Ты во всем виноват.

Рейтинг главы – PG-13. - Аха-ха-ха! А-ха-хаа-хаа! – конский ржач раздался неожиданно, грянул ни с того ни с сего прямо над ухом. Харуо, погруженный в тягостные думы с самого утра, даже вздрогнул и втянул голову в плечи. Начал ошарашено озираться по сторонам, а когда понял, что ржут именно над ним, от такой наглости буквально потерял дар речи. Да, в зеркало он сегодня смотрелся (увы) и был в курсе, как выглядит его затекшая и распухшая физиономия. Ничем из ряда вон выходящим это не было. Аясаве, наравне с другими, то и дело то в одной, то в другой драке прилетало, поэтому Харуо справедливо не мог понять, что именно такого смешного в его пострадавшем лице. Ну, щека распухла, ну, синяк наливается… два. Подумаешь, эка невидаль! Но Нисида почему-то ржал, надрывая живот, краснел и визжал, как укуренный, и было ему по какой-то неведомой причине очень весело. И не ему одному. Харуо оторвал от надрывающегося старшеклассника взгляд и окинул им окружившую его банду. Свою банду! Своих парней... а им тоже было смешно. Они тоже старательно отводили взгляды, давили улыбки, прижимали ладони ко рту. Даже Ока, самый серьезный человек в банде, после Харуо, конечно, дул щеки и тужился, пытаясь не заржать. Не смеялся только бритый почти на лысо долговязый второкурсник Такидзава, которого совсем недавно приняли в тусовку: тот прятал глаза, и глаза эти были не искрящие весельем, а виноватые. Так, понятно, кому сегодня будут яйца рвать… - Че? – начиная закипать, осведомился Харуо, но ответом ему было пополнение хора гогочущих лошадей. – Че вы ржете, лоси? - Харуо… - выдавил Ока, взяв на себя смелость говорить за всех. – Харуо, ты только не злись… это чибик тебя так уделал? Аясава и ответить ничего не успел, вспыхнул краской алого румянца, выдавая себя с головой, запнулся, видя, что парни все прекрасно поняли, забыл, что собирался сказать. Опять растерялся. Стало жутко стыдно. - Че ты ржешь… - буркнул он, собираясь с мыслями и чувствуя, как горят красные щеки. И зачем-то начал оправдываться, объяснять: - ты сам к нему сунься, он же вообще бешеный! – а потом опомнился, сделал суровое лицо, обвел всех ржущих фирменным убийственным взглядом, тихо, злобно прошипел: - Нисида, пасть закрой, не то наваляю по щам. Нисида истерично икнул и заткнулся. - А с тобой мы после школы поговорим. – Кивнул Харуо спавшему с лица второкласснику, - и не думай сбежать. Затушил сигарету о кирпичную ограду парка и потопал в сторону школы. Банда лениво и опасливо потянулась за ним. Мысль о том, что болтливая гнида нашлась и за свой длинный язык сегодня обязательно поплатится, грела Аясаве сердце, но на душе все равно было паршиво. На душе кошки скребли – насранное закапывали. Захлопнувшаяся утром прямо перед лицом дверь ванной как нельзя лучше подсказывала, что ожидаемого сладкого примирения еще как минимум неделю стоит не ждать. Лезть к мелкому Харуо все равно пока не собирался – своих дел хватало, да и пусть карапуз перебесится, а то Харуо от одного взгляда его совершенно диких глаз не по себе становилось. Кано этими взглядами словно бетонные плиты в него швырял. Но он привык тискать брата, когда захочется, а теперь его круто обломали с обнимашками, и тискать хотелось только еще больше. Как и курить. Харуо честно собирался бросить, хоть и не был заядлым курильщиком, так, по нервам да в компании затягивался, но сегодня утром не сдержался. Выкурил одну. Да и пофиг – раз коротышка не дает себя целовать, то и жаловаться на запах табака не будет. Но блин, как же паршиво… когда привередничает твой личный домашний антистресс. Харуо бы его услуги сейчас совсем не помешали… с учетом всей этой галиматьи, что происходит в его жизни, всего этого дерьма, которое сговорилось и решило атаковать его одновременно, и с учетом того, что им сегодня вечером предстоит. Поймают – церемониться больше не будут. Харуо морально готовился в случае неудачи сесть на перо и быть найденным спустя три дня в какой-нибудь вонючей канаве. Парней было жалко и маму… но риск был оправдан. Ох, мелкий-мелкий, дай хоть потрогать за зад! Убедиться, что ты есть, что ты теплый, и что есть кто-то, ради кого хочется жить. Ему было страшно, конечно. Это только супергерои из банальных американских комиксов никогда и ничего не боятся, а Харуо был человеком, всего лишь подростком, и боялся за свою семью и за себя. Но собирался за них и за себя постоять. - Аясава! – Харуо уже во второй раз за сегодняшнее утро вздрогнул, поднял от влажного асфальта взгляд. Снег сошел, зато моросил сутками напролет мерзкий дождик и завывал ветер, устремленный куда-то на Восток. Школьные ворота были уже пусты, только глуховатый физрук в потертых трениках да очкарик из студсовета поджидали задерживающихся. Очкарик, стуча зубами на ветру и щурясь, вглядываясь сквозь запотевшие и покрытые мелкой сеткой капелек стекла, с остервенением выводил в тетради надоевшее за два года имя. - Опять опаздываешь! – принялся ругаться физрук, - Аясава, у тебя совесть есть? Каждый день одно и то же! Что, по дороге не можешь покурить? А с лицом что, опять подрался? - Нет, не дрался я. – Не скрывая раздражения, буркнул Харуо. - Ты мне глаза не закатывай, не дорос еще. После уроков в учительскую, понял? - Харуо кивнул и торопливо прошмыгнул мимо надоедливого мужика. - Так, а вы что плететесь, на прогулке что ли? Ноги в руки и быстро ускорились, звонок уже прозвенел! Такидзава, не ты ли осенью стометровку лучше всех пробежал? Я тебе устрою дополнительную тренировку… Такидзава пролетел мимо Харуо, уворачиваясь от летящей в него папки, и первым скрылся за дверьми школы. Харуо окинул серое скучное здание тоскливым взглядом и лениво поплелся внутрь. Монотонный бубнеж учителей шел мимо ушей, оставаясь где-то на заднем фоне. Аясава пялился в одну точку, пялился по сторонам, и мысли его витали где-то очень далеко от классной комнаты, интегралов, грядущих тестов и другой бесполезной и ненужной в повседневной жизни ерунды. Он думал о чем-то своем, гораздо более важном. Прокручивал план в голове, проговаривал каждое свое действие, повторял слово в слово инструкцию, которую в десятый раз прочитает сегодня парням, зрительно представлял и перепроверял инвентарь. Все выглядело идеально, но хватило бы одной мелочи, чтобы вся эта гениальность полетела к чертям. Харуо очень не хотел, чтобы мелочь эта обнаружилась где-нибудь в процессе, когда ничего уже нельзя будет изменить. Ясухиро и Ока тоже волновались. Но ни слова не должно быть сказано в стенах школы, никто не должен ни о чем знать, даже другие парни. Знали только они трое – в том случае, если авантюра провалится, пострадают только они одни. Ему было страшно, конечно. И хуже уже не будет – когда дойдет до дела, он просто забудет о том, что надо бояться, это всегда так. Стремнее всего «до» и, может быть, немного «после», а в процессе тупо не до того. Вот вчера Харуо было действительно страшно, он пересрался и чуть ли не поседел за несколько секунд, когда Юмико пришла к нему и заговорила… это ж надо было такое ляпнуть! Аясава всей душой испугался, что все, финита ля комедия, доигрался – извольте вещи паковать и валить из дома куда подальше. Началось все вполне ожидаемо: что на тебя нашло, зачем ты его душить бросился, надо уметь держать себя в руках, ты же старше… потом Юмико начала докапываться до причин их с братом конфликта, Харуо уже привычно молчал, как партизан, и хмурился. Лишнее напоминание о том, что его пушистый комочек выставил против него иголки, самолюбию Аясавы вовсе не льстило. Задетая гордость требовала пойти и погладить против шерстки, подразнить, потрогать и убедиться, что все в порядке. Но ведь не в порядке же… Но надо делать так, чтобы все вернулось, надо вернуть расположение мелкого, потому что иначе он не только снова курить начнет. И пока Харуо занимался глубоким самоанализом, Юмико, отчаявшись получить от сына внятные объяснения своему неприемлемому поведению, решила говорить за него сама. - Кано не станет на кого-то просто так с кулаками бросаться. Согласись, ты сделал что-то серьезное, чтобы так его разозлить. Аясава молчал. - Харуо, - участливым голосом позвала Юмико. Харуо к этому тону за многие годы уже привык, схему, по которой неизменно проходили все до единой лекции его матери, с пеленок выучил. Сначала поколотит, наорет. Потом усадит, будет спокойно, но настойчиво рассказывать, почему он не прав и требовать объяснений и понимания, что да, все-таки не прав. Если Харуо с ее мнением не соглашался, в силу вступала фаза третья, в которой Юмико заделывалась талантливым психологом и начинала копаться у сына в мозгах. Третьей фазы Харуо страшился, как чумы, и каждый раз под тем или иным предлогом уматывал куда подальше, но тогда, задумавшись, проворонил нужный момент. - Харуо, - сочувственно повторила Юмико. – Милый, я понимаю, что ты чувствуешь. Кано мне все рассказал. Сердце у Харуо ухнуло в пятки. Как рассказал?.. не может быть такого… ему же теперь каюк. Краски стремительно уходили с его лица, он бледнел, руки вмиг стали холодными и вспотели. Непонимание, неверие, страх, и в голове бьется только одна мысль: «она знает, мама все знает, что я…» Неужели все рассказал? И Юмико теперь знает, что он с братом делал… и почему она не делает ничего? Почему не кричит и не лупит его веником, а сидит рядом, на кровати, и смотрит на него с жалостью? Нет, нет, жалость – это вовсе не то, что она должна испытывать, зная, что ее сын совратил маленького мальчика, совсем не то, чего заслуживал Аясава Харуо. - Я же все вижу, как ты на него смотришь… - продолжала Юмико, каждым словом словно загоняя в сердце Харуо осиновый кол. «Как я смотрю?» - ужаснулся Аясава, неужели так заметно? Да нет же, неправда, не может этого быть! Я на него вообще стараюсь не смотреть, чтобы никто не заметил… она не могла… - Ты все время его взглядом ищешь, а потом взгляд отводишь. – Пояснила свое наблюдение заботливая мать. Харуо сидел ни живой, ни мертвый, бледный, как полотно, с лихорадочными пятнами румянца на щеках. Его мать все знает, все… - Если честно, то я была приятно удивлена вначале, что ты так о ком-то заботишься. Ты ведь всегда сам по себе, всегда всем показывал, что ты сильный и тебе никто не нужен. А тут, пусть ты и вел себя грубо, было видно, как ты о нем заботишься. «Я пропал». - Для тебя это, наверное, новое чувство… Да уж, действительно, это была первая задница парня, которую он на себя натянул. И первая мужская задница, к которой сами тянулись руки. - И то, что ты так к нему привязался, это очень хорошо. Но, Харуо, тебе не надо так сильно его опекать. На этот раз ты перешел все границы. Так-так, стойте, мы о чем вообще?.. - Младший брат всегда останется для тебя младшим братом. Но Кано уже не ребенок, ему четырнадцать, у него своя подростковая личная жизнь. Со всеми неприятностями и трудностями он тоже должен сам справиться, это очень важный период в его жизни, пора взросления. Ты сам ее еще до конца не прошел, а уже бросаешься оберегать младшего… это похвально, мой милый. Но согласись, то, что ты сделал – это уже слишком. Это тирания, Харуо. Кано не может быть только твоим младшим братом, ты не можешь его при себе держать. Он человек, личность… Клуб дзюдо. Он рассказал ей про клуб дзюдо… Харуо обреченно выдохнул и схватился за голову. «Вашу мать, ну нельзя же так пугать! Два идиота, я аж пересрался, думал все – прощай милый дом…» - Тут нечего стесняться, - Юмико истолковала его отчаянный жест по-своему и бросилась успокаивать, а Харуо от пережитого стресса сделалось смешно. Боже… она думает, что он любит младшего, как брата! Она не знает, что все, что ему надо – это завалить его. Завалить мелкого и оттрахать в маленькую попку, мять в руках мягкие ягодицы, подчинить себе, с рыком кончить внутрь, и обязательно слышать в ответ его удовлетворенные стоны… господи, да не знает она ничего. Тьфу ты! За минуту все нервы вымотала. Харуо взглянул на мать сердито, но Юмико снова поняла все по-своему. - Не сердись. Никто ни о чем не узнает, даже Кано, это только между мной и тобой. Это хорошо, что ты о нем так беспокоишься, но тебе надо давать ему немного свободы. Да, клуб дзюдо – это несколько опасно, особенно для мальчика с его телосложением, но Харуо – ты сам своей «заботой» причинил ему вреда в разы больше, чем он чисто теоретически мог бы получить. Ты не согласен? Харуо кивал, Харуо был согласен. Он со всем сейчас был согласен, лишь бы мама не догадалась о том, какого рода эта его привязанность к младшему. Звонок прозвенел ровно минута в минуту. Харуо первым стряхнул свое барахло со стола в сумку и покинул класс, пропустив мимо ушей замечание сенсея об элементарной вежливости. Не до вежливости ему сейчас. К учительской, в которую после уроков стекались по своим делам все, кому не лень, он тоже зашел первым. Физрук, он же классный руководитель Харуо, встретил его недовольным взглядом из-под мохнатых бровей и этим же взглядом пригвоздил к месту, когда Аясава встал перед его рабочим столом. - У меня к тебе целый список претензий накопился, Аясава. – Недобро предупредил мужчина. Харуо равнодушно пожал плечами и сказал: - Зачитывайте. «Только, пожалуйста, побыстрее». - Ты тест по математике когда собираешься переписывать? - Сенсей сказал, что не даст переписать. - Аясава, ты восемь баллов получил. Из шестидесяти. Совсем с головой плохо? - Нет. - Завтра после уроков подойдешь, будешь ползать на коленях и слезно умолять своего мудрого и справедливого учителя, чтобы дал переписать. Понял меня? - Понял. - Дальше – когда перестанешь опаздывать? И почему на прошлой неделе опять прогулял? Аясава, ты нам всем уже всю кровь попортил. Ты можешь хоть до выпуска спокойно дожить? На кой черт ты опять в драку ввязался? - Я не ввязывался. - А почему морда разбита? Что, опять с лестницы упал? - Нет. Дома на шкаф наткнулся. Дверь в учительскую приоткрылась, на мгновение помещение заполнил шум голосов и топот ног из коридора, и тут же стало тихо. Харуо обернулся, чтобы глянуть мельком, кто зашел – и задержал любопытствующий взгляд. Кано обжег его ненавистным, отвернулся, прошел через весь кабинет к заместителю главного учителя и протянул листок бумаги. У мелкого к заму – куратору внеурочных занятий, - могло быть только одно дело. Заявление об уходе из клуба дзюдо. Харуо возликовал. - ава… Аясава! – рявкнули над ухом. Харуо оторвал взгляд от пунцового мелкого, который объяснялся с учителем, и посмотрел на брызжущего слюной физрука. Да хрен с тобой, пень старый! Тут такое дело!.. какой ценой, а Харуо все же добился своего. - Я тебя спрашиваю, что там еще за ересь со шкафом? Ты совесть совсем потерял? - Почему ересь? – наигранно удивился Харуо, - не ересь вовсе. Так и было. У мамы спросите – она подтвердит. - Аясава, ты что мне тут лапшу на уши вешаешь? Тебя как минимум три раза отоварили в разные места. - Так на шкафу кубки стояли. Призы… Физрук устало потер глаза. - Мишараюми-кун. Кано, неслышно проскальзывающий мимо, замер. - Это правда, что на твоего брата вчера вечером шкаф упал? Харуо повернулся к младшему, Кано поднял на него глаза – их взгляды встретились, насмешливый и сердитый, секунду они оба молчали, глядя друг на друга, и Кано обронил: - Да. Развернулся и пошел дальше. Физрук снова вздохнул, принялся монотонно отчитывать, но сквозь его раздражающий бубнеж Харуо отчетливо услышал шепот мелкого: - Жаль, что насовсем не зашиб. Ах ты, мелкий засранец… Харуо едва дождался, пока учитель закончит, вылетел в коридор, намереваясь надрать-таки коротышке задницу, но увидел только сверкающие в самом конце коридора пятки. Махнул рукой. Боится все еще. Значит, авторитет не потерян. В библиотеке в этот час было шумно и людно, не протолкнуться. Все столы и кресла в читальном зале были давно оккупированы школьниками, но Кано целеустремленно проталкивался через очередь у входа – для него уже заняли место. - Фух! – устало выдохнул он, плюхаясь на единственный свободный стул за одним из столов. - Ну, как прошло? – не отрываясь от тетради, спросил Сато. Кано отдышался, положив голову на руки, боязливо оглянулся на двери – но Харуо, похоже, не стал его преследовать. - Нормально, - ответил он однокласснику и тоже достал из сумки тетрадь по английскому. – Разрешили вернуться в кружок по рисованию. - Не жалеешь, что дзюдо бросил? - Нет. Жалеть, по мнению Кано, вообще было не о чем. Ни о том, что пошел туда, ни о том, что так скоро написал заявление об уходе из клуба. Полученный печальный опыт тоже был ценен: он открыл Кано глаза и показал, кем на самом деле был Харуо. Страшно подумать, куда все это могло зайти, если бы он не остановился сейчас… Да и никакой душевной страсти к спорту у мальчика отродясь не было. И посещение местного доджо ее не привило, наоборот, закрепило мнение, что спорт – это в основном для огромных и твердолобых, которым в учебе не удается себя проявить. - Так, ладно… - голос Сато-куна прорвался через отстраненные размышления Кано. Он встрепенулся, взял протянутый ему распечатанный листок. - Давайте займемся тренировкой произношения. Это отрывки статей из The Guardian, для нашего теста будет в самый раз. Давайте по одному параграфу, я начну. Только в этой школе Кано узнал, что значит по-настоящему хороший учитель английского. Со своими скудными познаниями языка, накопленными за среднюю школу, всего за один еще не окончившийся год в старшей он значительно продвинулся вперед, но все еще непростительно отставал от одноклассников. Сато читал быстро, произношение у него было идеальное, как будто он долгое время жил за границей, и Кано с первой же строки потерялся в тексте. Бестолково водил глазами по словам, строчкам, но ни одно не совпадало с тем, что он воспринимал на слух. - Эй, Кано, сейчас твоя очередь. - Где? Я потерял… Сосед по парте ткнул пальцем в третий абзац, и Кано, набрав в грудь побольше воздуха и стараясь не ударить в грязь лицом, начал читать. - …Amaechi, 36, takes it all in his ample stride. As a Brit – he grew up in Stockport – he finds the reactions easier to deal with in the UK than in the US. “In Britain I think they find easier to take it all in,” he says. Here in the US they say, ‘He’s black and English and a basketball player and clever and gay...’ It’s all a bit overwhelming. They can only deal with one thing at a time and that one thing now is the gay bit...” - Стоп, - скомандовал Сайто-кун. Кано остановился, поднял на эксперта глаза: - Все хорошо. Только ты «th» не выговариваешь и overwhelming неправильно произносишь. Но Кано сейчас волновало совсем другое слово, значение которого он вроде бы знал… или не знал? Или это было другое слово? Guy – парень, пишется через u. Кано был в этом стопроцентно уверен. Но в тексте написано gay, и читается по-другому. Гэй, гэй… гей. Это статья про геев?.. Он еще раз пробежался по тексту глазами, общий смысл был понятен, но значение конкретно этого слова ускальзывало. И в то же время было очевидным. - Это текст про… - начал Кано, но Сато-кун закончил за него: - Да, про гея-баскетболиста. Нечего так удивляться. В Великобритании очень толерантно относятся к сексуальным меньшинствам, и нам, японцам, следует брать с них пример. Кано не удержался и взглянул на друга с опаской. Что это значит? Он что-то знает? Прикалывается или проверяет его так? Но Кано не гей. Вообще ничего общего не имеет с этой тематикой. Почему Сато вдруг этот текст выбрал? Харуо это так… Харуо тоже не гей. Просто так получилось. Это ничего не значит, это подростковое, гормоны бурлят. - Так, ладно, читаем дальше… Они читали дальше, но Кано уже не слушал. Мысли его плавно переместились на старшего брата и на этот раз отпускать не хотели. В учительской Харуо сразу понял, зачем Кано пришел – а Кано не хотел, чтобы Харуо узнал, что он сдался и ушел из клуба. Он, конечно, по любому скоро узнает от своих дружков, но Кано не хотелось видеть его ликующего взгляда… увидел. Возненавидел себя и его, но понимание ситуации было ясным: в клубе его ничего не держит, желания и нужды заниматься дальше нет, глупо было бы продолжать упрямствовать. Он правильно сделал, что ушел. А Харуо… козлина. И Кано еще должен перед ним извиняться?! Мальчик вообще не понимал за что! И проникновенные речи Юмико в ту ночь его вовсе не тронули. «Для него это непривычно – о ком-то заботиться». И вот это – забота? Да Кано нахрен такая забота не нужна! «Пойми его. Он хочет тебя защитить от всего, но не знает, где нужно остановиться». Как по мне, так ему вообще не стоило начинать. «Пойми его и прости. Он не умеет правильно выражать свои чувства, Харуо просто стесняется в лицо тебе это сказать, что ты ему дорог. Это, конечно, не значит, что такие выходки должны оставаться безнаказанными…» Но как бы Кано не злился на брата, теплые слова Юмико все же потихоньку проникали в его сознание. Была приятна сама мысль о том, что он дорог Харуо, и именно поэтому он так себя вел… Юмико очень хорошо все объяснила. Красиво. Но Кано продолжал упорно верить, что это не так. Что во всем случившимся целиком и полностью вина Харуо – именно потому, что он тупой, агрессивный, не способный контролировать себя идиот. Он не заметил, как его друзья начали собираться. Кано быстро покидал учебные принадлежности в сумку и встал. - Давайте зайдем в игровые автоматы? – впервые сам предложил он. В ответ – затянувшаяся пауза, косые взгляды друг на друга, и неловкий ответ. - Прости, я сегодня занят. - Я тоже. Маме надо помочь… - Но мы же всегда в этот день ходили… - растерялся Кано. Его друзья снова переглянулись, и взгляды эти совсем не понравились мальчику. Они что, собираются кинуть его? Скрывают что-то? - Скажи ему, - наконец, велел Фукуто. Сато-кун тяжело вздохнул. - Понимаешь… - осторожно начал он, а у Кано уже сердце болезненно заныло. – Каждый раз, когда мы с тобой куда-то идем после школы, к нам цепляется свора Аясавы Харуо. У нас прошлый раз все деньги отобрали после того, как ты ушел. - Харуо? Я скажу ему, чтобы отстал… но как это связано со мной? – продолжал недоумевать Кано. - Пойми, они цепляются только когда мы с тобой. Ты мой друг и парень хороший… я совсем не против дальше с тобой общаться. Но неприятности мне не нужны. Кано молчал, невидящим взглядом уставившись в опустевший стол. Так Харуо и сюда свои когти запустил… теперь и его друзей запугивает? - Ну, мы пошли?.. Кано безразлично кивнул головой. Вот такие вот друзья… в школе. А за ее пределами будут притворяться чужими. А он-то думал… дурак. Наивный дурак. Доверчивый. Все вокруг лицемерят. И Харуо… сукин сын! Кано резко поднялся, забросил на плечо сумку и вышел из библиотеки, остервенело чеканя каждый свой шаг. Злость кипела в нем как масло в котле – большими пузырями, с брызгами, опасная и готовая вот-вот выплеснуться через край. Харуо решил ему всю жизнь отравить своим ядом? Ни за что, не позволю! Он вышел из школы и в спешке направился домой. В парке на дорожке ему встретилось несколько человек, но в такую противную погоду ни у кого не было желания выбираться погулять. Поэтому когда за поворотом на жилые улицы его внезапно схватили за руку, останавливая и разворачивая, Кано от неожиданности чуть не заорал. А заорать надо было. Он оказался прижатым к высокому бетонному забору первого на улочке дома. Напротив него двое мужчин, - Кано задрал голову, - не самой приятной наружности. Кто такие? Почему остановили его? Что им надо от школьника? Деньги отобрать? Как-то не по возрасту уже… а больше у Кано ничего не было. - Привет, - оскалился в «приветливой» улыбке бритоголовый, что стоял справа. В пестрой желтой рубахе, выглядывающей из-под пальто, с золотой цепью на шее и тускло блестящей парой золотых зубов. «Якудза!» - осознал Кано. Неосознанно схватил покрепче ручки школьной сумки, прижал к груди. Господи, и как же его угораздило-то?! - Харуо Аясава не твой, случаем, старший брат? «Это не меня… это Харуо…» - почти с облегчением выдохнул Кано, но вслух, слегка насупившись, пробормотал: - Не знаю такого. - Как же, не знаешь. А мы тебя очень хорошо знаем – пацаненка с такой заметной внешностью трудно не запомнить. - Что вам надо? – сдерживая дрожь в голосе, спросил Кано. Теперь стало понятно, что Харуо влип в крупные неприятности, раз его на улице какие-то непонятные якудза тормозят. Вот почему он в последнее время такой нервный. А Кано все удивлялся, отчего старший так странно себя ведет. - От тебя? Ничего. Просто передай привет братику, скажи, что мы были бы рады его повидать. «Он от них бегает». Сразу же понятно – Харуо бегает от них, а им что-то от него надо… да во что старший мог так вляпаться? Он же сам ребенок еще! Если эти типы за ним охотятся, то он в опасности. - А от него? – вдруг расхрабрился мальчик.- Он что-то плохое сделал? Отстаньте от него! Я в полицию заявлю! - Ты посмотри какой, - ухмыльнулся второй, в вязаной шапке. – Старшего братика защищает! Я бы от такого милашки не отказался. К лицу Кано потянулась грубая, смуглая рука, и он инстинктивно отшатнулся, ударился о забор головой. - Тише, тише ты. Никто тебя не обидит! – засмеялись мужчины. Рука – холодная и сухая, - все же коснулась лица, пальцы схватили за подбородок, заставляя держать голову прямо. – Просто скажи своему ненаглядному братцу, что мы не будем вечно ждать. Понял, коротышка? - Понял, - испуганно просипел Кано. - И в полицию не надо заявлять. Тогда мы не к Харуо, а к тебе придем в гости. И вряд ли тебе это понравится. Согласен? - Да… - Эй! – встревоженный оклик раздался совсем близко. Кано обернулся к парку, но за спиной золотозубого не было видно, кто появился на дороге. Послышались торопливые шаги, и сбоку, у стены, возник Харуо. – Что вам нужно? Не трогайте его. Он оттолкнул руку смуглокожего, протиснулся мимо золотозубого и встал перед Кано, закрывая его собой. Мальчик снова ткнулся затылком в стену, и быстро, надрывно задышал, чувствуя, что атмосфера накаляется. Это не школьники какие-нибудь, с которыми Харуо сам бы в два счета справился… Это взрослые мужики. У них может быть оружие. Кано занервничал, осторожно прижался к спине брата лбом и свободной рукой, которой не держал сумку, вцепился в рукав его пуховика. - Не трогайте его. – Чуть тише повторил Харуо. – Его это не касается. - Не сверкай так глазами, Аясава, мы всего лишь решили познакомиться. Кто знает, как повернется судьба? Может, нам в будущем придется с ним тесно общаться. - Не придется. У вас ко мне дело? Вот и общайтесь со мной, его не трогайте. Кано почувствовал, Как Харуо нашарил его ладонь и сжал в руке его тонкие, еще горячие пальцы. За спиной, пряча от глаз этих верзил, словно говорил безмолвно – не бойся, я с тобой. Мальчик признательно сжал его руку в ответ, так и стояли они: Харуо напротив двух здоровенных лбов, якудза, закрывая спиной младшего брата, а Кано – благодарно прижимающийся к нему, не знающий, что делать дальше и как бы от страха не разреветься. - С тобой мы уже поговорили, - просто ответил золотозубый, - просто пришли проведать, напомнить… - он чуть наклонился в сторону, заглядывая за спину Харуо, встретился взглядом с младшеньким. – Малыш, напомни ему? А то у нас дела еще. Некогда с сопляками якшаться. И все закончилось. Они просто развернулись и пошли вниз, к парку, и уже через секунду их не стало видно за углом. Но Харуо так и стоял, не двигаясь, смотрел прямо перед собой в стену. Кано долго ждал, тоже не шевелился, с тревогой поглядывая то на угол стены, то на затылок брата. Не выдержал, высвободил из крепкого захвата холодеющих пальцев руку и отступил в сторону. - Харуо, что… - Ты идиота кусок! – вдруг заорал Харуо. Резко развернулся, толкнул мальчика в плечо – Кано качнулся, упал спиной на стену. – Тебя не учили, что с незнакомыми мужиками на улице нельзя разговаривать?! Что ты за дебил такой! - Сам ты дебил! – закричал в ответ Кано. Чего он орет? Он ничего плохого не сделал, чтобы на него голос повышать. – Они меня не спрашивали, хочу я с ними говорить или нет! Они тебя искали, я тут вообще ни при чем! - Вот именно! Какого хера ты тут один по улице шляешься?! – не сбавляя тона, продолжал голосить Харуо. Щеки его лихорадочно покраснели, голос дрожал. - Потому что один тупорылый урод всех моих друзей распугал! – не уступал Кано. - Ну так и иди домой! – Харуо ткнул пальцем в сторону дома. - Ну так и иду! – рявкнул Кано, вскинул на плечо сумку и пошел. Потом резко остановился, развернулся, крикнул прямо в лицо: - Ты мне не мама, не указывай! Я в Макдональдс иду! Понял? - Какой еще нахрен Макдональдс?! – разозлился Харуо. – Я сказал домой, быстро, сопляк! - Сам домой иди, я уже не маленький, и вообще, отвали от меня! Кано развернулся на пятках и побежал, всем своим существом боясь, что сейчас Харуо вцепится в воротник куртки и наорет, оттаскает за уши и силой потащит домой. Но Харуо только крикнул вслед «да пошел ты, мелочь пузатая, пусть завалят тебя там!» и побрел в другую сторону. В Макдональдсе было немноголюдно и как-то серо, тоскливо. Все-таки, погода выдалась мерзкая. Да и настроение. Вообще в последнее время все идет наперекосяк. Кано уперто давился гамбургерами, которые в принципе терпеть не мог, но когда делал заказ, был так растерян, что назвал первое, что попалось на глаза. Еще зачем-то взял колючей Пепси, хотя газировку никогда не пил, только куриные котлетки и картошка фри радовали. Зачем он вообще пошел сюда? Фастфуд ведь не слишком здоровая пища, будет потом еще изжога… Но сказал Харуо, что идет в Макдональдс, пришлось и правда пойти. Хоть и не собирался. Дурь какая… Харуо не на шутку его разозлил. Мало того, что виноват кругом, мало того, что даже для виду не извиняется, так еще и без повода орет! Что, спрашивается, Кано сделал неправильно? Он ничего не мог сделать, это из-за него его зажали в углу. Он ничего не мог сделать. Хорошо, что Харуо появился… Он ведь перепугался до смерти, когда эти двое стояли напротив него, а вокруг – ни души. Правда, испугался. И Харуо появился очень вовремя. Мог бы и пораньше, конечно, но спасибо, что вообще пришел. И защищать бросился. Наверное, ему тоже было страшно – любому будет, если тебе угрожают два жлоба, а за спиной у тебя стоит младший брат, которого как тростинку ветром сдувает. Потому, наверное, и разозлился… они поцапались на ровном месте, оба вспылили. И Кано тоже хорош, где твои хваленые терпение и выдержка? Что, забыл, какой взрывной Аясава Харуо? Забыл, что не надо дергать за фитиль, надо только подождать, пока он сам успокоится? Забыл. Был напуган, злился на брата. Но было безумно приятно знать, что Харуо загородил его, взялся защищать от противника, у которого заведомо знал, что не выиграет. Может, Юмико не так уж и не права, может, все эти его отвратительные выходки от того, что он не знает, как иначе себя выразить, а не от того, что он просто непроходимый идиот? За окном начинало темнеть, и Кано, решив, что не стоит заставлять волноваться идиота Харуо и дальше, засобирался домой. Сложил аккуратно весь мусор, вытер салфеткой губы. На стул рядом присел парень, примерно одного с ним возраста, только форма старшей школы была на нем другой. Кано взглянул на него с удивлением – зал был практически пустым, - и парень лучезарно улыбнулся. - Привет. Уже уходишь? Не пообедаешь со мной, я уго… - Я с незнакомыми не разговариваю. – Холодно отчеканил Кано, встал со своего места, взял сумку, выбросил мусор в ведро и под ошарашенным взглядом незнакомца направился к выходу. К тому времени, как он добрался до дома, уже стемнело. В доме тоже было темно и тихо, свет на первом этаже не горел, но когда Кано поднялся наверх, увидел светлую полоску, выбивающуюся из-под двери в комнату брата. Он потоптался немного, теребя в пальцах полоску прозрачного пластыря, потом взялся за ручку. Все-таки, надо извиниться… Толкнул дверь, шагнул внутрь, и запнулся, не успев издать ни звука. Харуо был не один. Их было трое – одетых странно, так, как Харуо никогда на памяти Кано не одевался: в широких мешковатых штанах с огромными карманами, в безразмерных худи с необъятными капюшонами, в стянутых на подбородок неприметных шарфах. Они подняли на него взгляды, все трое, одновременно, и какое-то время точно так же недоуменно пялились на коротышку старшеклассника в дверях. Сверкнуло что-то в руках Харуо, он тут же спрятал это в карман, но Кано успел увидеть. Нож. - Тебе чего? – буднично спросил Харуо. Кано молчал, позабыв, зачем вообще пришел, непонимающим взглядом окидывал уже знакомых ему Оку и Ясухиро. Одеты странно, шепчутся, закрыв дверь… Харуо прячет в кармане нож. Слишком это подозрительно! - Что вы делаете? – прямо, с нажимом спросил мальчик. - Тебя не касается. Зачем пришел? - Ни зачем… Харуо, ты что задумал? Это не шутки, зачем тебе но… - Так. – Не церемонясь, оборвал Харуо. Секунду размышлял, потер пальцем кончик носа и пошел к двери. Кано испуганно отступил назад, но Харуо совершенно по-доброму улыбнулся, ласково похлопал по плечу. – Пойдем-ка к тебе в комнату, надо поговорить. Кано напоследок окинул двух парней в его комнате подозрительным взглядом и повиновался давлению руки на своем плече, поплелся в свою комнату. Когда дверь за его спиной закрылась, он обернулся, взглядом требуя от старшего объяснений, но Харуо спокойно кивнул на кровать, сказал: - Садись. Кано послушно сел и снова воззрился на старшего. - Зачем тебе нож? – взволнованно заговорил он. - Ты куда собрался? Харуо… - Тихо. – Перебил Аясава, подступая ближе и наклоняясь к нему. Теплые пальцы, пахнущие не табаком, а металлом, коснулись мягких полураскрытых губ. – Тшш. Ты ничего не видел. - Я видел! – воскликнул Кано, отстраняясь и отталкивая кажущуюся чужой руку. – Харуо, что бы там ни было – не надо! Оно того не стоит… - Что не стоит? – усмехнулся Харуо, присел напротив на корточки, с улыбкой заглянул в глаза. – Это так, на всякий случай. Небольшая предосторожность. Я не собираюсь ни на кого бросаться с ножом, это обычная стрелка с парнями с другого района, кулачный бой. А перышко на всякий пожарный, если у кого-нибудь крышу снесет. Но до сих пор я им ни разу не пользовался. - Ты врешь… - неуверенно заявил Кано. – Ты раньше никогда так не одевался… - На улице давно был? Видел, какая погода? Не очень-то хочется хорошие шмотки марать в грязи. В драке противник не на наряды смотрит. - Тебе обязательно сегодня идти? Сходи в другой раз, Харуо! - Нет, надо сегодня. – Харуо сказал твердо, как поставил точку в разговоре. – Не волнуйся. Ничего особенного. - Тогда можно с тобой пойти? - Нет, нельзя. Это не для детей мероприятие. На, вот… - Харуо оглянулся, потянулся к книжному шкафу, стянул с полки первый попавшийся томик, - книжку почитай. Сиди дома, не вздумай никуда выходить. Обещаешь? - Но Харуо… - Обещай, что никуда не пойдешь. И что никому ничего не скажешь. Обещай! Это очень важно, сболтнешь предкам – у меня будут большие неприятности, Юмико терпеть не может, когда я дерусь. Опять под домашний арест посадит и деньги не будет давать… обещаешь? - Да, - Кано сдался под его натиском. – Хорошо. - Вот и славно. Будь паинькой. И обними меня. - Зачем? Я на тебя, между прочим, злюсь… - Потом можешь злиться, сколько влезет, а сейчас обними и поцелуй. На удачу. - На какую еще удачу?! – не выдержал Кано, отбросил в сторону книжку, попытался встать, но Харуо помешал ему, обхватил руками за талию. - Что ж ты такой беспокойный-то, а? – недовольно проворчал Аясава, носом утыкаясь куда-то в бок мальчика. – Перестань волноваться. Обычная драка, вернусь через два часа. Раньше тебя это вообще не беспокоило. - Раньше ты себя так странно не вел! - Раньше у меня не было, о ком… ладно. Хрен с ним. – Аясава поднялся на ноги, наклонился, коротко и грубо поцеловал в губы. – Будь хорошим мальчиком и не доставляй старшему братику проблем. Я ушел. И он и вправду ушел, просто закрыл за собой дверь. Потом были слышны шаги, и стало тихо. Входная дверь все никак не хлопала, и Кано весь извелся, вспомнил, что когда вошел – в прихожей не было ни единой пары обуви. Мальчик встал и подошел к окну, и там, за мокрым снаружи и чуть запотевшим изнутри стеклом увидел, как три черные тени, выйдя из незаметного черного входа, бесшумно перелазят через забор узкого заднего двора.