестное и чрезвычайно насупленное — во всяком случае, так ему показалось — личико Ксиу, он все-таки предпочел не показываться ей на глаза. Поэтому ему оставалось только поднять повыше воротник истертой на локтях куртки, которую он носил не снимая, и поспешить навстречу неприветливой непогоде.       Длинный размашистый шаг успокаивал его, навевая, впрочем, некую тоску — Руэри внезапно подумал о том, что его жизнь стала какой-то слишком размеренной и вялотекущей, под стать этому маленькому городку. Может быть, когда-то давно Эдвард и был прав, поставив ему ультиматум. Здесь было слишком тесно, и невозможность расправить крылья... угнетала? И почему только Рори это раньше не приходило в голову?       — Эс-Эл-Си... Возможно, я смогу даже встретить его там, — рассеянно пробормотал гонщик себе под нос, невольно поморщившись, когда одна особенно настырная и чрезвычайно крупная капля залихватски стукнула его по носу. Воображение тут же услужливо дорисовало длинный бледный палец, который мог бы принадлежать Эдварду с этими его аристократическими манерами, возомнившему о себе невесть что. — И почему только я снова о нем вспомнил?       Руэри ускорился, еще раз опасливо взглянув на низкие черные тучи — казалось, они только и ждали того момента, когда случайный одинокий прохожий замрет на секунду, оказавшись вдалеке от спасительной крыши. Подумав, что он не доставит им такой радости, Рори свернул к самому краю дороги и некоторое время шел, стараясь держаться поближе к потрепанным стенам домов, будто узкие, нависающие над ним козырьки могли защитить его от всех неприятностей, которые могли свалиться на голову. Впрочем, вскоре он решил, что затея была, в общем-то, весьма глупа — со стороны он походил больше на очень странную подозрительную личность.       — Папаша мог бы мной гордиться, — едва представив, как он может выглядеть в глазах незнакомых прохожих, Рори тихо расхохотался. — Особенно если учесть, что я сейчас разговариваю сам с собой. Так и слышу, как он говорит: “Этот остолоп окончательно сошел с ума! В полку городских сумасшедших прибыло”.       Спасительно повеяло теплом из-за тяжелой деревянной двери, которая вела в маленький магазинчик разнообразных товаров мистера Флетчера, располагавшийся на первом этаже слегка покосившегося дома недалеко от вокзала. Рори в один миг позабыл про тягостные думы, тревожившие его до этого момента, и с широкой улыбкой поприветствовал хозяина. Даже вездесущий запах пареной репы, насквозь пропитавший не только все помещение, мебель и предметы, но и самого мистера Флетчера, чьи усы могли бы соперничать, разве что, с усами моржа, не мог испортить ему вновь поднявшегося настроения.       — Мистер Флетчер! — Руэри уже хотел было распахнуть объятия, чтобы крепко обнять стоявшего за потертой стойкой владельца лавки, однако предусмотрительно не стал этого делать. Мистер Флетчер никогда не отличался особым дружелюбием. Его огромные, будто два мохнатых беличьих хвоста, брови были насуплены, а моржовые усы враждебно топорщились. Возможно, кого-нибудь из гостей Эванстона он мог бы даже напугать своим угрюмым видом, однако любой местный житель знал, что тот и мухи не обидит.       — Чего тебе надо, Рори?       Несмотря на пышную растительность на лице, мистер Флетчер был мужчиной весьма худосочного телосложения, поэтому могло бы даже показаться, что он носит накладные усы и брови. Впрочем, это было не так. Однажды Рори даже пытался проверить свою догадку — естественно, хорошенько приняв до этого на грудь, — после чего ему пришлось несколько дней прятаться в самом дальнем и пыльном углу ангара. Он не знал, каким именно образом Эдвард сумел сдержать весь натиск побагровевшего от возмущения мистера моржа, но в тот момент его интересовал исключительно результат. А когда непутевый гонщик, запинаясь и едва сдерживая смех, рассказал механику о причинах праведного гнева, свалившегося на его голову, то мог бы побиться об заклад, что увидел на этом слегка высокомерном лице промелькнувшую тень улыбки. Хотя, может, это просто спьяну померещилось.       — Малышка Ксиу отправила меня к вам уточнить, не пришли ли заказанные для нее детали, — Руэри лучезарно улыбался, покачиваясь с пятки на носок и обратно, будто маятник. — Сегодня отличный вечер, не находите, мистер Флетчер?       С честью выдержав мрачный, подозрительный взгляд владельца лавочки, Рори хотел было завязать с ним светскую беседу, однако тут его внимание привлекла газета, лежавшая на столике у самой двери. Удостоверившись, что перед ним свежий выпуск, он с любопытством решил пролистать ее, надеясь увидеть там что-нибудь про гонки.       К его глубокому удовлетворению, им была посвящена целая статья — такие вырезки Руэри трепетно собирал в небольшом ящичке, который хранил под кроватью, будто сокровище. Заметив, что мистер Флетчер ушел в подсобное помещение в поисках заказа для Ксиу, он, стараясь действовать как можно тише, оторвал интересующую его страницу и тут же упрятал ее к себе под рубаху. Газету Рори положил на место и вернулся обратно к стойке, приняв вид независимый и совершенно не подозрительный. Чтобы выглядеть совсем невинно, он даже начал насвистывать какую-то незатейливую мелодию, с напускной рассеянностью рассматривая выложенные на полках гаечные ключи и отвертки. Для пущей убедительности, будто очень торопился, каждые пять секунд он поглядывал на громко тикавшие механические часы, занимавшие довольно большое пространство среди товаров. Пару раз бывая здесь прежде, он заставал те моменты, когда небольшая и чрезвычайно скрипучая дверца распахивалась, являя свету маленькую настырную птичку с поистине отвратительным голосом, чьей видовой принадлежности он не знал.       — Вот заказ, — угрюмо буркнул себе в усы мистер Флетчер, незаметно появившись из небольшой комнатушки в задней части лавки, и с грохотом опустил на прилавок заказанные детали в пакете из плотной бумаги. Естественно, проверять верность наименований Рори не стал — его сейчас больше беспокоил преступно украденный клочок газеты со свежей статьей, почти физически обжигавший его под рубахой.       — Ну что так долго. Я уже заждался, — он старался казаться очень занятым, надеясь, что мистеру Флетчеру не взбредет в голову пойти и почитать газету до тех пор, пока наглый похититель не покинет помещение. — Ксиу сказала, что деньги вам уже отдала. Так что, если вы не возражаете, я пойду!       — Какой-то ты сегодня слишком вежливый, — в голосе владельца лавки послышались нотки сомнения.       — Я всегда вежливый, мистер морж!       Дверь за Руэри захлопнулась очень вовремя — он явственно услышал, как об нее что-то ударилось, а потом зазвенело по полу. Предположительно, это был весьма тяжелый гаечный ключ, встреча которого с любой частью любого тела была бы весьма болезненной. Мистеру Флетчеру определенно не понравилось сравнение, приставшее к нему не хуже запаха пареной репы.       Громко расхохотавшись, Рори поплотнее запахнулся в куртку, прижав к себе одной рукой бумажный сверток. Впрочем, радость его довольно быстро увяла: едва он ступил за порог, как промок до нитки. Тяжелые тучи расколола ослепительная молния, и уже через секунду по ушам ударил мощными раскатами гром. Дождь с силой барабанил по крышам, и Руэри даже невольно подумал, что природа демонстрирует ему всю силу своего осуждения, отбивая частую и весьма неприятную дробь по его рыжей макушке.       — Я надеюсь, дело не в газете... — пробормотал он себе под нос и запрокинул голову, чтобы добавить как можно громче, пытаясь перекричать гул ливня: — Я обещаю исправиться!       К сожалению, природа не поверила его обещаниям — наверное, вид у него был, как у самого настоящего прощелыги и вруна, — и мокрому, как мышь, гонщику пришлось торопливо идти, перескакивая через особо глубокие лужи. Впрочем, ему не всегда удавалось выбрать правильное место для приземления: пару раз он провалился в коварные грязные озерца по самую щиколотку. Сопровождая эти события отборной бранью, Руэри ускорял шаг. Он не сильно волновался за самого себя, однако ценный листочек под рубахой беспокоил его — вдруг размокнет, и его уже будет не прочесть?       Когда ливень достиг своего апогея, Рори все-таки решил хотя бы недолго переждать его, а потому схоронился под выступавшим над чьим-то крыльцом козырьком крыши. Холодный пронизывающий ветер пробирал до самых костей, и уже через несколько минут Руэри дрожал всем телом, как будто это могло его согреть.       Прикрыв глаза, он постарался сосредоточиться не на шуме дождя, а на каких-нибудь хороших воспоминаниях — хотя бы на то недолгое время, что он пережидает самую непогоду. В этом был свой толк, Рори даже показалось, что ему немного потеплело, когда он с удовольствием вспомнил, как в детстве впервые увидел гоночную паровую машину, рядом с которой возился соседский механик. Он помнил, как красиво она сверкала своим стальным, полированным боком, как будто подмигивая ему в неверном свете покачивавшейся масляной лампы, единственной на ту клетушку, которую сосед любовно называл ангаром.       Наверное, именно это воспоминание он пронес с собой через всю жизнь. И именно это воспоминание — и, пожалуй, еще Эдвард — позволило ему пережить потерю руки. Механические пальцы невольно сжались, отчего детали в свертке жалобно скрипнули. От этого звука Рори словно очнулся — не хватало еще что-то испортить в заказе Ксиу: придирчивая китаянка, не хуже заправского скорняка, спустит с него три шкуры. От греха подальше он переложил пакет в другую руку, ощущая кончиками пальцев его шероховатость.       Механическая рука еле заметно поблескивала, отражая свет из-за слегка отдернутой занавески в окне неподалеку. Руэри вытянул ее, рассматривая, как ударяются о холодный металл крупные капли. Он ничего не чувствовал, и это было совершенно естественно, однако иногда на миг ему казалось, что он почти физически ощущает что-то. Послушные его мыслям неживые пальцы шевельнулись, и Рори, спохватившись, спрятал руку поглубже в рукав — дождь вряд ли пойдет на пользу тонкому механизму, состоявшему из всяких шестеренок и металлических труб. А это значило, что нужно будет попросить Ксиу помочь обработать все детали и смазать механизм — не дай Бог еще ржавчиной пойдет.       Рори всмотрелся в пелену дождя, силясь понять, уменьшились ли тоскливые потоки воды, льющиеся с неба. Где-то в тучах наметился просвет, что не могло не радовать.       — Ну что, последний рывок, дружище, — Руэри постарался сделать так, чтобы его голос звучал бодрее. Вышло, конечно, довольно жалко, но даже этого хватило — он взбодрился и выскочил в непогоду, не слыша, но ощущая, как противно хлюпают промокшие насквозь ботинки.       В ангар он влетел, разбрызгивая вокруг себя клубы мелкой водяной пыли. Замер на пороге, с грохотом захлопнув за собой дверь, и отряхнулся, похожий на большую рыжую собаку.       — Ру!       Ксиу обернулась, не сводя пристального взгляда с гонщика. В нем весьма прозрачно читалось осуждение, однако уже через несколько мгновений его заменила проступившая жалость. Действительно, промокший насквозь гонщик, растерянно топтавшийся на пороге, не мог вызывать иных чувств. Разве что еще некоторое недовольство от того, что у его ног растекалась большая лужа дождевой воды, неумолимо подбиравшаяся к коробке с деталями, стоявшей неподалеку от входной двери.       — Я тут слегка...       — Да-да, — китаянка отмахнулась, — я вижу. Проходи и сними уже с себя это мокрое тряпье. Ты похож на промокшую псину. Детали принес?       — Принес, конечно! Думаешь, я зря ходил?! — Рори потряс вымокшим пакетом, разбрызгивая с него воду.       Впрочем, после этой короткой демонстрации, он аккуратно положил его на край стола и начал раздеваться прямо там, где стоял. Сначала на пол полетела куртка, потом рубашка — ценный листочек Руэри бережно отложил на ближайший косоногий табурет, затем последовали размокшие башмаки.       Путь до бывшей комнаты Эдварда, в которой располагался душ, легко можно было проследить по сброшенной одежде и мокрым следам. Какое же это было блаженство — погреться под горячими струями воды, низвергнутыми не беспощадными небесами, а чудесным изобретением Эдварда.       — Вот может же, когда хочет, — пробормотал он себе под нос, расщедрившись на скупую похвалу. Хотя, конечно, все дело было в настрое — естественно, он всегда признавал заслуги и с восхищением относился к таланту своего бывшего механика, но иногда ему очень хотелось поменяться с ним местами — в смысле морального превосходства, разумеется. Распаренный и в благодушном настроении, Руэри обернулся простыней и выплыл обратно в ангар, мечтательно улыбаясь.       Капельки воды поблескивали на еще влажной после банных процедур коже, и, чувствуя себя неотразимым, самонадеянный гонщик двинулся в сторону равнодушной ко всему этому великолепию китаянки, кропотливо сидевшей над очередной доработкой для паромобиля.       — Ксиу, — Рори постарался принять как можно более эффектную позу, облокотившись о стол. Свет покачивавшейся лампы выгодно подчеркивал рельеф его тела, как и стекавшие по коже капельки, однако Ксиу даже головы не подняла, всем своим видом продолжая выражать полное безразличие к такому чудесному образчику мужской красоты. Подождав несколько минут, но не получив в ответ никакой реакции, образчик мужской красоты придвинулся ближе и положил руку девушке на плечо, слегка сжав пальцы.       — Ну? — в ее голосе явно звучало недовольство.       — Я все время задумываюсь...       — Да ладно?       — Не перебивай! Так вот... почему же ты занимаешься такой неженской работой? Паромобили — это не для девочек. Почему ты не шьешь, например, всякие женские тряпки?       — А ты слышал, что в Солт-Лейке новый фаворит, Ру? — китаянка сощурилась, всматриваясь с нескрываемой насмешкой в разноцветные глаза гонщика, который распетушился, пытаясь казаться еще привлекательней.       — Слышал, конечно. Я даже видел заметку в газете про него. Я же в курсе всех новостей, ты что!       — Тогда ты должен знать, что это не фаворит... а фаворитка! И она размажет тебя по трассе тонким слоем, самец ты доморощенный! Иди уже оденься, — она поджала губы, совсем не впечатленная сверкавшим перед ней экземпляром, и продолжила свою работу. — А то простудишься и зальешь соплями мне всю машину.       Руэри поджал губы, расстроившись, что его механик не обращает на него внимания. Впрочем, долго расстраиваться он не стал — вспомнил про газетную вырезку, которую втихаря унес от мистера Флетчера. Ведь он так и не прочитал, какие свежие новости появились в мире гонок и паромобилей сегодня. Решив, что от Ксиу никакой реакции на свои обнаженные мускулы он не добьется, Рори облачился в рубаху и брюки и присел на табурет возле стола, осторожно разворачивая чуть подмокшую статью.       “В Эс-Эл-Си сенсация в мире гонок. Таинственная гонщица обходит главного фаворита на последней секунде”.       Некоторое время Руэри изумленно перечитывал подзаголовок, не в силах поверить своим глазам. Неужели то, что сказала Ксиу, было не насмешкой, а чистой правдой? Неужели какая-то девчонка могла настолько хорошо управляться с паровой машиной, чтобы победить предыдущего фаворита, пусть и после напряженной борьбы?!       — Таинственная гонщица победила во втором этапе городских гонок, опередив фаворита на полкорпуса, — быстро прочитал он вслух, сдавливая пальцами мокрую бумагу. — С этого момента мы будем тщательно следить за ее блистательной карьерой, ведь у нее есть все шансы победить в окружных гонках, которые пройдут в скором времени в Солт-Лейк Сити.       Рори замер, все еще не в силах поверить в написанное.       — Ксиу, ты слышала? Какая-то девчонка стала фаворитом в Эс-Эл-Си! — он спохватился, чуть не порвав механическими пальцами тонкий листок. — Да кто вообще пустил за руль паромобиля девчонку?!       — Помолчал бы, дружок, — китаянка насмешливо и даже как-то снисходительно улыбалась, видимо, испытывая что-то вроде женской солидарности. — Ты ведь до Солт-Лейка еще даже не добрался. Для начала попробуй ее догнать, а потом уже бреши, сколько тебе угодно.       — Догнать?! — почти выкрикнул Руэри, уязвленный до глубины души. — Я не позволю какой-то девчонке, будь она хоть трижды фаворитом, обскакать меня! — он сжал механическую руку в кулак. Его глаза горели почти дьявольским огнем, а распушившиеся после душа волосы пламенели в неверном свете лампы. — Вот увидишь! Я сделаю ее, как котенка. Вы все у меня увидите!       Ксиу скосила взгляд на маленький белый шрам, тонкой линией проступавший на тыльной стороне руки Рори и оставшийся там после общения с котом одной из его пассий, и усмехнулась себе под нос.