Не мой

С трудом удержавшись на ногах, я жадно вдыхаю воздух, когда Джеймс наконец-то отпустил мой капюшон. Горло неприятно сдавило, и я поспешил чуть расстегнуть куртку, пропуская тот момент, когда Джеймс двинулся навстречу Раину, который поспешно вышел из машины. - Я извиняюсь, кажется, произошло недоразумение, - немного беспокойно произнес мужчина, бросив взгляд на меня. - Дейл, ты в по... Но Джеймс прервал вопрос, схватившись за ворот его пальто, Раин ответно сжал кисть парня, не давая сильнее сдавить. - Какого черта ты ошиваешься рядом с ним?! - Давай просто спокойно поговорим, - предложил Раин, но Джеймс недовольно его встряхнул. - Никто с тобой разговаривать не будет! - Парень, послушай... Но Джеймс слушать не собирался. С каждой секундой он становился все злее и злее, и в момент, когда я действительно подумал, что альфа ему врежет, я вцепился в его руку, желая оттащить. - Дейл, отойди! - Дейл, все в порядке. - Не называй его по имени! - Джеймс дернул рукой, пытаясь освободить ее, но я клещом вцепился, боясь необдуманных поступков. Он предпринял еще пару попыток, но, смирившись, обернулся ко мне. - Ты говорил ему кто я? - я отрицательно мотнул головой. Он же не спрашивал... - Тогда кто я?! "Друг" - растерянно прошептал я, и в глазах Джеймса увидел, что ответ мой был не верным. - Друг, да? - он как-то странно хохотнул, нервно, наверное, отпуская ворот пальто. - Друг... Рука Джеймса скользнула по груди Раина, безжизненно повиснув. Его плечи чуть подрагивали от беззвучного смеха. - Послушайте... - вмешался было Раин, но на него никто не обратил внимания. - Да к черту мне такой друг нужен! - выкрикнул Джеймс, с силой дернув руку. Я отшатнулся на несколько шагов, неловко схватившись за капот для равновесия. Джеймс, развернувшись, поспешно направился в другую сторону. В груди что-то глухо ухнуло. Джеймс. Но он не мог услышать мои мысли. Джеймс... Я растерянно пошел за ним, чувствуя, как дрожат мои ноги, с трудом делая все новые шаги, в голове неприятно зашумело, бросая тело в жар, а в горле стоял такой комок, что проглотить его было невозможно. Он шел впереди, несомненно, чувствуя меня, но, не сбавляя шаг, а я плелся сзади, боясь подойти к нему. Я пытался позвонить тебе, Джеймс. Предупредить... Еще там, в магазине, взяв телефон Раина, я пытался вспомнить твой телефон. Раньше я помнил заветные цифры наизусть, когда мы закидывали друг друга смс-ками, и я все время ленился забить твой номер на планшете, узнавая тебя по цифрам. С тех пор, как я создал себе страничку, надобность в этой информации сократилась до двух последних цифр 96 и кодом мобильного оператора 963. Я всю голову проломал, пытаясь вспомнить оставшиеся пять... Вытащил сим-ку из телефона, вставил в чужой, но все номера сохранены на телефоне. Залез на твою страничку, но и там не нашел твой номер. Пытался найти через друга, но так и не вспомнил имя того альфы. Я действительно пытался связаться с тобой, Джеймс... Именно сейчас я понимаю, как тяжело быть немым омегой. Когда в слезах размывается твой силуэт, когда в груди так больно, что трудно без всхлипов дышать, но я сдерживаюсь, кусая свои губы. Мой телефон в мертвом состоянии лежит в кармане, нет ни листка, ни бумаги, ни жалкого звука с моей стороны, которым я бы смог пояснить, что чувствую сейчас. Друг... Да, ты друг! С первого взгляда, с первого слова, с первого прикосновения. Самый лучший, самый первый, самый-самый, и плевать, что так говорить нельзя. Я же и не могу... Но... Что если я не могу произнести "парень"? Но не потому, что так не думаю... Ты мне очень, Джеймс... Больше, чем остальные. Больше, чем можешь себе представить... Не слышит... Не оборачивается... Просто идет... В какой-то момент мне хочется остановиться, просто упасть на колени и реветь. Реветь от того, что не могу позвать, окликнуть, объяснить. Я ничего не могу! Не получается... Я пытаюсь произнести твое имя, но разве можно сделать так быстро то, что не получалось раньше? Врачи уверяли, что любовь поможет, а по мне, так она сделала только хуже, лишний раз, уткнув лицом в мою ущербность... Но я ведь иду. Не знаю куда, но иду. Не теряю тебя в толпе, не отстаю ни на шаг, верно сохраняя дистанцию в пару метров. Многоэтажка. Ты проходишь к какому-то подъезду, чертыхаясь, убираешь ключи обратно, скрываясь за сломанной дверью домофона. Я чуть ускоряюсь, захожу в душный, пахнущий сыростью, подъезд, щурясь от тусклого света, поднимаюсь по лестнице, прислушиваясь к твоим шагам. Мы поднимаемся долго, кажется, до шестого-седьмого этажа и мысль о том, что ты не воспользовался лифтом, отчего-то греет мою душу. Слышится скрип. Это старая, выкрашенная когда-то в неприятный зеленый цвет, дверь открывается, пропуская тебя на общий балкон. Я жду немного и тоже захожу. Здесь холоднее. Неприятный ветер бьет по лицу, и я, зажмурившись, кидаю взгляд вниз. Страшно... Снова открывается дверь. Спохватившись, забегаю в коридор, замечая, как закрывается железная дверь. Твоя дверь. Я подхожу к ней неспешно, будто желая отмерить шаги к преграде. Останавливаюсь и просто стою, касаясь гладкой поверхности рукой. Смотрю на звонок, но не решаюсь. Страшно... Страшно, что не откроешь, проигнорируешь, прогонишь. Но рука тянется к звонку. Надавливает. - Я открою! Голос чужой, но знакомый. Я неуверенно отхожу, не желая быть пришибленным дверью. Она беззвучно отворяется и передо мной стоит тот самый альфа. Твой друг. - Омежка? - удивляется он, смотря на меня. Недоуменно моргает, не спеша пропускать вперед, переводит взгляд на закрытую дверь, за которой, несомненно, Джеймс. - Проходи... Он отступает, позволяя мне пройти, и исчезает в одной из комнат. Я скромненько избавляюсь от кед, снимаю куртку, когда он, возвратившись, достает пачку сигарет с комода, засовывает ее в карман, туда же идет телефон, что-то проверяет, хлопая себя по карманам. - Ну, вроде все, - произносит для самого себя альфа, быстро накидывает куртку, залезает в обувь и, бросив на меня поддерживающий взгляд, ерошит мои волосы, прежде чем покинул квартиру. Джеймса он так и не позвал... Я неловко топчусь у двери. Одно дело войти в квартиру, и совершенно другое - в комнату, где есть ты. Хотя в чем разница? Вздохнув, облокачиваюсь спиной о стену, медленно сползаю, усаживаясь у самой двери. Не могу разобрать, что ты там делаешь. Знаешь ли о моем присутствии. Сморгнув оставшиеся слезы, достал из кармана мобильник и просто стал вертеть его в руках. Это успокаивает. Через какое-то время дверь в комнату открывается. Джеймс бросает на меня мимолетный взгляд и, игнорируя, идет на кухню. Я сижу, не зная стоит ли мне идти за ним или остаться здесь. Поколебавшись, все же встаю. Кухня тут довольно большая. Сразу видно, что родители друга Джеймса на нем не экономят. У плиты стоит раздраженный альфа. Он заглядывает в холодильник, вытаскивает яйца, колбасу и сыр для бутербродов. В комнате раздается звонок и он, чертыхаясь, уходит. Я заменяю его, решившись накормить яичницей. Или это омлет? Бросаю на сковороду кусочки колбасы, помидоров, чуть поджарив, заливаю все яйцами, чтобы после, в самый последний момент, посыпать все сыром. Джеймс возвращается через несколько минут, включает чайник, достает тарелку, затем, поколебавшись, все же берет вторую. - Мне сегодня отец звонил, - роняет он словно в пустоту. - Когда мы с Саймоном возвращались от его папы. Оказывается, он наблюдал за мной и знает, что я учусь. Сказал, мол, гордится мной, предложил мне помощь. "А ты?" - мысленно спросил я, взглянув на него. - Вспылил, послал. Кончу в феврале, а там попробую восстановиться. Не скажу, что понял смысл окончания универа, но раз надо так надо. Вот как. Молодец. Я, наверное, тоже попробую. Хотя, признаться, меня смущает, что в группе я буду самым старшим... Хотя разве тут не так же? Мы снова молчим. Он стесняет меня к диванчику, раскладывает еду по тарелкам, ставит на стол рядом со мной. Больше не говорит. Меня подташнивает от волнения, и в то время, как Джеймс спокойно сметает все со своей тарелки, я размазываю помидорку, ведь так и не полюбил их в жареном виде. И о чем только может думать омега, когда боится затронуть нужную тему. Уткнувшись в тарелку, я не сразу заметил, что Джеймс встал. Бросив посуду в раковину, он вернулся в коридор, чтобы натянуть кеды. Уходит? Не уходи... Я подбегаю, обнимаю его со спины, цепко ухватившись за куртку. - Отпусти. Нет. - Дейл, мы все решили. А вот и нет. - Да, черт возьми, Дейл! - он вырывается, а я настойчиво держу, хоть понимаю, что при необходимости Джеймс давно уже мог бы вырваться, но для этого нужно приложить чуть больше усилий и, возможно, сделать мне больно. - Думаешь, это нормально? Я столько времени ждал, понимая твое положение! "Ему сейчас трудно, - говорил я. - Ему нужно время, чтобы понять". А ни хуя оно тебе не нужно! Свыкся и нашел! Вот и вали к своему долбоящеру! С меня такой дружбы хватит! Да какая это на хрен дружба?! Он все орет, а для меня каждое слово как удар. Больно. Очень больно. Не только мне... Джеймс вдруг замирает, тяжело вздохнув. Накрыв мои ладони своими, пытается мягко отцепить. - Иди домой, Дейл, - устало просит он. - Я вызову тебе такси. Боишься? Оставлю у Саймона. Просто оставь меня в покое. Джеймс говорит, а я понимаю, что за все это время меня ни разу не назвали омежкой... Не уходи, пожалуйста. Я все так же не могу это сказать. Лишь уткнуться лбом в широкую спину, вдыхая все еще не до конца понятный, но все же различимый аромат. - Думаешь, это смешно? Я качаю головой. Совсем-совсем не смешно. - Думаешь, мне нужна твоя жалость? Жалость? По отношению к тебе? Не смеши. - А не страшно оставаться наедине с альфой? - кажется, Джеймс уже не знал какие доводы привести. Он развернулся ко мне. - Кто знает, что я с тобой сделаю. Дурак. Мы же оба понимаем, что вреда от тебя не будет. Привстав на цыпочки, я невесомо касаюсь его губ. Видок, наверное, еще тот... Зареванный, раскрасневшийся и жутко напуганный от того, что ты можешь оставить меня. - Если ты это делаешь только для того, чтобы... - начал Джеймс, но я, ухватившись за его плечи, вновь привстал на носочки, целуя его в губы. - Если я еще раз увижу этого... Увидишь. Потому что он мой друг. Вот только другой. Обещаю, что с тобой научусь разбираться в категориях людей. Джеймс смыкает свои руки на моей талии, целует, покусывая губы. В теле просыпается уже известная дрожь, что бывает только с ним. Ты заставляешь ее просыпаться... - Если ты думаешь, что так... Очередное возмущение тонет в поцелуе. - Омежка, - сдавленно произносит Джеймс и, подхватив меня под бедра, прижимает как можно теснее, утягивая в головокружительный поцелуй. Я поспешно отвечаю, теряясь в новых ощущениях. Все это так... странно, но, несомненно, приятно. Один вдох на двоих. Мы сплетаем языки, стискивая друг друга в объятьях. Становится жарко настолько, что Джеймс, поняв, пытается стащить с меня футболку. Я мешаюсь, цепляясь в плечи, боюсь поднять руки для помощи. Я и так чувствую себя не слишком уверенным, а так тем более. Он что-то недовольно ворчит, разворачивается. Да так резко, что звездочки перед глазами не только от поцелуев. Спустя мгновенье я падаю на постель. Матрас с силой прогибается, а после расслабляется, немного отпружинивая мое тело, но не успеваю я опомниться, как сверху устраивается Джеймс. Он приоткрывает рот, желая что-то сказать, но я уже умело затыкаю поцелуем. А дальше в голове все сплывает отдельными фрагментами. Его жадные губы, что скользят по моей шее, плечам, вызывая судорожные жадные вздохи. Я напрягаюсь, зажимая бедра альфы ногами и зависаю, когда его напряженный член, скрытый под плотной тканью джинс, задевает мой. - Если тебе страшно... Остановишься? Не верю. Осмелев, ладонями исследую его грудь. Движения неловкие. Несмелые. Неумелые. Я обнимаю Джеймса за шею, позволяя яростно впиваться в мои губы. Он не выдерживает преграды первым. Отрывается от губ, чуть приподнимаясь, резким движением стаскивает свою футболку. Я завороженно наблюдаю за перекатывающимися мышцами. Одно дело смотреть на это дружеским взглядом, а другое... Когда понимаешь, что все это принадлежит тебе... Я касаюсь его живота, плавно веду ладошку вверх, чувствуя, как напрягается все под моим прикосновением. - Омежка... Чуть приподнимаюсь на локтях, затем тянусь, касаясь губами чужой кожи. - Ну уж нет. Меня валят обратно, и если бы я мог, то обязательно бы рассмеялся. Футболка стремительно летит на пол, Джеймс приподнимается на коленях, стаскивая с меня не только джинсы, но и трусы. Меня смущает моя нагота, и чтобы хоть как-то успокоиться, тяну ремешок его джинс, расслабляя их, а дальше, осмелев, рывком тяну ненужную одежду. В постели голыми должны быть оба. Джеймс сбрасывает одежду на пол. В попытке успокоить спускается цепочкой поцелуев от груди до низа живота, останавливаясь там, где смущает еще больше. Чаще задышав, я попытался свести колени вместе, желая спрятать возбужденный член и хлюпающий смазкой анус. Внизу живота все горит, заставляя непроизвольно ерзать. Как же жарко... Только не говорите, что... - Я вызвал в тебе течку, омежка. Столько восторга в голосе, а мне умереть от стыда хочется от тех мыслей, что посещают мою голову... Джеймс мягко, но в тоже время настойчиво разводит мои ноги. Проходится пальцами по члену, опускаясь ближе к анусу. С интересом поглаживает влажное отверстие, слегка надавливая кончиками вовнутрь. Джеймс. Я заскулил. Не звуком, но нечто похожим. Тело изрядно тряхануло, что понравилось Джеймсу. Склонив голову на бок, альфа ввел два пальца на длину фаланги, заставляя прогнуться в спине. - Даже так, - задумчиво пробормотал альфа и ввел в меня два пальца полностью. Меня подбрасывало с каждым движением. Я метался по кровати, цепляясь за простыни в попытке сдержать то, что вырывалось из меня. Жадно ловя воздух, пытаясь не задохнуться, я желал, чтобы эта пытка кончилась, и в тоже время очень боялся этого. Или не хотел... Я пропустил тот момент, когда пальцы покинули меня. А когда понял, то жалобно взглянул на Джеймса. Все же я желал продолжение пытки, а не ее конца... - Я люблю тебя, омежка, - шепнул он, взглянув на меня. "И я... люблю тебя", - смущенно шепнул в ответ. Он прошелся ладонями по моим бедрам, раздвигая их чуть шире. Я решился лишь смотреть в глаза, не особо желая вдаваться в подробности. Головка члена коснулась колечка расслабленных мышц, легким толчком вошла полностью, заставляя стенки плотно обхватить ее. Не больно. А должно? Джеймс наклонился ко мне, опираясь на полусогнутую руку. Второй прошелся по талии, оставляя ее на бедре и, коснувшись моих губ в поцелуе, оставшимся толчком вошел в меня полностью. Я рвано вдохнул, цепляясь за него лишь сильнее. Если меня так от пальцев штырило, что будет сейчас? Первый толчок был чем-то новым. Познавательным. Второй заставил сладостно выдохнуть. Еще парочка - обхватить бедра Джеймса и вцепиться в него еще сильнее. Стенки ануса плотнее обхватили его член, заставляя прочувствовать каждую венку на нем. Альфа двигался быстро, уверенно, поглядывая на меня для проверки реакции. Не знаю, что он там хотел увидеть, но мне было так хорошо, что мысли мои улетели. Все что осталось - это кусачие поцелуи, объятия до покрасневшей кожи и маленьких красных дорожек, и не прекращающиеся толчки, что вызывали мои первые тихие вскрики. Я люблю тебя, Джеймс, очень люблю...