The Great Anderson

Когда постепенно начало темнеть, тучи рассеялись, а на небе загорелись тысячи ярких звезд, которые всё равно были бледны по сравнению с огнями, сиявшими в окнах виллы Андерсона. Но, как бы мне не нравились жизнерадостные краски его вечеринок, они казались слишком чуждыми мне. Если бы людей можно было разделить на звезды и праздничные огни, то я точно был бы из числа первых. Несмотря на громыхающую музыку, вокруг меня стояла абсолютная тишина. Я словно находился в вакууме, сквозь который не проникал ни единый признак жизни за его пределами. Блейн, вероятно, сейчас развлекался и выпивал вместе с гостями, нагрянувшими к нему сегодня, а мог спокойно читать книгу в одной из комнат, или тихо наблюдать за происходящим с балкона. Потому, пользуясь случаем, я решил отправиться на пристань, что была, по идее, частью его владений, но в данный момент была словно отрезана от прочего мира, совсем как я. Именно исходя из этой схожести я сделал вывод, что это было бы прекрасным местом для моего уединения. Я шел размеренной походкой, наслаждаясь каждым тихим скрипом досок под ногами, прислушиваясь к шелесту воды и вдыхая такой характерный для залива запах. Прямо на противоположном берегу возвышалось белоснежное здание, которое, как я знал, принадлежало семье Карофски. На секунду я задался вопросом, что в данный момент могла делать Куинн, но тут же поспешил избавиться от этих мыслей, выкидывая из головы картины, как она читает на ночь сказку своей дочери или снова ругается с Дейвом. Окончательно выбраться из пелены размышлений меня заставил знакомый скрип досок, сообщавший, что на пристани я не один. Я расслабился, когда услышал знакомый голос, который на этот раз был очень уставшим. - Знаете, старина... Я действительно купил этот дом не случайно. Прямо напротив нее, пускай даже нас разделял целый пролив. Я молча слушал его, не желая портить всю сказочную атмосферу момента, в который Андерсон делился со мной сокровенным. - Видите маленький зеленый огонек? - я вгляделся вдаль пытаясь разглядеть, куда указывал Блейн, и, точно, увидел небольшой фонарик. - Этот огонек был всегда недосягаем для меня, старина. И значил так много. Я посмотрел на Андерсона. Он всё так же неотрывно глядел куда-то вперед, в полный мрак, едва заметно рассекаемый слабым зеленым светом. Теперь я понял, что именно Блейн пытался схватить во мгле в ту ночь на пристани, когда я впервые увидел его. В тот момент это воспоминание казалось таким далеким и маленьким, но в то же мгновение имело огромный смысл, как тот же зеленый огонек для Андерсона. - Но знаете, старина... - вздохнул он, переводя взгляд на меня и смотря мне прямо в глаза. - Все, чем являлся для меня этот свет в ночи... Больше не имеет никакого значения. Одним волшебным символом меньше, - продолжил он, горько улыбнувшись и пожав плечами. - Потому что Куинн теперь рядом? - в лоб спросил я. - Потому что мне не нужна больше Куинн, - коротко ответил он, отчего я опешил. Я не решался больше сказать ни слова, ожидая, пока Андерсон объяснит свое заявление. - Я больше не люблю ее, Курт, - он продолжал смотреть мне в глаза, словно я мог прочесть всю его жизнь, мысли и чувства в его собственных. - Но... - начал я. - Это ушло, старина. Осталось в прошлом, которое я так хотел и пытался вернуть. Видимо, это оказалось простым наваждением, пускай и длиною в пять лет, - он повернулся ко мне всем телом. - И ты помог мне это понять. Я неотрывно смотрел на него, не зная, как реагировать на его заявление. Я испытывал огромное облегчение и вместе с тем чувствовал, как крохотная искорка надежды загорается в моей душе. - Ты так далек от всех этих празднеств, роскошной светской жизни... Ты настоящий. И ты показал мне, что не стоит бежать от самого себя, - сказал он почти шепотом, но затем продолжил более уверенно, как мне показалось, чтобы я не мог сомневаться в правдивости его слов. - Ты тронул меня, Курт, - он опустил взгляд вниз, беря мои руки в свои, отчего мое сердце забилось сильнее; я мог поклясться, что Андерсон слышит его стук. В это мгновение весь мир перестал существовать, зрение разбилось на мелкие цветные осколки, голова немного закружилась, как если бы я был пьян. Могло даже показаться, что я теряю сознание, но истинная причина моего состояния проявилась вместе с покатившейся по щеке слезой. - Курт, - обеспокоено сказал Андерсон, беря мое лицо в свои ладони и вытирая большим пальцем влажную дорожку. - Почему ты плачешь? - От счастья, - лишь выдохнул я, пытаясь сдержать эмоции внутри, пускай и безуспешно. Но на лице Андерсона расцвела улыбка, когда я позволил себе рассмеяться и оторвать взгляд от досок, посмотрев ему прямо в глаза. В ту же секунду Блейн закрыл их, а потом обнял меня и уткнулся лицом в изгиб шеи, словно держал свой новый сказочный символ и новую драгоценность в руках. Я почувствовал себя настолько нужным в этот момент, насколько не ощущал за все те дни, что работал в банке, принимая звонки от незнакомых людей и советуя им делать или не делать вклады. Молча прикоснувшись губами к дорогой ткани на его плече, я наслаждался присутствием Андерсона, будто у нас было все время на свете. Тогда хотелось переживать этот момент вновь и вновь, прямо как в кино и бродвейских мюзиклах, но это было реальной жизнью, где все шло своими чередом и не было пауз и перемоток. Ранним утром следующего дня я и Блейн оставили мою маленькую хибарку, перебираясь на участок Андерсона. Я не упоминал ранее, но я был на нескольких его вечеринках, раз за разом входя в эти ворота. Но ни один из этих случаев не был похож на нынешний, когда я не был безвольной частью толпы, а действительно чувствовал себя единственным приглашенным гостем за всю историю этих вечеров. Я будто заново знакомился с виллой Андерсона, где на этот раз не было отовсюду летающего серпантина, громкой музыки и прочих привычных атрибутов всеобщего веселья. Было в этом моменте нечто интимное, словно Блейн прямо сейчас показывал мне вовсе не его дом, а собственную душу, полную таких же бесчисленных коридоров, величественных потолков и света. - У меня среди прочей прислуги живет один парень, Арти, - заговорил Андерсон, потянув меня за руку в музыкальную комнату, - Он играет на органе. Он настоящий виртуоз. Хочешь послушать? Я молча кивнул, а Блейн крикнул одному из слуг: - Эй! Разбудите мистера Абрамса, будьте добры! - он посмотрел на меня, прежде чем снова взять за руку и отвести в следующую комнату. Здесь был такой же высокий потолок, как и в предыдущей, а также небольшой балкончик и лестница, по которой Андерсон быстро поднялся, оставляя меня внизу и открывая моему взору гардеробную. Отворив один из шкафов с огромным количеством рубашек, он быстро заговорил. - Каждый месяц ко мне приезжает один портной и привозит для меня все новинки, которые он сумел найти в Америке. Только это не касается бабочек, их я коллекционирую вне правил нынешней моды. И он начал бросать бесчисленные рубашки, платки ко мне вниз, а я пытался довить их, но, не будем спорить, это удавалось мне с огромным трудом. Следом полетела хваленая коллекция бабочек Андерсона и я не выдержал. - Стой! Прекрати, ты же их испортишь, - крикнул я, громко смеясь и падая на подушки. Я лежал в таком положении около минуты, прежде чем сел и увидел Андерсона прямо перед собой, отчего-то ставшего мгновенно опечаленным и задумчивым. - Блейн, что случилось? - обеспокоено спросил я. Пять. Пять потерянных в иллюзиях и надеждах лет горели у него на губах, но все, что он мог мне сказал, было... - Я могу поспорить, что ты никогда не видел таких шикарных галстуков-бабочек. Я вновь улыбнулся и потянулся к нему за объятиями. В такие моменты я чувствовал, что мир останавливается, чтобы мы вдоволь насладиться друг другом, не смущая обладателей чужих глаз. Было ощущение полной безопасности и покоя, но я будто слышал, как внутри Андерсона шумит буря, прижавшись к его груди. Он гладил меня по волосам, словно вновь и вновь показывая, что рядом с ним меня никто не посмеет тронуть. Блаженный момент прервали раздавшиеся из соседней комнаты звуки органа и понимающий возглас Андерсона. - А, мистер Абрамс проснулся!