Ты во всем виноват.

От Автора: текст не вычитан и не проверен на ошибки. Так что логика и внешний вид предложений может страдать, пока выкладываю так, но обязательно еще поработаю над текстом чуть позже. «Похоже, Аясава-кун все же будет участвовать в турнире. Теперь твой выход!» Такое послание прочитал Кано спустя несколько часов после того, как Харуо и родители уехали в госпиталь. С души словно камень свалился – значит, Харуо уверенно шел на поправку, и их «игры» в постели вовсе не мешали его выздоровлению, чего так опасался мальчик. Настроение сразу подскочило, Кано расплылся в улыбке - так был рад за брата, рад тому, что Харуо все же будет играть несмотря ни на что. И ему казалось, что Харуо тоже должен быть рад доброму известию, но, когда Кано спустился в гостиную, чтобы встретить семью, Аясава вошел в дом мрачнее себя обычного, молча прошел мимо выбежавшего навстречу брата и поднялся наверх. А через минуту спустился обратно с зачехленной ракеткой за спиной. - Ты куда? – удивилась Юмико, не успевшая еще снять сапоги. - На тренировку, - хмуро буркнул Харуо, протискиваясь мимо матери к выходу. - Может, подождешь до завтра?.. – предложила женщина, но по угрюмому молчанию в ответ поняла, что пытаться переубедить Харуо бесполезно. – Только не перегружай себя. Нагрузку надо добавлять постепенно. - Я знаю, - внезапно рявкнул Харуо и вырвался наружу, оглушительно хлопнув дверью. Кано только вздохнул, внезапно осознав, что впереди их ожидают тяжелые времена. Предчувствие не обмануло его. Хоть мальчик и надеялся, что дела у старшего брата пойдут как надо и рассчитывал на успешное завершение этой истории, тренировки Харуо, судя по всему, проходили не так удачно, как хотелось бы. Юмико рассудила, что если Харуо оказался достаточно здоров, чтобы играть в теннис, то ничто не помешает ему вернуться в школу, на что Аясава невнятно огрызнулся, но влез в надоевшую школьную форму. В следующие несколько дней он был погружен в себя, иногда прогуливал уроки, чтобы потренироваться, и вечерами пропадал в спортивном центре, возвращаясь домой хмурым и подавленным. Юмико и Мишараюми-сан старались поддерживать его, как могли, но Харуо избегал общения на тему тенниса и ясно давал понять, что внимание, которое родители проявляют к нему, считает излишним. Кано же совсем не знал, как себя вести, и первое время инстинктивно держался подальше от раздраженного старшего брата. Всей душой он хотел как-нибудь помочь Харуо, быть рядом и подбадривать его, участвовать в его жизни, но страх не вовремя пристать с заботой и разозлить Аясаву еще больше подавлял его стремление подойти ближе и заговорить. Через несколько дней мучений Кано все же пришел к решению, что Харуо сам обратится к нему, если захочет пообщаться. Но Аясава почему-то предпочитал его обществу одиночество. Обида колола сердце мальчика, он старался быть понимающим: ведь для Харуо сейчас важнее тренировки, и как мужчина он не торопится делиться своими переживаниями. И все же хотелось, чтобы доверился, чтобы поделился, чтобы подтвердил тем самым, что между ними есть некая связь, нечто большее, чем просто физическое влечение. Но ведь Харуо даже за этим не приходил! Для него словно весь остальной мир выключили, и интерес к «этому» тоже угас. А Кано, с трудом признавшись в этом самому себе, довольно быстро начал скучать. По его рукам на разгоряченной коже, по тяжелому дыханию в шею, тихим, сдавленным стонам и горящему взгляду, когда ритмичными движениями руки доводил мальчика до полуобморочного состояния. Но ничего этого не было, и как-то ночью Кано, затосковав по брату, который спал совсем рядом, за стеной, сам просунул руку под резинку пижамных штанов и обхватил полутвердый член ладонью. Делать это самому было непривычно и стыдно, будто, трогая себя, он обманывал Харуо. Все мысли были о брате, Кано представлял его лежащим рядом, свою руку – его рукой, и спустя недолгое время он достиг разрядки. Пресной и какой-то совсем невыразительной, чего-то этому оргазму не хватало. Не хватало Харуо. Засыпал Кано с горящими от стыда щеками и надутыми от обиды губами, все было не так, и хотелось уже какой-то определенности, стабильности, чтобы не бояться просто пойти и заговорить с Харуо, и чтобы тот в ответ не послал далеко и надолго и не наговорил гадостей. Молчащий Харуо, игнорирующий всех и все вокруг себя, мальчика тоже не устраивал. Еще несколько дней Кано созревал для чего-то грандиозного, внушающего, несвойственного его тихой и спокойной натуре, глядел на проходящего мимо брата, слушал его шаги за дверью, накапливал решимость и подкрепляющую ее обиду на старшего. И вот, наконец, раздувшийся пузырь недовольства и тревоги лопнул, и Кано оказался на пороге комнаты Харуо. Тот, развалившись на кровати, лениво скосил на позднего гостя глаза. - Чего тебе? – спросил не слишком-то вежливо. Кано подавился грубостью в ответ, сдержался. Вот так вот, значит, забыл уже, как несколько дней назад приходил сам и разрешения не спрашивал? И не желал уходить, как Кано ни старался его выдворить. Значит, когда нам скучно – мы все из себя добрые и покладистые, а когда настроения нет, так сразу «чего тебе», да еще и таким тоном? - Ничего, - вздохнув тяжело, Кано пожал плечами. Оглядел комнату, несмело вошел, прикрыв за собой дверь. Приглашения войти и устроиться поудобнее он от Харуо вряд ли дождется. А тот не сводил с него вопросительного взгляда. – Просто хотел узнать, как у тебя дела. - Нормально, - с некоторым удивлением ответил Аясава. – А у тебя? - И у меня нормально, - Кано незаметно выдохнул, обрадовавшись, что его не послали прямо сразу. И уже с большей уверенностью двинулся к кровати, остановился в шаге, глядя на брата с ожиданием. Но для Харуо его приход был, пожалуй, большим сюрпризом. Они пялились друг на друга с минуту, после чего Кано решился и уверенно опустился на краешек кровати. И тут же Харуо расплылся в такой блядской улыбке, что настроение разговаривать с ним сразу же отпало, и появилось желание брезгливо передернуть плечами, уйти и никогда больше не возвращаться. - Я не за этим пришел, - сухо предупредил мальчик, косясь на довольную физиономию брата. - Да? А зачем же? - Как твои тренировки? Улыбка Харуо сразу же как-то поблекла, он отвел в сторону взгляд. - Нормально, - ответил безэмоционально. - Это хорошо, - Кано кивнул. – Просто хотел спросить, а то ты ни с кем не разговариваешь. Харуо в ответ промолчал, думая о чем-то своем, явно далеком и сложном. Кано же пытался сообразить, что еще можно такого сказать, чтобы поддержать беседу и остаться тут подольше. Своему нахождению здесь он искал оправдания, страшась просто признаться, что без Харуо ему одиноко. Нет, не доставит он такой радости старшему, слишком жирно ему будет! Погрузившись в мысленный монолог с самим собой, Кано не сразу обратил внимание на осторожное прикосновение к своей спине. Рукой Харуо провел по его пояснице, незаметно собирая и приподнимая ткань футболки, и уже пальцами тронул горячую кожу бедра. Ничего неприличного, жест в какой-то мере даже невинный, нежный, совсем не свойственный Аясаве Харуо, но намек был кристально прозрачен – он хочет близости, хочет ласки. - Мелкий, а мелкий… - позвал старший лениво, уставившись мечтательно на кусочек оголенной кожи. – А ты мне столько задолжал… - Ты о чем? – растерялся мальчик. - Я же говорил, что поцелуи на ночь – это обязательно, - с улыбкой напомнил Харуо. Улыбка эта была спокойная и мягкая, уверенная улыбка поймавшего мышку кота. - Но ты сам за ними не приходил, - Кано пожал плечами и попытался отстраниться, отодвинуться от брата и от настойчивых поглаживаний его руки. - А ты мог бы и сам прийти, - почувствовав, как Харуо больно прищемил кожу пальцами, мальчик понял, что маневр не удастся. – Иди сюда. Сопротивляться бархатистому тембру его голоса Кано не мог. Еще и взгляд этот теплый, обещающий: «Я тебя не обижу. Я сделаю тебе хорошо». А Кано очень хотелось этого «хорошо», но было еще и это странное чувство досады, будто его обманывают. Он, повинуясь призыву, потянулся вперед, склонился над Харуо и сам прижался к его губам. Тяжелая ладонь тут же легла за затылок, другая рука прижала его к боку, и Кано бессильно выдохнул от наступающего волнения в груди. Целовались они долго, иногда забывая дышать. Медленно, но с такой силой вцепившись друг в друга губами и зубами, что у задыхающегося Кано начала кружиться голова. - Подожди, - промычал он, вырываясь из плена чужого рта, чтобы хоть немного отдышаться и разогнать черные круги перед глазами. Распалившийся Харуо ждать не собирался, потянул его на себя, заваливая на кровать, Кано уперся руками в подушку и сопротивлялся давлению. Нет, этого он точно не хотел… Вернее, хотел, но не так. Харуо просто собирался воспользоваться им, «спустить», а если так, то Кано для него ничем не лучше Кико? Кано взбрыкнул, вырываясь из цепких рук, посмотрел на брата зверем. - Я же сказал, что не за этим пришел… - Тогда какого хрена ты тут делаешь? – зло спросил Харуо, опаляя его взбешенным взглядом. Обида прожгла насквозь грудную клетку, ударила в самое сердце. - Поговорить, - Кано рассеянно пожимал плечами, будто его заставили озвучить очевидное, и боролся с щекочущим и щиплющим чувством в носу – не хватало еще прямо перед Харуо разреветься. - О чем? «Действительно, о чем?..» - затея прийти и пообщаться с братом моментально показалась мальчику глупой, безрассудной, граничащей с идиотизмом. О чем они вообще могли разговаривать? Они либо занимаются «этим», либо ругаются, а нормальных конструктивных диалогов между ними насчитывается фиг целых хрен десятых. - Да хоть о чем-нибудь… - снова пожал плечами мальчик и тут же встал, осознав, каким был наивным идиотом, если пришел сюда в надежде культурно побеседовать с братом. Харуо не интересует ничего, кроме потрахушек. И тенниса. Первое не интересовало его как таковое, во втором он все равно ничерта не соображал, целью было внимание Харуо, но совсем не такое, каким его сейчас одаривали. Неужели для Аясавы настолько сложно поделиться чем-нибудь, просто о чем-то поговорить? Харуо попытался ухватить Кано за руку, но тот увернулся и быстро вышел из комнаты. - Истеричка, - бросил Харуо вслед, опускаясь обратно на подушку. Он собирался снова закрыть глаза и подремать, но что-то не давало ему покоя. Несколько минут он хмурился, глядя в потолок, а потом тяжело выдохнул. И какое ему дело до разобиженного мелкого? Но чувство вины все равно клевало его в темечко, не давая просто обо всем забыть. На следующий день Харуо не появился в школе. Кано отметил это мельком, особо не переживая на этот счет - посещаемость старшего брата его никоим образом не касалась. К тому же, в школе происходили перемены куда более актуальные: его средний балл по всем предметам поднялся на внушительную (для самого Кано) отметку в 86 баллов, неумолимо приближались выпускные экзамены и, самое главное, одноклассники мальчика снова начали тесно с ним общаться. Решающую роль в воссоединении друзей играло то, что самому Харуо, как и его банде, какое-то время было не до запугивания младшеклассников. И когда приятели пригласили одиноко обедающего за своей партой Кано пойти куда-нибудь после школы, тот на радостях чуть не подавился яичным роллом и утвердительно закивал в ответ. Он написал сообщение Юмико-сан, что дома будет поздно, и после последнего урока вышел из ворот школы в компании одноклассников. Весеннее солнышко приятно пригревало, но все же воздух был слишком холодным, чтобы снимать куртки. Они прошли по аллее парка и направились к станции, но на первом же повороте Кано грубо схватили за руку. Сердце испуганно екнуло. Мальчик обернулся и подавил желание шарахнуться в сторону и унести ноги подобру-поздорову, плюнув и на товарищей, и на совместные планы. Руку он все же высвободил, осторожно отступив в сторону, и вопросительно взглянул на приятеля брата. - Привет, котеночек, - Шин расплылся в белоснежной улыбке, словно они были закадычными друзьями и не виделись долгое время. – Отойдем в сторонку? Надо поговорить. - О чем? – Кано воровато глянул на друзей, тоже остановившихся и с интересом наблюдавших за ними. Из-за Харуо он с трудом восстановил доверие одноклассников, и вот снова оказывается в нелепой и странной ситуации. Что может быть нужно старшекласснику бандитского вида, к тому же, из другой школы, от первоклассника, который никогда не был замешан ни в каких правонарушениях? Репутация была Кано дорога, да и Шина он с некоторых пор не переносил на дух, так что отходить с ним в сторонку не торопился. - Задам пару вопросов, - улыбка парня стала натянутой, взгляд – колким. Испугавшись чего-то, наверное, вспомнив, что Миядзаки Шин не так уж безобиден, как пытается казаться, Кано несмело кивнул. Шин отвел его в сторонку, загородил спиной от взволнованных взглядов товарищей. - Как там Харуо? – поинтересовался старшеклассник, на этот раз не рисуя искусственную улыбку на своем лице. И неожиданно стал чем-то неуловимо схож с самим Аясавой: вот эта складочка между бровей – ну точь-в-точь как на хмурой физиономии Харуо! - Вроде хорошо, - ответил Кано, припоминая смутно, что в последний раз, когда Шин приходил к ним, они с Харуо вроде бы поссорились. Неужели, с тех пор так и не общались? Тоже мне, друзья не разлей вода. Шин сразу же перестал казаться мрачным и пугающим типом, такой не будет отлавливать на улице младших братьев своих лучших друзей из простого мальчишеского упрямства. С какой-то стороны это было даже мило, что оба они, и Харуо, и Шин, продолжали друг на друга дуться и не желали сделать первый шаг навстречу примирению. Миядзаки продолжал хмуриться, раздумывая о чем-то. - А как его… ребра? - А почему бы тебе его самого не спросить? – Кано расхрабрился, вдруг почувствовав себя старше и мудрее. – Он все равно дома сидит. Ни с кем не разговаривает, думаю, он обрадуется, если ты просто так возьмешь и придешь. Шин взглянул на подростка огромными глазищами, как будто видел в первый раз, и зарумянился – никак не ожидал от мелкого такого напора и такой прямолинейности. Растерявшись, Миядзаки упустил момент, когда можно было с естественным видом отнекиваться, прикрываясь какой-нибудь придуманной на ходу отмазкой. Теперь, когда щеки пылали от смущения, было уже поздно метаться. Шин покраснел еще больше и пожал плечами, отводя в сторону взгляд. - Ну не знаю, - пробурчал он себе под нос. – Стоит, наверное… - Ну вот и славно, - обрадовался Кано. – Так что я пойду, да? - Постой, - Кано уже шагнул в сторону, но Миядзаки поймал его за руку и прожег полным подозрения взглядом. – А ты куда, разве не домой? - Нет, - мальчик покачал головой и аккуратно высвободился из костлявых пальцев. – Я с друзьями в караоке иду. Можешь так и передать Харуо. Миядзаки больше не задерживал его, и Кано поспешил вернуться к своим друзьям и продолжить путь. Внимательный взгляд старшеклассника он чувствовал затылком еще несколько минут, но принципиально не оборачивался – с Шином ему больше нечего обсуждать. - Это кто? – ожидаемо спросили его товарищи. Кано отмахнулся, словно инцидент не имел для него ровно никакого значения и друзьям тоже не стоило обращать на это слишком много внимания: - Приятель моего брата, - просто сообщил он. - Стоп-стоп-стоп, - прервал тренер, выставляя руку вперед. – На сегодня достаточно. Харуо угрожающе взглянул на мужчину, ступившего на размеченную площадку теннисного корта, потом отвернулся, и, проигнорировав команду, подбросил мяч и замахнулся для подачи. Желтый снаряд улетел через сетку, но партнер Харуо, девушка постарше, легко погасила его мягким ударом с направлением в пол. - Я сказал, на сегодня достаточно, - терпеливо повторил тренер, приближаясь к взвинченному, вспотевшему от скакания по залу подростку. - Я не устал, - уже в который раз возразил Харуо. - Тренировка окончена, Аясава, иди домой. Ты хорошо постарался. Вскипев, Харуо повысил на мужчину голос, выкрикнул, глядя прямо в гляза: - Но этого недостаточно! - Аясава, - тренер проигнорировал вспышку и ответил спокойно, вкрадчиво, - ты хочешь себя загнать? Если ты сейчас надорвешься, то на Турнир попадешь только в качестве зрителя. - Но я не устал, - уже тише повторил Харуо, все еще глядя на тренера волком. - Это не значит, что надо гонять себя до обморочного состояния. Извини, но ты пока не можешь себе этого позволить. Чистейшая правда, и Харуо не посмел ее оспорить. Был бы он полностью здоров, то тренировался бы до потери пульса, так, что до дома бы добирался с трудом, но по собственной неосторожности получил травму и теперь был вынужден себя ограничивать. Тренер был прав: перенапряжется сейчас, на Турнир ему дорога заказана. И другого шанса у Харуо уже не будет. Чертыхнувшись, Аясава бешено махнул ракеткой и потопал к раздевалке. Завтра с утра он придет сюда снова, а пока следует поторопиться домой, поесть и как следует выспаться. Днем на улице было относительно тепло, но с наступлением темноты снова резко похолодало. Изо рта вырывались облачка пара, тут же рассеиваясь на морозном ветру. Харуо постоял у выхода, глядя на пестреющий фонарями и вывесками проспект, нащупал в кармане пачку сигарет. Подумал было закурить, но вспомнил вдруг, что мелкому не нравится запах табака, и передумал. Да и вообще курить ему сейчас не стоит - надо дыхалку беречь, если собирается выиграть на соревнованиях хоть что-нибудь. Тяжко вздохнув, Харуо выбросил пачку "Мальборо" в ближайшую урну и направился в сторону дома. По пути он снова вернулся мыслями к докторишке-шарлатану. Во время приема тот выглядел подозрительно спокойным и ни разу не упомянул в разговоре Кано, и это еще больше насторожило параноидальную часть Аясавы Харуо. По ее, параноидальной части, мнению, заинтересовавшийся кем-то маньяк-педофил обязательно должен проявлять этот интерес на публике, чем-то выдать себя, хоть бы и невинным с виду вопросом, как там поживает объект его больного вожделения. А доктор словно и вовсе забыл о младшем брате Харуо, как будто его и не было никогда. Харуо заподозрил, что тут что-то неладно. - О чем вы тогда с ним говорили? – задал он мучавший долгое время вопрос. Доктор, записывающий что-то в журнале посещений, оторвал взгляд от разлинованной бумаги и в замешательстве воззрился на угрожающе хмурящегося подростка. - С кем? – искусно имитируя недоумение, уточнил док. - С моим братом, - Харуо напомнил ему сквозь зубы. В то, что этот шарлатан забыл про Кано, он не верил ни на йоту. - Ах, - лицо доктора озарилось, он улыбнулся вежливо и снова опустил глаза к журналу. «Улыбка серийного маньяка!» - тут же определил Харуо. - Если Мишараюми-кун захочет, он сам тебе расскажет, о чем был тот разговор, - все с той же вежливой улыбкой доктор протянул подростку бумагу. – Это справка для школы. В Турнире, я думаю, ты вполне можешь участвовать, только, пожалуйста, береги себя. Харуо прямо передернуло от этого «береги себя». Ну точно маньяк-педофил, не иначе. Он кивнул, забирая справку, и, глядя доктору прямо в глаза, заявил: - Если вы к нему хоть на полкилометра приблизитесь, я вас в асфальт закатаю. С секунду доктор молчал, а потом, Харуо готов был поклясться, в глазах его вспыхнул огонек азарта. - Это угроза? - Да вы сообразительны, - Харуо не удержался от колкости. Озорной огонек ему не нравился, спокойствие и снисходительная улыбка - тоже. Последняя вообще бесила: он тут угрожал кровавой расправой, а на него смотрели, как на несмышленого щенка. - Думаю, тебе нечего опасаться, Аясава-кун, - проговорил Такедзава с доброй насмешкой в голосе. – Посмотри-ка сюда… И он перевернул рамку с фотографией, что стояла на его столе, лицевой стороной к Харуо. Аясава несколько секунд пялился на двух счастливо улыбающихся мужчин: один из них был Такедзава, только чуть помоложе, с волосами покороче, а второй был как минимум лет на десять старше и на полголовы выше. - И что это? – раздраженно спросил Харуо, не понимая никакой связи. Нафига докторишке показывать ему эту фотку двух мужиков? Кто вообще будет держать у себя на рабочем столе фотографию с мужиком? С любимой женой – еще понятно, с ребенком, с семьей, с любовницей, в конце-то концов, или, на худой конец, с кошкой или собакой… - Зачем мне ваш брат? - Это не брат, - губы доктора растянулись в теплой улыбке. – Это мой партнер. Как видишь, я предпочитаю мужчин постарше. Харуо всю голову себе потом сломал. Что ответить на сие заявление он тогда так и не нашелся, ушел молча, с поражением, так сказать. Даже разрешение играть на Турнире его не радовало, как-то само собой отодвинулось на второй план, а в голове крутилось только, что он не так уж и ошибся – к мелкому действительно подкатывал шары какой-то пидорас. А о чем они разговаривали, он так и не узнал. Харуо хотел надавить на брата, вытрясти все, что его интересует, но когда вернулся домой, взгляд его случайно упал на календарь, висевший на стене в прихожей. До Турнира оставалось ровно две недели, а он в последнее время балду гонял вместо тренировок. Переживания за игру снова заняли первое место в голове Харуо, иногда он вспоминал и про мелкого, как сейчас вот, например, и про пидораса-доктора, чтоб ему пусто было, но все равно возвращался к игре и своим тренировкам, которых было недостаточно. Так, погруженный в тяжкие думы, на пороге дома он нос к носу столкнулся с Шином. О встрече они не договаривались, вообще не общались с тех пор, как поссорились с неделю назад, и появление Шина оказалось для Харуо полной неожиданностью. - А, привет, - по привычке поприветствовал Харуо. - Привет, - отозвался Шин, явно стараясь делать вид, что не испытывает никакой неловкости. Неловко было и Харуо. - Ты чего под дверью стоишь? – спросил он, отпирая дверь своим ключом. - Дома никого нет, - пожал плечами Шин. Движение получилось дерганным, и Харуо, присмотревшись, заметил, что приятель весь дрожит от холода, вжимая голову в плечи. Сколько он тут простоял, сколько прождал? И почему мелкого не было дома? - А позвонить? – укорил Аясава, распахивая дверь и пропуская друга в дом. - Батарея села, - Шин пробормотал невнятно, скидывая ботинки, и прямо в куртке прошел на кухню ставить чайник. Отмазка явно была левая, Харуо не стал обращать на это внимания. – Прогуливал сегодня? - Ага, - Харуо тоже прошел на кухню, заглянул в холодильник, в шкафчики, добыл какого-то печенья и сел за стол. – Надо больше тренироваться. Скоро Турнир. - Да, помню. Шин присел напротив, помолчал. - Я приду? – спросил вдруг с сомнением. - Конечно! – кивнул Харуо, - А что, собирался не приходить? - Да нет, просто как-то… - Что как-то? Кончай дуться уже, как какая-то обманутая девственница. Не до этого мне было, понимаешь? Надо было как-то вопрос решать, еще и мелкий начал выкобениваться, это ему не так, то, обращаются с ним, видите ли, неуважительно… - Да уж, - почувствовав, что друг на него не сердится и между ними все, как прежде, Шин облегченно выдохнул и расплылся в своей вечной идиотской улыбке. – Мелкий у тебя повзрослел как-то… понаглел, я бы сказал. Харуо встрепенулся. - Ты его видел? - Ну да, после школы возле парка поймал. Он со своими дружками-ботанами куда-то намылился. Теперь было понятно, почему на часах семь вечера, а Кано до сих пор не было дома. Раздражение снова охватило Харуо с головой: ему казалось, он уже отвадил от мелкого всех этих заучек-прилипал, но стоило только чуть-чуть расслабиться, как они снова изображают из себя дружную компашку. Еще его страшно злило, что Кано не предупредил, что идет куда-то с друзьями. Получается, мелкий его вообще ни во что не ставит? - И куда они лыжи навострили, случаем, не знаешь? - Случаем знаю, - ехидно ответил Шин, предвкушая знатную взбучку младшему. – В караоке они пошли. Все, что надо было сделать Харуо – это позвонить своим ребятам и спокойно попивать чаек, ожидая, когда примчится разгневанный мелкий. С Шином они сидели на кухне и тупо чесали языками, как младшеклассницы, пока с работы не вернулась Юмико и не запрягла обоих помогать готовить ужин. Миядзаки попытался свинтить домой, но Юмико за шкирку приставила его к раковине чистить овощи. Попытка побега не удалась. Харуо то и дело поглядывал на часы – вот-вот должен был появиться Кано. До этого момента следовало удалиться в свою комнату, ибо устраивать разборки перед матерью он не собирался. Наверняка же не обойдется без мата и рукоприкладства, а там, глядишь, и до быстрого страстного перепиха недалеко… да, такой был план у Аясавы Харуо. Что поделать, разозленный мелкий невероятно его возбуждал, а слабость и беззащитность младшего льстили раздутому эго Харуо. Но сначала у него зазвонил телефон. Аясава снял трубку и услышал веселый голос Оки. - Слушай, он у тебя вообще дикий какой-то, - затараторил парень, а на заднем фоне слышались еще чьи-то смешки. – Начал тут отношения выяснять, чуть ли не с кулаками полез, посылал нас к тебе… пришлось его тряхнуть лягонечко, чтобы успокоился. Если бы это сказал кто-нибудь другой, Харуо несомненно бы поинтересовался в ответ, насколько сильно тряхнули его мелкого и выдал бы ответных пиздюлей, если ребенка в самом деле обидели. Но у Оки у самого был младший брат, поэтому Харуо был уверен, что парень знает, где надо остановиться, и никакого реального урона мелкий от этой встряски не понес. Ну, задели его гордость, конечно, но Харуо знал, что на теле Кано ни следа не останется после этой встряски. Оку он поблагодарил и ушел наверх в нетерпении ждать коротышку. Шин тоже приполз в его спальню, с жаждой хлеба и зрелищ, но был выдворен в коридор с просьбой не подглядывать и не подслушивать, а лучше вообще идти на кухню и всячески отвлекать Юмико от того, что будет происходить тут, наверху. Мелкий влетел в дом спустя несколько минут, шарахнув дверью. - Где он?! – послышался его крик из прихожей. - Кто? – испуганная Юмико выглянула из кухни. - Харуо! - Наверху… Кано, только не деритесь опять! Но Кано проигнорировал предупреждение мачехи и затопал по лестнице наверх. А Харуо сидел в своей комнате на кровати, сцепив руки, и слушал, ждал его с бешено колотящимся сердцем. Шаги приближались, и вот Кано очутился в комнате, шибанув дверью о стену. - Слушай, ты! – заголосил он прямо с порога. – Харуо, ты вообще охренел?! Ты надо мной что, издеваешься? Харуо почувствовал, как кровь приливает к паху. Мелкий был великолепен. Сам этого не осознавал, не видел, как со стороны смотрятся его распухшие искусанные губы, лихорадочный румянец на щеках, горящий взгляд и растрепанные волосы . «Валить и трахать», - подумалось Харуо. - Не ори, мать дома, - спокойно проговорил он вслух. – Дверь закрой. Кано послушно закрыл дверь и даже чуть снизил голос, но менее сексуальным от этого не становился. - Какого черта ты спускаешь на меня и моих друзей своих собак? Сравнение показалось Харуо забавным, и он усмехнулся. Собаки… цепные псы. Ну да, все верно, только и он за своих собак постоит горой. - Ты о чем? – невинно поинтересовался он, и даже бровку кверху приподнял, демонстрируя свое удивление такой претензией. - Я о том, что твоя шайка снова прицепилась к нам! По твоему приказу! - С чего ты взял, что по моему приказу? - Тогда почему они пристали именно к нам, и как вообще нас нашли? Их ты натравил! - Ничего подобного. Может, просто вы им больше нравитесь? - Хватит придуриваться! – Кано остервенело топнул ногой. – Ты меня уже задрал, Харуо! Сколько можно? Ты хочешь, чтобы у меня совсем друзей не было? Да кто ты такой, чтобы в мою жизнь вмешиваться? Ты какой-то дебил непробиваемый, остолоп, удолбыш! Отвали от меня! - Мелкий, - Харуо поднялся, вытянулся во весь рост, глядя на младшего брата сверху вниз. – Ты не оборзел ли на меня орать? - Да пошел ты, я тебя не боюсь! – выплюнул Кано ему в лицо и даже шагнул вперед, показывая, что и в самом деле ничего не боится. - Ты обороты сбавь, - усмехнулся Харуо, тоже шагая вперед. – Мал еще на меня тявкать. - Это ты мал еще мной командовать! Что ты за козел такой, а, Харуо? Можешь ты по-человечески объяснить, зачем ты меня доводишь? Что ты лезешь ко мне? - Когда это я к тебе лез? - Нафига ты меня из клуба дзюдо выжил, чем тебе клуб не понравился? - Я тебе сразу сказал, тебе там не место, - спокойно объяснил Харуо. Член уже встал и терся о ткань спортивных штанов, нестерпимо хотелось прижаться уже к чему-нибудь мягкому и потереться, но мелкий пока был слишком далеко, и Харуо продолжил незаметно к нему подкрадываться. - А твое какое дело, а? А друзей моих ты зачем запугиваешь? - Они тебе не друзья, - легко парировал Аясава. - А это не тебе решать, Харуо! – рявкнул мелкий и тряхнул головой. Отросшая челка лезла в глаза, Харуо не выдержал, протянул руку и убрал пряди со лба брата. Кано звонко шлепнул его по руке. – Не трогай меня! - А то что? - А то дам тебе… - Ты мне так и так дашь, - усмехнулся Харуо и снова поправил мелкому челку, чем взбесил мальчишку до невероятности. Только по пути домой Кано начал осознавать, что означали все эти замашки диктатора в Харуо. Он просто не хочет видеть его сильным. Хочет, чтобы Кано зависел от него. Не хочет, чтобы он общался с кем-нибудь другим, не хочет, чтобы у него были другие интересы. Харуо попросту присваивал его, как игрушку или как домашнее животное, и Кано отчаянно этому противился. Ведь желание монополизировать вовсе не означало, что Харуо любит или ценит его. Кано казалось, что они уже обсудили все это, и Харуо вроде бы как согласился… относиться к нему уважительно. Согласился, что Кано не собачка, чтобы прибегать по первому его зову и покорно ждать в углу, пока на нее обратят внимания. И где же результат? Все было пустым сотрясанием воздуха. - Чего ты от меня хочешь? – спросил Кано зло, уже на последнем издыхании. Сейчас ему казалось, что все попытки нормально общаться с Харуо тщетны и он напрасно старается, надо просто бросить это все и забыть… - Можешь ты просто сказать по-человечески, а не вести себя как долбаное животное, природа наделила тебя интеллектом, Харуо, а эволюция – способностью говорить и выражать свои мысли словами, а не действиями, как какой-то пещерный человек! Его слова задели Аясаву, парень поморщился, как от надоедливой зубной боли. - Ты прекрасно знаешь, чего я хочу, - ответил он. - Просто «этого» не хочу Я, - твердо возразил Кано. И отступил на шаг, почти упираясь спиной в дверь. Харуо подошел ближе, прожигая его взглядом, заставляя упереться лопатками в дерево, и зашептал прямо в лицо: - А чего ты хочешь, чтобы мы за ручки держались и на свидания ходили, как парочка? Этого не может быть, мы оба парни. Понимаешь ты это, нет? - Понимаю! Мне это и не нужно! - А что тогда? - Чтобы ты относился ко мне нормально. Я уже говорил это сто раз! Харуо тяжело выдохнул. - Ты тупой, да? Ты не понимаешь? Ты в зеркало давно смотрелся, мелкий? Ты, мечта педофила, тебе в голову никогда не приходило, почему у тебя до сих пор не было ни одной девушки и почему с тобой происходит вся эта хрень? У всех нормальных баб, глядя на тебя, просыпается материнский инстинкт, и они все мечтают потискать тебя за щечки, покормить грудью и уложить спать, перед этим почитав сказку и спев колыбельную. Ты ни у одной нормальной женщины не вызовешь никакого интереса как парень, разве что это будет какая-нибудь старая извращенка. И не только бабы… даже парни, глядя на тебя, хотят с тобой что-нибудь сделать. Только парни не такие романтики, знаешь ли, подавлять – в нашей природе, в инстинктах, поэтому тебя зажимают по туалетам старшеклассники, поэтому над тобой смеются и унижают, и думают о том, чтобы взять тебя силой. И я не исключение, знаешь ли – я такой же, как все! - Это я уже заметил, Харуо. Ты еще хуже, - почти прошептал Кано и часто заморгал, стараясь спрятать слезы. Он знал, что Харуо способен на какую-нибудь подлянку, но совсем не ожидал, что тот будет говорить такие гадости прямо ему в лицо. Стоять и слушать, как тебя поливают грязью – для Кано это было слишком. Тем более, когда это был Харуо, тот человек, чьего тепла и чьей близости ему хотелось больше всего. А он открыто говорил, что просто хочет трахаться, и ничего больше ему от Кано не надо. Не сдержавшись, Кано все же всхлипнул и тут же закрыл лицо руками. Харуо смотрел на вздрагивающего младшего брата в растерянности, всю его агрессию и раздражение словно рукой сняло. Ему вспомнилось, как совсем недавно они подрались в этой самой комнате, как он, повалив младшего на пол, душил его, и как испугался тогда, что навсегда его потеряет. И как поклялся самому себе, что, раз считает мелкого своим, обязан его защищать и оберегать, а получалось, что сейчас он и есть самый главный обидчик. Сделалось как-то стыдно и неприятно. Харуо осторожно приобнял брата руками за плечи, но Кано сразу запротестовал, пытаясь вырваться. - Не трогай меня, - со слезами в голосе попросил он. - Ты не понимаешь, - уже в третий раз за последние пять минут повторил Харуо, силой удерживая Кано на месте. – Я хочу как лучше. Так надо. - Так надо, чтобы у меня никого не было кроме тебя? Сердце Харуо екнуло. - Да, - сдавленно признался он. - Но так нельзя, - почти простонал мальчик. - Я знаю, - смиренно ответил Харуо. Кано ушел. Просто ушел, молил отпустить, выворачивался из рук и ничего не хотел слушать, и Харуо, сдавшись, просто развел в стороны руки и не пошел следом. Не ломился в дверь. Не настаивал на разговорах. Надо было что-то менять, он это чувствовал. Было стыдно. И мелкого было жалко - все-таки, несправедливо Харуо его обидел. Но сейчас было у Аясавы дело, требующее всех его сил и внимания, Харуо снова сосредоточился на нем. До Турнира оставалась ровно неделя.